Физика стала главным делом моей жизни, с ней связана вся моя трудовая деятельность. Понятно, так было не всегда, всё в этом мире имеет своё начало. Моё приобщение к физике, неожиданное для меня самого, произошло в последние два с половиной года учёбы в школе. А поначалу я был совершенно равнодушен к этой науке. Куда интереснее для меня была история, география, зоология и математика. Я любил эти школьные предметы, занимался с удовольствием, получая по ним одни пятёрки. С физикой было совсем по-другому. Она как предмет появилась у нас в шестом классе, и показалась мне достаточно скучным, даже занудным предметом. Получал по физике свои четвёрочки, иногда пятёрочки, и был вполне доволен. Однако одна история с этим предметом всё же произошла. История нелепая, почти забавная, которая случилась в начале учёбы в седьмом классе.
Был конец первой четверти, шла последняя перед осенними каникулами учебная неделя, настроение у меня было совершенно нерабочее. На последнем в четверти уроке физики я откровенно валял дурака: вертелся, разговаривал, смеялся. Ну и нарвался на неприятности, учительница физики после очередного замечания вызвала меня к доске для ответа по теме, которую мы должны были подготовить дома. Я же ничего дома не учил, поэтому не знал ни определение термина «работа», ни её формулу. Но, получив заслуженную двойку, был спокоен, по физике в журнале стояли только пятёрки и четвёрки. Ввскоре меня ждал неприятный сюрприз, я получил табель с приличными отметками, за исключением одной, по физике в табеле стояла оценка три. Родители потребовали объяснений, когда я успел нахватать по этому предмету троек и почему от них это скрыл. Я объяснил, что по физике в четверти у меня только четвёрки с пятёрками, ни одной тройки и только одна двойка. Вероятно, из-за одного единственного не выученного урока мне и поставили три в четверти. Мне не поверили, мама пошла в школу для объяснения с учителем физики. Та объяснила моей маме, что она поставила итоговую тройку не по среднеарифметическому значению оценок, полученных мной за четверть, а исходя из знаний и отношения к предмету. Что её оскорбило моё наплевательское отношение к физике, но если я исправлюсь, и не буду пренебрегать её предметом, то у меня будут другие оценки. Понятно, отдыхать в осенние каникулы мне не пришлось, родители усадили за учебник физики. Хотя, если говорить правду, я не был особо против, ибо мне захотелось доказать, что тройка по физике – это недоразумение. За несколько дней каникул я основательно изучил весь учебник для седьмого класса от первой до последней страницы. Далее по этому предмету до конца года у меня были только пятёрки, годовая оценка тоже пять. Родители были довольны, а мама потом считала, что именно она приобщила меня к физике, заставив сесть за учебник. Хорошо если бы оно так и было, но на самом деле мой интерес к физике проявится только через полтора года.
В восьмом классе ко мне вернулось обычно для меня равнодушие к физике. Как следствие, я скатился по этому предмету с пятёрок на четвёрки, что вполне меня устраивало. Мне казалось, что так будет всегда, с физикой я никогда не подружусь. Однако во втором полугодии восьмого класса определённая цепь событий круто изменит мою жизнь. Точкой отчёта можно считать последние декабрьские дни 1968 года. Тогда на доске объявлений нашей школы появилось два плаката, извещающие о наборе в заочные школы для подготовки к вступительным экзаменам в высшие учебные заведения. На одной из переменок я внимательно прочёл их. Первый плакат приглашал в заочную математическую школу при Московском университете. Конкурсные задачи не показались мне особо сложными, их вполне можно было решить. Я перевёл свой взгляд на второй плакат, там было приглашение в заочную физико-математическую школу Московского физико-технического института (МФТИ). Название института мне ни о чём не говорило, а зря, потом я понял, что мне надо было поступать именно в ту заочную школу. Однако тогда я ничего не знал об МФТИ, поэтому на конкурсные задачи взглянул лишь ради любопытства. Задачи по математике вновь мне показались вполне решаемыми, а с вот физикой было совсем иначе. Я не знал, как к таким задачам подступиться, их уровень мне был не по зубам.
Знакомство с плакатами заставило меня подумать о своём будущем. Впервые в жизни до меня дошло, что до окончания школы осталось немного, чуть более двух лет, а я так и не решил, что буду делать после окончания школы. Понятно, что надо было получать высшее образование, но где я хочу учиться, на этот вопрос у меня не было ответа. Как не было ответа и на другой вопрос, поступлю ли туда, куда захочу. Уверенность в том, что я готов к вступительным экзаменам в какой-либо институт была поколеблена уровнем конкурсных задач по физике заочной школы МФТИ. Стало понятно, школьных знаний мне мало, надо заниматься дополнительно. Учёба в заочной школе должна была дать импульс для получения углублённых занятий. Это я тогда понял, решив, что в заочную школу надо поступать обязательно.
Однако была одна проблема под названием моя лень. Эту проблему помогли преодолеть мои дорогие родители, которым я успел рассказать о заочных школах. Они настояли на том, чтобы я переписал условия задач заочной школы МГУ, а потом добились от меня их решения и отправки задания в конкурсную комиссию. Летом я получил извещение, что принят в заочную школу, но на самом деле она оказалось воронежской, а не московской. Для Белгородской области существовал филиал заочной школы МГУ при Воронежском госуниверситете, туда я и поступил, сам того не ведая. Было небольшое разочарование, школа при МГУ звучало престижно, а филиал при ВГУ – нет. Но это были мелочи, ибо программа обучения была одна. Заочная математическая школа пошла мне на пользу, она помогла с подготовкой по математике при поступлении в Университет, хотя учиться в ней было нелегко. В программе обучения были темы, выходящие за пределы школьной программы, например, четырёхмерная геометрия или теория пределов. Задачи по таким темам были для меня большим испытанием, во всём приходилось разбираться самому, консультантов у меня не было.
Вторым событием, которое, как выяснилось потом, существенно повлияло на мою дальнейшую жизнь, стал отбор школьников в московский физико-математический интернат. Случился он в феврале месяце 1969 года, к нам в город приехали молодые люди с МГУ, аспиранты или преподаватели, они устроили что-то вроде экзамена. Попал на эти экзамены и я, с подачи учительницы по математики. Я был у неё один из лучших учеников, хотя далеко не самый способный. Задачи на этом экзамене были не столько на знание математики, сколько на сообразительность. Мне удалось справиться с этими задачами и попасть во второй тур, чего я совсем не ожидал. Следующие экзамены должны были состояться в апреле в городе Воронеже, это было приятным сюрпризом. Для меня перспектива поездки в незнакомый большой город была забавным приключением, которое было куда интереснее, чем скучная и рутинная учёба в школе.
До поездки в Воронеж случилось ещё одно судьбоносное событие. В мои руки попадал один из томов Детской энциклопедии, я взял его на время у своего школьного товарища, когда был у него в гостях. Книга была посвящена физике и химии, я её прочёл от корки до корки и не один раз. В этой энциклопедии много было интересных статей, но самое большое впечатление на меня произвели страницы, рассказывающие о физике элементарных частиц. Я понял, что нашёл то, чем хотел бы заниматься всю жизнь, только этим и ничем другим. Разумеется, с этой поры и к физике, как к науке, я стал относиться по-другому, она стала моим любимым предметом. Но, одно дело любить физику, а другое знать её. Что это не одно и то же, мне вскоре покажут, причём в очень жёсткой форме.
В середине апреля состоялась моя поездка в Воронеж на очередной тур отбора в физико-математическую школу. Сам город мне очень понравился, до сих пор с теплотой вспоминаю о нём. За месяц-полтора между двумя турами вступительных экзаменаов коренным образом изменилось моё отношение к поступлению в физико-математический интернат. От былого равнодушия ничего не осталось, теперь мне хотелось там учиться. Поселили нас в одном из местных интернатов, предварительно отправив его обитателей на внеочередные каникулы. Там же и проходили экзамены. С математикой у меня был вполне приличный результат, пусть не на пятёрку, но уж точно на твёрдую четвёрку. Собственно я считал, что экзаменом по математики дело и ограничится, но это было не так. После математики наступил черёд экзамена по физики и тут меня ждал полный провал, к этому экзамену я был абсолютно не готов. Задачи, которые мне давали, были не трудные, но надо было знать механику по программе 9 класса. А я её не знал, поэтому экзаменаторы, как говорится в таких случаях, размазали меня по стеночке. А всего-то надо было самостоятельно пройти физику на полгода раньше, чем она изучалась в школе. Вполне возможно, что тогда экзамены были бы успешно сданы, и я бы поступил в физико-математическую школу. Однако сего не случилось, я покидал Воронеж с чувством стыда за свой позор. Тем не менее урок, который я получил, мне был полезен, стало понятно, пора взяться за физику и математику серьёзно, иначе провалы на экзаменах мне не избежать и в будущем. И тогда плакали мои мечты о работе в области физики элементарных частиц, они останутся только мечтами.
Вернувшись в родной город, я первым делом побежал в книжный магазин и купил там учебник физики 9 класса. За пару недель я его усвоил, ничего сложного в нём не нашёл, хотя радости от этого не испытал. Было горько и обидно, что этого я не сделал месяцем раньше. Тогда бы итог моих воронежских экзаменов был бы совсем другой, легко бы справился с теми задачами, которые мне давали. Однако что случилось, то случилось, время вспять не повернёшь. Уроки из происшедшего со мной я усвоил, и, наконец, взялся серьёзно за физику.
Наступило время летних каникул, которое я решил использовать исключительно на изучение физики. Конечно, в первую очень меня интересовала научно-популярная литература по современным направлениям физики: физика элементарных частиц, астрофизика, ядерная физика, теория относительности. Но, и об обычной, классической физике я не забывал, отдавая предпочтение решению задач повышенной трудности, которые давались на вступительных экзаменах в различные учебные заведения. Тут мне повезло, в книжном магазине приобрёл прекрасную книгу, сборник задач для поступающих в МФТИ, до сих пор я его считаю лучшим задачником из всех, которое я видел. За два последующих года я перерешал почти все задачи из этой книги, что со временем привело к определённым успехам на городских и областных физических олимпиадах.
Но, это было потом, а поначалу было очень трудно. Первые задачи из этого задачника я долго не мог решить, совершенно не знал, как к ним подступится. Не помогали даже указания по решению задач в конце книги. Однако со временем тщательный разбор задач принёс свои плоды, дело пошло. К концу лета я стал вполне уверенно решать задачи из первых разделов механики: кинематики, динамики, статики. С задачами по остальным разделам физики я уже разбирался, учась в девятом классе. Времени на занятия любимым предметом стало существенно меньше, надо было идти на уроки в школу. Но, после школы свободного времени хватало, темпа освоения физики я не снижал.
Первое полугодие 9 класса было тяжёлым периодом моей жизни, временем непродолжительной депрессии, вызванной определёнными личными проблемами. В это время я полностью потерял интерес к школьной учёбе, да к жизни тоже, ко всему, кроме физики. Она стала единственным моим утешением, смыслом моего существования. Я читал книги по физике на уроках в школе, благо я сидел в углу на последней парте, учителям не было видно, чем я занят. И дома моим основным занятием в свободное время было чтение научно-популярных книг или решение задач повышенной трудности. Для моей успеваемости такое времяпрепровождение имело катастрофические последствия. В школе я всегда учился на четыре и пять, где-то в равной пропорции. Итоги первой четверти девятого класса были плачевны: одна пятёрка по физике, одна двойка по английскому языку, все остальные оценки – тройки. Хорошо ещё, эти оценки были неофициальные, поскольку с 9 класса в табель выставлялись только полугодовые оценки. К концу второй четверти депрессия сошла на нет, я взялся за учёбу серьёзно, и частично поправил свою успеваемость. Двойка стала тройкой, тройки превратились в четвёрки, а пятёрка по физике так и осталось в гордом одиночестве. За всё время школы это был самый худший результат моей учёбы.
Вот так заканчивался для меня памятный 1969 год, который приобщил меня к физике, определив тем самым мою будущую профессию, мою судьбу. В конце декабря на школьной доске объявлений вновь появились плакаты о приеме в заочные школы, я с большим интересом посмотрел на конкурсные задачи по физике МФТИ. Годом раньше они показались мне сверхсложными, решить которые практически невозможно. И что же я увидел? А увидел достаточно простые задачи, большинство из которых можно было решить устно, не отходя от доски объявлений. Конечно же, я понимал, за год уровень сложности задач не изменился, он остался прежним, изменился я сам. Но, это было лишь начало, фактически основательно я усвоил только механику, другие разделы физики требовали точно такой тщательной проработки, это я прекрасно понимал и был к этому готов.
Наступил 1970 год, в начале января на зимних каникулах прошла проверка уровня моих знаний по физике, впервые в своей жизни я принял участие в городской олимпиаде по любимому предмету. Все задачи были по механике, не очень трудные, без особых усилий я занял первое место и получил право на участие областной олимпиаде. А вскоре опять приехали искатели талантов из Москвы, вновь прошёл первый тур отбора школьников в московский физико-математический интернат. Как и прежде главной задачей был набор способных учеников для учёбы в 9 классе интерната. Однако не все, кто туда попадал, выдерживали серьёзную учебную нагрузку, поэтому требовался добор школьников в 10 класс на место выбывших. Разумеется, попасть в последний, выпускной класс физико-математического интерната было сложнее, чем годом раньше в 9 класс, ибо число вакантных мест было очень ограничено. Особых надежд на поступление в физико-математическую школу у меня не было, однако мне были интересны экзамены сами по себе, и очень хотелось поехать в понравившийся город Воронеж. Отборочный тур для меня окончился тем же результатом, что и годом раньше, я вновь попал в число тех, кто был отобран на второй тур. Я был очень доволен, ибо жаждал реванша за прошлогодний провал на экзамене по физике.
На весенних каникулах в марте месяце в Белгороде прошла первая в моей жизни областная олимпиада по физике. На ней к задачам механики добавились задачи по идеальным газам, по теме, которая входила в школьную программу третьей четверти девятого класса. Я эти задачи не любил, соответственно, в отличие от задач по механике, недостаточно проработал. Отсюда результат, четвёртое место. С одной стороны вроде бы неплохой результат, но я уже хотел большего, поэтому был слегка разочарован. Я понимал, что могу выступить лучше и с нетерпением стал ждать олимпиады следующего года. И не только ждал, но и готовился, куда более основательно, чем раньше. Результат я улучшу, но и следующая олимпиада тоже станет для меня определённым разочарованием, об этом чуть позже.
В середине апреля я с группой белгородских школьников отправился в Воронеж на второй тур отбора в московский физико-математический интернат. По физике всё было замечательно, я справился со всеми заданиями, которые мне давали. Я был доволен, реабилитация за прошлогодний провал на экзамене по физике состоялась. С математикой всё было гораздо хуже, с половиной задач я справился, с половиной – нет. Конкурс в интернат был большой, поэтому успешно надо было сдать экзамены по обоим предметам, а не только по физике. Уже дома я узнал из письма результат, не прошёл. Это известие было воспринято мной спокойно, без эмоций. В общем-то, я адекватно оценивал свои способности и понимал, что физико-математический интернат не для меня. Там должны были учиться талантливые школьники, а я к таким не относился. У меня за душой не было ничего, кроме увлечённости физикой, а этого было мало. Если бы я случайно сумел бы туда попасть, то, скорее всего, из-за математики вылетел оттуда как пробка. Поэтому, считал тогда я, не надо ни о чём жалеть, а спокойно окончить свою родную школу, и хорошо подготовится к поступлению в ВУЗ.
Через полтора месяца наступили каникулы, мне было чем заняться в свободное от учёбы время. Любовь к физике у меня началась с научно-популярных книг по физике элементарных частиц, она же физика высоких энергий. Разница в нюансах, наука одна, подход разный, теоретический или экспериментальный. За год я перечитал массу книг, собрал небольшую подборку соответствующей литературы, не хватало только одного, некой системы в моих знаниях. И задумал я написать конспект по физике элементарных частиц, для самого себя. Купил толстую тетрадь 96 листов, составил план и начал работу, в день по 2-4 странички текста аккуратным мелким почерком – это обязательно, без этого я считал день прожитым зря. В последние дни лета я поставил последнюю точку на последней странице тетрадки, работа была закончена. Весь 10 класс я носил её с собой, и в свободное от уроков время с удовольствием перечитывал. Эта заветная тетрадь и сейчас хранится у меня дома, иногда в неё заглядываю, вспоминая то счастливое время, когда я работал над этим конспектом.
И вот пришёл сентябрь 1970 года, начался последний год учёбы в школе. После написания конспекта, я решил приостановить свою бурную деятельность по изучению научно-популярной литературы. Дело в том, что я достиг определённого уровня в их изучении, новые книги для широкой публики ничего нового мне не давали, а книги для специалистов мне не были доступны по причине отсутствия определённых знаний. Без понимания высшей математики, квантовой механики и некоторых других предметов, которые изучают в специальных ВУЗах, читать книги для специалистов по физике элементарных частиц было бессмысленно. Поэтому моим главным занятием в свободное время стала проработка задач по физике, в основном по разделу «Электричество и магнетизм», изучаемому по школьной программе 10 класса. Эта работа доставляла мне удовольствие, но я не забывал и о математике, добросовестно решая те задания, которые мне присылала Заочная математическая школа.
В январе следующего 1971 года прошла очередная городская олимпиада по физике. Без особых проблем я её выиграл, вновь получив возможность выступить на областной олимпиаде. Следующие два месяца я усиленно к ней готовился, очень хотелось успешно выступить, существенно улучшив результат прошлого года. Четвёртое место меня уже категорически не устраивало, это было бы неудачей. Наверное, я был тогда излишне самоуверен, но я жаждал только одного места, первого, и никакого другого.
В конце марта на весенних каникулах состоялась областная олимпиада по физике. Я получил билет с четырьмя задачами и был приятно удивлён, подобные задачи я уже решал, ничего сложного в них не было. Правила были такие, сначала записываешь решение задач на черновики, затем переписываешь начисто. В жюри олимпиады сдаешь и то, и другое. Я давно приучил себя аккуратности при оформлении задач, и для меня не так было важно, черновик это или чистовик. Эта аккуратность помогала в решении задач, на бумагу ложилось лишь то, что я хорошенько обдумал и в чём был уверен. И так по пунктам: первый, второй, третий и так далее, пока не приду к окончательному решению. Я быстро решил все задачи и фактически это был чистовик, никаких помарок. Но, надо было соблюсти формальности и аккуратно переписать задачи с листков без штампа (черновики) на листки со штампом (чистовики). Простая, рутинная работа, никаких сложностей.
Начал переписывание и в первой же задаче обнаружил ошибку, в знаменатели основной формулы вместо «R» поставил «R квадрат». В черновике ничего исправлять не стал. После чего продолжил переписывать задачи на чистовик, ничего не меняя. Сделав эту несложную работу, я посмотрел на часы, мне хватило половины отведённого на решения задач времени. Сидеть и ждать пока все остальные решат задачи я не пожелал, поэтому собрал все листки и отправился к столу, где сидело жюри.
– Вы хотите выйти? – спросила женщина, член жюри, – по правилам олимпиады этого делать нельзя, терпите.
– Я всё решил и хотел сдать свою работу.
– Что? – удивилась член жюри, – вы решили все задачи?
– Да.
– Мой вам совет, не торопитесь сдавать свою работу. У вас ещё много времени, проверьте задачи ещё раз.
– Я уже проверял, там всё в порядке.
– Ну что же, как хотите. Не пожалейте потом, скорость решения задач на олимпиаде не учитывается.
К сожалению, вполне разумному совету я не внял. Сдал свою работу, вышел в коридор и сдал дожидаться подведение итогов олимпиады. Я был спокоен и уверен, первое место от меня никуда не денется. Весь вопрос был только в том, сколько человек наберёт стопроцентный результат, задачи ведь были не очень трудные. И вот нам объявляют результаты, для меня они, как гром среди ясного неба. Второе место, 19 баллов из 20, один бал снижен за ошибку в первое задаче на чистовике, на черновике она решена правильно. Какое разочарование! Я был наказан за излишнюю самоуверенность. Если бы внял разумному совету и ещё раз проверил задачи, то наверняка бы нашёл ошибку, но я этого не сделал и был наказан. И поделом!
Эту злосчастную задачу, отнявшую у меня первое место, я запомнил на всю жизнь. Обидней всего для меня было то, что она была самая лёгкая из всех предложенных задач, решил я её за пару минут, не более того. Задача была такая. На полый металлический шар с радиусом «R» летят со скоростью «V» электроны. Надо было найти, до какого значения «Q» зарядится шар. Очевидно, что максимальный заряд шара возможен, когда кинетическая энергия летящего электрона будет равна потенциальной энергии электрона на поверхности шара. При большем заряде шара электроны будут отталкиваться и не попадут на шар. Итак, в левой части уравнения кинетическая энергия электрона «mV^2/2». А в правой части уравнения потенциальная энергия, равная произведению заряда электрона на потенциал шара «e*(kQ/R)». В этом уравнении неизвестно только одна величина, заряд «Q». Это всё, вся задача! До сих пор мне совершенно не понятно, зачем в чистовике вместо «R» я поставил «R квадрат». Результат оплошности, уплывшее первое место и разочарование на всю жизнь.
С точки зрения престижа, конечно, между первым и вторым местом на областной олимпиаде не велика разница. Победитель и я получили одинаковые грамоты, разница в одной цифре в тексте у слова «место», у него цифра «1», а у меня «2». Однако победитель олимпиады, кроме грамоты, получал ещё и суперприз, путёвку на Всесоюзную олимпиаду по физике. Именно поэтому я был разочарован, эта олимпиада пролетала мимо. А поехать туда хотелось, хотя я понимал, что Всесоюзная олимпиада не для меня, это не мой уровень. Максимум, что я мог, это занять приличное место на областной олимпиаде по физике, для большего нужен был талант, а его у меня не было. Этот вывод был сделан мною не на пустом месте. С января 1970 года стал издаться журнал «Квант» для школьников, которым интересна математика и физика. Мы выписывали этот журнал, я с удовольствием его читал, правда, в основном статьи о физике, математика меня мало интересовала. В этом журнале был раздел «Задачник Кванта», где публиковались задачи по физике и математике в рамках школьной программы. Так вот, эти задачи мне были не по зубам, решить я их не мог, как ни старался. Потом, когда я прорабатывал опубликованные в журнале решения, мне стала понятно, почему я их не мог решить, в чём их особенность. Дело в том, что эти задачи журнала «Квант» нельзя решить стандартным способом, который вырабатывается у тех, кто набивает руку в решении типовых задач. Для этих задач требовался творческий подход, нестандартность мышления и талант. Ничего этого у меня не было, я хорошо понимал, на Всесоюзной олимпиаде будут именно такие задачи.
Я уже знал, что Всесоюзная олимпиада по физике 1971 года должна была пройти в апреле месяце в Новосибирске. Об этом было написано в журнале «Квант», там же было предложение пройти у них отбор на эту олимпиаду. Журнал опубликовал конкурсные задачи, они были того же уровня, как и в разделе «Задачник Кванта», то есть очень трудные. Задание я выполнил, как смог, и отправил решение задач в конкурсную комиссию. Отрицательный ответ от них пришёл сразу же после областной олимпиады, попытка номер два попасть в Новосибирск тоже оказалась неудачной. Всё, на мечте поехать на Всесоюзную олимпиаду был поставлен крест. Было очень жаль, мне понравилось в апреле месяце, вместо нудной учёбы, отправляться в дальние поездки. Так было два года подряд, надеялся и на третий, но не вышло.
Закончились весенние каникулы, началась последняя в моей жизни учебная четверть. И тут случилось чудо, которого я совсем не ожидал, неожиданно мне предложили поехать на олимпиаду в Новосибирск. Дело в том, что девятиклассники на областной олимпиаде выступили слабо, и даже победитель набрал мало баллов. А по нашему 10 классу первые два победителя набрали максимум возможных баллов, мою оплошность при переписывании на чистовик посчитали недоразумением, оно таким и было. Поэтому в Белгороде решили в областную команду (квота 3 человека) включить победителя среди 8 классов и двух представителей от 10 класса. Моя мечта состоялась, предстояла поездка в далёкий и загадочный Новосибирск, я был абсолютно счастлив.
Примерно через неделю после получения неожиданного предложения поехать на олимпиаду наступил день отъезда. Мы стояли на белгородской привокзальной площади и ждали прихода последнего участника команды, победителя областной олимпиады среди десятиклассников. Мы - это я, наш руководитель, учительница физики одной из белгородских школ, молодой паренёк, победитель областной олимпиады среди восьмиклассников и его родители. Этот восьмиклассник явно был из породы вундеркиндов или отличников, по современной терминологии «ботаником». Его родители и наша руководительница оживлённо беседовали, наверное, о предстоящей поездке, «ботаник» отсутствующим взглядом стоял рядом с ними. Своим первым товарищем по команде я был разочарован, у меня не будет с ним общих интересов, такова была моя оценка. Впоследствии она полностью подтвердилась, я даже имени его не запомнил. Если и второй член команды будет «ботаником», рассуждал я тогда, то мне вновь придётся одному бродить по Новосибирску, как это дважды уже было в Воронеже. До отправления электрички до Харькова, откуда шёл поезд до Новосибирска, оставалось совсем немного, а последнего участника команды всё не было, наша руководительница не на шутку разволновалась. И зря, его дом находился как раз напротив вокзала, он мог себе позволить придти перед самым отходом электрички.
И вот, наконец, появился последний участник нашей поездки, победитель областной олимпиады, занявший первое место среди десятиклассников. Он пришёл не один, с ним шла шумная и весёлая ватага, как я понял, это были его одноклассники и одноклассницы, последних было большинство. Они пришли проводить своего товарища, благо их школа была рядом с вокзалом. Сразу стало понятно, он не «ботаник», с ним мы наверняка подружимся. Должен сказать, что я испытал острое чувство зависти к нему, моим одноклассникам и тем более одноклассницам, за редким исключением, было безразлично, куда я еду и зачем. Хотя я понимал, неравнодушное отношение к себе со стороны моих школьных товарищей надо было заслужить, на деле я сам в своём классе отгородился почти ото всех, за исключением трёх-четырёх своих друзей. Для остальных я был чужим, мне это не очень нравилось. Однако я ничего не делал, чтобы радикально изменить отношение к себе.
Победителя олимпиады, который меня обошёл на один балл, звали Юра Щеблыкин. Нам хватило двух часов общения в электричке, чтобы стать приятелями. А после трёх дней пути в поезде мы уже были закадычными друзьями. В Новосибирске всюду были вместе, не расставаясь до самого возвращения в Белгород. У нас оказались схожие интересы, они не ограничивались только физикой, было много другое, о чём нам можно было поговорить. Главной темой обсуждения был у нас футбол, мы с большим удовольствием говорили о нём и о московском Торпедо. Выяснилось, что мы оба болеем за одну футбольную команду и обожаем одних и тех же звёзд: Воронина, Стрельцова, Шустикова. Что касается физики, то Юра был способнее меня, я это вполне осознал, поэтому все мои переживания за упущенное первое место со временем исчезли сами собой. По справедливости оно и должно было достаться одному Юре Щеблыкину, а суперприз в виде поездки в Новосибирск итак перепал нам обоим.
Из Харькова до Новосибирска мы ехали в купейном вагоне, «ботаник» с нашей руководительницей внизу, а я с Юрой на верхних полках. Восьмиклассник всю дорогу зубрил учебники и выполнял домашние задания, не хотел из-за поездки отстать от программы. Наш педагог всю дорогу его опекала, помогая в учёбе, видимо об этом её попросили родители «ботаника». Мы с Юрой на втором этаже в основном трепались на разные темы, с иронией и жалостью поглядывая сверху вниз на отличника, помешанного на учёбе. Хотя, устав от говорильни, время от времени доставали взятые с собой книги и углублялись в чтение. На третий день к вечеру наш поезд, наконец, прибыл в конечный пункт назначения, в город Новосибирск.
Всесоюзная олимпиада по физике проходила в одном из новосибирских интернатов, всех воспитанников которого отправили домой на внеплановые каникулы. Интернат состоял из учебного и спального корпусов, а между ними находилась столовая. Всё это было единым уютным комплексом, переходить из одного здания в другое можно было, не выходя на улицу. Нас с Юрой Щеблыкиным поселили в комнату с пятью койками, нашими соседями были трое ребят с Калининградской области. «Ботаника» руководительница увела и поселила на другом этаже рядом с собой. И хорошо, он бы не вписался в нашу весёлую компанию, был бы лишним. А так, с калининградскими ребятами мы очень быстро подружились и вечерами не скучали. Питание было выше похвал, новосибирцы молодцы, постарались сделать молодым физикам праздник. Пока шла олимпиада, столовая работала как кафе, за нами был закреплён столик, а обслуживали нас юные симпатичные официантки. Всё было превосходно!
Приехали мы в Новосибирск в понедельник 19 апреля, это был день приезда и размещения участников Всесоюзной олимпиады по физике. Следующий день 20 апреля был днём консультаций и приезда последних участников. В первой половине дня нас ознакомили с правилами проведения и программой олимпиады. Сама программа была примерно такой:
21 апреля – первый, теоретический тур;
22 апреля – подведение итогов первого тура, обзорная экскурсия по Новосибирску;
23 апреля – второй, экспериментальный тур, экскурсия в Академгородок;
24 апреля – коммунистически субботник, подведение общих итогов олимпиады;
25 апреля – награждение победителей, отъезд участников.
Вторая половина дня была свободна, мы с Юрой оправились на изучения окрестностей нашего интерната. Бродили по улочкам нового спального района Новосибирска до самого ужина, посетив все окрестные магазины. Кроме них, ничего интересного не было, то был типичный советский микрорайон того времени.
В среду 21 апреля прошёл первый тур Всесоюзной олимпиады, он назывался теоретическим, на самом деле давались обычные для олимпиад по физике задачи. Они были трудные, для их решения мало было знаний, необходим был ещё талант. Сколько было задач, уже не вспомнить, четыре и пять. Я решил только одну, во всех остальных задачах до получения окончательного решения я не дошёл. В общем-то, задачи можно было решить все, но если бы у меня было в два-три раза больше времени. Но, на всё было дано всего четыре часа и за это время с задачами справились только самые способные из нас. У Юры Щеблыкина был существенно лучший результат, что было ещё одним доказательством справедливости итогов областной олимпиады. Однако во второй тур он не прошёл, как и наш восьмиклассник. Всесоюзная олимпиада для белгородской команды фактически закончилась, как у большинства участников, во второй тур проходили немногие. Все прошедшие теоретический тур уже считались победителями олимпиады, экспериментальный тур определял какие конкретно места они занимали и какие дипломы получали.
На следующий день Оргкомитет подводил итоги первого тура Всесоюзной олимпиады, определяя участников второго, экспериментального тура. Для нас, чтобы мы не особо скучали, была организована обзорная автобусная экскурсия по Новосибирску с профессиональным экскурсоводом. Ничем особенным та экскурсия не запомнилась, обычный крупный советский город 60-70х годов, типовая застройка. Понравилось только здание Новосибирского Театра Оперы и Балета, оно было красивым и величественным. А ещё поразили слова экскурсовода, заявившего, что это здание является самым большим среди всех театров оперы и балета Европы. Европы? В самом деле? Я так и не понял, у кого проблемы с географией, у меня, или у жителей города Новосибирска. Вечером на доске объявлений вывесили список тех, кто прошёл во второй тур олимпиады. Среди них был наш сосед по комнате, восьмиклассник из Калининграда. Он успешно пройдёт и второй тур, став в итоге призёром олимпиады. Там же, на доске объявлений вывесили информацию о предстоящей 23 апреля экскурсии в Академгородок. Один из двух научно-исследовательских институтов, которые выпали белгородской делегации, меня очень даже интересовал, я был доволен.
Академгородок - это удалённый микрорайон Новосибирска, мы ехали на автобусе вдоль Оби по очень живописным местам. На всю дорогу ушло немало времени, не менее часа. Первым объектом нашего посещения стал Институт физики полупроводников. Тематика у института обширная, а время на экскурсию у нас было ограничено, поэтому нас ознакомили с работами только одного подразделений, а именно Отдела лазерной физики. Сначала прочли небольшую, скучноватую лекцию о лазерах, но всё это я уже знал по научно-популярной литературе и как-то лазеры меня не очень интересовали. Потом прошлись по лабораториям, где проводили работы по лазерной тематике. Показали нам несколько действующих лазеров, с разными цветами излучения: синим, зелёным, рубиновым. Выглядело весьма красиво и зрелищно, понравилось, на этом первая наша экскурсия закончилась.
Вторую экскурсию я ждал с особым интересом, мы должны были посетить Институт ядерной физики, который занимался, ко всему прочему, и элементарными частицами. В общем-то,в какой степени я имел возможность заглянуть в своё будущее, ибо уже тогда хотел со временем работать в институте аналогичного профиля. В Институт ядерной физики нас пропустили не сразу, там был жёсткий пропускной режим, что вполне объяснимо, всё-таки ядерный объект. Пока шло оформление пропусков, мы прочли стенную газету института. Это была не просто газета, а настоящее произведение искусства, было видно, что её делали с большой любовью настоящие энтузиасты. Название газеты «Энергия-импульс» было необычно, понятное тем, кто знаком с Теорией относительности. Тонкий намёк, что газета не для широкой публики, а для своих.
Нас пропустили в Институт и для начала показали искровую камеру, для того времени это был достаточно передовой детектор для регистрации элементарных частиц. Что из себя представляет искровая камера я очень хорошо знал, много читал о ней, видел фотографии, знал все её достоинства и недостатки. Однако одно дело читать про неё, другое видеть наяву. Искровая камера была ориентирована в горизонтальной плоскости, чтобы в тестовом режиме она могла регистрировать долетающие до земли космические лучи. После небольшого рассказа об искровой камере, на неё подали высокое напряжение, и мы увидели треки частиц космических лучей. Я был доволен, мне было интересно, это был первый детектор частиц, который я увидел собственными глазами. Что любопытно, для 1971 года регистрация частиц искровыми камерами считалась передовой методикой эксперимента, а уже через пять лет она стала безнадёжно устаревшей. Дело в том, что треки искровых камер фотографировались, потом снимки оцифровывались,а данные о треках частиц заносились в компьютер для обработки. Оцифровка снимков была достаточно трудоёмкой операцией. Когда я впервые попал в наш Институт в 1976 году, то увидел другой подход, намного более эффективный. На экспериментальных физических установках стояли искровые проволочные камеры, которые регистрировали координаты треков и в реальном времени координаты передавались в компьютер для записи на магнитный носитель. Фотоплёнка была уже не нужна, а число обработанных событий (событие - рождение частиц в результате одного столкновения) выросло в сотни и даже в тысячи раз. Искровые проволочные камеры и в настоящее время являются главными детекторами физических установок для регистрации элементарных частиц.
Далее нас препроводили в конференц-зал, где прочти небольшую лекцию о работах Института в области создания ускорителей на встречных пучках, которые известны в настоящее время под названием коллайдеры. Коллайдер - это «сталкиватель» в переводе на русский язык, так такого типа ускоритель звали на западе. В нашей стране среди специалистов термин «коллайдер» прижился только в 80х годы. А ещё через двадцать лет, когда в Европе построили Большой адронный коллайдер, это название стало известно широкой публике и даже очень популярно. Теперь многие считают коллайдерами все существующие ускорители, что это абсолютно неверно. Так называть можно только ускорители на встречных пучках, они в настоящем время являются самыми передовыми, сложными и очень дорогими комплексами для научных исследований.
Для меня лекция о новосибирских коллайдерах стала открытием. Об ускорителях на встречных пучках я к тому времени знал, читал о них в статьях о перспективных ускорителях будущего. Однако я не подозревал в том 1971 году, что первые коллайдеры уже построены и действуют, и наша страна, благодаря новосибирским учёным, находилась среди мировых лидеров в создании таких ускорителей. Мы услышали о первом советском коллайдере под названием ВЭП-1 (встречные электронные пучки), запуск которого состоялся в далёком 1964 году. Сам этот небольшой ускоритель (скорее его можно назвать макетом настоящего коллайдера) с точки зрения науки не имел большого значения, был опробован сам метод встречных пучков. Проработал этот коллайдер очень недолго, в 1968 году был демонтирован, а сейчас является в новосибирском Институте ядерной физики музейным экспонатом. Любопытно, что он был единственным в мире коллайдером, в котором частицы циркулировали в вертикальной плоскости.
Следующим коллайдером, о котором нам подробно рассказали тогда, был ВЭПП-2 (встречные электрон-позитронные пучки). Он был полноценным исследовательским ускорителем на встречных пучках, который начал работать в 1966 году. Столкновение электронов и позитронов (название антиэлектронов) позволяло рождать новые тяжёлые частицы, что было невозможно на электронных пучках. На этом коллайдере проводились эксперименты до 1972 года, а в качестве основного детектора использовалась искровая камера, которую мы видели в начале экскурсии. В конце короткой лекции нам рассказали о ближайших планах Института ядерной физики. Это были проекты новых ускорителей ВЭПП-3 и ВЭПП-4. Затем нам показали наяву действующий коллайдер ВЭПП-2, он умещался в одном лабораторном помещении. Длина по периметру основного кольца была всего чуть более десяти метров, а сейчас Большой адронный коллайдер располагается в тоннеле длинной 28 километров, таков прогресс. В заключении мы не спеша прошлись по пустому семидесятиметровому кольцевому тоннелю, подготовленному для монтажа коллайдеров ВЭПП-3 и ВЭПП-4. На этом наша экскурсия в Институте ядерной физики закончилась.
После обеда в местной столовой Академгородка мы отправились к зданию Новосибирского госуниверситета (НГУ). Экскурсии не было, нас пропустили, чтобы мы могли просто пройтись по коридорам университета. Не особо впечатлило, явно ожидал большего. Знание НГУ было рядовым, не запоминающимся четырёхэтажным зданием, а внутри теснота и толчея. Может быть, сейчас там всё по-другому, этого я не знаю, а тогда в апреле 1971 года было именно так. В общем, это было единственным разочарованием от экскурсии в Академгородок. Всё остальное мне очень понравилось. Вечером мы обменялись впечатлениями о поездке с калининградцами. Они тоже были в восторге от экскурсии, хотя им выпали институты химического и биологического профиля. Не уверен, чтобы и мне их институты понравились, я был счастлив, что нам досталась экскурсия в Институт ядерной физики, ничего другого я тогда не хотел.
Поздним вечером того дня с нами произошла забавная история. Мы легли в свои постели, потушили свет, но спать не хотелось, продолжалось обсуждение поездки в Академгородок. Потом перешли на анекдоты, поначалу вполне пристойные. Пара ребят с Калининграда и Юра Щеблыкин были в ударе, анекдоты сыпались, один смешнее другого, все присутствующие от души хохотали. Как-то незаметно пошли истории с использованием ненормативной лексики, ничего особенного, среди своих это было вполне допустимо. Мы думали, что нас никто не слышит, но это было не так. Вдруг дверь в комнату распахнулась, и мы увидели в проёме мужской силуэт, как потом стало ясно, это был руководитель одной из команд.
– Немедленно прекратить! – заорал он с порога и включил свет.
Мы от неожиданности обомлели, такого поворота никто не ожидал. Видимо в соседней комнате всё было слышно, и товарищу педагогу, и его подопечным. Разумеется, он обязан был прекратить наше безобразие.
– Так, – начал педагог суровым тоном, – из какой вы делегации?
– Мы из Калининграда, – услышал он с левой стороны комнаты.
– А мы из Белгорода, – раздался голос справа от него.
– О вашем недостойном поведении будет доложено вашим руководителям. Вам должно быть стыдно.
– Мы больше не будем, – издевательски, голосом первоклассника, произнёс один из калининградских ребят.
– И мы тоже, – в тон ему добавил Юра Щеблыкин, – не будем.
Немая сцена, наступила зловещая тишина.
«Сейчас услышим неприличные слова», – подумал я в тот момент, но этого не случилось.
Товарищ педагог не знал как реагировать, он мучительно соображал, чем бы ответить. Но, видимо, без ненормативной лексики ему на ум ничего не приходило, а её выдать он не имел право. На этом всё закончилось, педагог развернулся, выключил свет и вышел, закрыв за собой дверь. Эта история не имела последствий, по крайней мере, для нас с Юрой.
Следующим днём, в субботу 24 апреля Оргкомитет подводил окончательные итоги Всесоюзной олимпиады, определяя победителей. В нашей стране в этот день проходил Коммунистический субботник, он был и у нас. Работа была самой обычной для такого рода мероприятий, уборка прилегающей вокруг интерната территории. Мётел, граблей, лопат и носилок на всех не хватило, поэтому некоторым из участников олимпиады в день коммунистического труда досталась роль пассивных наблюдателей. Работали недолго, по всему было видно, что этот субботник абсолютно никому не нужен и был запланирован лишь для галочки.
Оставшееся время я использовал для поиска сувениров, не мог же я приехать домой из Новосибирска с пустыми руками. Мне удалось найти очень хороший подарок, большую и красивую металлическую коробку с восточными сладостями. Внутри коробка была разделена на шесть секторов, в каждом своя сладость: рахат-лукум, щербет, козинаки и прочее. А вечером мы с Юрой Щеблыкиным отправились в ледовый дворец «Сибирь», там местная команда встречалась с командой ЦСКА. Исход матча был предрешён, москвичи завершали чемпионат во главе турнирной таблицы, «Сибирь» её замыкала, игра шла в одни ворота. Нам был интересен не сам матч, а игра хоккейных звёзд ЦСКА и сборной СССР: Харламова, Третьяка, Фирсова, Рагулина и других. От их игры получили массу удовольствия, отличное завершение субботнего дня.
И вот наступил последний день нашей олимпиадной эпопеи. Начали хлопоты, связанные с отъездом, из-за них мы не пошли на торжественное собрание по награждению победителей. Впрочем, мы были чужие на том празднике, где мы могли быть только простыми статистами. Во второй половине дня мы уже находились на железнодорожном вокзале в ожидании поезда Новосибирск–Харьков, и вскоре отправились в обратный путь. В купе снова каждый занимался своими делами. На верхних полках у нас Юрой Щеблыкиным бесконечные разговоры, в основном про футбол и науку. А внизу молодой «ботаник» под присмотром нашей руководительницы продолжал зубрить учебники. В Харьков мы прибыли с небольшим опозданием, из-за чего в Белгород поехали на более поздней, чем планировали, электричке. Это очень сильно обеспокоило нашу руководительницу, она за меня несла ответственность, поэтому не хотела в вечернее время оставлять меня одного на белгородском вокзале.
Мы приехали в Белгород где-то в половине восьмого вечера, такси, на которое рассчитывал, отсутствовало. Наша руководительница предложила переночевать у неё, я категорически отказался, мне не хотелось создавать дискомфорт в чужой семье. По тем же причинам отказался от ночёвки у Юры Щеблыкина. Мне очень хотелось домой, и откладывать своё возвращение до утра я не собирался. Убедив нашу руководительницу, что есть поздний рейс междугороднего автобуса, я сел в троллейбус и отправился на автовокзал. Увы, автобусы уже не ходили, не солоно хлебавши пришлось вернуться на железнодорожный вокзал. Оставался только пригородный поезд, но он отправлялся очень поздно, около полуночи. Однако выхода не было, разве что ночевать на вокзале до утра.
На конечной станции я вышел из вагона не один, со мной жители окрестных домов, вскоре они скрылись в своих дворах. Был час ночи, вокруг меня никого, где-то вдали горели огни моего родного города, до дома пять километров. Делать было нечего, пошёл домой пешком, благо в конце апреля стояла тёплая, комфортная погода. Для меня это было неожиданным приключением, я получил он него удовольствие, сие было достойным завершением моего памятного путешествия в Новосибирск и обратно. Одно удивило, город был абсолютно пуст, словно вымер, на всём пути к дому мне никто не встретился, ни один человек, все спали. Шёл уже третий час ночи, когда я подошёл к воротам своего дома, мой стук никто не услышал. Пришлось перелезать через забор и уже стучать в окошко, мои родители изрядно перепугались, думая, что случилась беда. Моё возвращение домой, наконец, состоялось.
В школе моя поездка в Новосибирск была интересна только одному человеку, Галине Михайловне, нашему преподавателю физики. Я ей подробно всё рассказал и получил неожиданное предложение сделать в своём классе небольшое доклад. Тема была найдена не сразу, лишь после того, как я сказал о самом ярком своём впечатлении. Разумеется, это была экскурсия в Институт ядерной физики. Договорились, что мой двадцатиминутный доклад будет об ускорителях, их истории и разновидностях. А в конце доклада должен рассказ о новосибирских коллайдерах, один из которых я видел своими глазами.
Я с энтузиазмом взялся за дело, перелопатил массу литературы из своей коллекции научно-популярных изданий, и через неделю доклад был готов. В начале мая я выступил с ним перед своими одноклассниками, те были рады, что скучный урок физики продолжался лишь половину положенного времени, а во время моего доклада они могли расслабиться и заняться своими делами, что они собственно и сделали. В общем, у меня было полное ощущение, что доклад я читаю самому себе. И, наверное, ещё Галине Михайловне, учителю физики. В своём выступлении я кратко рассказал обо всех основных типах ускорителей созданных в мире в 30-60х годах: электростатический ускоритель, циклотрон, линейный резонансный ускоритель, бетатрон, микротрон, синхротрон и так далее. Почти в самом конце моего сообщения я поведал о самом мощном мире в то время ускорителе заряженных частиц, о Серпуховском синхрофазотроне. Рассказал о нём, а сам и не знал, что с ним будет связана вся моя трудовая жизнь. Когда подошла очередь рассказа о новосибирских ускорителях на встречных пучках, раздался звонок об окончании урока. Надо было срочно закругляться, поэтому последняя часть моего доклада оказалась слегка скомканной, хотя об основных особенностях двух коллайдеров ВЭП-1 и ВЭПП-2 я всё-таки успел сказать.
Доклад был окончен, Галина Михайловна спросила присутствующих, есть ли у них вопросы ко мне. Класс молчал, я смотрел на своих одноклассников и видел на их лицах лишь скуку, а ещё желание поскорее покинуть помещение. Преподаватель ради приличия сама задала один вопрос, на который я отвечал недолго, а потом отпустила всех домой. Мои одноклассники, гремя крышками парт, весёлой гурьбой подались к выходу, а я стоял у доски с невесёлыми мыслями. Да уж, на улице весна, травка зеленеет, солнышко блестит, а я тут со своими ускорителями. Кому они нужны в семнадцать лет! Через минуту в классе никого не осталось, если не считать меня и преподавателя. Галина Михайловна поблагодарила за доклад, сказав, что он ей понравился. Наверное, это было правдой, но у меня появилось скверное ощущение, что я трачу своё молодое время на пустяки, а настоящая жизнь пролетает мимо меня. После своего выступления я вернулся домой в расстроенных чувствах, мне было не по себе.
Наступило время выпускных экзаменов и грустные размышления о своей жизни надолго, лет на пять, покинули меня, мне было не до них. После получения аттестата начались хлопоты, связанные с поступлением в Харьковский университет на физико-технический факультет. Вступительные экзамены были успешно сданы, без особых проблем, но и не без небольших недоразумений. В конце августа я получил по почте уведомление, что поступил в Университет и в указанный срок должен прибыть по месту учёбы. Захотелось узнать как дела у Юры Щеблыкина, где он собирается учиться дальше. Я позвонил и на следующий день заехал к нему в гости. У Юры было всё преотлично, он поступил в Московский инженерно-физический институт (МИФИ) и был этим очень доволен. Мы отправились на прогулку по улицам Белгорода, судача на те же, что и в Новосибирске, темы. Разумеется, это снова были бесконечные разговоры о футболе и о науке. Расставаясь, пообещали не терять друг друга из виду. Однако этого обещания никто из нас не сдержал, больше мы не виделись. Наступило 1 сентября 1971 года, моя жизнь началась с нового листа, новые друзья, новые интересы. Всё, что касалось школы, отошло на второй план или было позабыто вовсе, вместе со всеми друзьями и приятелями той поры. Я думаю, у Юры было то же самое, поэтому мы ни разу не позвонили друг другу. Долгое время меня это не очень волновало, а сейчас немного жаль, что я о своём давнем приятеле ничего не знаю. Хотя я уверен, у него всё хорошо.
2017