Наряд по столовой
Вспоминаю свой первый наряд по столовой. Он мне запомнился на всю жизнь.
Нас построили у каптерки. Сперва ротный зачитал фамилии бойцов, которым предстояло заступать в караул. Молодняк первые полгода в караул не ходит. Потому мы ожидали следующей разнарядки. После того, как было зачитано кто заступает на какой пост, ротный озвучил список следующего наряда, который должен был заступать в патруль. Далее зачитали списки наряда в котельную. И только после этого старшина взялся зачитывать фамилии заступающих в наряд по столовой. Тут уже были задействованы и мы.
Я долго ожидал услышать свою фамилию. Но она все не звучала. Ни в овощерезку, ни в хлеборезку, ни на кухню, ни в зал накрывать столы я не попал. Как и Сашка Алейничев тоже. Казалось, что про нас будто просто забыли.
Прапорщик Кравченко закрыл свою тетрадку со списками, выдержал небольшую паузу, после чего посмотрел на нас, лукаво улыбнулся и произнес:
- Ну а все остальные, кого я не назвал, отправляются «на дискотеку»!
Старослужащие засмеялись. Они прекрасно знали, что означает наряд «на дискотеку». А вот молодняк недопонимая смотрел то на старшину, то на стоящих рядом старших бойцов.
Уловив по нашим лицам, что мы ничего не поняли, Кравченко уточнил:
- Идете в посудомойку «крутить диски»!
Только теперь до нас дошло, что есть та «дискотека».
Далее старшина снова открыл свою тетрадку и начал зачитывать фамилии и объявлять, кто что будет принимать в наряде. Кому-то предстояло считать столы, другому скамейки, третьему чайники, четвертому шестилитровые бочки для первого блюда, пятому трехлитровые бочки для второго блюда. Потом пошли тарелки, кружки и… с моей фамилией прозвучали ложки.
- И смотрите мне, - угрожающе произнес старшина, - чтобы внимательно принимали инвентарь! Потом сами же будете передавать то все новому наряду! Если чего-то недосчитаетесь, высчитаю за ваш счет! Смотрите, как бы до самого дембеля своего расплачиваться потом не пришлось!
* * *
После развода на плацу, что состоялся по обычаю в 16.00, заступающие в наряд в столовую снова вернулись в казарму. Нас построили возле сушилки. Сушильщик роты, военнослужащий третьего периода, что отвечал за данное помещение, начал выбрасывать нам старое хэбэ.
Вид той спецодежды вызывал брезгливую реакцию. Засаленное оно было настолько, что его даже не хотелось брать в руки.
Кто-то небрежно двумя пальцами приподнял то хэбэ и скривился.
- Фу! Как его можно на себя надевать? А можно, я лучше без него обойдусь?
- Можно Машку за ляшку! – парировал сушильщик Усиков, - А здесь бери, что тебе дают!
- Но оно же засаленное такое!
- А ты хочешь, чтобы твое пэша завтра выглядело точно также, как это хэбэ? Ну тогда иди в наряд в нем. Мне по фиг. Но потом чтобы не плакался, что тебе не в чем более ходить. После наряда в столовой твое пэша будет пригодно только для мытья пола в параше…
Ответ показался более чем убедительным. Преодолев чувство брезгливости, мы начали переодеваться в эту временную спецовку…
* * *
До начала ужина в полку оставалось два часа. Именно в это время новый наряд пришел в солдатскую столовую. Старый же наряд заканчивал уборку и мытье посуды, готовясь передавать дежурство смене. Накрывал ужин в полку обычно уже новый наряд. Но это не означало, что старый наряд к тому времени уже сменялся. Нет, часто сдача наряда затягивалась не только от отбоя, но и до более позднего времени.
Два наряда собрали в одном месте.
- Кто принимает кружки? – громко прокричал один из бойцов.
- Я! - отозвался один из наших?
- Пойдем считать! – снова произнес первый.
И так каждый находил своего сменщика, громко вызывая его к себе.
Нашел и я того бойца, кто должен был мне передать под отчет ложки. Мы отправились их считать.
Я думал, что ложки все лежали в одном месте и что нам просто надо их пересчитать. Оказалось, что все не так просто с той посудою в столовой. Да, большая часть находилась рядом с посудомойкой, в сушильном помещении. Горы стопок вымытых тарелок, бачков, кружек, чайников находились в том помещении. Но там была далеко не вся посуда. Перемыть ее всю после обеда до прибытия нового наряда физически было просто невозможно. Полк был очень большой. Служивших срочную службу было около полутора тысячи человек! Командный состав питался либо дома, либо в офицерской столовой. В солдатской столовой было два больших зала, но и они не могли вместить в себе сразу весь полк. Потому прием пищи совершался в два захода. Да и посуды на всех просто не хватало. Наряд по залу не успевал летать, разнося бачки с пищей и накрывая столы. Во время накрытия на столы пищи в обед, когда нужно было разносить еще и первое, часто задействовали не только наряд по залу, но и всех остальных, вплоть до посудомойщиков. Из-за этого посудомойщики «дискотеки» не успевали делать свою работу. И тогда часто чистую посуду брали уже не из сушильной комнаты, так как она к тому времени там уже просто заканчивалась, а буквально забирали из-под рук наряда в мойке. Вот и в этот раз мы в сушильной комнате смогли пересчитать лишь некую часть посуды. Я посчитал находившиеся там ложки, Алейничев пересчитал свои трехлитровые бачки для второго, другие частично пересчитали вверенный им инвентарь. А потом мы отправились в посудомойку, где находилось еще целые горы грязной посуды, которую продолжали мыть несколько человек.
Я начал перебирать грязные ложки, что были сброшены в одну большую мойку, вытягивая их из горячей воды. И тут я заметил, что и это были еще не все ложки. Часть из грязной посуды была до сих пор и вовсе не перебрана. Один боец очень энергично перебирал грязные тарелки с заваленного стола и вычищал недоеденные отходы в большую бочку. Эти отходы предназначались для свинарника. Среди гор тарелок виднелось еще много и вверенных мне ложек…
* * *
Наконец я пересчитал все, что смог найти в посудомойке. К полученной сумме я прибавил и те ложки, что уже находились в сушильной комнате. Не хватало больше сотни…
Боец из старого наряда тяжело вздохнул и произнес:
- Блин, да они все! Я тебя отвечаю! Наверное кто-то уже перенес часть вымытых ложек в сушилку. Пойдем еще раз туда, пересчитаем!
Я пожал плечами и согласился снова отправиться пересчитывать ложки. Мне спешить было не куда. Мой наряд только начинался…
Когда мы вошли в сушилку, то увидели, как наш новый наряд уже выносил вымытую посуду в зал, накрывая столы для ужина. Части ложек там также уже не было.
- Блин! – отчаянно произнес старый наряд, - Не успели!
- Значит будем пересчитывать все после ужина. – Хладнокровно парировал я.
- Да зачем?! – не мог успокоиться боец, - Я тебе клянусь, что они все! Вот сам потом пересчитаешь, убедишься, что я тебе правду говорил! Там даже штук десять было еще лишних! Идем к старшине, скажешь, что ты принял у меня наряд и что ложки все!
Я чуть самоуверенно улыбнулся и парировал:
- Слушай, у меня че, на лбу действительно написано, что я лох?
- Да не, причем здесь это…
- Ну тогда дождемся окончания ужина, а потом мы снова пересчитаем все ложки.
Тот потупил голову и понял, что уговаривать меня бесполезно.
- Ладно, - расстроенным голосом сказал он, - тогда я пойду помогать домывать посуду…
Я же на кое-то время смог ощутить себя хоть каким-то начальником. Давно уже никто от меня не был так зависим, как этот боец.
Я потянулся, расправил плечи…
И тут совесть обличила меня: «А ведь завтра на его месте можешь оказаться ты!»
От этого внутреннего обличения мне вдруг стало неловко. А ведь действительно, уж как-то жестко я с ним разговаривал… Но с другой стороны, если ложки окажутся не все, то что я буду делать? Он наряд сдаст и потом с него как с гуся вода. А мне за свои деньги покупать те ложки? – Да на фиг оно мне надо! Нет, лучше еще раз все заново пересчитать, чтобы никаких проблем не было при сдаче наряда.
* * *
После ужина мы снова начали пересчитывать ложки. К слову сказать, не только мы одни. Также не хватало тарелок, кружек и шестилитровых бачков. Остальные смогли сдать и принять наряд до ужина. Теперь же те из старого наряда, кто сдал свой наряд, помогали сдавать его своим сослуживцам. Они носились по всем подсобным помещениям и собирали посуду, которую порастаскивал туда кто-то и не положил на место. А те из наших, кто принял наряд, сразу же начали выполнять свои служебные обязанности. Теперь уже им надо было мыть посуду за себя и за тех, кто вынужден был продолжать принимать наряд. Лично я испытывал чувство неловкости из-за того, что за меня сейчас кто-то мыл посуду, а я должен был пересчитывать эти клятые ложки. Мне внутренне было бы легче лучше самому мыть посуду за кого-то, чем видеть, как другие моют ее за меня…
И снова ложек не хватало. Не хватало и двух кружек. Бачки нашлись все.
Весь старый наряд снова бросился искать по всей столовой те кружки с ложками…
- Сколько ложек не хватает? – поинтересовался наш старшина?
- 42! – ответил я.
- Ну, пусть ищут! – спокойно ответил прапорщик и пошел проверять зал, как там шла уборка.
А в зале тем временем все столы передвинули в один угол, поставив их в два яруса. Постягивали туда же и скамейки. Потом достали шланги и начали заливать весь плиточный керамический пол водой. После этого посыпали порошком и наряд по залу щетками начал растирать грязь. Когда же пол был весь растерт щетками, снова начали шлангами смывать грязный пол напором воды. А потом взяли тряпки, выстроились в одну линию, и начали насухо вытирать тот пол… Надо сказать, что эта работа была также не из легких. Тряпки приходилось выкручивать и споласкивать очень часто. Да и раком лазить с тряпками – это не шваброй возить. Раз за разом наряд останавливался передохнуть, так как было тяжело…
Скоро нашли еще три ложки и одну кружку. Они каким-то образом угодили в бочки с отходами для свиней.
- Ну все, хватит! – не выдержали нервы у старшины старого наряда, - Одну недостающую кружку я занесу завтра из казармы. Ну и ложки… Сколько их не хватает?
- 39! – виноватым голосом произнес боец, что отвечал за ложки.
- Занесу завтра и ложки… ротные… А ты, Мазин, - обратился он к своему бойцу, - будешь наказан зарплатой! Будешь знать, как терять народное имущество! А теперь, старый наряд, выходи строиться на улицу!
Уставший наряд обрадованно рванул к выходу со столовой.
Я же отправился помогать своим мыть посуду. А ее там было еще море…
* * *
На следующий день уже нам предстояло сдавать наряд. И уже я смог ощутить на себе все то, что испытал накануне тот Мазин. Как не пытался я сдать ложки до ужина, ничего не получилось. И все по той же причине, что и вчера. После ужина история также повторилась. Причем, не только с ложками, но и с тарелками и кружками. Они постоянно куда-то девались. Мы все догадывались куда. Многие «старики» не всегда ходили в солдатскую столовую. Они посылали молодых принести им то жареной картошки, то мяса. Естественно, те несли то все не в руках, а в какой-то посуде. Тарелки и малые трехлитровые бачки были очень удобным инвентарем для этого дела. Да и чай порой несли в казарму прямо в кружке. Естественно, стараясь делать это так, чтобы тебя не увидело начальство. Так пропадали порой и ложки…
На часах было уже половина двенадцатого ночи. А мы все никак не могли отыскать 30 ложек, 12 тарелок и двух кружек.
Теперь уже наш старшина начинал злиться.
Около двенадцати Кравченко приказал наряду выходить строиться на улицу. Только на этот раз наш старшина без шума подошел к старшине нового наряда, о чем-то негромко переговорил, друг другу пожали руки, и, попрощавшись, пошел к выходу…
Идя по спящему гарнизону вольным шагом, я подошел на близкое расстояние к старшине.
- Товарищ прапорщик, и что теперь будет? – виноватым голосом спросил я.
- Что будет? – зевая, произнес прапорщик, - Тюрьма тебе будет! Ты же государственный преступник! Тебе Родина доверила самое святое, что у нее было – солдатские ложки! А ты что натворил?
Мне стало немного легче. Я видел, что старшина шутит. И я не удержался от улыбки.
- Чего ты лыбишься? – продолжал острить старшина, - Вот не получишь свои 28 марок, старший стрелок, тогда я посмотрю на тебя, как ты улыбаться будешь!
Теперь мне уже действительно стало не до смеху. Терять те 28 марок мне как-то не очень хотелось. Хотя… с другой стороны, не факт, что те деньги мне бы и так достались. Замкомвзвода старший сержант Сократов уже вызывал меня на диалог один на один, где недвусмысленно намекнул, что «старым» людям надо помогать готовиться к дембелю. И хорошо бы было, если бы я начал помогать именно ему. За это он мне обещал хорошую «крышу», что меня никто из дембелей не будет трогать. Я же постарался лукаво уйти от прямого ответа, не ответив ему ни согласием, ни отказом. Дескать, мне надо подумать. На что Сократов вполне учтиво ответил, что он не настаивает на своем прошении, а всего лишь предлагает свои услуги. Типа, не хочешь, не надо. Но тогда он не будет за меня заступаться и мне придется выживать в роте самостоятельно…