Давно размышлял о том, чтобы написать об этой части моей биографии. О том, как мои проклятия сбывались.
Я не знаю, откуда у меня этот дар. За что он мне, за какие заслуги. Но я почувствовал его в себе когда ещё был маленьким. Когда мне было 11 лет.
Проявился он неспроста. А по поводу одного события.
Однажды, когда мне было 11 лет, я возвращался поздно ночью домой. Была очень тёмная ночь. Чтобы сократить дорогу домой, я свернул на узенький безлюдный проулочек. Если бы я знал, что в этом проулочке меня может поджидать опасность - я бы пошёл более дальней дорогой, но зато людной. Но в этот вечер я там нос к носу столкнулся с местным наркоманом Кешкой. Увидев меня, он зажал меня к забору, схватил меня ручищами, и стал пытаться меня поднять, чтобы меня унести с собой. Я догадался сразу, что он задумал, потому что до этого он уже подстерегал меня несколько раз в других безлюдных местах, и залезал мне рукой в трусы. Ничего особенного он в моих трусах не делал, но меня эти мелкие акты насилия и вторжения в интимную зону здорово пугали. Пожаловаться я никому не мог, приходилось бороться с этим в одиночку. И тут он в этот вечер меня подстерёг, и хотел куда-то унести с собой. Я всеми силами ухватился в забор, и не отпускал его. Кешка пытался меня отодрать от забора, но у него ничего не получалось. И тут, на моё счастье, мимо по этому же проулку прошёл его одноклассник... Я не помню, как его зовут, но помню, что у него была репутация порядочного благородного парня, - в общем, к нему относились с искренним уважением. Он увёл Кешку с собой, а меня оставили приходить в себя под тем забором... Помню, как меня трясло от нервного перенапряжения, я шёл домой. и ревел в голос, взахлёб, и не мог остановиться. Вот таким я и пришёл домой...
О.И., узнав в чём дело, не стала "ломать парню судьбу", и Кешка остался безнаказанным. Вот тогда я впервые почувствовал в себе гнев, и способность проклинать. Я пожелал ему сдохнуть как можно скорее.
И через полтора года он действительно умер. Слухи ходили, что от передозировки наркотика. Но только я тогда знал, что это была вовсе не случайность, что это было исполнения моего проклятия. Когда узнал о его смерти, мне полегчало. Я воздал славу Господу. О Котором тогда ещё не знал. Знал только - чувствовал - что Кто-то меня хранит, Кто-то рядом, и за меня мстит.
* * *
Когда мне было 12, в наш дом пришёл первый отчим. Его звали Лушник. Когда мне исполнилось 13, он меня впервые изнасиловал. Потом ещё раз. И ещё... на протяжении целого месяца. Он меня бил, угрожал, и упорно насиловал. Я ходил оглушённым происходящим, и не знал, что мне делать. Я его боялся: он был сильнее меня. Я стал молиться, чтобы он ушёл от нас вообще. И по окончании этого страшного месяца О.И. его прогнала. О том, что он делал со мной - она не ведала ни сном ни духом. Они просто поссорились, и она его прогнала.
Когда я спустя время пришёл в себя, осознав то, что происходило со мной на протяжении этого месяца, - то я пришёл в гнев. И проклял его. Я сказал Богу: "Такие твари не имеют права ходить по земле. Он должен сдохнуть". Опыт с Кешкой научил меня, что на защиту со стороны О.И. рассчитывать не стоит: меня просто ославят на всё село, и навешают ярлыки, от которых я никогда не отмоюсь. Поэтому свою проблему я решал сам, при помощи той Силы, которую ощущал в себе и рядом с собой. Поэтому рассчитывал только на силу своего проклятия, в которое вложил весь свой гнев. Я проклял его на смерть.
И спустя пару лет молодой цветущий мужик 32-х лет от роду умер, от туберкулёза. Когда я пришёл на его могилу, я испытал облегчение...
* * *
Когда мне было 15, в наш дом пришёл второй отчим: Засухин. Помня свой опыт с первым отчимом, на этот раз я держался при полном вооружении: ходил постоянно с ножом, и не подпускал его к себе ближе, чем на расстояние двух метров. У нас были отношения в состоянии непрекращаемой войны по непонятной ему причине, но понятной мне. Я не хотел повторения того, что было с Лушником, поэтому был в постоянной готовности ударить его ножом, если он приблизится ко мне ближе, чем на два метра. К тому же, к этому времени я увлёкся каратэ, и активно упражнялся в бойцовских качествах.
Засухин ожидал от меня сыновней покорности, и моя непокорность и неприкрытое презрение его выводили из себя. Он не мог приблизиться ко мне физически, поэтому доставал меня морально... С каждым днём я ненавидел его всё сильнее, и моё желание его смерти крепло во мне с каждым днём. Каждый день я мысленно наводил на него порчу: я чувствовал в себе Силу свести его в могилу, - так, чтобы при этом остаться безнаказанным с точки зрения юрисдикции, потому что никто никогда не сможет доказать, что его убил я. Это знаю только я.
Когда мне исполнилось 16, я получил паспорт, и уехал в город, продолжая молиться о его смерти. И вскоре узнал, что он, напившись, полез на склад воровать, попался, и его посадили в тюрьму. А в тюрьме его вскоре убили его же сокамерники. Я знал, что это Ангел моего Гнева руководил их руками. Это был первый случай, когда я кого-то убил чужими руками, - причём, без ведома последних... Кстати, у Засухина это была 4-я судимость. То есть, он был уже опытным сидельцем, и правила тюремных законов знал наизусть. Но это его не спасло.
* * *
В 2004-м году я уехал в другой город. И там прожил счастливых полгода. Но в мае 2005-го со мной произошли события, которые я расскажу когда-нибудь в другой раз. Если говорить коротко - меня предали, и на меня начали массовую травлю. На выручку мне пришёл Сергей, с которым мы незадолго до этого познакомились в церкви, куда вместе ходили. Он забрал меня к себе домой, и у себя в комнате спрятал. А всем, кто пытался выудить меня из его квартиры - давал от ворот поворот, пользуясь элементарными юридическими знаниями. Те, кто меня преследовал - кружили вокруг его дома, но дотянуться до меня не могли.
Я прожил в его комнате восемь месяцев. За это время я научился пользоваться компьютером. И стал молиться о его процветании: дело в том, что на тот момент, когда он меня защитил и приютил - он сам был уже несколько лет безработным, и жил на шее матери, воруя у неё продукты из кастрюль: то котлету сворует, то тарелку супа... Так и перебивался последние несколько лет, пока не встретил меня. Я начал молиться о его процветании, и вскоре дела у него пошли на лад: он нашёл работу, потом занялся частным бизнесом... Взял в кредит сперва одну машину, потом вторую... Всё это время жил у него на правах нахлебника, - хотя и помогал ему чем мог.
Потом он купил дом. И меня туда с собой забрал: он не хотел быть там один, да и к тому же, он увлёкся опекунством надо мной, моё присутствие в его жизни его вдохновляло. Но, как только мы переехали в том дом, он изменился. И потихоньку начал мне намекать. Я говорил: "Нет", - и думал, что этого достаточно. Он же не думал так просто отступать, а всё сильнее зажигался идеей завладеть мной любой ценой. Начал меня шантажировать, преследовать, притеснять. Наши отношения стали накаляться, стали доходить до драк, затем я схватился за нож, и однажды его ранил. Он прекратил ко мне приближаться, но зато стал доставать меня издали... Начал унижать, и дошёл до попрекания куском хлеба: "Ты на моей шее живёшь!"...
Я посмотрел на него. Молча. Точнее, я не просто посмотрел на него. Я в этот момент его проклял. Молча. И мысленно пожелал ему потерять всё, что он нажил при мне. И в придачу потерять здоровье: чтобы он не думал, что сможет всё заработать заново. Он разбудил во мне Ангела Гнева.
Развернулся, собрал вещи, и на другой день укатил в Киев. Автостопом.
Я уехал, а вскоре узнал, что он попал на своей машине в аварию: машина вдребезги, и сам он в больнице, с переломами. Страховая компания, в которой он застраховал машину, его обманула и ничего ему не выплатила. Машина требовала ремонта, он погряз в новые долги. Плюс его начали дружно доставать коллекторы. Проценты по кредитам неумолимо росли... В общем, Серёжа надолго попал в глубокую жопу... Стал подрабатывать пастухом, просить милостыню по людям.
А мне - полегчало.
* * *
В 15-м году я выставил Петицию за права коренных народов Карелии. Незадолго до этого я познакомился с одной девушкой по имени Вика. У нас было прекрасное интересное общение, которое споткнулось об эту Петицию, и у нас произошёл конфликт, на межнациональной почве. Когда она мне сказала, что наш народ должен довольствоваться национальными фестивалями, которые русские позволяют нам проводить, - я пришёл в гнев, и проклял её: "Ты предлагаешь моему народу танцевать перед вами, русскими, на фестивалях, чтобы вы соизволили проявить к нам уважение, к нашей национальной самоидентичности, и позволить нам тогда получать образование на русском языке? Тогда вся твоя родня пусть потанцует на верёвках, за которые их повесят на дереве." - с гневом написал ей я. И наше общение на том прервалось.
А сегодня я узнал, что в декабре 16-го умерла её мать, а в январе этого года её отец повесился.
И я не испытываю к ней сострадания. Наоборот, мне полегчало.
* * *
Это всё - только яркие случаи, когда Ангел моего Гнева просыпался, и приходил в действие. Мелкие случаи я не задерживаю в памяти. Хотя надо бы поднять из архивов.
И когда Он наказывал - я всякий раз испытывал облегчение. И отпускал Его на покой... Благодаря Его.
* * *
Кто-то назовёт странными мои отношения с моим Ангелом Гнева. Кто-то назовёт их чудовищными (на воре шапка горит: у кого совесть нечиста, тот громче всех орёт, требуя безнаказанности по отношению к себе). Но я считаю, что они у меня с Ним замечательные.
А ещё во мне живёт Ангел Благодарности и Благосклонности. Но о Нём я расскажу в другой раз.
12.02.2017, 18:04
Братис Либертус