Командировка медленно, но неуклонно приближалась к концу. Истекали отмеренные и обозначенные государством сто восемьдесят суток. Шесть месяцев работы с названием – выполнение специальных задач по ликвидации незаконных бандформирований на территории Северного Кавказа. Полгода, вырванных из жизни, шаг за шагом ведущие к отправке домой.
Начало обычно начинается с подписанием документов, получением формы, выбиванием командировочных и проездных. С финансами обычно и возникают проблемы. Сергей Харламов перед командировкой пытался получить полностью, но его остановили простой и жизненной фразой: «Вы поймите, если Вас убьют, мы с Вашей жены замучаемся деньги выбивать». Нужно войти в положение. Необходимо. А другим: «Денег не дадим, а то Вы их пропьете». Заботливо, но по-разному. Но так не всегда. Помурыжат, помурыжат, да дадут. Ну, куда им деться?
Когда-то на горизонте одной из командировок рядом оказался надежный земляк, которого прозвали по-простому «Лишенец». Андрюха встречающий после много дневной разлуки фразой из «Джентльменов удачи:
- Куда шлем дел, лишенец?!
Андрюха – Лишенец, поющий под гитару неизвестные душе вынимающие песни, рассказывающий, как однажды он пробирался к своим по пустыне со змеями и подбитыми немецкими танками. Рассказывал и приговаривал:
- Мы же с тобой лишенцы! То есть, одиночки никому не нужные. Никто о нас не вспомнит и искать никто не будет.
И слушали его, и пускали слезу, и не верили его многочисленным байкам, которые оказывались в дальнейшем чистейшей правдой. Обрубленной, матерной, циничной. Но правдой.
Лишенец – он одиночка. И правда у него своя, одинокая и голая. Ну соврет немного. Ну добавит. Ну самую кроху. Но самой сокровенной и страшной тайны не выдаст. Даже под Кизлярский коньяк. Тайны, как он живет и выживает. Окутает все ореолом таинственности, ощетинит матом, закроет завесой черного юмора и замолчав махнет рукой… Жив.
Уезжающего очередного лишенца в неспокойный регион необходимо окружить вниманием и заботой, вникнуть во все семейно-бытовые вопросы. Взять их решение на «особый» контроль. Все жестко. Все регламентировано приказами и распоряжениями. Уезжающей должен забыть о всех проблемах дома. Он должен полностью отдаться для выполнения своего долга перед Родиной. А Родина о нем не забудет, пусть будет спокоен.
Григорий улетал провожаемый и обласканный руководством.
- Ты не переживай! Мы твоих не оставим! Все будет нормально!
Самолет растаял в снежной круговерти унося сотрудника МВД выполнять поставленные задачи на Кавказ, а его жену отвезли на вокзал, где она благополучно переночевала на лавочке. Автобусы в пятьдесят километровую глубинку области уже не ходили, а провожающие хотели спать. А ведь могли оставить и в аэропорту. Добрые люди.
И это начало и вперед. А назад это другая история. И вернуться домой нормально может не каждый.
Везунчик тот одиночка - командировочный, который может договорится с земляками, убывающими организованно. В составе отрядов. Если возьмут, то он в шоколаде и без проблем. Нет проблем и у выездных – тех, кто может добраться до Минеральных вод и купить билеты заранее. После приобретения заветных квиточков, вся командировка подстраивается именно под них. Но есть те, кому некогда ездить в Минводы, те кто днями и ночами пропадает в зеленке, холоде гор. Им просто некогда подумать об отъезде. Они всегда в пути. И как правило денег к концу командировки не просто мало. Не на что купить поесть. А питаться им приходится в основном за свои – сухпаи им не положены, а на базу в столовую вернуться не получается сутками. Да и время у них мчится стрелой – раз и экватор. Раз и уже пора. Бывает что вмешивается госпожа Судьба в этот стремительный рывок времени останавливая и прекращая, но это бывает. И никто от этого не застрахован.
Это их жизнь. Это из их поездок на «природу» складываются цифры отчетов, именно из результатов их поездок рождаются доклады, репортажи по телевизору, пишутся чьи-то наградные.
А они опять в пути. Приказ отдан. Приказ должен быть выполнен. И пока выполняешь, пока выезжаешь – время летит стрелой, кометой. И только в этом один из немногих плюсов. А есть еще парочка – чем дальше в горы, тем чище воздух. Без пыли и начальников.
Об окончании командировки такие узнают случайно. Однажды прибыв с очередным отчетом о проделанной работе встречают кучу незнакомых лиц в кабинетах. С удивлением обнаруживают, что в их койках спят другие, а их вещи собраны в кучу и лишь по случайности не выброшены в мусорку.
Они тут, но уже не нужны.
Отвоевав место для ночлега, сдав все что получали, поев, начинают решать проблему выезда домой. А машин не дают. А по слухам билетов нет уже на полгода вперед.
- А что Вы тут делаете и почему не едете домой?
И никто ничего слышать не хочет. То, что было твоим островом спасения становится куском холодной скалы. И тебя просто сталкивают с нее в добрую жизнь Кавказа…
…Первую машину поймали в Ханкале. На заправке. Упали на хвост ребятам из Архангельска. Запрыгнули в бронированный Урал и без проблем были доставлены в Моздок, к шашлычку. Небольшому кафе, приткнувшемуся с другой стороны дороги от штаба. В той же непролазной грязи и пыли. Но без бетонных блоков и охраны. Без водки и пива, но с шашлыками. Обгоревшими сверху и сырыми внутри. С кровью и кинзой. Дразнящие запахи. Урчащие животы. И сюда не за поесть. А за традицией.
Садимся за стол. Достаем по бумажному червонцу и пишем название своего города. Каждый своего. Название и подпись. Густым слоем клея и шлепком, на стену. На свободное место. Вместо обоев. Вместо обоев на этой стене география страны в червонцах. От Балтийска до Сахалина. Вместо обоев история страны в червонцах, от девяносто четвертого до края…
Это традиция…
А ребята ждут. Вышли. Прыгнули. Поехали. К блокпосту. Попрощались. Обнялись. И пошли по своей дороге домой: в Липецк, Орел и Калининград. Одной.
Грязные и чумазые. Просимся на попутку. Едем. По прямой. Километров сто. Сквозь блок посты. До поста ГАИ. Там пересадка. Ребята смотрят и спрашивают. Подбирают машину. Жмут руки. Едем.
С автоматами. В разгрузках с патронами. К сердцу страны. На перекладных. То есть к сердцу еду я один. А ребята они по дороге. Мне дальше всех. Они тут по прямой, а мне еще ночами пять границ переползать. Шутка. Самолетом полечу. Если что – с парашютом сбросят над домом.
Первый прибыл Женька. В Липецк не заезжали. Его встретили на развилке. Обнимашки. Целовашки. Жена. Родители. Одиночек-лишенцев с цветами не встречают. Как ушли, так и пришли. Незаметно.
Пилим дальше. До Орла. С Эдиком. Самым молодым из нас. Вдвоем легче. Меняем машины. Проезжаем посты ГАИ. Деревни. Города. Усталость забирает. Но на душе светлее и светлее.
Город-герой Орел.
Баня. Кровать. Еда и сон. Утром уже чистые и Эдуард рычит машиной. Едем. Он меня везет в Москву. В аэропорт. Просто и буднично.
Оставив за спиной пыль и грязь Ханкалы. Дороги и махающие вослед придорожные шевковицы и грецкие орехи. Испуганные и равнодушные лица войны и мира.
Обнялись и навсегда. Он домой, а я за билетом.
Лишенец возвращается домой.
Он обязан вернуться, зажав под мышку золотой шлем памяти.