В четыре подъём, плотный завтрак и к правой стороне «шестерёнки». Тут ведь как? В три, даже если луны нет, от света звёзд всё видно. В четыре сереет, в пять светает, в семь солнце в зените.
Стартовали в полумраке, а на половине пути от солнца щурились. Через три часа, когда сил уже почти не осталось, по цепочке передали,
- Есть!
Когда мне помогли спуститься на чёрную гладкую поверхность, минут десять мне, в общем-то, было всё равно. Лёгкие разрывались от бедного кислородом воздуха. Не успевал сделать вдох, а требовалось ещё, ещё. Выдохнуть старался побыстрее и опять вдох. Пот ручьями стекал по лицу и между всеми ложбинками на теле. В глазах круги. Без привычки лазить по таким камешкам ох как не просто, а необходимо и рюкзаки перетащить и следов не оставить. Уоки-токи опять отказали. Они ведь, настоящие, китайские. Когда способность соображать вернулась, пришла неясная тревога. Ничего осознанного, только я привык доверять своим чувствам. Из рюкзаков сделали стенку поперёк тропы, стали осматриваться. Смотреть, правда, особо было некуда. Интересно было, это, да!
С боковой стороны хребта словно прорезана ровная полка. Шириной от пяти до пятнадцати метров. Первое ощущение, какой-то гигант раскалённым совком сделал по-лоску, пока не известно на какую длину. Также, как ось хребта не была абсолютно ровной, так и полка отклонялась как по горизонтали, так и по вертикали. Абсолютно ровное гладкое черное стекло, глубиной сорок сантиметров. Рассмотрели со стороны обрыва. Со стороны хребта имелась такая же вертикальная стенка, высотой около двух метров. Стекло гладкое, ни углубления, ни царапины. На ощупь тёплое, скользкое. Бликов не даёт. Солнце на ней не отражается. Никогда ничего похожего не видел. Скалы местами нависали над полкой, как здесь, но ни одного камня на тропе не валялось и ни пылинки. Живности ребята не наблюдали. Змей, паучков, птиц и то не видно. Над соседними хребтами видели, а над этим ни одной. Чувствует ли ещё кто тревогу? Оказалось - все.
Чувства чувствами, а боевую задачу выполнять нужно. Пока бойцы разогревали консервы, попробовали связаться с Баграмом. Рация молчала как мёртвая. Датчики движения тоже отказали.
Выходит, аномалия блокирует электромагнитные поля. Вот и первый сюрприз!
Справа от полки обрыв с километр, а может два. Расстояние тут определить сложно. Река по дну ущелья течёт, только спуститься вариантов нет. Плохо. Придётся воду экономить, росу собирать.
Полка скользкая, хорошо, что группа в итальянских горных кроссовках «Альпино». Они не скользят. В штатных и десятка метров не прошли бы. А так, по этой полочке, где и засаду не устроишь, мы по сотне километров в день проходить будем. Пропасть страшила. Перила тут не навесишь. Оправляться с верёвками придётся, да и ходом в связке идти.
Тревога не проходила, а всё давила и давила, прямо страхом временами захлёстывало. Что ж это такое, явной опасности, вроде, не наблюдалось. Даже наоборот. Только в низу живота что-то окаменело и никак не рассасывалось. Выход этот у меня не первый, да и вообще в разных ситуациях бывал, а тут, не поверите, ребята, даже тяжести рюкзака не ощущал. Ладонь на рукоятке Стечкина, даже пальцы сводило.
- Расслабься, подыши, - пытался привести себя в норму.
Через сорок пять минут ходьбы быстрым шагом, привал пятнадцать минут. Еле до-тянул.
- Что-то тяжеловато идти.
- Втянемся.
- Постоянно ощущаю себя в чьём-то прицеле.
- Есть такое чувство.
- Лютик, пойдёшь вперёд,
заменил дозорного Уж.
- Есть,
ушёл по черной тропе Руслан.
Так шли трое суток. На ночь, Кадет залазил на плечи Руслану и забивал в скалу над стеклянной стенкой шлямбуры со скобами. К ним и привязывались, чтоб не скатиться.
В «стекло» ничего вбить было невозможно, даже поцарапать не получалось. Ощущение близкой беды не отпускало и все давно поняли, что виной всему это необычная дорога. Зато чудесным образом, вес груза как бы уменьшился и усталость не скручивала ночью мышцы. Шли мы всё-таки хорошо. Никогда так быстро не ходили.
Психический пресс мешал думать, поэтому практически не разговаривали. Действовали на автомате. К пяти утра дорожка высыхала от росы и вперёд. Привал, лёгким бегом, вперёд.
Привал, вперёд, поели, отдохнули, вперёд. Описывать было нечего, отмечали только пройденное по шагомерам, расстояние. По ночам дневалили двойками. Самое тяжёлое в этом поиске. Лежишь возле вертикальной стенки, звёзды над тобой, перед тобой и, кажется, что в пропасть сползаешь. Медленно, так, незаметно. Дёрг, за верёвку, да нет, нормально всё. Через пять минут опять, дёрг! Ну и на отдыхе тоже не лучше. Так вот все и дёргались по ночам. Утро как облегчение.
Добежали, где казалась, кончилась проклятая тропа.
Фигушки, хребет влево поворачивал градусов на 50.
Прохожу я этот поворот, и тут, мать честная, пятиэтажка панельная стоит хрущёвских времён. Поперёк тропы.
Нет, дорогу не перекрывает, только крайний подъезд передо мной, а дом как бы в скалу уходит, но я не замечаю, мне в подъезд нужно. Открываю дверь с провисшей пружиной, у стекла вверху уголок отколот, само стекло другой краской замазано. Дверь коричневая когда-то была, а стекло какой-то зелёной, скорее бутылочной, да и не закрашено, а так вымазано. Поднимаюсь по ступенькам. В пролёте между первым и вторым этажом на полу с окурками, рация наша стоит, с антенной развёрнутой, гарнитура на подоконнике. Чего-то бубнят в наушнике. Подношу к голове. Бац, искра прям в лицо. Бац другая.
Уж-Серёга трясет за грудки.
- Очухался, или ещё вмазать?!
Слабость такая навалилась, что потихоньку садиться начал. Во рту, всё простран-ство сухой язык занимает, даже дышать трудно. Серёга флягу отстегнул, плеснул в лицо,
- Пей.
Чего это с тобой?
- Галю…, потянулся к фляжке.
- Глюки у меня, ребята.
- Может, спиртику? Ты всю связку тормознул. Стоишь лицом к стене и маршируешь, не отзываешься, когда руками пассы делать начал, я тебе, пардон, по мордам ладошкой. Двух раз хватило. Раньше такое случалось?
- Думаешь был бы здесь, если б бывало.
Пока пил, запивал водой, ребята доложили, что здесь можно к реке спуститься.
- Рюкзаки здесь оставим, метров двадцать на верёвках, дальше почти нормально.
- Мы с радистом останемся, а вы спускайтесь. Всё равно я, как тюфяк, в один момент силу как высосало. Серёга, это место такое. Проклятое.
- Да я, давно понял. Не хотел говорить, чтоб ты меня за чокнутого не держал.
Спирт начал работать, и потихоньку жизненная энергия стала возвращаться.
Вместе с Толиком-радистом, лёжа на краю полки, наблюдали как ребята спускаются к реке.
Лютик с Кадетом шли первыми и сначала спускали камнепады. Под слоем «мелочи» громадные валуны с острыми гранями.
Толик, позывной Пиф спросил,
- Тебе не кажется странным эта сыпуха.
- Чем?
- Всем. Сколько идём везде почти отвесные обрывы, что на нашем хребте, что на соседнем. Нигде не видели не следов обвалов ни одной сыпухи.
Подозрительный какой-то отвал.
- Обвалилась часть скалы, скажем, при землетрясении.
- Я вот и ищу, откуда эта масса могла отвалиться.
- Может когда-то карниз над этой полкой нависал.
- Может и карниз, пойду-ка я вперёд, до конца сыпухи пройдусь.
- Под ноги поглядывай, а то вперёд наших искупаешься.
Ребята почти спустились к реке, когда Пиф вернулся. Во-первых, он бежал, с перекошенным от ужаса лицом. Пару раз оглянулся назад, ну я, понятное дело, подтянул пулемёт. Он с разгона плюхнулся на тропу возле меня. Так бы и проскользнул бы дальше, если б я не ухватил его за шиворот.