Яма чавкнула и выпустила клубы зловонного дыма из рваных ноздрей. Ай плюнул вниз, оттуда недовольно шикнуло, и поправил на плече пустой мешок. Опять назад, опять новая ходка. Тяжёлое неблагодарное ремесло! Он зашагал по тропинке, с грохотом вбивая в камни посох. Наверху он остановился, выпрямился. Ветер таскал его за седые вихры, как напакостившего мальчишку. Он с удовольствием вдохнул прохладный воздух. В лесу ухала ночная птица. Ноздри забивал сладковатый аромат диких цветов. По земле стелился белесый туман, путался в ногах и норовил пристроиться в складках широкого плаща. Ай вытряхнул непрошеного гостя и двинулся по дороге в сторону леса. Что за жизнь! Спускаться каждую ночь к вонючей дыре, а под утро возвращаться в город и бродить там весь день, высматривая, подслушивая, подстерегая.
У него было много имён: Бабай, Бубун, Жабоглот. Но ему нравилось короткое - Ай. Представляться, правда, ему никогда не приходилось. Лесная нечисть знала его с начала времён, но обходила стороной. Уж больно гнусную ношу таскал он в своём мешке. А городские нелюди: домовики, офисные злыдни, автобусные топтуны и даже туннельные ждуны - воротили носы, брезговали знакомством. Дескать, грязную работу делаешь, нечистую. Ай только ухмылялся, компания ему была не нужна. Он привык к одиночеству, а к своему предназначению относился философски - надо, значит надо. Брал свой мешок и шёл к людям.
- Мама, хочу сказку! - малыш снова скинул на пол одеяло.
- Пора спать! - мать попыталась укрыть ребёнка, но тот брыкался и бил её маленькими кулачками.
- Аааа! Сказку! Не хочу спать!
- Всё. Хватит. Вот придёт Бабай и узнаешь тогда, как баловаться!
Женщина дёрнула одеяло, накрыв мальчика с головой, плюхнула рукой по выключателю и захлопнула дверь. Малыш замер. Темно. Жутко. Стрелки часов скреблись по циферблату. За окном дрожала ломаная тень, будто снаружи кто-то подбирался к форточке. На стуле развалилась одежда, похожая в потёмках на жирную тушу. Вдруг она зашевелилась. Мальчик натянул одеяло до самых глаз. Ему показалось, что темнота подбирается к нему, тянет жадные руки и хочет заглотить, засунуть в свою страшную пасть.
Ай переметнул мешок на другое плечо. Тяжёлый. Осталось обойти ещё три квартала. Меж его ног прошмыгнул юркий спёр - маленький бесёнок, таскающий монетки и мелкие вещицы из карманов прохожих. Но увидев мешок, лиходейчик взвизгнул и тут же перебежал на другую сторону дороги. Да нужен ты мне, ворюга мелкотравчатый!
Невеста была простовата! Она, даже свидетельницей, затмевала не только новобрачную, но и всех женщин в зале. А в загс повели почему-то не Наташку, а её подружку. Девушка закусила губу. Улыбаться! Пусть все думают, что ей плевать. Нет, лучше - что она рада и счастлива. Наталья усмехнулась, хлебнула вина из бокала и хрипло крикнула: "Горько!". Пока гости пьяно орали, подхватив её призыв, она вышла в боковую дверь. Девушка давно приметила эту каморку. Там стоял всего один стол и пара диванчиков - наверное, для интимных посиделок. Сейчас ресторан был полностью занят свадьбой, но это помещение пустовало. А здесь хорошо! Как раз для пьяных слез, разбитых надежд и одиноких истерик. Наталья откинулась на холодную спинку дивана. Ей показалось, что она коснулась чешуйчатого бока рептилии голой спиной. "Раз. Два. Три..." - доносилось из-за стены. Горло сдавили раскалённые клещи, в груди заворочались тяжёлые жернова. Она воткнулась лицом в сиденье, размазывая тональник и помаду. И тихо завыла, давясь невысказанными словами, в безучастную дерматиновую бочину. Наталья не заметила, как по углам удлинились тени, собираясь в высокую мужскую фигуру. Ай тихо подошёл, на ходу развязывая мешок.
Уже на окраине города старик услышал крики в подворотне. Он встряхнул туго набитый куль, оценивая есть ли там ещё место, вздохнул и нырнул в синеватую тьму. Драка уже закончилась. Парни стояли друг против друга, развозя руками кровь по разбитым лицам.
- Ну, ты чё, усёк?
- Отвали!
- Добавить?
- Пошёл ты!
Оба угрюмо сопели, сплевывали красным на грязный асфальт. Воздух между ними потрескивал от напряжения. Ещё секунда и ребята снова бросились бы в драку, но их накрыла густая тень.
Яма сыто рыгнула, заглотнув очередной улов - страх, зависть, злобу, обиду, боль. Ай смотрел, как они корежатся, плавятся и растекаются чернильными кляксами в горячей жиже. Он стянул горловину пустого мешка, бросил последний взгляд вниз и быстро пошел прочь. Искры, как брызги золота, вылетали в темноте из-под его посоха.