Лера

Невысокий полноватый  мужчина,  в быту - просто Лёша проснулся и стал обдумывать удививший его сон.  Ему приснилось, что впереди  по улице, удаляясь, шла женщина, на икре которой он заметил маленький косой шрам.  Лёша  бросился вслед, обогнал её и взглянул в лицо … –  увы, это была не она!  Теперь, наяву,  наш герой  удивлялся своему поступку во сне и припоминал давние события.  Прошло …, да – не меньше пятидесяти лет, когда он единственный раз виделся и разговаривал с нею.  Это случилось на пляже Финского залива, между Зеленогорском и Ушково.   Лёша в то время проходил производственную, преддипломную практику на заводе «Пирометр» и тратил свой выходной на даче, слоняясь по пляжу.  Был  солнечный, июньский день, штиль, горячий жёлтый песок, и было очень скучно: ни друзей,  ни  девушек, из-за которых он уже пару часов ходил по давно изученному «дикому» пляжу от гряды камней,  кем-то сплочённых вместе и уходившим от берега в воду на пару десятков  метров, до, так называемой дамбы, – кусочку бетонной стены, выходящей на пляж в километре от упомянутой гряды,  рядом с впадающей в залив маленькой речушкой.  Временами Лёша ложился на горячий песок и пытался загорать. Но скука не позволяла просто лежать, впитывая жар солнца: Лёша пытался разглядывать песчинки и ощущал неприязнь  – их очень много и они все похожи. «Быть одним из миллионов,  быть как все – противно.  Лучше уж раздуться из песчинки в огромный валун, тогда все твои особенности – рельеф, цвет, форма, вес – приобретают  значение» - думал наш герой. Но и валунов на этом пляже было слишком много, поэтому и их созерцание не принесло умиротворения.  Спокойствие и равнодушие песчинок  и валунов Лёша не захотел заметить и оценить.   Он вставал и вновь дозором обходил свои «охотничьи» угодья, развлекаясь пусканием блинчиков и метанием камней  на меткость по большим валунам торчавшим из воды. Когда всё надоело и наш герой решил идти к своей даче – маленькой комнатке,  ему повезло: он заметил одинокую женскую фигурку,  шпротинкой лежащей на шерстяном одеяльце как  тонком кусочке булки. Лёша решительно и быстро, не придумав ещё, как начать разговор, пошёл к желанной  цели.  Приближаясь, он оценил свою «дичь» как не очень-то ценную:  белокожая до болезненности, маленькая, невыразительная фигура, ничего сексуального.   Поэтому, или, может быть, из-за усталости от долгого поиска желанного Лёша запросто сел рядом и предложил познакомиться и поболтать,  чтобы отогнать скуку. К его удивлению случилось, что она – согласна.  Она лежала на животе и Лёша обратил внимание на маленький косой шрам посередине икры.  Девушка сменила позу – села и внимательно посмотрела на возникшего рядом паренька.  Смущаясь,  Лёша навал своё имя,  она ответила,  что её зовут Лера,  уменьшительное от Валерии.   Почему-то, пытаясь предложить занимательную тему для беседы, Лёша сказал, что ему нравится Сергей Есенин, что каждый стих его – убедительная демонстрация гениальности автора. Однако  Лера возразила:  «Конечно, Есенин – это очень простая и общедоступная поэзия.  Мне же больше по душе Блок или Маяковский».  Лёша засмеялся: «Разве Маяковский с его   В сто сорок солнц закат пылал,  в июль катилось лето,   была жара,  жара плыла —   на даче было это….»  не слишком просто и для младших школьников?  В  ответ  Лера сказала:  «Послушайте!  Ведь, если звёзды зажигают -  значит - это кому-нибудь нужно?  Значит - кто-то хочет, чтобы они были?  Значит - кто-то называет эти плевочки   жемчужиной? …»    Сейчас Лёше кажется, что она не произнесла весь текст;  уже после слов – значит это кому-нибудь нужно – в висках застучал громкий горячий  там-там.  Тёплая струя вошла в него, всего заполнила; голос Леры стал волшебным,  он  слышал только его и поражался красоте, тембру, ощущал, что что-то внутри, может быть печень и желудок двигаются, меняются местами.  Звуки проникали внутрь и как горячая водка обжигали внутренности и туманили рассудок. Непонятные, неразличимые  чувства,  - как море подхватили и закачали Лёшу то  радуя подъемом, то пугая бесконечным падением.  Ощущался  внутренний жар, пробивающийся наружу и могущий раскрыть внутреннее состояние нашего обалдевшего героя, чего он, стесняясь, не хотел,  и, придумав, что жарко и  необходимо искупаться  побежал в воду. Помогло мало: вода высыхала на теле, внутренний жар не унимался, но что-то всё же немного успокоило Алёшу. Он вернулся, продолжил общение,  даже пытался спорить. Но чувствовал - ничего не понимает, уже в себе – не ориентируется.  Лёша глядел в притягивающие,  чёрные глаза Леры, на её  тёмные, слегка волнистые волосы,   овальное лицо и глубже погружался в восторженное бессознательное состояние.  Когда пришло время, конечно,  Лёша предложил проводить заворожившую его девушку до дома. Лера согласилась, предупредив, что это очень далеко, 3-4 километра, до станции Ушково. Всю дорогу они о чём-то говорили, но Лёше запомнилось только несколько отрывочных кусочков: что её родители работают в театре Комиссаржевской, что она живёт в самом центре Ленинграда – на улице Пестеля, и что она принадлежит к богеме, неизвестной  для нашего бедного героя публике.  Лёше было непросто идти рядом и общаться:  внутри у него что-то разгорелось и требовало растрачивать  всё прибывающую энергию. Поэтому едва попрощавшись возле станции, наш герой развернулся и, как вихрь, помчался по шоссе в обратную сторону, успев, однако, подумать, что в глазах Леры, это вызовет нехорошие для него чувства. Но он не смог совладать с собой и быстро, как на стометровке преодолел несколько километров до своего дома, стоявшего почти на том самом пляже.  Ночь прошла мучительно: сна не было, тело горело. Рано утром Лёша вышел на пешеходную дорожку, идущую рядом с шоссе и решил пробежаться, чтобы устать, погасить внутренний гейзер непонятной энергии, не дающей ему покоя. Он довольно резво начал свой забег, но с удивлением ощущал, что усталость не приходит.  После 5 километров дистанции вместо утомления всё ещё ощущался восторг и появилось  любопытство: сколько же километров он сможет так пробежать.  Когда появилась табличка Рощино,  Лёша испугался: это значит, что он уже преодолел больше 12 километров. Усталости и желания остановиться не было, но разумно было бы повернуть в обратную сторону и через небольшое время  Лёша побежал назад, немного умерив темп, но по-прежнему не испытывая никакой усталости.  Добежав до дома, что означало:  была преодолено  около 30 км, Лёша ощутил, что вроде  избавился от излишков энергии и вернулся к своему обычному самоощущению.  Сидя на кровати, наш пенсионер  припомнил далее, как на следующий день после пробежки он с неприятным чувством увидел, что его икры и бедра изменились: стали ясно просвечивать крупные голубые вены. Потом он вернулся в Ленинград,  чтобы поработать на своей дурацкой практике. Дурацкой – потому, что в то время как большинство работало на станках, он, в следствии изобретательности и активности своего приятеля – Сашки Нефёдова,  работал  вахтёром – сутки через трое  и, в отличие от работающих на станках,  они с Сашкой получали по 80 рублей в месяц.  Через пару суток, Лёша вновь был на пляже, но Лера не встретилась. Безрезультатно он искал  её и в Ушково. Улица Пестеля, как и  Комиссаржевка  стали ему очень хорошо знакомы, но и это не помогло в поисках.  Несколько лет Лёша всё свободное время проводил, гуляя по улице Пестеля.  Запомнилось  как  он встретил  там двух ведущих артистов театра, все спектакли которого он уже посмотрел.  Он и она шли под руку,  не разговаривали, смотрели вперёд и вверх. Подойдя к Моховой, пересекающей улицу Пестеля,  они повернули и прошли по ней метров тридцать, а затем, всё так же, не глядя по сторонам, и, как завороженные, неподвижно уставившись в невидимое всем пространство,  решительно, не боясь транспорта, пересекли Моховую, и, вернувшись на улицу Пестеля, продолжили свой путь к театру.  Лёша решил, и по времени  подходило, что  эти удивительные артисты  так сохраняли свою настроенность на вечерний спектакль.  Запомнилось почему-то Лёше и как девочка, лет 10,  которая, гуляя  под высокой аркой дома, стоящего недалеко от Пантелеймоновской церкви,  но на противоположной стороне улицы Пестеля,  вдруг подпрыгнула высоко вверх и вперёд и сделала ножкой движение, разгибая колено и устремляя носок ножки вперёд,  так грациозно, как не  умели и лучшие балерины.  В общем чудеса встречались, но главного – Леры – не случилось.  Помимо Пестеля и театра Лёше пришлось освоиться и на историческом факультете ЛГУ – Лера упомянула,  что учится там на вечернем.  Приключения от походов за неуловимой Лерой обогатили лёшины архивы  впечатлений значительно больше чем все его бесконечные раздумья и фантазии о ней.  Вообще наш Лёша, а теперь уже Алексей Иванович, пенсионер,  был человек  обычный, нормальный,  но его внимание,  большую часть времени,  пребывало в фантазиях:  наивных, глуповатых,  ребяческих.   Это  спасало его от скуки и неприятных ощущений, сопровождающих обычные усилия, требуемые от каждого из нас жизнью.  Вот и теперь, проснувшись, Лёша не спешил навстречу текущей действительности, а пребывал в смягчённых умиротворённых временем воспоминаниях  о  когда-то яростной реальности, закружившей его в своих до сих пор неразгаданных им танцах.  После Леры были и другие влюблённости, служба в армии и  работа вахтовым метом,  случилась удачная женитьба,  работа,  дача  и многое другое.  Подумав обо всём этом,  наш герой заспешил: он ещё работал, т.к. пенсия, как и у большинства – была неприлично маленькой.  Проделав все необходимые процедуры и ритуалы,  Алексей Иванович вышел на улицу и побрёл на службу.   По дороге  ему подумалось: то, что сейчас он видит и те далёкие деньки на пляже сходны.  Тогда он бродил по пляжу скучал и раздражался на бездну одинаковых песчинок, а сейчас, зимой, он, тоже скучая, шёл,  встречая массу одинаковых унылых прохожих. В основном они были его соотечественниками, в тёмных, практичных, сильно поношенных куртках,  молчаливые и ничем не выделяющиеся.   Изредка попадались гастарбайтеры, в отличие от наших – почти всегда идущие группами, и, несмотря на мороз, перекатывающие во рту леденцы странных звуков чужеродной речи. На пляже им соответствовали пожалуй чайки и вороны, громко рассказывавшие про что-то своё.  Машины – были похожи на огромные пляжные валуны.  Социальный ветер перемешивал бесконечный поток людей и машин;  и  в тоже время общая картина в глазах нашего героя  оставалась неизменной.  Все эти бесконечные прохожие, с похожими лицами и одеждой -  соответствовали пляжному песочку,  состоящему из так же лишённых индивидуальности песчинок.  Вдруг  пришла мысль: вдруг сейчас что-то произойдёт похожее на ту давнюю встречу с Лерой.  И  его снова подхватит стихия чудесного и повлечёт куда-то таинственная сила.  Однако, всегда активный внутренний скептик тут же подсказал, что укатали сивку крутые горки, что не достанет нынче внутренних ресурсов на волшебные  события.  «Но ты, скептик – не прав» - подала голос интуиция:  «Когда придёт время, которого все боятся, вновь волшебная сила понесёт тебя в неизвестное.  И не жалких 30 километров, а непреодолимое по своей воле пространство преодолеешь ты перед встречей с умершей мамочкой и другими усопшими сродниками».