«Руслан и Людмила»: «Не стреляйте в тапёра, он играет, как может!»
Или Не пойте, красавцы, при мне…
Вот уж не думала вчера, что пошутила насчет тапёра, что называется, «в руку». И тем более, не полагала, что сегодня, после оперы Глинки «Руслан и Людмила» в Мариинском театре (11 февраля 2017 года), изменю всем своим принципам – критиковать только режиссеров, стараться писать о хороших моментах спектаклей, мелкие недостатки не муссировать, щадить самолюбие артистов… Оказывается, и моему терпению есть предел! Скажу сразу: для театра мирового уровня, каким пока еще является Мариинка, сегодняшнее исполнение волшебной оперы Глинки было бы полным провалом, если бы не Оксана Шилова (Людмила) с ее сопрано, изумительной красоты и звонкости, если бы не хор, с его мощью, если бы не артисты балета, с их изящными легкими танцами, если бы не оркестр, не давший окончательно испортить оперу кошмарным пением, и если бы не дирижер, проявивший чудеса мастерства, приглушая оркестр настолько, что становилось слышно неслышимое. Сегодня в опере имело смысл слушать первое и последнее действия, на остальных хотелось тихо удавиться.
От всего спектакля складывалось впечатление, что тебя на машине времени перенесли в XIX век, в какой-то захудалый оперный театр, где устраивали бенефис заезжей столичной звезды, только спектакль выбрали неудачный – слишком много надо петь своими силами, а у примадонны – выступления только в начале и в конце бенефиса… А еще впервые захотелось пошутить в стиле Общества любителей Мариинского театра и назвать оперу Глинки так, как она сегодня выглядела, – «Людмила в отцовском доме и в царстве Черномора». Потому что кроме князя Светозара и волшебника Финна, ни один красавец-витязь и даже Баян не порадовал ни одним звуком! Заранее у всех прошу прощения за резкие слова, но нынешний спектакль переплюнул для меня даже ноябрьское «Путешествие в Реймс», когда уже казалось, что хуже не бывает.
Мне и раньше не удавалось услышать в этой опере хорошего Фарлафа (Николай Каменский), и никто не мог спеть достойно его знаменитое рондо хотя бы в том пешеходном темпе, который принят у дирижеров Мариинки. Про нормальный темп, в котором его исполняет Федор Шаляпин, я уже молчу! Это россиниевская скорость и вокальная виртуозность, бельканто в басовой партии, феноменальная дикция, и радующая слух сила голоса! Хорошо хоть записи есть, а то бы и думали, что так и надо – в три раза медленнее. И хазарского князя Ратмира (Екатерина Крапивина), как обычно, было не расслышать. Какой там жених? Горе одно! Но чтобы еще к этому терновому букету добавили Баяна (Юрий Марусин), который подвирает на верхах и вообще поет сдавленным голосом, и Руслана (Александр Морозов), который поет эту партию, как речитатив, а его арии нельзя не только узнать, но и расслышать, это уже для театра мирового уровня просто позор! Все что угодно ожидала о спектакля, только не то, что было. Счастье, что у нас не принято закидывать исполнителей гнилыми помидорами, я бы не отказалась от ведерка!
И что странно, как раз в этом году исполняется 175 лет со дня первой постановки этой оперы в Петербургском Большом театре, правопреемником которого является Мариинский театр. Казалось бы, это повод более почтительно отнестись к этому шедевру Глинки, автору первых русских опер, тем более в репертуаре театра сохранился спектакль в декорациях и костюмах 1904 года, хотя и с более поздней хореографией Михаила Фокина. И постановка прекрасная, костюмы и декорации – загляденье, музыка – праздник души! Сама история – волшебная сказка со счастливым концом. Что может быть лучше для публики, которая не оставила в зале ни одного свободного места, но уже в первом антракте начала разбегаться. А, может, дело как раз в этой постановке? Закидайте меня хоть гнилыми помидорами, хоть камнями, я верю в теорию заговора части современных деятелей искусства против классической русской оперной и балетной культуры. И логика прослеживается четкая: если оперу плохо исполнять, она публике не понравится, ее обругают, другие зрители не пойдут, записные любители новаторских постановок и ангажированные журналисты напишут про «надоевший нафталин», и эту «наскучившую» (кому, интересно?) классическую постановку можно убирать из репертуара. И поставить ее как-нибудь авангардненько, как «рогатую» «Иоланту» с дуче вместо короля и ассистентами доктора Менгеле вместо подруг Иоланты, или как «Жизнь за царя», сделав неумную пародию на современную власть и глупый народ. У нас новая версия «Руслана и Людмилы» публике, скорее всего, не понравится, зато в Метраполитен опере все придут в восторг, и зрители будут верить, что русские такие гады…
Хочется спросить, что в театре нет певцов, которые могут достойно исполнить четыре партии в опере «Руслан и Людмила»? Три мужских – Руслана, Фарлафа и Баяна, и женскую, точнее, мужскую для женского голоса – Ратмира? Да в Академии молодых певцов навскидку можно назвать сразу несколько очень хороших басов, теноров и меццо-сопрано. Впрочем, это уже дело театральных управленцев. Просто неприятно, когда театр держит публику за… как бы помягче сказать? за домашних животных, которым можно скармливать все по принципу «лопай, что дают». Но плату за это брать исправно. Сегодня публика шла на Оксану Шилову, чей голос всегда слушать – одно удовольствие, а также на замененного Евгения Никитина, в чьих вокальных возможностях тоже никто не сомневается. Но если в Михайловском театре замена артиста ВСЕГДА является основанием для сдачи билетов, то Мариинский театр позволил себе расслабиться и делать совершенно не равнозначные замены исполнителей, за которые расплачиваться предложил слушателям. Что ж, в таком случае, и высказать открыто свое неудовольствие зритель тоже может! Нельзя не уважать публику, только благодаря ей формируется имидж театра. Стоит публике осерчать за то, как с ней обходятся, и не факт, что это пройдет незамеченным для театра. Сегодня ВСЕ, кто что-то говорил о спектакле – в фойе, на улице, в автобусе – сходились во мнении, что такого кошмара они в театре еще не слышали! Но, может быть всем все равно, что говорят зрители после спектакля? Как знать!Ведь не одной же "Саломеей" жив он...