Из-за сломанной руки мы с Лидой в преддверии Нового Года оставались дома, отставив традицию посещения предновогодних концертов.
После того, как её руку уложили в гипс, она ни только не могла ходить на концерты и ничего делать по дому, но даже не была в состоянии самостоятельно умыться и одеться – раздеться.
Вначале её это очень угнетало, но я смог убедить её, что почти 50-летие нашей совместной жизни сделало нас одни существом и уж стесняться моей помощи даже в самых интимных ситуациях не следует.
Поэтому любое посещение туалетной комнаты я начинал с шуточной фразы: «Давай знакомиться!». Слава богу, все необходимые удобства в нашем доме были предусмотрены, а доброй шуткой можно всегда уменьшить до минимума естественную стеснительность.
Сколько себя помню, я всегда умел сварить борщ или любой суп, пожарить картошку и сделать котлеты. А уж утренние каши, которые давно с утра стали у нас обязательными, всегда варил у нас тот, кто встанет раньше. И мои каши были не хуже чем каши её приготовления.
Поэтому переключение на меня кулинарных обязанностей меня не тяготила. Больше заботило то, что Лида стала, совсем плохо, есть. Чтобы скомпенсировать падение аппетита, увеличил в рационе фрукты. И у нее на стуле перед кроватью всегда стояли очищенные мандарины, нарезанные на дольки груши и очищенные киви.
За праздничные блюда я никогда не брался, а так как Лида ничего готовить не могла, то Полинка сказала, что всё для Новогоднего застолья она привезёт с собой, поручив мне только картошку, которую надо будет почистить, и к 23 часам сварить.
Вечером, к 22 часам приехал Вася, поздравить нас с Новым Годом и, исполнив ритуал, поехал встречать Новый Год в семье. Не успел я закрыть за сыном калитку, как приехала Полинка с Андреем, нагруженная судками с праздничными яствами.
Пока Андрей откапывал снег, открывал ворота и заводил во двор машину, мы с Полинкой занялись подготовкой нарезки, раскладыванием на блюда новогодних яств и фруктов. Не забыли засунуть в холодильник бутылку с «Голицыным» и открыть бутылки с молдавским коньяком и болгарским вином.
Чтобы не трогать диван в гостиной, где мы устроили постельный режим для Лиды, накрыли на 4-х человек праздничный стол в столовой.
В 23.30 подняли с постели Лиду, приодели и осторожно отвели на почётное место напротив телевизора.
Выпили за старый год, который, если не считать декабря, был для нас совсем не плох. Вспомнили чудесную поездку по Турции, которую удалось провести ещё до резкого обострения отношений между нашими странами.
Выслушали Новогоднюю речь Президента РФ В. Путина и под бой курантов закрепили, привезённую с Кубы традицию поедания 12 виноградин. Выпили по бокалу шампанского и пожелали друг другу, чтобы високосный 2016 год прошел без бед и потрясений.
Почти сразу после поздравлений и пожеланий небо за окном осветилось фейверком. Началось, традиционное, праздничное шоу, в котором считают своим долгом участвовать те жители Парголово, которые построили свои коттеджи и дома, похожие на дворцы, в постсоветское время.
Ребята захотели продолжать банкет, одновременно смотря ТВ, а я собрался идти спать. От малого количества выпитого меня клонит ко сну, а от приличной выпивки я, пару лет тому назад, отказался.
Не успел я уйти, как прибыли новые гости, с поздравлениями и подарками. Этот были Полинина дочка Шуня и её бой-френд.
Побыв с гостями, для приличия, некоторое время, я пошел спать, а Лида ушла смотреть Новогоднюю телепередачу с постели. Гости же остались веселиться.
Утром 1-го января я проснулся, как обычно, в районе семи и, убедившись, что «раненой» ни чего не нужно, а гости ещё спят сел за компьютер поздравлять родных и знакомых. Связался по Скайпу с дочкой, и она сообщила, что она 3 января, во второй половине дня прилетает в Санкт-Петербург. Узнав, что мама сломала руку, решили нас в беде поддержать. Прилетает вместе с сыном Тотьо, налегке, поэтому можно их не встречать.
Спустился на первый этаж порадовать Лиду. На кухне уже суетилась Поля. Сообщил новость, а Полинка заверила, что обязательно их встретят. Ближе к полдню, гости уехали.
На следующий день, возвращаясь домой, к нам заехали проститься Стас Москвич. Узнав, что Стас в Парголово, приехал повидаться с двоюродным братом Вася.
Я накрыл на стол остатками яств с Новогоднего стола, принес из погреба фирменное малиновое вино и мы сели пировать.
Через полчаса раздался звонок от калитки. Вася пошёл открывать и вернулся с гостями. Приехал мой старший племянник Костя с женой Верой. Нашлось место за столом и для них.
Костя, через несколько лет после участия в боевых действиях на стороне Тирасполя, вынужден был уехать из самопровозглашённой Приднестровской Молдавской республики. Завод, на котором он работал мастером по обслуживанию оборудования, обанкротился.
Другую, мало-мальски прилично оплачиваемую работу, ему найти не удалось, и он подался на заработки в Москву. Там Костя нашёл работу по специальности, достаточно дефицитной и хорошо оплачиваемой.
Со временем приобрел Российское гражданство. Снял квартиру и забрал в Москву Веру.
Через пару лет перебрались в Подмосковье, в Лобню, их дети, Оля и Иван, с семьями. Открыли совместное предприятие по строительству канализационных сетей в богатых подмосковных посёлках. Получили российское гражданство и стали вести дела так успешно, что купили квартиры в Лобне и стали строить своим семьям дачи.
Пару лет назад Косте предложили работу по специальности в Угличе, с одновременным предоставлением служебной квартиры. Костя согласился. Сейчас они живут в Угличе, но Вера прописана в Санкт-Петербурге в квартире Любови Фёдоровны Якерсон, в девичестве Москвич, тётки Кости по отцу.
Люба Якерсон, после смерти своего мужа, живет в двух комнатной квартире, которую обещала завещать Косте. И Вера, и Костя довольно часто навещают тётку и помогают ей с ремонтом и поддержанием квартиры в приличном состоянии. В такие приезды они обычно навещают и нас с Лидой.
Поэтому я не удивился, когда увидел Костю с женой в своем доме, хотя ещё осенью Костя приезжал к нам. Нот на этот раз, приехали они в Санкт-Петербург по достаточно грустному поводу. У Веры летом 2015 года диагностировали рак легких, а полноценное лечение, в нашей системе организации медицины, можно получить только по месту прописки.
Поэтому Вера, приехала в Санкт-Петербург, и пошла со своими проблемами к участковому врачу. Тот направил её в Институт Онкологии, где по подтвердившемуся диагнозу сделали ей операцию, удалив опухоль. Сказали, что после снятия швов её отпустят домой, а через месяц ей надо в их клинике будет пройти сеанс терапии.
После операции Вера с Костей заходили к нам. Вера выглядела бодрой и, на вид, здоровой. В институте Онкологии её обнадежили, сказав, что, болезнь не запущена и после проведения сеанса инъекций немецкого препарата она будет здорова окончательно.
В декабре Вера приехала в Санкт-Петербург лечиться, но в клинику её не положили, так как обещанного немецкого лекарства пока у них нет.
Обещали, что лекарство доставят после Новогодних праздников. Вера уезжать в Углич не стала, решив дождаться начала лечения в Санкт-Петербурге. С начала праздников приехал в Санкт-Петербург, поддержать жену, Костя.
На это раз Вера выглядела значительно хуже, чем во время осеннего визита к нам. Костя выглядел мрачнее и озабоченнее. Видно было, что он сильно переживает за супругу. Врач, который говорил им про чудесное немецкое лекарство, на это раз был не так определёнен и не назвал, даже приблизительно, дату начала лечения в клинике.
Выписал Вере кучу препаратов и рекомендовал пока лечиться дома. Об этом они нам поведали сразу по прибытию и сказали, что завтра уезжают в Углич.
Во время застолья, веселья не было, хотя все старались, как можно реже касаться темы болезней. Я только вспомнил, что рождения Кости у меня навсегда связано с днём смерти моего папы.
Костя родился 6 февраля 1960 года, когда папа лежал в реанимации в Окружном военном госпитале, что на Суворовском проспекте. Роды у моей сестры были проблемные, и когда утром 16 февраля мы получили от неё вызов на телефонные переговоры, мама послала меня на Центральную телефонную станцию, находящуюся тогда Дворцовой площади.
Сама она с утра пошла к папе в госпиталь. К нему, как к тяжело больному у неё был постоянный пропуск. Переговоры были назначены на пять часов, и когда я подошел к арке Главного Штаба, то увидел плачущую маму, рассказавшую мне, что отец, час назад, умер у неё на руках.
Перед тем, как гости разошлись, Вера нас сфотографировала. Лида не захотела «портить кадр гипсом» и на фото оказались одни мужики.
Под таким названием переслал фото сестре Люде, напомнив, что самый маленький рост (184см) у меня.
Попрощавшись с гостями, мы еще не знали, что Веру видим в последний раз.
3 января приехали Полинка с Андреем, которые привезли из аэропорта Анечку и Тошку.
Поохав и погоревав над, лежащей в постели и всплакнувшей мамой, Анечка стала её одевать к столу, а мы с Полинкой готовить застолье.
Вскоре приехал Вася с женой Настей и малышкой Варенькой.
Так как главной целью приезда Анечки был уход за мамой, то она меня сразу освободила от всех обязанностей сиделки и кухарки. И накрывали стол для очередного застолья уже без меня.
Начало января 2015 года было морозным. Температура ночью опускалась ниже 15 градусов. И поэтому, когда с утра Анечка сообщила мне, что на кухни нет воды, моей первой мыслью была: не замерз ли водопровод.
Когда начал себя успокаивать, что в предыдущие годы стояли морозы и покрепче, но водопровод не замерзал, вдруг вспомнил, что когда второго января откачивал излишки воды в ливневую канализацию, отключил на время грелку водораспределительного узла. В этот момент, уличный звонок известил, что кто–то пришел. Я отключил насос, но возможно, второпях, не включил обогрев.
Наспех накинув куртку, выскочил во двор проверять. Точно! Грелка водонагревателя была отключена. Включил грелку, надеясь, что оттает.
Но, как оказалось, поздно. Хотя через сутки водомерный узел оттаял, и у соседей получающих воду от этого же узла вода пошла, но у меня замерзла вода в отрезке трубы, выходящей из водомерного узла.
Это означало, что надо будет учиться как-то, жить без водопровода, от которого в доме питался водонагреватель, стиральная машина и главное – унитаз.
Проще всего со стиральной машиной. Поля и Вася взяли на себя труд стирать накопившееся бельё. Для решения вопроса с холодной водой затащили в туалетную комнату 100 литровую пластиковую бочку. Обязанности наполнить бочку возложили на Тошку и Васю. Уличная колонка от нашего дома в 100 метрах и водоносы резво заполнили бочку и все 20 литровые канистры.
Хуже обстояло дело с горячей водой для мойки посуды и умывания.
Приспособил для этих целей 5-ти литровый электрический чайник непрерывного подогрева.
Попытались решить проблему радикально, оттаять замершие трубы идущие под землей от водомерного узла. Траншея вырыта была на 170 сантиметров, поэтому горизонтальная часть трубы не должна была замёрзнуть. Скорее всего «прихватило» те два- три метра трубы, которые плавно спускаются от водомера до горизонтального участка.
Вася с Тошкой, под моим руководством, уложили на землю два сухих бревна в районе наклонного участка, заполнили пространство между брёвнами берестой и дровами и подожгли бересту. Когда огонь хорошо разгорелся, засыпали каменный уголь, и прикрыли железными листами. Хотя уголь загорелся и горел почти до утра, но вода в водопроводе не оттаяла.
Но к этому времени, мы уже притерпелись к трудностям. Пока с нами жила Аня с Тошкой, доставка воды лежала на внуке. Когда они уехали, главным водоносом стал Вася. Иногда, помогал Андрей. Запаса воды в бочках и канистрах хватало на 4 дня. Поэтому, кроме воскресений, когда у Васи «родительский день», он приезжал ещё по средам, специально, чтобы наполнить бочку.
В середине января Лиде сняли гипс, что сразу облегчило мою жизнь.
Рука у неё ещё болела, но подвижность пальцев сохранилась, а главное, динамика выздоровления была положительной.
А вот Вере, судя по разговорам по Скайпу, становилось всё хуже. Начались нестерпимые боли, а получить адекватное лекарство, удавалось с большим трудом, хотя были задействованы все возможности. 6 февраля, точно в день рождения своего мужа Кости, Вера умерла.
Кроме естественного горя, связанного со смертью жены, с которой он прожил не один десяток лет, перед Костей встали и чисто юридические проблемы, связанные с тем, что Вера была прописана в Санкт-Петербурге, и на неё была выписана доверенность, по которой она получала пенсию моей сестры Люды, живущей в Тирасполе (ПМР).
Февраль – такой месяц в моей семье, в котором чередуются смерти и рождения. 10 февраля исполнился год нашей младшей внучке Вареньке.
После работы Вася заехал за нами и повез нас на день рождения дочери.
Вот уж, воистину, всё у них в доме крутится вокруг Вареньки. Самая большая комната наполнена разными, игрушками: домик, внутрь которого можно залезть, классная доска для рисования цветными мелками, разнообразные качалки и лабиринты, развивающие игрушки и книжки с объёмными картинками.
Убедились, что внучка ни в чём не нуждается, написали личные поздравления в специальный альбом. Я почитал Вареньке стишки из Чуковского, на которые она указала.
Настя накрыла на стол, и мы выпили по рюмке вина за здоровье её дочери. В 20 часов мы начали собираться домой. Распрощались с невесткой и внучкой, а Вася отвез нас в Парголово. Всё-таки, далековато они живут от нас. Ехали больше часа.
16 февраля день рождения у Риммы, двоюродной Лидиной сестры. Римма нас пригласила к себе, а Лида обещала приехать. Кроме нас с Лидой на дне рождения был сын Лидиного двоюродного брата, Максим, человек не простой судьбы. Воевал в Афганистане, попал в плен к моджахедам… http://proza.ru/2016/12/10/1981
Он же заехал за нами и отвез домой после окончания застолья.
После того, как поздравили именинницу, и выпили за её здоровье, помянули и всех ушедших родственников рода Жилиных. А я вспомнил, что в этот день, 56 лет тому назад умер мой папа, Бахарев Иван Фёдорович, которого я уже пережил почти на четверть века.
В конце февраля я записался на приём к своему районному урологу Лисицыну, по поводу роста показателей ПСА. Врач, просмотрев динамику показателей, сказал, что мне показано лечение радиологическим методом. При мне позвонил своему знакомому врачу и поинтересовался, есть ли открытая линия на бесплатное лечение.
Затем объяснил, что врач Плеханов А.Ю. сейчас находится в Германии на конференции. Он готов взять меня на бесплатное лечение, но перед этим нужно записаться на позитронно - эмиссионную томографию тела в онкологическом центе в посёлке Песочный. Эта разновидность компьютерной томографии стоит около 35 тысяч рублей.
После того, как дата томографирования станет известной, связаться по телефону, который он мне даст, с Плехановым и договориться о встрече. Но не раньше марта. До этого врача в городе не будет.
Я согласился на эти условия, и Лисицын дал мне телефон Плеханова.
Решив не откладывать дело в долгий ящик, на следующий день съездить в онкоцентр. Онкологический центр расположен в красивом сосновом лесу. Снежным, солнечным днём, весь комплекс зданий центра напомнил мне г. Обнинск, куда я впервые прибыл таким же ярким зимним днём 49 лет тому назад.
Без труда, по данному мне описанию нашел лабораторию ПЭТ, где улыбчивая женщина записала меня на 10 марта. Весь поход онкологический центр и обратно занял у меня чуть больше часа.
В ближайшее воскресение приехала навестить нас Полинка, а когда я рассказал ей о результатах посещения врача и онкологического центра, она стала уверять меня, что прежде чем платить 35 тысяч, стоит посоветоваться врачами Военно-медицинской академии, которые мне делали операции, и у которых я прошлый год лечился.
После недолгих разбирательств пришли к выводу, что 10 марта, у меня есть время сходить к врачам ВМА. 2-го марта я позвонил Плеханову, но мне секретарша ответила, что он ещё не вернулся с командировки. Тогда я решил на следующий день съездить на кафедру урологии ВМА.
Созвонился со своим лечащим врачом Митрофановым, и тот предложил мне приехать к 9 утра. Вася взялся довести меня до места.
В связи с ремонтом зданий ВМА, кафедра урологии временно размещена в здании Морского госпиталя. Вася подвез меня туда и проводил до кафедры.
Митрофанов отчитал меня, почему я не явился к нему осенью, когда у меня начался рост показателей ПСА. Я оправдывался, что в октябре у меня было всего 1,9 и только в декабре стало выше нормы. Рассказал, что участковый врач рекомендовал ПЭТ и радиологическое лечение.
Митрофанов, изучив данные моих анализов, рекомендовал отказаться от обследований на ПЭТ и радиологического лечения, а 9 марта лечь к ним в дневной стационар. Назначат обследования на МРТ и сцинтиграфию костей в кабинете радиоизотопной диагностики. По результатам, будут лечить гормональной терапией.
Вернувшись домой, позвонил в онкологический центр и сказал, что лечащий врач не рекомендовал мне исследование на ПЭТ. Меня поблагодарили за своевременное предупреждение.
9 марта оформил дневной стационар в клинике урологии ВМА. Моим лечащим врачом определили Михаила Михайловича, у которого я уже лечился в предыдущие годы.
Он мне дал свой телефон и сказал, что, согласовав время посещения, позвонит мне и сообщит, когда и куда мне надо будет идти на обследование. Поставил условие, чтобы историю болезни, которую на меня завели в клинике, я сам брал и возвращал в день исследования.
С утра, по вызову Михаил Михайловича, поехал за историей болезни в Военно-морской госпиталь, а, забрав документы, отправился на кафедру Госпитальной терапии в лабораторию компьютерной томографии. Там я записан на 12 часов на томографическое исследование.
Приехал в лабораторию за пол часа до моего срока. Но там уже была небольшая очередь. Попал на исследование к 13 часам. Хорошо, что с собой взял электронную книгу, куда скачал мемуары Анатолия Черняева, спичрайтера Горбачева. Мемуары очень познавательны
Удивляюсь, как человек с такими взглядами, мог оказаться в окрестности вершины советской власти. Уже после развала Союза он говорил про себя: «У меня не то, что принципов, у меня убеждений никогда не было. Да, я был 48 лет членом партии, но никогда — убеждённым коммунистом».
При том, судя по дневниковым записям, людей с подобными принципами, у вершины партийной пирамиды был мощный слой: Яковлев, Медведев, Брутенц, Куценко.
Вернувшись домой, узнал, что Лида с утра обнаружила, что есть вода в сливном бачке унитаза. Открыла кран в ванной. О радость! Хотя и совсем тонкой струйкой, но вода идет. Труба начала оттаивать. Еще пару дней ожидания и вода пошла полным потоком.
К 22 марта я прошел все необходимые обследования. Анализ крови сделал в Парголовской поликлинике, Томографию малого таза сделали на главной площадке ВМА у финляндского вокзала, а остиосцинтиграфию на площадке ВМА у Витебского вокзала.
Во всех обследованиях отрицательной динамики не обнаружили, и 28 марта Михаил Михайлович сделал мне инъекцию гормонального средства на 3 месяца. Выписали из клиники и предупредили, что в очередное посещение в июне 2016 года, куда должен явиться с данными по ПСА, сделают ещё одну инъекцию.
На международной арене конец марта был заполнен событиями на фронтах войны с чумой 21 века ИГИЛ.
22 марта прогремели взрывы в брюссельском аэропорту и брюссельском метрополитене. Погибли 38 человек, более 340 были ранены.
26 марта пришло сообщение, что сирийская армия, с помощью Российской авиации освободила Пальмиру от террористов ИГИЛ.
27 марта, в Лахоре террорист-смертник подорвал себя. Погибли 72 человека, свыше 300 были ранены. Ответственность взяла на себя группировка ИГИЛ
Не менее жестоки, чем фанатики из ИГИЛ были, весной 2016 года, стихийные силы природы.
14—17 апреля — в Японии на острове Кюсю произошли землетрясения магнитудой от 6,5 до 7,3 баллов. 49 человек погибли, 11 пропали без вести, ранены около 1100 человек.
В эти же дни в Эквадоре произошло землетрясение магнитудой 7,8 баллов. Погибли 660 человек, 32 человека пропали без вести, 51376 – были ранены.
В середине апреля в Парголово затянувшаяся, многоснежная зима удивительно быстро, буквально за два дня, закончилась. Исчез снег в саду, растаяло озеро, появились первые первоцветы: зажелтела на косогорах мать и мачеха, на клумбах проклюнулись примулы и крокусы.
Но скорая весна 2016 года, обещавшая тепло, сменилась прохладным, дождливым летом. За весь летний сезон купался в озере всего лишь раз пять. Огородом мы уже не занимаемся, лет пять, и основное развлечение моё – чтение во дворе, под навесом книг из моей богатой библиотеки.
Чтение чередую периодическими разминками в виде скандинавской ходьбы. По дорожке сада, от входной калитки до озера, 125 метров. Четыре круга – ровно километр.
За компьютер сажусь, только когда стемнеет.
22 июня принимали гостей, одноклассников по 366 школе. Ира Бокова принесла несколько экземпляров литературного журнал, издающегося в школе с фрагментами из моих воспоминаний «Река времени» о нашей учёбе в школе в1959-1961 годах.
Как всегда, душевно посидели, вспоминая прошлое. Нашелся ещё один «мальчик» из нашего класса. Марк Драпкин, к.т.н., в середине 80-х годов иммигрировал в Израиль. А год назад, купил в Петербурге квартиру, и на жаркие месяцы переселяется в прохладный Питер.
Выглядит он для нашего возраста прекрасно, и приезжая в Россию не сидит на месте, а путешествует по комфортным маршрутам. Сын и внуки его живут в США, а старший брат в Израиль не уезжал, всю жизнь живет в Питере. Родители умерли, так что, похоже, с Израилем его сейчас мало что связывает.
2016 год – год больших юбилеев для меня и моей семьи: 17 августа-50 лет нашей с Лидой совместной жизни. 4 сентября -50 лет выпуска из ВМИОЛУ им Дзержинского, 31 октября мне исполняется 75 лет.
12 ноября – 75 лет Лиде. 17 декабря – сорокалетие сына Васи. В этот же день – пятидесятилетие 46 экипажа
В конце июня для обсуждения организационных вопросов пятидесятилетия выпуска из Дзержинки у меня собралась инициативная группа: Валя Березин, Юра Гладилин, Толя Иванов, Дима Скороходов, Саша Сысоев.
Друзья приехали с бутылками, закусками и цветами для хозяйки дома. Пока мы совещались, распределяя обязанности, Лида накрыла на свежем воздухе, под навесом, стол и мы душевно посидели, вспоминая годы учёбы.
Во время застолья, Иванов рассказал присутствующим историю, которая стала уже обрастать легендами, как Якушенко, в то время заместитель начальника ВМИИ по НУР пытался отменить результаты экзамена по ТОЭ, которые я принял в 231 классе. И что из этого вышло.
http://proza.ru/2016/05/08/2037
Во время нашей учебы у нас с Ивановым были всегда прохладные отношения, и я был приятно удивлен, с каким пиететом ко мне он рассказывал эту историю, которую он услышал от кого-то из офицеров института.
На заставке:Фото "Мужики"