Давид довольно долго отходил от этого удара. Всё время он ходил хмурый, с опущенной головой. На него показывали пальцем, и он старался игнорировать недоброжелателей. Это сработало: все быстро забыли про Давида, ведь издеваться над непробиваемым человеком было уже не интересно. Суть была в том, чтобы причинить как можно больше боли, но у Броненберга на эти вещи уже была броня. Теперь ему мог причинить боль лишь свой внутренний червь. У Лены же ситуация была обратная.
— Эх, смотаться бы куда-нибудь на лето. Было бы круто в Берлин, но откуда достать денег? — как-то на перемене мечтала Лена.
— Я слышала, что у Броненберга мать живёт в Берлине, и он ездит к ней каждые каникулы. Напросись, он будет рад, — сказала подруга и посмеялась.
— Что? — удивилась Лена.
— А что, неплохая идея. Ради Берлина можно и воспользоваться.
С этого и началось издевательство над Леной. Для неё это было абсолютной дикостью, ведь она всегда была популярна в школе, а сейчас она понятия не имела, как действовать в этой ситуации. На каждый смешок, указание пальцем или язвительное выражение она отвечала агрессивно, фразами типа «Да ты посмотри на себя!» или «Да пошёл ты, урод!», но это не только не помогало, но и ухудшало ситуацию: недоброжелателей становилось всё больше. Когда после очередного замечания в её адрес она со слезами побежала в туалет, Лена решила, что расквитается с Давидом.
После уроков поникший Давид как обычно шёл домой. Внезапно он почувствовал несильный толчок в спину. Он повернулся, и получил сильную пощёчину. От второй Давид успел отгородиться.
— Ненавижу тебя, урод! — рычала Лена.
— Подожди… Подожди… Да, подожди уже! — крикнул Давид, защищаясь от ударов.
— Из-за тебя я стала посмешищем! На меня показывают пальцем, издеваются, смеются… И во всём виноват ты, урод!
Лена попыталась сильно ударить Давида по лицу, но тот не на шутку разозлился и сильно сжал запястье Лены.
— Не я, а ты. Могла бы вызвать меня, и мы бы наедине поговорили. Ты бы всё мне сказала, но ты же хотела поиздеваться надо мной. Поиздевалась, молодец, только ты не думала о том, что всё это обернётся против тебя… И не мог я написать тебе сообщения. У меня нет компьютера, нет интернета, ничего нет, я нищий.
Воцарилась тишина, и Давид отпустил руку. Запястье было красным, и Лена сжалась от боли.
— Извини, — сказал Давид, резко развернулся и пошёл дальше.
Пройдя немного, он услышал вслед:
— И что мне теперь делать?
— Не обращай на них внимания, тогда они забудут о тебе, — уже спокойно сказал Давид и продолжил путь.
Броненберг удивился самому себе. Во-первых, он смог достойно ответить, во-вторых, он даже не посмотрел на то, что это был предмет его воздыханий. Этот случай разозлил его, что бывало редко. Через некоторое время ситуация, конечно, немного отпустила, и Давид снова смог уверенно ходить по школьным коридорам, в отличие от Лены, которой тяжело давалось игнорирование. Ей так и хотелось напасть на кого-нибудь, но она настойчиво выполняла советы Давида.
Теперь у Броненберга были смешанные чувства к Лене: с одной стороны влюблённость никак не уходила, а с другой — на душе остался весьма неприятный осадок от такого грубого издевательства, который периодически давал о себе знать. Давид совсем запутался.