5.
- Кто это сказал, что я мерзкий тип? Не нравлюсь – не читайте. Это потому что я без всяких муси-пуси, думаю что хочу, а говорю, не то, что думаю? А вы, что, иные? К себе-то приглядитесь!
Да ладно, что уж, я и сам себе не всегда нравлюсь. Вернее – чаще всего не нравлюсь. Но бывают и моменты.
Однажды, зимой, прогуливался я по парку – сбежал из дому, устал от притеснений жены – как раз перед разводом было. Зима, красиво, вышел к замерзшему пруду, а там – девочка, лет двенадцати, на коньках катается. Под свою внутреннюю музыку . Красиво так катается, изящно. Залюбовался я ею, махонькая, а женственная, гибкая, стрекозу напоминает, хрустальная совсем. Так и казалось, что вот вот, зазвенит и полетит. Юбочка вокруг ног развевается, конечки белые, варежки синие…
Я поздно заметил, что к ней по льду ватага шалопаев направляется. Мне до неё далековато было. Но насторожился я. Не понравилось, как они её окружили. Мне не было слышно, о чем базар шел, но, в одно мгновение, разом, как по команде, кинулись они к ней со всех сторон, как стая воронья. Я заорал, замахал руками, бросился к ним. Что там происходило, я не видел, но сердце мое зашлось от плохого предчувствия! Я бежал к ним, махая руками, как пугало, да и не один я, другие люди тоже бежали, потому что крик её услышали. Так раненая птица кричит,надрывно, больно!
Воронье вдруг рассеялось, бросилось врассыпную, улепетывая, кто куда, а она на снегу лежать осталась.. На красном снегу. Поломанная стрекоза. Я поднял её на руки, и, еле удерживая равновесие на льду, побежал, поскользил к людям. Колготки на ней были порваны, попка заголилась, я в ту сторону смотреть боялся, а чувствую, по рукам теплое течет.. Кровь.
Родители меня потом благодарили, что спас мол её от насильников. Там их много было, замучили бы по очереди, а так, только пальцами потыкали, да поцарапали. Героем называли. А мне – какой там герой, ублюдок, сразу надо было к ней рвануть, как только пацанов заметил.
Я потом в палату к ней приходил, с мандаринами, с трудом достал. Хотели про меня в газету написать, да я отказался. Герой, малышку не уберег. Она бледненькая на кровати лежала, лепетала слова благодарности, а у меня – чуть слезы не текли! Такую красоту,чуть было не загубили. Запомнилось мне, как жилка на шейке у неё пульсировала, тоненькая. Ресницы тоже – прямые и черные, густые,вокруг прозрачных серых глаз.
Она мандарин почистила, и мне две дольки протянула. Как выскочил оттуда – не помню, еще не хватало, чтобы мужику, да и разреветься!
Никогда я больше, после этого случая, о малолетках « взрослые» мыслишки не думал. Любоваться – да, а как же – мед для глаза! Но тема для меня эта стала запретной. Потому и растерялся я, увидев повзрослевшую Анюту в аэропорту – она ведь меня еще ТОГО помнила, « Ободзинской эры».
А вы – мерзкий тип! Бабник – да, так ведь это я уже после развода с женой – ударился. А кто сказал, что красотой любоваться запретно? Если мне пятьдесят, и сам я обвис местами, и потерся, это же не значит, что меня должны приводить в восторг ровесницы, с морщинистыми индюшачьими шейками, отечными мешками под глазами и ранним псориазом на руках.
В мыслях мы себя редко видим реальными, такими, как наяву. В мыслях мы себя видим преждними, о-гого, хоть куда. В своем воображении мы занимаемся любовью чуть ли не с Элизабет Тэйлор. Да что Тэйлор, с Мадонной, или нет, с Валерией, Интересно, многие ли из вас мастурбировали, представляя себе в эту минуту свою жену, такую, какая она сейчас. Быть может, такую, какой она была когда-то, но не домашнюю, располневшую, с валиками на талии и в застиранном халате. Или, прости господи, еще и в бигудях.
Это я в реальности жене не изменял, ну а в мыслях, конечно, поблудил, что уж там.
А пока что я нахожусь в периоде полураспада, когда, как сказал кто-то" иллюзии молодости плавно сменяются галлюцинациями старости".