Кубат-байке жил сегодняшними занятиями. Даже сидя в тёмной оплёванной комнатушке, он не осмеливался оглядывался в прошлое или приглядывать себе феерическое будущее. Он просто снимал ветхое жилье на окраине города и завёл ржавую механическую собаку. Собака потребляла 500 Вт в час, а взамен одаривала его теплом доверчивых и верных глаз.
Кубат-байке появлялся дома поздно, к полуночи. Чтобы разбавить тишину одиночества, он, переступив порог, сразу включал механическую собаку; осторожно гладил её холодную голову. Собака оживала, виляла хвостом и лезла целоваться. Кубат-байке чувствовал приятную боль где-то внутри туловища и сильно сжимал пса.
Ковыряя макароны, он рассказывал собаке о работе, о дороге домой, о хмурых людях в пригородном автобусе. Собака лежала, облизываясь, глядела на него исподлобья. Принимала понимающий вид. Ближе к трём часам ночи Кубат-байке засыпал. Пёс топтался, поскрипывая, возле кровати и играл со шнуром своего питания.
Однажды дорогой домой Кубат-байке подумал, что сердцу человека лучше работается, если кто-то ждёт его. Он видел на заводе оскотинившихся людей, с покрасневшими от ненависти глазами. Их никто не ждал. Они существовали только для того, чтобы получать зарплату и сразу же тратить её. Эти люди как-то сходились между собой, и вроде бы дружили, и как будто бы влюблялись. Но было в них что-то жадное, спешащее, не позволявшее разглядеть чужую душу. Они выпивали залпом эмоции других, выкачивали их натуральные соки чувств и бросали сердца в бетонный пол безразличия. Кубат-байке не мог сойтись с людьми. Он знал, что сердце самый хрупкий механизм, и при обращении с ним нужно строго соблюдать технику безопасности.