СИНИЧКА
Мы вместе работали в проектном институте в Минске. Люба отлично знала своё дело, к порученным заданиям относилась вдумчиво и исполняла прилежно, грамотно, несмотря на торопливость и даже суетливость в том, что работы не касалось, а именно в житейском общении, в дружеских беседах, в принятии бытовых решений. Так что порой доходило до смешного…
Большой зал, который занимали проектировщики двух смежных специальностей, делился длинным рядом книжных шкафов на два отсека: газоснабжение и теплоснабжение. Мы с Любой трудились там, где «тепло». Ряды кульманов в том и другом отсеке венчали столы начальника отдела и главного инженера проекта, попросту гипа. Оба отсека дружили, вместе отмечали праздники, ездили на картошку и, естественно, сотрудничали в совместных проектах, поэтому хорошо друг друга знали, разве что за исключением тех, кто работал здесь когда-то раньше, до тебя.
И вот ранней весной среди дня у доселе сосредоточенно работавших газовиков вдруг пошло какое-то шевеление, задвигались стулья, послышались охи, ахи и приглушённые восклицания: «Синица!», «Синица!»… Самые нетерпеливые из теплотехников тоже побросали свои чертёжные доски и поспешили к соседям. Там они, похоже, присоединялись к оживлённой беседе, перебиваемой восторженным верещанием.
Не знаю, почему, но меня как-то не тянуло на чужую территорию – возможно, потому, что я работала здесь недавно и еще не чувствовала себя уверенно. А Люба, плюнув на срочный проект, который надо было вот-вот сдавать, всё-таки соблазнилась синичкой и помчалась на неё посмотреть. С наивностью ребёнка она впорхнула на территорию газовиков, устремила взгляд на открытую форточку и, не увидев там птички, возопила:
- А где синичка?!.
Народ, столпившийся у стола гипа, малость расступился, кто-то зашикал, легонько толкнул Любу в бок. Но она, решив, что синичка сидит на столе шефа, ринулась туда, но и там никакой птички не обнаружила! Что за шутки?! Ведь не первое апреля!
- А где синичка?.. - уже совсем растерянно переспросила Люба.
И тут солидная незнакомая женщина, сидевшая в кресле у стола вконец смущённого гипа, произнесла:
- Синица – это моя фамилия. Я здесь когда-то работала…
Люба попунцовела, неловко попятилась, вернулась на своё место и надолго скисла.
После ухода гостьи нас просветили, что Синица и её муж несколько лет работали на Кубе и вот вернулись, и потому всем было жутко интересно на нее посмотреть и послушать, как им там жилось и как там вообще…
Старшее поколение еще с удовольствием посудачило, стоило ли тащиться на Кубу, когда вот Снопко, ровесники и приятели Синиц, которым тоже предлагали Кубу, остались в Минске и сделали неплохую карьеру: глава семейства уже практически руководит институтом.
ГЕМАТОГЕН
В обеденный перерыв, успев по-быстрому пообедать в соседнем ресторане или в столовой ЦК, открытой для всех, когда не было больших партийных совещаний, мы еще успевали прошвырнуться по проспекту Ленина и заглянуть в парочку магазинов. А уж в ГУМ – обязательно, в основном на разведку: может, какой дефицит выбросили… Наша руководительница группы, муж которой занимал солидный пост в министерстве, любила повторять, что, если у нее в кошельке нет ста рублей, то по магазинам она не ходит. Ну а мы и с рублём ходили, и с полтинником, и вообще без денег. А уж если на что-то, ну очень соблазнительное, нарывались – бежали назад в свой отдел, собирали с миру по нитке и покупали.
Дефицит то того, то другого в конце 1970-х был всегда. На этот раз возникли перебои с шоколадными конфетами, даже в фирменной «Лакомке» витрины заполняли коробки с печеньем, сушки и сухари. А сладкого ох как хотелось, и меня осенило!.. В ближайшей аптеке мы с Любой закупили по нескольку батончиков гематогена, впрок.
Жаль, конечно, что много его не съешь - вредно, но хоть что-то. И вот сидим мы за своими досками, чертим скучные паропроводы и теплотрассы, время от времени услаждая себя гематогеном…
Вдруг Люба толкает меня в спину и шепчет:
- Ты уже сколько съела?
- Три штуки, - поглядываю я на остаток батончика.
- Ты что?! – округляет она глаза. – Я только две! Нельзя же много! Тут написано.
Бросаю карандаш, беру начатый батончик, поворачиваюсь к Любе:
- Можно три раза в день по две дольки! То есть шесть. У меня на сегодня еще три в запасе!
Люба обалдевает:
- Дольки?? А я думала, по две шоколадки!
- Ты что, уже два батончика смолола?
- Ну да!..
Мне плохо… Любе – тоже. Она пыхтит, краснеет и ждёт непредсказуемых последствий.
Проходит час за часом, очевидных последствий не наступает, кроме того что сразу после тройной дозы гематогена Любаше дико хотелось пить…
УТЯТНИЦА
Путевку в санаторий, если в организации хороший профком, тогда можно было получить – в порядке очереди, разумеется. Любе достался Сосновый Бор под Ленинградом – и отдохнула, и городом на Неве полюбовалась на экскурсиях. Когда пришла пора уезжать, задумалась о гостинцах домашним. Сестре купила косметику, а вот что маме?.. Мама у Любы героическая, хотя на фронте не была, а вот отец воевал и умер рано, вскоре после войны, поэтому Лидия Дмитриевна сама двух дочек вырастила, дом в Минске построила, девочек в институтах выучила и всю домашнюю работу по привычке везла на себе.
Люба толком не знала, где что на кухне стоит и для чего предназначено. Потому и надумала она порадовать маму красивой чугунной утятницей, в минских магазинах она такой не видела. Выбрала посудину посолидней, не для какой-нибудь дохлой утки, а для увесистого гуся. Купила! И уже по дороге к санаторию начала понимать, что же натворила. В номер она ввалилась вся мокрая, сбросила тяжелую мутоновую шубу и плюхнулась на кровать. Ну и ну! Как же она допрёт это сокровище до Минска? Но не тащиться же с этой чугунной болванкой назад в Ленинград?!.
Соседка по номеру сжалилась и проводила Любу до поезда, помогла внести вещи в купе:
- Ну, держись, подруга! Главное – маме приятно будет!
Всю дорогу в поезде Люба набиралась сил и решимости как-то дотарабанить чугунок до дома. Подмывало забыть его в купе, но с пустыми руками возвращаться из отпуска тоже было не в её правилах. Порылась в кошельке: на такси набирается, ура!..
Вот и родная калитка. Таксист охнул, вытаскивая из багажника пузатую сумку барышни:
- Кирпичи, что ли?!
Люба лихо её перехватила и на втором дыхании поволокла к крыльцу. Уф! Дома…
Когда пришло время вручать подарки, Люба с довольной улыбкой (довезла-таки!) протянула маме треклятую жаровню.
- Ой! – всплеснула руками и засмеялась мама, ставя увесистый подарок на стол. – И как ты её дотащила?!.
Она взяла Любу за руку:
- Иди-ка сюда!
Открыла кладовку, отдёрнула шторку, и Любиному взору предстали стоявшие в ряд на полке три чугунные утятницы!..