Начало: http://www.proza.ru/2016/10/16/2248
Предыдущий эпизод: http://www.proza.ru/2017/02/06/709
К сожалению, на звонке от Влады запись памятного кристалла, по которому я восстанавливаю события этой истории, обрывается, следующей записи я пока не нашел, поэтому продолжаю по памяти. Не обессудьте, что запомнилось, то и расскажу…
Стоит ли описывать, как мы с Пусем «летели» в лабораторию на долгожданную встречу с Владой? С того дня в распорядок нашей городской жизни добавились ежедневные посещения Влады и короткие прогулки с ней в парке около Ивинской лаборатории. Домой ее пока медики не отпускали. Этому было несколько причин. Главной была необходимость закрепления ее новой «материнской» связи с мальчиком, состояние которого после вторичного вмешательства несколько ухудшилось. Подавая Юле идею, я представлял себе ее реализацию только в общих чертах, в деталях же все оказалось «много сложнее», как пояснил Ивин. Возникшая у «Марьяны» жажда материнства встретила у «подавленной» ею Влады инстинктивную поддержку, что осложнило задачу. Если бы еще промедлили, то «Марьяна» ассимилировала бы Владино сознание в своем. Переставив акценты и приведя мальчика в информационный резонанс с сознанием Влады, Ханни и Мих поставили перед Владой задачу «растворить» в себе «Марьяну». По сути, они спасли мне Владу. Это только в математике от перемены мест слагаемых сумма не меняется, я с первой же встречи почувствовал, в каком постоянном напряжении находится моя девочка.
Перелом наступил тогда, когда Влада с сияющими глазами сообщила мне, что Саша начал пытаться говорить и сказал ей свое первое слово: «Ма-ма». Это была победа. Все стало быстро возвращаться на круги своя. Наконец, медики даже разрешили ей с Сашей вернуться в Загорный. Однако Влада считала, что новую жизнь надо начинать в городе. Мы решили на некоторое время задержаться.
Однажды, после долгого отсутствия, у нас, наконец, появился и Ростислав Петрович. Сильно постаревший и искалеченный – вместо его правой руки был биопротез. Нам он ничего не рассказал, сообщил только, что уходит со службы и собирается осесть в Соловье, «окруженный правнуками и мемуарами». Нам с Владой, по умолчанию, предлагалось обеспечить ему правнуков. Все работы по развитию контакта с Вебсиком и исследованиям аномалий передавались Иону, Зет становится его заместителем. Только много-много лет спустя я случайно узнал, что наш «дед» сыграл важную роль в прекращении самоизоляции Марсианской Автономии и был там…
Мои собственные изыскания по мозаике, которые я проводил в городе «от нечего делать», неожиданно для меня самого оформились в стройную концепцию, причем не без помощи нашего Саши. Припоминается, как это было…
- Папа Юра, к тебе можно? – спросил в один из вечеров Саша, возникая в проеме арки кабинета, который был выгорожен мне на лоджии после нескольких попыток оптимизации быта в ограниченном объеме городской квартиры.
- Давай, малыш, - усмехнулся я. Помимо меня у него был еще «папа Гай». «Малыш» уже был выше меня ростом, передвигался еще в экзоскелете, но Влада усиленно с ним занималась, в том числе приобщила к плаванию в бассейне. Он нашелся недалеко от дома. Как она тогда умудрилась еще написать и защитить дипломный проект в своем институте – ума не приложу. Но факт остается фактом – она стала кибербиологом, причем уже достаточно известным в научных кругах. Ее Дебби была у нас «на подхвате» - она подменяла Владу и меня около Саши, когда мы не могли быть с ним. «Нянька» из нее была еще та!
- Теперь ты понимаешь, почему я так спешила учиться и создать Дебби? – однажды сказала мне Влада. – Я как чувствовала, что медлить нельзя. Она и мне самой пригодилась…
- Я вспомнил, - произнес Саша. – Вспомнил свою модель рельефа местности. Ты вчера мне рассказывал на ночь сказку о мозаике на полу, вот я и вспомнил.
- И что именно?
- Ну, ты рассказал про пирамиду, которая возникала из мозаики, помнишь?
- Да.
- А та моя модель тоже хотела сделать пирамиду, но потом рассыпалась на отдельные горы. Вначале был равномерный подъем рельефа точно по рисунку, а потом он прекратился. Я, если еще вспомню, расскажу…
- Вот вы где! – заглянула Влада.
- Саша свою модель рельефа вспомнил, - сообщил я.
- Мы все вспомним! – уверенно заявила Влада.
- Уаа, - подтвердил Пусь, развалившийся под столом.
А у меня перед глазами возникло хаотичное сборище кристаллов, увиденное пропавшей танкеткой. Я взял коммуникатор. На общий вызов отозвался Ион.
- Тут идея возникла, что ваш хаос кристаллов в пещере некогда был одной пирамидой-мозаикой, - сказал я ему. – Виконикам закинь ее, у них вроде трехмерная модель есть, может, получится собрать?
Вика и Ника уже вернулись к работе в лаборатории Володи, но отношения между ними и нашими близнецами остались очень серьезными. Влада их видела иногда во время подготовки диплома и считала, что «праздник - скоро».
- Уже почти собрали, - ответил Ион. – Завтра хотим выбраться в Загорный забрать обломки кристалла из кофра, помнишь? Вроде, они оттуда…
- А нас не прихватите? – вдруг спросил я.
Влада посмотрела на меня и светло улыбнулась.
- Нам с тобой тоже пора на наше море и полянку, - сказала она, увертываясь от «поцелуев» сразу оживившегося Пуся.
Но завтра мы никуда не поехали – через день были проводы Лунной экспедиции. В ее составе улетали Мих, Ханни и четверо лохматых «мушкетеров». Поэтому мы все собирались в санатории Космофлота. Оттуда до Загорного – рукой подать. Для Саши это была первая дальняя поездка после болезни, и Владу тревожило, как он ее перенесет. Но все обошлось. Для него там и сюрприз был – Саша-маленький встретил нас первым. Он уже совсем молодцом был. Его родители уже вернулись на Землю. Он оказался в санатории, потому что провожал со своей матерью отца и участника экспедиции – геолога и планетолога Станислава Стасина. Надо было видеть, как ребята обнялись!
Труднее всего проводы дались Пусе и Джеке. Я и не думал, что они так привязаны к своим щенкам. Ханни им всем обещала, что если Луна не оправдает собачьих ожиданий, то вернет их обратно за Землю. Пока же эта четверка в сшитых для них «космических» комбинезонах не отходила от нее ни на шаг. На свою мировую известность им было глубоко плевать. Главное – их Ханни рядом. Но в те дни их славные мордашки были на многих экранах.
Запомнилась мне первая встреча в санатории с Мартой и Славой. Если Марта знала обо всем, что выпало на долю Влады за последнее время, то Славу берегли и не говорили ему. Но он все узнал сам, как только увидел свою дочь. Как – я до сих пор не знаю.
- Я все понял, - соообщил он мне. – Вы с Владой вновь спасли друг друга. Уберегли. Правильно. - Сила мыслеречи у Славы возросла и обручи для беседы один на один с ним уже были не нужны.
Я знал, что к Славе память возвращалась фрагментами. Так, он вспомнил свою подготовку в Институте Времени и помогал Марте как эксперт. Хорошо помнил родителей Влады и совершенно не помнил своей работы администратором Лунопорта.
Мы сидели с Ионом и Зетом в холле, ожидая начала пресс-конференции. Небольшой зал санатория уже был переполнен и гудел голосами. Я с интересом слушал рассказ близнецов о пещере. Под ней они нашли «резервуар» с биомассой, идентичной той, какую обнаружили мы со Штефеном. От пещеры во все стороны тянулись «корни», в большинстве своем уже погибшие. Но часть «корней» была жива и в них возникали мощные импульсы, вызывавшие, в том числе, видения пирамиды в ущелье.
- Девушки загубили вторую танкетку, - рассказал Ион, - но мы успели проследить, что там происходит. Если на кристаллы оказывается какое-либо волновое или механическое воздействие, то сверху идет сильнейший статический разряд, который, кстати, и губит всю электронику… От него кристаллы начинают генерировать инфразвук, которым, словно эхолотом, биомасса исследует и копирует чуждый объект. Потом она начинает видоизменяться – создается стеклообразный сгусток, который как-то выстреливается в сторону раздражителя и «захватывает» его. Один такой сгусток тогда пытался захватить дверь моего коптера, помнишь?
Я кивнул. Ион немного помолчал и продолжил.
- Дальше мы не очень поняли как, но через некоторое время захваченный предмет растворяется в стекле и «стекает» на кристаллы. От первой танкетки остался мокрый след. А в недрах биомассы рождается его внешняя копия-муляж в шарике, который выкатывается наружу. Вторую танкетку постигла участь первой. Имеем два шарика.
- Три, - поправил я. – Еще шарик с башней и стеной. И даже больше, если приплюсовать коллекцию из краеведческого музея.
- И шарик с гайкой у Штефена, - усмехнулся Ион.. – Видел бы ты его лицо!
- И какие выводы из всего этого?
- Ника считает, что это просто кристалло-биологическая система памяти, построенная по аналогии с нашей электронно-цифровой. Мы сканируем предметы, создаем их образы и цифровые модели, ну и там нечто похожее. Это, кстати, объясняет появление «муляжей» в Соловье. Они были переданы туда от нашей пещеры по этим «корням - кабелям». На местах муляжей мы раскопали и нашли окончания «корней» с утолщениями, будто почками набухшими. В середине корней есть эта биомасса. Причем несколько каналов с ней, перевитых. Словно «витая пара» в древности.
Я скептически покачал головой.
- Умерь фантазию, вся катастрофа в Церне была разовым воздействием, правда, муляжи возникли там не сразу…
- Вот именно, - согласился Ион. – Если «корень» уже туда пророс, то под воздействием гравитационного удара из Церна он мог разродиться муляжом.
- А кто ему сообщил масштаб? – поинтересовался я. – Сила удара?
- Штефен как раз этим занимается. Он нашел со своими ребятами конец живого «корня» и хочет попробовать ударить по нему из гравитационной пушки. Кстати, знаешь, что интересно? Одна из разверток, которые получили девушки в ходе моделирования россыпи кристаллов в пещере, при сборке дает фигуру, сильно напоминающую дом нашего Вебсика…
Я всего этого не знал. Вопросы у меня роились, но тут объявили начало пресс-конференции и нам пришлось идти. Слушая короткие доклады Марты и Иона, ответы на вопросы, я не переставал размышлять над услышанным до начала конференции. Мои собственные поиски вертелись вокруг деформаций времени, полумистических или откровенно мистических объяснений этого феномена, свидетелем которого я стал сам. Ребята пошли другим, прагматическим путем, и, похоже, «ухватили кота за хвост». Сашина модель изменений рельефа, вытащенная мною из архива Академии Наук (она туда попала с материалами конференции, на которой он выступал школьником), наглядно показывала, как в недрах пыталось вырасти нечто большое, но не смогло и стало «умирать». Возможно, что муляжи в Соловье были агонией этого «существа», занесенного на Землю случайным соприкосновением времен. Возможно, что оно пыталось сообщить о себе людям, создавая деформации времени и видения мозаики определенной геометрии, которые те не могли понять. Для себя я четко понял, что оно – живое, и я не имею права причинять ему боль.
В перерыве конференции я вышел в холл и смотрел, как на площадку санатория садится большой дисколет. На нем отбывала экспедиция. Всех наших окружали корреспонденты, нам с Пусем удалось вроде ускользнуть…
- Доктор Кивин? – прозвучал за моей спиной знакомый голос. – Не согласитесь ли побеседовать со мной?
Я обернулся. Так и есть – Мелани Яан. Старая знакомая. Улыбнулся и кивнул ей.
- Мелани Яан, «Подробности», - произнесла она, начиная запись. – Мы беседуем с доктором Юрием Кивиным во время пресс-конференции посвященной началу работ Лунной экспедиции. Доктор Кивин, вы можете прокомментировать задачи экспедиции?
- Доброе время суток, уважаемые зрители, - начал я. – Экспедиции предстоит выяснить происхождение и свойства «ханнерита» - обнаруженного на Луне в районе Лунопорта «Луна-10» минерала. По предварительным сведениям, он может усиливать информационные связи и возможности человека. Есть основания полагать, что это не только раздвинет границы познания, но и позволит найти контакты с другими обитателями Вселенной.
- Среди членов экспедиции – ваши друзья. А почему вы сами не принимаете в ней участие?
- Лунная экспедиция – часть широкого фронта исследований, которые проводятся в данном районе силами земных институтов и исследовательского департамента Службы Безопасности, - ответил я. – Часть исследователей будет работать на Луне, другая часть -здесь. Видимо, руководство считает, что я нужнее здесь.
- На пресс-конференции прозвучало, что вам помогает искусственный интеллект «Вебсик». Вы можете рассказать о нем подробнее?
- Я бы назвал его прежде всего «сетевым» интеллектом, который очень сильно помогает при решении информационных задач, - осторожно ответил я. – Он существует виртуально.
- Но дом, который мы видим недалеко от Вашей резиденции в Загорном, кажется реальным…
- Мелани, чтобы поддержать виртуальное существование, нужна реальная инфраструктура. Этот дом был создан из ячеек суперкомпьютера, который некогда хотели разместить на орбите Земли. Это наш первый опыт создания структур такого рода, поэтому их миниатюризация – дело будущего. Как вы знаете, первые электронные вычислительные машины человечества были очень громоздкими…
У Мелани были еще вопросы, но уже начиналась вторая часть конференции. На ней собравшимся представили руководителя экспедиции – Михаила Михайловича Кашина, он же наш Мих. Слушая его ответы, я искренне порадовался за парня. Такой рост за короткое время! Спасибо тебе, Вебсик, от всей души за него!
А потом они все улетели. Помню, что мы долго стояли на опустевшей площадке, пока Ион не предложил сегодня же перебраться в Загорный. И вот за окном коптера уже проплывают знакомые склоны, башни Меера, крыша нашего дома… Мы вернулись!
****
Вот уже несколько месяцев в доме никто не жил. Поселившуюся тишину нарушали только роботы-пылесосы, с тихим жужжанием выползавшие ночами из стенных ниш, да шум воды, которую дом регулярно менял в бассейне. Ни наружные, ни внутренние сенсоры не подавали никаких сигналов. Даже то странное существо, которое некогда жило в закоулках памяти дома, его покинуло, построив себе новое жилище, похожее на цветок. Старому дому было одиноко и скучно. Легкая печаль тоски затуманила стекла его окон. Дом уже привык к своим постояльцам, изучил их привычки, полюбил собирать со общим столом и слушать своими стенами их разговоры. И вдруг – никого.
Дом дотянулся до стоявшей снаружи роботележки, но та только чуть шевельнула гусеницей и не захотела общаться. На ее платформе все еще лежало оборудование, оставленное после поспешного отступления от норы под елкой. Его так никто не разобрал, а тележку очень беспокоило, как бы усиливающиеся в это время года ветра не сдули вверенную ей поклажу. Она изо всех сил старалась предугадать направление ветра и развернуться так, чтобы с нее ничего не упало.
Вдруг память дома наполнилась чем-то давно-давно знакомым. Что-то очень ласково и бережно прошлось по всем закоулкам и шлюзам, протекло по всем сенсорам от фундамента до крыши, покачало антеннами, пробежало световой волной по помещениям, разбудило мирно спящий на полке маленький разведчик и окружило лежащий на консоли пульта шар с запаянной внутри танкеткой. Неведомая сила мягко подняла шар и опустила на один из обручей, лежащих на подносе. Маленький разведчик все это снимал своими камерами. Шар начал таять и скоро на обруче в луже жидкости стояла одна танкетка. А это «что-то» отправилось дальше, заполнило собой пустующую мансарду дома и разлеглось во всем ее объеме. «Как приятно вспомнить», - вздохнуло оно. – «Сейчас придут и спросят: Вебсик дома?»
И в это время дом уловил приближение большого коптера. Он заходил на посадку. Маленький разведчик с легким жужжанием вылетел навстречу из входной двери, которая так и осталась открытой, приглашая хозяев войти.
Конец второй истории
Рассудово – Москва – Рассудово. Ноябрь 2016 – февраль 2017