Списали Солодуна. Тянули-тянули, но, видать, уж дальше некуда: он уже никак не протискивается сквозь сети нашей медицины. Да и возраст: ему доходит 60. Грустно. Остались в отряде мы с Володей Ш. вдвоем, старики.
Когда-то я завидовал старикам и даже не мечтал о том, что доживу в авиации до преклонных лет. Оглянуться не успел, как сам, того и гляди, попаду под списание. Но, как и в молодости, и в зрелости, и сейчас, – не чувствую себя я мэтром. Понимаю, что авторитет, что уважают меня все, но мэтр… нет, я так и остался рядовым вожаком упряжки.
Какой след оставил в авиации Вячеслав Васильевич Солодун?
Школу. Все лучшее, что отобрано и копилось годами из опыта красноярской авиации, это все освоено, интерпретировано и вдолблено в достаточное количество пилотских мозгов, чтобы говорить о Школе.
Плюс громадный нравственный запас человечности.
Обо всем этом я достаточно распространялся выше. Солодун пропахал в небе не одну борозду и оставил след в сердцах многих капитанов, хотя у нас об этом как-то не принято говорить.
Я благодарен за школу своему Учителю на всю жизнь.
Но государству на школу Солодуна плевать.
Солодун из тех людей, которые отлично могут работать на любом месте; ну, его судьбой оказалась авиация. Такими людьми держится государство во все времена. Ну а нынче мы все вместе, кучей, падаем: и государство, и с ним все солодуны, ершовы, гришанины…
Филаретыч первым узнал и первым позвонил мне, зная, с какой благодарностью я отношусь к нашему скромнейшему Учителю.
Сам же Филаретыч с тоской считает оставшиеся дни отпуска и готовится к лету как к броску на амбразуру, с этими грозами… с этими командировками…
Мы старики…