Как говаривал капитан Блад, «человеческая благодарность – последнее чувство, на которое я стал бы рассчитывать». И сегодня я хочу вспомнить об одном из величайших примеров неблагодарности – проявления вполне человеческого, но до обидного несправедливого.
Представим себе: один человек, обладающий великолепным вкусом, отличным знанием истории и искусств, а также, что немаловажно, приличным капиталом, создает (разумеется, при помощи архитекторов, мастеров разных толков и каменотесов) фантастическое творение, сказочный замок, который существовал до этого времени там, где ему и положено было существовать – в сказках. Он создавался не для долгих осад, не для ожесточенных битв и турниров, не для буйных пиров – его предназначением было любование красотой, общение с Богом и святыми королями, звучание возвышенной героической музыки. Этот белый замок, этот «лебединый камень» поражает до глубины души тем, как гордо и мудро он хранит свою неприступную красоту среди лесов, скал и среди бархатных лент тумана. Он очаровывает и тех, кто терпеть не может Вагнера, и тех, кто не верит в легенды и сказки, и тех, кто не верит в Бога. Теперь это самый узнаваемый и – будем говорить на языке нашего приземленного мира – продаваемый образ замка в мире. Его можно найти на схемах для вышивки, на блокнотах и календарях, на паззлах, на картинах и фотообоях, на гобеленах, на кадрах из фильмов и мультфильмов. Его узнают те, кто никогда не был в Баварии, как те, кто никогда не был в Египте, узнают пирамиду Хеопса, а не побывавшие в Париже – Эйфелеву башню. Зная этот замок, восхищаясь им, мечтая побывать в нем, люди всего мира называют его творца – сумасшедшим!
Что строили в это время нормальные люди? Разумеется, то, что вело к прогрессу и облегчало дорогу страшным войнам двадцатого столетия: железные дороги и паровозы, паровые машины и линкоры, казармы и фабрики. Уже летал первый дирижабль и погружалась в воду первая подводная лодка, уже построили Суэцкий канал. Уже существовали прототипы автомобиля, который работал на бензине. Нобель уже изобрел динамит. Эти люди смотрели в будущее. «Сказочному королю» такое будущее было неинтересно.
Никто из нормальных людей не мечтал о концертных залах и готических часовнях. Ни один нормальный король не лелеял честолюбивых замыслов стать в ряд с шестью королями, причисленными к лику святых, и не украшал шлем святого Георгия Победоносца своим символом - лебедем. Ни один нормальный архитектор не строил тронный зал наподобие базилики, не садил драконов охранять покои короля и не заставлял колонны становиться пальмами и подпирать потолок, возвысившийся до неба. В конце концов, ни один нормальный мужчина в преддверии двадцатого века уже не считал себя рыцарем.
Возможно, есть определенный смысл в том, чтобы назвать «сказочного короля» безумцем, и возможно, именно в этом его оправдание. Испокон веков гении должны были быть чудаками, поражая воображение обывателей своими выдумками, костюмами, странностями. Наигранное «безумие» развивалось вместе с прогрессом, создавая моду на невероятные вещи, которые на самом деле никому не нравились, на чрезвычайную избыточную пышность, отдающую плохим вкусом, или бездушный тощий минимализм, гордо предсказывающий техническое будущее с металлическим привкусом и голодными глазами. Апофеоз этого – усатый каталонец Дали, разыгравший весь мир, будто маленького ребенка: нормальные люди, делавшие деньги на фабриках и оружии, склонились перед выскочкой, выгуливавшим броненосца на поводке, просто потому, что так странно и безобразно себя вести мог только гений. Дали повезло: он был художником, а не королем. И он был куда более талантливым дельцом. Дворец Дали тоже известен всему миру: гигантские яйца на стенах узнаваемы не менее белых башен, а слон на паучьих ножках стал равнозначен лебедю Лоэнгрина.
Один создатель был достаточно умен, чтобы притвориться безумцем и прослыть гением. В погоне за модой и впечатлением он создавал иллюзии, калечил предметы и играл с телами людей. Другой, в великом прозрении безумия, осмелился вернуться к святым и героям, к золоту и мрамору. Именно безумец доказал, что нет ничего нормальнее, чем радоваться красоте, наслаждаться удобством и находить утешение в сказках со счастливым концом. Один говорил: «Предел тупости – рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее». Другой, выносив грандиозный замысел сказочного замка, построил его, и то, что не оценили его современники, воплотилось в жизнь через много лет после его смерти: в залах зазвучала музыка, связывая героические легенды о рыцарях и девах с сегодняшней жизнью, с жизнью будущей, с жизнью вечной.