Случилось невероятное: ожил Александр Сергеевич Пушкин. Идет он по Петербургу и не может понять, что произошло за время его отсутствия. Не узнает Невского проспекта. Шум невероятный, извозчика не видать, а чуть зазеваешься и железное чудище на четырех колесах на тебя наедет. Вывески все больше на англицком, прохожие спешат как угорелые и одеты непонятно во что.
Встречный молодой человека в сильно изношенных синих штанах, бритый как каторжанин, остановил Александра Сергеевича:
-- Прикольный чувак! Точняк Пушкин из учебнике по литре и прикид конкретный!
-- Простите, сударь, я вас не понимаю. Где я?
-- Где-где, в Караганде!
Молодой человек махнул рукой и пошел своей дорогой, а живой классик оторопел. На каком же тарабарском языке изъясняются в этой Караганде и почему река Мойка тут оказалась? В полном недоумении застыл Александр Сергеевич, глазам своим не верит. И тут до его плеча дотронулся другой сударь с добродушным улыбающимся лицом.
-- Тут кто-нибудь по-русски говорит? – воскликнул Пушкин.
-- А то! Айпад свой куда-то зафигачил, дай мобилу, козе одной надо проэсемесить.
Александр Сергеевич схватился за голову и забормотал «Отче наш» в надежде, что Бог смилостивится над ним, грешным, и вернет его в знакомый до слез Петербург и в жестокий век, в котором восславил он свободу.
--Скажите мне, Бога ради, откуда тут Мойка и Адмиралтейская игла? – простонал он.
-- Ты чо? Базар-то фильтруй! Какая игла? Я реальный крутой пацан, а вот ты, видать, нарик обдолбанный! Полный неадекват!
На этом опыт по возвращению «нашего всего» с помощью нано-технологий закончился, и все встало на свои места: крутые чуваки с айпадами, Адмиралтейская игла и нерукотворный памятник, который воздвиг себе Александр Сергеевич.