Сколько уж лет прошло, как пришла мне в голову эта сумасшедшая идея - попробовать себя в сочинительстве? Давно уж..., да как давно - срок жизни моей неизмеримо больший. В какой только сфере многогранной человеческой деятельности я себя не пробовал. Писательство - очередная моя блажь. Всему учился понемногу, поверхностно, не до конца. Могу порадовать публику лицедейством и пением, пока мой благодарный зритель не попросит меня со сцены, устав от саркастического хохота. Самолёт могу в воздух поднять. Летаю, правда, плохо. Посадки побаиваюсь.
Тогда на работе в меня ещё верили, и всё у меня получалось. Будучи в фаворе у директора, я возгордился и начал спорить с мастерами по их нерациональным распоряжениям. К чему, примером, парковые дорожки мести в ветреную погоду? Прохожие смеются! У нас не терпят пререканий с руководством, меня скоро взяли в оборот: использовали любую возможность, чтобы уличить меня в полоумии. Так я оказался в "умниках" среди конторского гнилого болота.
Постоянные попрёки от женского командования заставили меня задуматься: "А вдруг и впрямь? - ужаснулся. - Как проверить? Не к психиатру же идти за подтверждением диагноза от наших кумушек"? Для проверки своих умственных способностей решил свести к финалу приключения придуманных мною героев. Меня всегда восхищало умение писателей завязывать действие в большом произведении и вести повествование не срываясь в казусы с предисловия до концовки, не забывая ни о чём до самой развязки. "Смогу ли"?
Работал я тогда в кочегарке. Один, в ночь. Все обстоятельства складывались в поддержку моей идеи, всё говорило о правильности моего решения, предвещало удачу, и всё у меня получилось: герои ожили, концовка спорила с голливудским "heppy end". Тетрадки не хватило. Главное же - я поверил в себя. Правда, прочесть мой шедевр никто не соизволил, да я и не предлагал особо.
Что привело меня к идее писательства? Никогда в жизни я не был особо дружен с литературой. Читал, но не сказать что больше всех. Знакомые читали запоем - не оторвать. Я отлично читал чертежи, техдокументацию; художественную литературу - между делом, со скуки, фантастику и приключения. В жизни надо знать всё - один из моих принципов, который обязывал меня знакомиться с классикой. Не помню, что бы жалел о потеряном времени после знакомства с Толстыми, Грином, Пришвиным, Булгаковым.
Чтение - обязательное занятие человека современного, которое учит реально воспринимать окружающий нас мир. Читателю легче понять людей - кто есть кто, кто чего желает предпринять. Читатель знакомится с литературным языком, языком Пушкина, а со временем вполне может общаться на чистом русском, любовно охраняемом многочисленным сословием словесников. Тем не менее, от читателя до писателя лежит трудная дорога из приобретённых талантов. Гениальность сводит читательскую мечту о писательстве вовсе на нет.
У каждого желания есть свои корни, и в поисках причин моей непонятной тяги к сочинительству я пускаюсь в свои молодые годы, роюсь в хламе памяти, ностальгирую по счастливому времечку, которое в незапамятные времена засадило в меня долгоиграющую чертовщинку, открывшуюся через жизнь, к старости.
Волна памяти забросила меня в Арсланбоб, в горы, в пионерлагерь. Здесь я впервые вкусил яду популярности, выиграв конкурс танцев. С другом Олежкой подготовили эксцентричное танго. Я выступал в женском. Всем понравилось, было весело. Нас не смогли опередить даже профессиональные танцоры Лариска с Юркой - брат и сестра.
Так здорово жилось в пионерлагере! Столько друзей, встреч, интересов! Столько искромётных шуток, нескончаемых задумок, веселья! Просто необходимо рассказать обо всём этом! Люди должны знать о нашей насыщенной жизни. Просто необходимо снимать кино о нас. Разве могут сравнится герои фильма "Добро пожаловать" с нашим развесёлым времяпровождением?! Да что там Дынин с Ивочкиным? Наши ребята завлекут зрителя с экрана ничуть не хуже красных дьяволят! Сценарий придётся мне писать самому. Кому же ещё?
Техникум в Шахрихане средь хлопковых полей, бахчи, виноградники, зауры. Шарихансай с глинистой коричневой водой, оставляющей грязевые подтёки после купания во всех потаённых местах. Грязевой налёт вокруг рта - самая юморная отметина у пловца, как клоунский грим. Студенческое общежитие вдали от родителей, первая самостоятельная жизнь, первая сигарета выкуреная без утайки, первая стопка сухого вина.
Ольга Яковлевна - учитель литературы, светлая женщина - и душой и телом. Женщина крупных форм - сама Россия. Как могла такая одухотворённая душа справиться с нами, отпетыми хулиганами? А ведь справилась без всяких особых конфликтов! Хулиганы того времени - не то что нынешние отморозки, не способные ни на что человеческое, без принципов и совести. Хулиганы стихи писали (Маяковский), били рекорды перелётов, славя советскую авиацию (Чкалов). Хулиганы войну выиграли, сохранив будущее для России. Нам, пацанам, было далеко до героев, но говорить с нами о великой стране, о достижениях, о советской культуре вполне было возможно.
Ольга Яковлевна организовала литературный кружок, в котором приняли участие большинство студентов из нашей группы. Самодеятельных гитаристов среди нас хватало, дворовым аккордам мы легко обучались друг у друга.
А и вправду, что петь одно и то же, коверкать дворовые мелодии фальшивыми закидонами? Не лучше ли прикоснуться к настоящей музыке под присмотром знатока гармонии звука, Ольги Яковлевны, умеющей аккомпанировать на фортепиано самым бесталанным исполнителям. Лучших певцов девчонки больше любят. И мы тянули свои глотки что есть мочи:
-Колесом за сини горы солнце ясное садилось.
Здорово! Есенин - наш парень! Тоже из хулиганов! Как может сравнится "Дым сигаретный" с есенинским "Выткался на озере"? "Дай Джим на счастье лапу мне"...
Сыграли описанные события моей жизни какую роль в открывшейся тяге к сочинительству, не поспособствовали ли моему решению начать писать, подтолкнув меня к этому увлечению через года? Правильным будет считать детство и юность основными катализаторами моей сегодняшней писательской деятельности, хотя в жизни моей произошли ещё десятки мелких событий способствующих моему обращению к литературе на склоне лет.
С тех пор изменилось многое: если в юности меня влекло к самосовершенствованию стремление к популярности, то сейчас я всячески избегаю известности. Главным для меня стало, чтобы люди услышали мои мысли.
Более пяти лет прошло с тех пор, как я осилил свою первую фантастическую повесть. Ну да - более того! Вот уже около десятка лет брожу я по своим выдуманым историям, невпопад отвечая на вопросы из реальной жизни. За этот срок я научился сдержанности, не спешу выпускать свои новинки на суд читателя; хотя так же, как и в первый раз волнуюсь, отпуская свои сочинения на суд читателя.
Профессионализма не набрался, правда - неоткуда. Возвращаюсь к ранним произведениям и ужасаюсь их наивности: "Как я мог"?! Редактирую редко, каюсь. Два произведения переписал заново, ещё одно на очереди. Статистика посещений, однако, порождает массу сомнений.
Перепишу, конечно, со временем. Сказал - сделаю. Вот только первую повесть трогать не буду. Первенец - это начало, святое. В первом сочинении наивность и дилетантство естественны.
По разному я отношусь к своим произведениям. Загляну иной раз с интересом на давно забытую миниатюру да возгоржусь: неужто это я сам писал? Самого Стивена Хокинга переплюнул в догадках о функциональности Вселенной и бытия! "Нет, не ты, Игорёк, всё это удумал! Куда тебе с твоим хилым умишком и заскорузлыми знаниями"! Не я? А кто же тогда?
Вдругорядь засяду за компьютер невыспамшись, с целью забыть неудавшийся день, и чертыхнусь: где я только набрал всю эту бредомотину? Где слов столько набрался бессмысленных? "Сам-то понял, что написал? "Схерлитомак" нагородил непонятками и сидит, радуется".
Не любил я ранее местоимение "который" и грешил деепричастными оборотами. До сей поры не всегда мне удаются сложные предложения, а упрощать их берусь не всегда, ссылаясь зачастую на Льва Николаевича. Выработаю ли я когда свой стиль? Сомневаюсь. Не чувствую я свой слог, не понимаю красоту слова. Мне нравятся отдельные мысли, удачные их хитросплетения, логика в суждениях. За ритмику хвалили когда-то, слышу музыку; красоту слова - нет.
Литература не терпит споров о политике и жизни, у каждого состоявшегося писателя свой состоявшийся взгляд на мир. И всё же мне не по нраву некоторые цитаты от классиков. "Краткость - сестра таланта", как утверждал когда-то Чехов. По мне же краткость - это основа многословия. Многословие лучше всякого лаконизма может развернуть мысль во всей её премудрости. Слышал, в интернете можно найти "Войну и Мир" и прочесть все четыре тома в сокращении за 35 минут. Стало быть, по Чехову, создатели краткого содержания талантливее самого Льва Николаевича?
И опять мой любимый Антон Павлович: "Если можешь не писать, не пиши". Ленивый я стал на письмо, но всё же пробивает иногда, зудит. И вообще, мне больше по нраву лозунг военных корреспондентов: "Ни дня без строчки"! Может, когда я на что сгожусь для читателя, а этот лозунг станет актуальным и для меня?
Сомнения, сомнения...
Зачем же я пишу? Затеряется всё это в в интернете вместе со мной, безликим, виртуальным - недочеловеком. Не слышат меня, слабо моё слово.
Писательство заставляет мыслить. С ручкой за ухом (в зубах) проще прийти к верным выводам. Посомневался с недельку и пришёл к правильной мысли:
-Писать лучше, чем не писать.