Сказка для взрослых. Ужастик.
Весь класс собрали в кабинете биологии. Учителя пошептались и ушли, наказав оставшимся вести себя очень тихо. Повсюду стояли горшки с геранью и кактусами, в аквариумах беззвучно плавали рыбки, но больше всего покой исходил от притаившегося в дверях подсобки скелета. Он стоял согнувшись и ничего уже не ждал.
Внезапно дверь распахнулась, и в нее влетел плотного сложения человек с красным лицом. За ним вошли еще двое, следом трусил директор.
- Все здесь? Тогда начнем урок. Маша, который из них?
Толстая, рослая девочка перестала давить прыщь и показал на одноклассника, бледного, ссутулившегося, но глядевшего прямо в глаза Машиного папы. Тот, ни слова не говоря, схватил парня за куртку и отвесил громкую пощечину.
- Мало? - мужчина тяжело развернулся и сильно ударил мальчишку в грудь.
По какой-то причине именно в кабинете биологии нашлось место для громоздких гипсовых бюстов Надежды Константиновны Крупской и Антона Семеновича Макаренко - они стояли в углу на шкафах для экзотических существ и растений. В один из этих шкафов и влетел воспитуемый. Надежда Константиновна медленно пошатнулась и полетела вниз. Потом она, как футбольный мяч, ударила по голове продолжавшего наступать Машиного папу, отскочила и с грохотом проломила последнюю в ряду парту.
***
- Не называй меня "Баба Яга", - каркнула сверху ворона.
- Почему?
- Это что-то другое. Несерьезно, по-детски. А я ведьма, извожу людей, могу разбить сердце, повредить разум.
- Брось, все одно... - промямлил бес. - Скучновато что-то...
Он вдруг оживился и, таращась из-за огромного, поросшего мхом камня, прохрипел:
- Вижу, святые отцы вокруг часовни хоругви обносят. Образ на мой лик поменять можно - вот смеху будет.
- Нет, инфаркт пару старушек уберет. Остальные развеселятся. Я вот со своей ветки похоронную процессию вижу. Тут есть что придумать.
От черного "Мерседеса", метров двадцати в длину, двинулась колонна угрюмых людей. Лишь детвора успевала тайком пошалить за спинами взрослых. Гроб подхватили и вслед за батюшкой направились к загодя вырытой яме. Идти было тяжело, скользко: погода стояла осенняя, кругом слякоть и ни живой травинки-былинки. Моросило. В тумане проглядывали остовы крестов свежих могил. Наконец, процессия остановилась, открытый, весь в бархате, гроб поставили у края могилы. Стояла тишина, кто-то нечаянно всхлипнул. Вперед вышел батюшка и второпях начал отходную. Бригада халтурщиков готовилась заводить ремни.
Вдруг в бледное, опухшее лицо покойника с неба ударила ворона. С истеричным криком, широко раскрывая клюв, она принялась рвать его кривыми острыми когтями, выклевывала глаза. Мертвец пошевелился, потом стал на колени и завыл, растягивая псалмы. В толпе завизжали, кто-то упал в могилу, остальные бросились в разные стороны.
Кладбищенские рабочие забились в оставленный неподалеку трактор и с грохотом скрылись в клубах сизого дыма. Лишь одна девочка лет десяти-одиннадцати не тронулась с места, а с интересом наблюдала за представлением. Когда кругом все стихло, труп обратился в черта и недовольно спросил:
- Ты почему стоишь? Слепая, что ль?
- Нет. Веселкин и не такое может.
- А кто это?
- Да есть у нас во дворе мальчишка, в цирк устраивается. Он каждый вечер такое откалывает. Могу познакомить.
- Нет-нет, мы уж как-нибудь сами...
Думая каждый о своем, все трое направились к расхлябистой колее. Впереди шла девочка, за ней бес, потирая израненные глаза, следом - ворона, перепрыгивая через мелкие лужицы. Вышли на грунтовую дорогу. Впереди виднелся лес. Они молча направились туда, девочка не выдержала:
- Я боюсь. Давайте пойдем другой дорогой.
- А она здесь есть? - с ехидством спросил бес, размазывая кровь по морде.
- Тьфу, какой ты страшный. Я не пойду.
- Кто страшный? Я? - Он в ту же минуту обернулся добрым молодцем, куда там Веселкину. Девочка раскрыла рот от изумления и остановилась:
- Меня Маша зовут. А вас?
- Борис, - он поклонился ей в пояс. Ворона остановилась, проворчала что-то и срочно заковыляла им вслед.
Так они и шли, пока тропинка не увела их в лес. Здесь стало темно и прохладно.
- Ой, куда же это нас черт завел? - Маша хитро посмотрела на Бориса.
- Бог знает, - в тон ей ответил черт. - Только вот той избушки что-то не припомню в этих краях. - Он показал на большой дом, искусно спрятанный в ельнике.
- А время-то позднее уже. Может, впустит кто? - мечтательно прохрипела ворона.
Тяжелая дверь отворилась, и на крыльцо вышел молодой человек неписаной красоты. Он был широк в плечах и тонок, лицом бледен, длинные льняные волосы зачесаны назад. Увидев странную компанию, он весь засветился от радости и звонким голосом воскликнул:
- Эй, кто там? Никак в гости пожаловали?
Вперед вышла Маша, представилась и попросила впустить в дом, чтобы обогреться чуть-чуть.
- Я внук лешего, зовут Леша. Построился здесь, в глубинке, - живу, не скучаю, друзей у меня много. Но попрятались - вас испугались. Ай - да ко мне в горницу.
- Я бес, лучше Борис. Хулиган безобидный, игры там всякие обожаю, - ответил бес, потупив взор и засунув руки подмышки.
- А я Машенька. Лучшая девочка в лучшей школе.
Наступила тишина. Из-под стола смотрели две испуганные черные бусинки.
- Я на минутку выйду, - тихо прошелестела ворона и неуклюже поскакала к двери.
Не прошло и мгновенья, дверь опять отворилась, и из сеней появилась молодая девушка в скромном сером платье. Широкие бедра, высокая грудь, синие глаза, крепко схваченные сзади черные волосы - все выдавало в ней здоровье и крепость характера. Только руки она почему-то прятала за спиной.
- Вот и я, ворона, вернее Вероника. Мой лучший друг - Боря, вместе и проказничаем.
- Какие проказы? - не сдержался Леша. - Ты себя видела? Бросай свои затеи, делом займись. Побудь за хозяйку.
Вероника тут же выставила чашки, бросилась заваривать чай. Как всю жизнь тут жила. Все, кроме Леши, переглянулись; никто ничего не сказал. После чая он засуетился: для всех надо было место найти. Борису, богатырю - красавцу, выделили хозяйское ложе на белом мху. На печку с можжевеловой подушкой отправили Веронику. Сам хозяин устроился на сундуке, густо накрыв его ельным лапником. Машеньке приглянулись полати, заваленные сушеными лесными травами.
- А как же замок? - спросила она, поправляя вязанки зверобоя.
- Не беспокойся, - уже сквозь сон пробормотал Алексей. - В сенях филин живет. Недавно медведя выгнал.
***
Под утро все вскочили от странного шума. Алексей зажег фонарь, и все увидели разодранного филина; дверь была полуоткрыта. Машеньки нигде не было.
- Так, - спокойно сказал Леша. - Вы двое идете направо, на большую дорогу, а я в лес - я его лучше знаю. Возвращаемся сюда же. Все понятно? Вперед!
Дождь все не переставал. Борис и Вика вымокли до нитки, сбили ноги. Кричать они уже не могли. Вдруг среди бескрайних полей они наткнулись на грунтовую дорогу: идти было не легче, но появилась надежда, что она куда-нибудь приведет. И она привела: за туманной пеленой они разглядели церквушку, одинокое голое дерево, огромный замшелый камень. Показались кресты, черные, едва различимые. И вдруг - о, чудо - у края свежей ямуги печального погоста они различили кого-то в белом платье. Это была она, Машенька. Инкрустированная крышка гроба, дубовый крест и дорогие венки куда-то пропали, а в стороне горланили, рассевшись кружком, вчерашние помощники. Маша стояла на коленях и истошно громко звала кого-то. Она медленно, злобно посмотрела в их сторону, но прежде, чем кто-либо успел хоть что-то произнести, прыгнула вниз. Молодые люди подбежали ближе, но она закричала пуще прежнего, прижимаясь к телу покойника.
Не слышно было, как подкатил трактор. Из кабины высунулся разудалый машинист, замахал руками, мол, отойдите дальше, еще вчера отпели. Залез обратно в заляпанную грязью кабину и начал двигать рычаги. В ужасе Вероника и Борис смотрели, как под комьями земли исчезают тела. Там, внизу они четко разглядели избитые копыта и корявые чешуйчатые лапы!
Не помня себя, выбежали на дорогу и, не переводя дух, направились к лесу. Вечером подошли к избе - вокруг никого не было. Они сомкнули ладони, красивые молодые ладони, - и только Вероника тихо спросила:
- А ты не знаешь, Леша все еще дружит с кикиморой?