Переживём как-нибудь...
Вчера было восьмое марта - подарки, поздравления и ближе к вечеру небольшое семейное застолье. Спать укладывались в хорошем настроении - женская половина семьи долго не могла успокоиться, всё с подарками разбиралась. Наконец, уставшие от праздничных хлопот, они все уснули, а я, с чувством выполненного долга, спокойно вздохнул - праздник вроде удался.
Моё пробуждение утром следующего дня было ненормально-пугающим, в квартире почему-то стояла тишина. Если вы спросите, почему ненормально, так ответ будет до банальности прост. Когда в семье две дочери (это ещё те пятилетние проказницы), а в восемь часов утра они обычно уже не спят, но при этом ведут себя подозрительно тихо, значит, либо они лежат с высокой температурой и не могут даже пошевелиться, либо они задумали что-то такое, которое даже представить себе трудно. Жена крепко спала, а, значит, вставать и разбираться с этой подозрительной тишиной пришлось мне, и это было не зря...
Потихоньку выбравшись из-под одеяла и быстро надев треники, я, чтобы не будить спящую, вышел из комнаты в коридор и прислушался. Дверь на кухню была закрыта неплотно, и сквозь небольшую щель можно было расслышать негромкий детский шёпот.
- Теперь моя очередь, ты уже вон какая, а я ещё нет, – раздался возмущённый шёпот Жени.
- Тихо ты, маму с папой разбудишь. Щас, я ещё вот этого не пробовала. Давай я тебе покажу, а ты потом посмотришь на меня… – ответил немного гнусавый шёпот Маши.
- Не-е-ет, я хочу сама. Это ты мне потом скажешь, как… - продолжая возмущаться, прошептала Женя.
- Ладно, ладно, только оставь немножко, мне ведь тоже хочется, - примирительно ответила шёпотом Маша.
Я на цыпочках подошёл к двери и, приоткрыв её пошире, просунул голову в образовавшуюся щель. Дверь тихонечко скрипнула. Мельком окинув взглядом кухню, я никого не увидел. На первый взгляд кухня была пуста, а главное, и голоса-то затихли. «Послышалось, что ли?» – мелькнула шальная мысль, хотя голоса дочерей я слышал отчётливо, и значит, с головой у меня всё в порядке. А когда открыл дверь полностью, то до меня сразу дошло …
С левой стороны у стены у нас стоял кухонный стол, и вчера в честь праздника на него постелили новую красивую скатерть с длинной бахромой, праздник же. По размерам она была немного великовата, а посему, по сторонам скатерть свисала почти до середины ножек стола. Как-то подворачивать её, чтобы покороче была, и красоту портить рука не поднялась. Решили оставить так – красиво ведь, да и девчонкам понравилось, вечером после застолья они в «домик» под столом успели поиграть.
- Хи-хи-хи, - послышалось дружное негромкое, но радостно-таинственное детское хихиканье из-под стола.
- Странно! На кухне никого нет, но мне слышатся какие-то смешливые голоса, - решил я подыграть дочерям, и прошёлся по кухне туда-сюда, – И откуда же эти голоса разносятся? Так-так, сейча-а-ас… А-а-а-а! Вот вы где, - я приподнял край скатерти и наклонился, чтобы заглянуть под стол, – Вот вы куда спрятались, - и тут же приложил палец к губам, – Шшшш… тихо, вы маму разбудите… - прошипел я и от увиденного даже присел…
Из-под стола на меня смотрели чем-то раскрашенные до неузнаваемости две разноцветные детские мордашки. Их широко открытые глаза просто светились от счастья. Рот растягивался в огромную ярко-красную улыбку на пол-лица, а лоб и щёчки были покрыты толстым слоем пудры разных оттенков. Брови при этом яркими чёрными дугами нависали над всем этим кричащем великолепием. В общем, они тихо, чтобы не потревожить сон родителей, радовались жизни под столом, раскрашивая друг-дружку.
У вас, естественно, возникает вопрос – чем же они раскрасили себя? Так маминой новой косметикой. В честь праздника я решил ей сделать хороший подарок, о котором она давно мечтала. Это был большой косметический набор французских! (скорее всего Китайского производства), теней, пудр и губных помад разных цветов и оттенков. В общем, штука в девяностые годы прошлого столетия очень дорогая. Жена решила, что на следующий день обязательно опробует косметику, мол, сейчас как-то жалко, но…
Дети с усердием выскребли практически все баночки, разрисовывая не только лицо, но и руки, ноги, короче, все открытые участки тела. Надо отдать должное, от содеянного они явно получали колоссальное удовольствие - их лица просто светились от счастья.
- Ну… вы и даё-ё-ёте, - только и смог я выдавить из себя – смех, застрявший где-то в районе моего желудка, рвался наружу…
Отправив детей в ванную комнату отмываться, я направился вспальню, где так спокойно спалА ничего не подозревающая жена. Надо же было как-то подготовить её к такому повороту событий…
- Как?… Ну почему они взяли без разрешения? А как же я? Мне так хотелось… Неужели там ничего не осталось? Там же было много, много всего… - горючие слёзы обиды брызнули из глаз ещё не совсем проснувшейся жены, – Что же теперь делать-то, это ведь такие деньги?!
- Успокойся, ради Бога, успокойся, - начал я, - Постарайся не кричать на них, ведь то, что случилось, уже не вернуть, да-да. А значит, испортишь себе настроении, им, да и я пострадаю. А мне это зачем?! Я тебя очень прошу. Переживём как-нибудь, а набор… Да куплю я вам другой, ещё лучше и больше, и будете уже вместе краситься… Я тебя очень прошу, пообещай не скандалить. Прямо сейчас пообещай… Ну?!
Она посмотрела на меня глазами, полными слёз, как маленькая девочка, длинно всхлипнула и, положив свою голову мне на плечо, уже более спокойно проговорила:
- Не надо покупать другой, переживём, ведь до этого жили как-то. Чёрт с ним, - добавила она и улыбнулась…