Уставшие, но довольные, они подходили к лагерю.
Поглощённые веселой беседой, которая постоянно прерывалась громогласным смехом, они шли напрямик - самой короткой дорогой, прокладываемой собственными телами через чипыжи и заросли высокой травы. В лагере их уже давно услыхали, и по весёлому гоготу было понятно, что идут они вроде как не с пустыми руками.
- Наши идут, Игорь Николаевич. Близко уже. Сейчас появятся, - радостно сообщила командиру дежурная девчушка приготавливающая стол к ужину.
- Слышу, слышу. Поди и не я один слышу. Медведи, и те, наверное, с облегчением вздохнули, что теперь и им погулять в тихом лесу можно будет, - по обыкновению с шуткой отозвался командир, ковыряющийся с бумагами за столом.
Из кустарника с треском ломающихся веток и выражениями типа «отцепись, а то рога пообломаю»; «повырастали нахрен, не весть где»; «ещё раз - и больше ни разу», обращенными, сами понимаете, к бурной растительности, - вывалились два поисковика.
- Всё, кажись дома. А ты сомневался в выбранном азимуте, - не поворачиваясь к напарнику, громко выпалил первый, разводя руки в стороны и расплываясь добродушной улыбкой в полный рот. Но не успел он поднять руки, как получил достаточно сильный толчок от товарища и недовольное:
- Иди давай уже, дома он. Я вон сапоги чуть не порвал, экскурсовод хренов, - и оба заржали на всю округу, извещая лагерь и всех присутствующих, что на этом их тихий час подошел к концу.
Командир сложив в папку бумаги, развернувшись на бревенчатой скамейке на 180 градусов и закинув ногу на ногу с ухмылкой наблюдал за возвращением блудных сыновей в объятия родного бунгало.
- Боец, Николаич. У самой дороги зацепили на ботинок, - подымая и демонстрируя пакет с останками, еще не дойдя до палаток метров пять, громогласно сообщил идущий первым.
- Молодцы. Потом посмотрим. Сейчас давайте умывайтесь да ужинать будем. Только вас и ждем, - и довольный командир, взяв папку с документами, понёс её в палатку.
- Всех ли клещей пособирали, лоси вислоухие? Дороги, что ли нет? Чего ради, через ручей пёрлись? - высыпал град вопросов командир, выйдя из палатки.
- А это вы у него спросите, навигатора хренова, - показывая всей пятернёй на друга, фыркающего у умывальника, выпалил, усердно вытирающийся после помывки поисковик. - «Азимут верный, не робей, за мной давай, так короче». Я ему ещё по пути всё сказал, какой у него азимут. Без аз, «муд» – он, вот и всё тут.
И тишина лагеря снова была нарушена громкоголосым хохотом мужиков.
Уже за столом, перед тарелками с парящим супом, как бы оправдываясь, тыкая рукой с ложкой в друга, сидящего напротив: «А вот, если бы мы по дороге крюк делали, - к ужину бы не поспели. Жрал бы супчик холодненьким. Видишь, выходит, ты мне ещё и спасибо сказать должен, а не ворчать как дун-дук».
- Ну спасибо тебе, «ази муд», - мгновенно ответил, но едва не подавился друг, набив едой рот,и вот уже весь лагерь обозначил своё настроение - на всю округу.
После ужина и положенного перекура поисковики показывали командиру результаты своего рабочего дня, давая отчет перед тем, как положить в общий «котел» лагеря останки поднятого солдата.
Я вообще грязь дорожную обходил. Дровосеки на своем ГЭТе всю дорогу угробили - не пролезешь. Противогазик гляжу вывороченный, под осину приложен и ямка тут же. Дай, думаю, ткну пару раз, ну так для острастки, а вдруг? Пару шагов от ямки сделал - и давай кружок нарезать. Может, в крупную кость и попаду. Раза четыре ткнул, чую, заиграл щупик мой. Не то кожа, не то противогаз. Я копнул, а это ботинок. Смотрю правый, да с останками. Я в округе тыкаю - второй рядом, и он с останками. А раз и правый, и левый тут, значит и боец должен быть. Давай копать. Корневищ тьма, все руки пообломали об них, проклятущих. Через полчаса пошел и солдатик. Растащило его, нечего сказать, во все стороны растащило. Верховой, а битых пять часов возились.
- А с «личкой» как? - поинтересовался командир.
- Да никак. Противогаз прелый, под осиной, да ботинки. Да мы их прихватили, вон они в пакете, всё равно больше ничего. Может, правда, кто противогаз дёрнул, что и копнул. Хотя вряд ли. Мы всё обшарили у костей и чуть поодаль. - Голяк.
Командир взял другой пакет с принесёнными вещами, и высыпал их на землю.
- Да мы всё уже осмотрели, Игорь Николаевич. Останки достали, и надписей на их нет, проверили. Это уже мелочи, главное бойца подняли. Жаль, без медальона.
Командир, не обращая внимания на рассказчика, еще раз осмотрел полуистлевший противогаз, покрутил поочередно в руках ботинки:
- Мой размерчик. Надо померить, - и, взяв ботинки, командир направился к брёвнышку у костра.
- Ну как? Подошли?- положив останки солдата под сосну в специально оборудованное поисковиками место, с улыбкой обратились они к командиру.
- Подойти-то подошли, но не все. Говорите останки в обоих были?
- Ну да. Стали бы мы пустые тащить, их по лесу вагон и маленькая тележка валяется.
- Значит так, лоси вы мои вислоухие. Берёте поутру пару ребят работящих, и идёте подымать бойца.
- Куда идёте?
- Туда и идёте, откуда сегодня притопали.
- Николаич, да мы там всё проверили, этими вот руками, - командир увидел четыре пятерни с растопыренными на показ пальцами.
- Смотрите сюда, - командир взял ботинки, и, прислонив их каблуками друг к дугу совместил подошвы. -Что мы видим?
- Два ботинка. Мы их уже видели. И что?
- Смотри внимательно. Один на полтора сантиметра короче другого. Вот этот мне подойдет. Мой размерчик. А вот этот, - командир поднял вверх тот, который поменьше, - маловат будет, не мой. Догоняете? Останки-то в обоих, сами говорите, были. Вот и выходит, хреновато, вы ребята поискали там. Да и для мелочей это, как вы ботинки назвали, крупновато будет.
На следующий день поисковый отряд из Малой Вишеры записал себе в актив ещё одного поднятого солдата, найденного у того самого края разбитой дороги, где днём раньше подняли первого - на щуп по ботинку. На «мелочь крупного размера».