Гл.35
- Как нашёл ты нас, Яша? Ить прежде никогда к нам не заезжал? - поинтересовалась Варвара Петровна.
- Да мы уже встречались с Лушей раньше. Однажды, у неё телега сломалась. Вот, после того я и покой потерял.
- А, так тот хлопчик, что помог Луше зерно разгрузить и есть твой сын? Думаю, ну кого он мне напоминает?
- Так и есть, это мой Артёмка. Варвара Петровна, а где муж Луши, когда она успела выйти замуж?
Женщина тяжко вздохнула.
- Да никуда она не выходила. - и махнув рукой продолжила: - Был у нас один, всё разнюхивал, население переписывал да и задержался на недельку. А Лушка:
- Бабунь, я к подружкам, бабунь, я к подружкам погулять! - а я и не туда... От и добегалась на гульки. Да скрытная такая, ужо призналась, когда пузо на нос полезло, а того переписчика и след простыл. В обчим, история повторяется.
Яков постарался пропустить мимо ушей последние слова и тут же предложил помощь:
- Так, можа мы его разыщем, у меня нынче есть такая возможность?!
- Ой, Яша, не надоть никого искать, хай даже ему и не снится, что Лушка понесла. Женатый он, Яша, это потом он Лушке доложил. Как-нить и без него обойдёмся. - она запнулась и с надеждой посмотрела на него:
- Ты же теперь не бросишь её?
- Боже упаси! - сразу откликнулся Яков. - Теперь ни за что в жизни!
- Ну вот и хорошо. А то я уж така стара стала, что мне не под силушку со всем этим справиться.
- Варвара Петровна, расскажите, как погибла Варя.
- Ох, Яшенька, касатка наша тебя от гибели спасала да сама и полегла.
- Меня? - Яков округлил глаза и с нескрываемым удивлением ждал развязки.
- Тебя, тебя, не сумневайся. Однажды, к нашему дому явились два кулака, а Кирюша подслушал ихний разговор и сообщил нам с Варькой, вроде это те, что тебя с другом в зимовье подпалили.
- Емеля с Гришкой? - догадавшись, воскликнул Яков.
- Уж не знаю, как их величали, они не назывались по имени да только ночью задумали пробраться в ваше Подвойское и тебя с комиссаров порешить. Варька как услыхала про то и давай нас с дедом уговаривать, мол, как же так, они убьют отца Луши?! Она ить не могла и мысли такой допустить. Мы не разрешали, ругались, да тока, кто бы внял нашего совета? Снялась и стребанула, а они заметили. Вот и...
А у Кирюши на сеновале ишшо одно ружьё было припрятано, он потом их и пострелял, как собак и вывез куда-то в лес, я до сих пор не ведаю, куда. Похоронили мы Варю, а у нас на руках Луша осталась, которой и годика не исполнилось. Старик мой, после того, выдюжил ишшо четыре лета и четыре зимы да и тоже помер. А мы с ним договаривались, коли кто из нас раньше уйдёт, то другой обязан взять ребёнка и ехать к Катерине Оленевой в Вольное. Вот так я и поступила. Одной бы мне не выдюжить со всем вместе навалившемся. А тебе, Яша, я не могла её отдать. Покумекала, поразмыслила, а что, если из-за того у тебя в семье разлад случится? К тому ж, ты никогда не упоминал о своих родителях. А вдруг они старенькие и не пригожие, а ты работаешь, ну кто детину нянькать зачнёт? Чужое дитё ить никому не нужно, душа за него не болит, особенно в нашем случае. Да и самое главное, Яша! - она шумно выдохнула. - Лушка, она на тот момент, это всё, что у меня было из всего богатства, ну как мне с ней расставаться? Ты не думай, в душе я тебя давно простила. Много времени предоставилось всё обмозговать. Кабы не ты и Лушка бы не появилась на этот свет.
Яков подвинулся ближе и обнял старушку.
- Простите меня, Варвара Петровна! Я так перед вами всеми виноват. И перед Варей, и перед Лушкой. Раньше всё это казалось, навроде детской забавы и только с возрастом начинаешь понимать, где правда, а где кривда. Только бы у Луши вымолить прощение, она ить считает, будто я тоже погиб.
Но ответить Варвара Петровна не успела, в коридоре больницы раздались шаги и из-за поворота неожиданно показалась Прасковья Ильинична. Она удивилась, увидев своего сына, обнимающего какую-то незнакомую пожилую женщину, даже остановилась и замерла на месте.
- Сынок, а ты что тут делаешь? - спросила она с изумлением.
Яков поднялся и подошёл к матери.
- Матушка, я тоже хотел бы знать, чего ты тут делаешь?
- Дык, у отца мазь закончилась от радикулита, вот я и решила сюда пройтись. А ты?
Яков взял мать за руку и подвёл к лавочке.
- Присаживайся, матушка, всё равно тебе сейчас никто мазь не выдаст. Медики наши заняты, они роды принимают. Я с Вольного девушку привёз, а это её бабушка. - и он указал на Варвару Петровну.
- Очень хорошо! - обрадовалась Прасковья Ильинична, что будет с кем время скоротать, ить собеседница, наверное, почти её возраста и обязательно у них найдутся общие темы для приятной беседы. Интересно же, как люди в Вольном живуть, чем занимаются, много ли урожаю собирають, а скотины сколь держуть? Да мало ли чего ещё найдётся, где можно с лихвой удовлетворить своё любопытство. Прасковья только было рот открыла, чтобы испросить у этой женщины, что так внимательно её разглядывает, как же ту зовут, но сын опередил Прасковью.
- Мамань, знакомься, это Варвара Петровна.
- Ага, поняла, спасибо, а я Прасковья. Можно без отчества. - перебила его говорливая матушка.
- Мамань, не сбивай меня. - Яков повысил голос. - Помнишь, меня в лесу люди спасли, когда Илюха погиб, а я выжил?
- Ну? - настроение Прасковьи Ильиничны мигом испортилось.
"Зачем ему вздумалось вспоминать о том кошмарном происшествии. Что Яшка хочить этим сказать?"
- Вот эта та старушечка и есть, которая меня спасала. Тока муж еёшний умер, а она, вот, перед тобой.
- Ой, миленькая моя! - тут же запричитала Прасковья и бросилась обнимать Варвару Петровну. - Низкий поклон вам за сыночка, мои пригожие! И супружнику вашему царствие небесное. Я так рада, что свиделись! А я просила Яшку, шобы он свозил меня к вам да ему всё некогда, то недосуг, так и не познакомил нас до срока, неслух этакий.
- Наверное, у него причина имелась. - произнесла Варвара Петровна и быстро взглянула на Якова. Сознается ли тот час он во всём своей матери?
- Мамань, я же просил, не перебивай меня. То, что я хочу зараз поведать, ты первая, кто такое услышит.
- Чтось случилось, сынок? - Прасковья насторожилась.
- Случилось, но давно. Я тогда скрыл от вас, маманя, что вместе со стариками жила ещё и их внучка. - Яков запнулся. Никогда не думал, что так не просто признаваться в своих грехах собственной матери, которая заглядывает тебе в рот и ловит каждое слово.
Воцарилось недолгое молчание. Прасковья перемалывала сказанное сыном. Затем, судорожно глотнув воздуха, тихонько подала голос:
- Тааак... - протяжно начала она. - Помнится, опосля ты постоянно рвался в тайгу, а мы с Авдотьей тебя не пускали. - Потом её лицо преобразилось от догадки и совсем было непонятно, радуется она тому факту или же наоборот.
- Уж не хочешь ли ты сказать... - попыталась она дальше развить свои мысли, но вновь смолка на мгновение. - Получается, что та дивчина, что там рожаить.. - женщина махнула в сторону дальней комнаты. - Что та дивчина... Зараз приходится тебе... И нам... - голос дрогнул и такого нервного напряжения Прасковья не выдержала, из глаз полились слёзы, но она продолжала смотреть на сына, ждала подтверждения своим словам. Яков не стал более испытывать её терпение.
- Да, мамань, там Луша. Это моя дочь, а твоя внучка.
- О Господи! - завыла Прасковья и подхватившись, наделила его несколькими тумаками. - Да как ты посмел от нас скрывать подобное? Сколь лет прошло, а мы ни сном ни духом, что у нас есть кровиночка! Ишшо кума Анфиса пророчила, что у тебя девочка народится, а после и кумекаю, что та напрасно языком болтнула, а оно нет, не напрасно! Да отец убьёт тебя, он в жизни не простит такого! - верезжала Прасковья, теряя самообладание.
- Мамань, да тише ты! Мы в больнице. - Яков схватил её руки, чтобы не поцарапала ненароком, а то ещё и синяков наставит в таком состоянии.
- О Господи Милосердный! - простонала женщина, но уже чуток тише. - Да как ты мог, Яшенька? Как ты мог бросить свою детину? Да Угольниковы николы себе такого не позволяли. Ну не нужно тебе дитё, так нам бы с отцом сказал, мы бы навещали их и помогали сиротиночке, безотцовщине нашей маленькой. Ах, ты прохвост этакий! - и она снова стукнула Якова кулаком по спине. - Ты нелюдь непутёвый! Мы рази таким тебя растили? Боже, как же стыдно мне теперь перед свахой. - и она уткнулась лицом в грудь Варвары Петровны. Та ажно задохнулась от увиденного и услышанного, она и в самых смелых мечтах не смела надеяться, что Луша так дорога окажется этим простым людям. Варвара Петровна тоже прижалась к Прасковье и вместе с ней заплакала.
- Мамань, Варвара Петровна, ну не надо, прошу вас! - Яков уговаривал этих двоих, по-своему дорогих ему женщин. - Мамань, вот послушай меня, тута палка о двух концах. Кабы я доложил обо всём, то Авдотья тот час собрала бы манатки и вместе с сыном укатила к своей матери. Тут понимаешь, что-то пополняется, а что-то теряется. Была бы рядом Луша, так лишился бы Артёма. Вот в чём закваска. Я выбрал семью, потому что Авдотью я раньше встретил и она считалась мне законной женой.
- Но ныне она нас не напужает, будто уедет кудась с Артёмкой, да, сынок? - весело заключила Прасковья и уселась рядом с Варварой Петровной.
- Верно, не напугает. Тёма уже самостоятельный у нас. - согласился Яков.
- А Лушенька ведает, что ты её батька? - спросила Прасковья.
- Нет. - виновато ответил Яков.
- Ну и что ты собираешься делать? - последовал очередной вопрос.
- Вымаливать прощение у дочери, что я собираюсь делать. А что ещё?
- Ой, а где же мамочка Луши? - всплеснула руками Прасковья и обернулась на Варвару Петровну.
- Нету Вари, погибла. Давно уж.
- О Боже! Как погибла?
- Она меня спасала. - пояснил Яков.
Прасковья вскрикнула. Как много чего она не знает.
- Емеля с Гришкой её порешили, когда Варя бежала нас с комиссаром оповестить, будто те собрались расправиться с нами. А потом Кирилл Николаевич и их уничтожил.
- Ох беда какая! - Прасковья покачала головой. - Как жаль. Ну надо же, моя деточка, хотела сделать как лучше, да и сама загинула. Царствие ей небесное! - она перекрестилась три раза.
С дальней комнаты вышла Софья Леонтьевна и направилась к ним. Она безошибочно угадала в Варваре Петровне родственницу Луши, ну потому что с остальными акушерка уже знакома, и тут же обратилась к ней:
- Роды закончились благополучно, не беспокойтесь. Родился мальчик, четыре триста, пятьдесят восемь сантиметров.
Услышав это, Яков готов был жизнь свою отдать от нахлынувшей радости, только бы всё правильно сложилось у этого мальчонки в его будущем. Мужчина даже не обращал внимание на ликование двух сидящих рядом с ним женщин, он догнал Софью Леонтьевну и ещё раз спросил, дабы точно во всём убедиться:
- А Луша как? - он и не заметил как схватил медсестру за руку. Она поспешно освободилась и спокойно ответила:
- Удовлетворительно, как и положено роженице. Да что с вами, Яков Михайлович, вас как с креста сняли. Наберитесь терпения и здравого рассудка, ведь всё страшное уже позади.