ЕСЛИ ОДИН ИДЁТ

(Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны)

ЕСЛИ ОДИН ИДЁТ

Глава первая

В то утро она встала совсем легко. Стелла приподнялась над смятой постелью, оперлась тоненькими руками о кровать, повернула лицо к окну и замерла. Изящная, как скульптура, в белой маечке. Яркие лучи сентябрьского солнца поцеловали щеки. Она могла бы так сидеть и загадочно улыбаться серыми глазами – бесконечно. Вмешался будильник. Стелла поспешно выпрыгнула из-под одеяла, взмахнула светло-русыми волосами и грациозно закружилась по комнате.
Собиралась проворно: прохладная вода, горячий чай, плитка молочного шоколада, холодный воздух из распахнутого окна, единственные, слегка потёртые – так сейчас модно! – джинсы, серая блузка, свободная коса через плечо. Стелла вздохнула как перед прыжком в воду, посмотрела на дверь и быстрыми, почти воровскими, движениями вытащила из ящика письменного стола паспорт. Ещё раз осмотрелась, открыла рюкзак и засунула паспорт в тетрадь с лекциями. Пора бежать на автобус.
Улицы встретили её жёлто-красными звёздочками на асфальте, щедрым потоком солнечных лучей, тишиной и свежестью. Десять минут до остановки она пролетела, едва касаясь ботинками земли. И даже не расстроилась при виде большой толпы пассажиров.
С приходом осени пригородный автобус стал заполняться в два раза плотнее. По утрам в него неохотно проникали толстые рюкзаки и унылые лица студентов. Интеллигентные и не очень парни и девушки повисали на поручнях, безразлично смотрели в окна, а то и опускали веки, досматривая сны – каждый под свою музыку.
Стелла тоже заткнула уши прохладными пластмассовыми шариками, отгородившись весёлым звучанием песни от наступающих на ноги и сжимающих с четырёх сторон полных пассажирок. Ей казалось, что они специально толкают её могучими локтями. Что их раздражает беспечность и едва сдерживаемая радость: с чего бы это рано утром, да ещё и в час-пик! Но от этого хотелось улыбаться ещё больше.
На нужной остановке она протиснула между неповоротливыми фуриями рюкзак, проскользнула сама и спрыгнула с подножки автобуса. Огляделась и замахала рукой парню, стоящему в тени остановочного павильона.
Он смущённо улыбнулся, словно впервые видел эту заговорщически улыбающуюся девушку. А когда она приблизилась, бережно обхватил длинными руками. Её пальцы утонули в его широкой ладони. Влюблённые – а они, несомненно, были влюблены – спешили.
– Это туда, – указала она на первый поворот и вздохнула. – Наконец-то… неужели наконец-то мы будем вместе по-настоящему!
– Да… - он крепче сжал её руку. И ускорил шаг, следуя за увлекающей его дальше и дальше Стеллой.
Они подошли к парадному входу: закрыто.
- Может, спросить у кого-то? – предложил он.
Мимо шёл старичок с буханкой хлеба и бутылкой молока в прозрачном пакете.
- Вы не подскажете, - обратилась Стелла, не отпуская руки своего спутника, - Где здесь вход?
- Со двора, вон за тот угол сворачивайте, - кивком указал направление прохожий. – Это вы хорошее дело задумали! Молодцы, ребятки! Только молодые ещё…
Но «ребятки» уже скрылись за углом.
В полутёмном коридорчике на скамейке сидел мужчина: локтями упёрся в колени, ладонями болезненно сжимал голову. Он с безразличием посмотрел на держащихся за руки ребят и с таким же безразличием спросил:
- Жениться?
- Да! – заулыбались они.
- А я вот наоборот, - Он вздохнул, и Стелла почувствовала неприятный запах перегара. – Развожусь.
Влюблённые слегка попятились и сильнее скрепили ладони, бросая на мужчину сочувственные взгляды.
Девушка робко приоткрыла дверь. В маленьком кабинете, сосредоточенно склонившись над бумагами, сидела дама.
- Мы хотим подать заявление на регистрацию брака!
- Давайте ваши паспорта, - монотонно ответила женщина, подняла глаза на парня с девушкой, сощурилась и покачала головой. – Вы что ж, не школьники уже?
- Нет! – засмеялась Стелла.
- Давайте, - женщина протянула руку, снисходительно улыбаясь.
Парень взволнованно мялся с ноги на ногу и с нежностью поглядывал на длинную косу своей невесты. Ее сияющий взгляд устремился к кронам деревьев за окном.
- Вчера восемнадцать исполнилось? – усмехнулась женщина, возвращая паспорта. – Дождались? Берите чистые листочки, образцы заявлений вон там на стенде.
***
Регистрацию назначили на конец октября. Теперь жениху с невестой предстояло обрадовать родителей. Их волновало, как те отреагируют на неожиданную новость.
- Они должны этого ожидать! – заключила Стелла. – Всё-таки два года уже встречаемся!
Так смеясь и целуясь через каждые десять метров, они прошли пешком три остановки и, обнявшись, устроились на скамейке в скверике за университетом.
- Давай всё-таки снимем квартиру и будем жить вдвоём, отдельно от всех, это так замечательно: только ты и я…
- Ну, милая, давай первое время поживём с моими родителями, пожалуйста. Так будет легче…
- А зачем нам как легче? – Стелла поцеловала его, не желая портить такой день ссорой с любимым парнем. – Проводи меня, я опоздала уже на вторую пару.
- Может, не пойдёшь сегодня?
В ответ она крепко стиснула руками его голову, расцеловала щёки, брови и глаза, схватила рюкзак и побежала через сквер. Он проводил её взглядом и откинулся на спинку скамьи.
Когда она, запыхавшись, вбежала в аудиторию, все сосредоточено работали над тестовым заданием.
- Вы не пришли вчера и опоздали сегодня! – преподаватель не верила своим глазам. – Почему?
- День рождения, - хихикнул кто-то в аудитории. – Вы что, не понимаете?
- Можно я не буду сейчас сдавать тест? – спросила Стелла, теребя косу.
Преподаватель развела руками в знак согласия.
Девушка села на своё место поближе к окну, открыла блокнот на чистой странице и написала крупными буквами: «Я счастлива!»
***
Анатолий – именно так звали жениха – ещё немного побродил по улицам города, купил в киоске несколько газет с объявлениями о работе. Пролистал их. По его специальности ничего подходящего не было. Везде требуется опыт работы!
- Ну и какой смысл звонить? Чтобы отшили? – он пожал плечами и свернул газеты в трубочку. – Ладно, подвернётся что-нибудь, время ещё есть…
Он отучился на автослесаря, получил свою «корочку» этим летом. Стелла окончила школу и поступала в вуз на экономиста. С утра до вечера, не считая тех дней, когда девушка сдавала экзамены, Стелла и Толик плескались на речке, бродили по лугам вокруг их пригородного посёлка, вечера просиживали в кинотеатре. Мечтали о свадьбе и с нетерпением ждали её совершеннолетия. Эти прекрасные дни закончились… У Стеллы начался учебный год. Толику тоже надо было чем-то заняться, он принялся искать работу.
***
В тесной кухне пахло жареной свининой. Женщина в синем свитере и спортивных штанах с зелёными лампасами обжаривала на огромной сковороде кусочки мяса, поглядывая ток-шоу. Вошёл муж, тяжело опустился за стол и потянулся за пультом, переключил на другой канал.
- Что там, когда кормить будешь? – не отрывая глаз от «новостей», ненастойчиво поинтересовался Фёдор Степанович. – Сегодня тяжёлый день был…
Перед мужчиной, откуда ни возьмись, выросла бутылка шампанского.
- Что это, сынок? – мужчина уставился на Толика, бодро выскочившего из своей комнатки.
- Есть повод!
- Наверное, работу нашёл, - подумала мать.
Глаза парня сияли, губы смущённо сжимались. Он осмотрелся, взмахнул ладонями и выпалил:
- Я женюсь! Мы сегодня заявление подали!
Громко зазвенела металлическая кухонная лопаточка, коснувшись пола. Мать подняла её и шагнула к умывальнику.
- Вот тебе и на… - пробормотала она и погрузилась в свои мысли, опустив её под ледяную струю.
Отец поскрёб голову ногтем. Посмотрел на светящегося изнутри сына. Снова почесал затылок.
- Ну, так что ты стоишь? Открывай!
Толик кинулся к столу, схватил бутылку, покрутил её в руках, поставил на место и полез в шкаф за бокалами…
- А где вы жить будете? – на пороге стояла девочка-подросток, рыженькая, остроносая и хитроглазая, как лисичка. – Я теперь в твоей комнате буду?
- Да куда они пойдут? – махнул ладонью отец. – Они ж дети ещё!
- Мы пока здесь будем жить, - пробормотал Толик. – А потом квартиру снимем, попозже… в будущем.
***
Часовая и минутная стрелки уже приближались к восьми, а Стелла так и не объявила дома о своих намерениях. Она по два раза прочитала все лекции, переставила местами книги на полке, вытерла пыль с дальних уголков рабочего стола.
- Что ты занимаешься ерундой? – мама тихо подошла сзади и заглянула в монитор. Стелла разглядывала фотографии, сделанные этим утром. – Помоги сестре с сочинением.
- Мама! Это её сочинение! Пусть сама пишет… И я не занимаюсь ерундой.
Она перелистнула фотографию. И засмотрелась на счастливое лицо Толика. Добрые глаза и ресницы тёмные, длинные… Если бы у Стеллы были такие же, краситься было бы не нужно.
Стелла накинула вязанную кофту, колючую и мягкую одновременно, и вышла из дому. Прохладный воздух обнял её руки, спину, лицо. Девушка отодвинула тяжёлый железный засов и сделала несколько шагов по своему переулку. Посёлок засыпал, погрузившись в лёгкий туман, пахнущий сожжённой сухой травой. Стелла с детства обожала этот запах: он обозначал для неё позднюю весну или раннюю осень – открытие лета и его закрытие. Клёны по правую сторону дороги сливались в одну стену. Листья в верхней части крон ещё шевелились, словно сотни маленьких ладошек махали девушке в знак прощания. Она смотрела, не моргая, пока они не замерли. Прислушалась к лаю псов из соседнего переулка... Они перекликались всё тише, тише, тише… пока совсем не умолкли. И вот когда настал этот самый момент пред ночной тишины, всеобщего умиротворения и покоя, Стелла остановилась и запрокинула голову, обняв саму себя за талию. В тёмно-голубом небе не было ещё ни одной звезды. Но вон там, на южной стороне небосвода, - Стелла точно знала эту точку! – через несколько секунд проявится из синевы мельчайший огонёк. Он засветится первым, а потом, одна за другой, зажгутся другие ранние звёздочки. Но этот огонёк будет светить ярче других.
Девушка не отрывала глаз от заветной точки на небе, воображая, словно это она зажигает сейчас первую звезду своим ясным взглядом.
- Свети, - прошептала она. Небо стало на тон темней, звёздочка появилась и тут же исчезла: как будто подмигнула Стелле. Появилась и опять растаяла, как обычно - играя, прежде чем засиять в полную силу.
- Ты где бродишь? – у ворот стояла мама в халате и тёплой куртке.
- Всё, захожу. – девушка круто повернулась и побежала в дом.
- Поспокойнее!
Но спокойнее она не умела.
Пробежала рукой по книжной полке, выдернула учебник и засунула его в рюкзак. Скинула кофту, подскочила к зеркалу, чтобы переплести косу… Загремела посудой на кухне, размешивая сахар в чае.
- Ты можешь как-то тише? – раздражалась мать, - Скоро спать ложиться.
- Не могу… не могу! Я замуж выхожу!
- Что значит выхожу?
- Через месяц! Заявление подали. Сегодня.
Стелла выждала три секунды и подняла глаза: мама улыбалась.
***
Следующий месяц тянулся слишком долго. Стелле показалось, что её отношения с близкими начинают странным образом налаживаться. Младшая сестра с восхищением и любопытством поглядывала, как она готовится к свадьбе: примеряет лёгкую, как утреннее облачко, фату и очень длинные, сверкающие серьги. Вместе они листали журналы, выбирая какая причёска подойдёт для длинных – до пояса! – волос невесты.
Мама ходила с ней по свадебным салонам, подыскивая среди кружевного и поролонового вороха что-то подходящее. Грудастые манекены стояли, облачённые в тугие корсеты и широкие кринолины, добрая половина нарядов словно предполагалась для девушек с растущими животиками, а не для маленькой, как школьница, Стеллы. С трудом она нашла что-то тонкое, воздушное, облегающее узкие плечи и бёдра. Непременно нужно было научиться танцевать вальс!
Затащить на уроки танцев Толика оказалось совсем не просто. Неловкий угловатый парень боялся оказаться в центре внимания. Как мамочка испуганного малыша Стелла привела его на первый урок и долго уговаривала выйти на танцевальную площадку. Он двигался с трудом: словно статую осторожно передвигали с места на место. А её несло вперёд, несло закружиться в лёгком стремительном танце. После десяти минут неразберихи она с грациозной обречённостью опустила ладонь ему на плечо и тихо поплыла под музыку.
Всё остальное время Стелла просиживала над лекциями. А Толик практически не выходил из автомастерской: его устроил к себе на работу отец. Спустя три недели жених купил свадебный наряд и два тонких золотых колечка. Облегчённо вздохнул и объявил родителям, что больше в мастерскую не пойдёт, автомобили – это не его…
Долгожданная свадьба пролетела как волшебный сон: тот самый танец, очень серьёзное лицо жениха, сияющие глаза невесты и бесконечно изогнутые в улыбке губы. Не хотелось ни есть, ни пить вместе с шумными гостями, да их словно и не было вокруг - двое видели только друг друга, не разлучаясь ни на минуту.
Наконец окна кафе превратились в чёрные прямоугольники, а родня, перезнакомившись и наплясавшись, стала разъезжаться по домам. Руки Толика, обвивавшие тонкую талию невесты, слегка задрожали: от нетерпения ли, от волнения ли, непонятно. Их ожидала первая брачная ночь в полном смысле этого слова. Он и Стелла за два года отношений ни разу не спали вместе. О незамысловатых премудростях половой жизни они оба были информированы из интернета и рассказов более опытных друзей и подруг. Но сами обходились откровенными ласками. Неловкая попытка лишиться девственности не увенчалась успехом.
Произошло это - или лучше сказать «не произошло» - в летний день, когда, пройдя три километра по лугам за посёлком, они остановились в лесной посадке. Воль берёзовых зарослей тянулся овраг, Стелла почувствовала оттуда аромат переспевшей земляники. Парень с девушкой осторожно спустились, держась друг за друга запотевшими ладонями. Она сначала с любопытством, а потом с жадностью ела лесные ягоды: такими мелкими и душистыми трудно быстро насытиться. Он даже не пробовал, смотрел на неё: пёстрые бретельки сарафана на загорелых плечах, пучок русых волос, тонкие руки.  Она была такой знакомой, такой родной, такой своей, но в то же время привыкнуть к ней было невозможно. Стелла оглянулась: он взволнованно сглотнул. От этого по-особенному изучающего её взгляда стало страшно и хорошо одновременно. Девушка тут же оказалась близко, прильнула к Толику, пальцы, перепачканные земляникой, защекотали его спину. Лицо пахло земляникой, волосы пахли земляникой… Бретельки сами собой поползли вниз, а короткий подол сарафанчика наоборот задрался до самого пояса. Стелла зажмурилась и откинула голову, Толик с упоением уткнулся в её шею, одной рукой прижимая девушку к себе, а другой освобождаясь от мешающей одежды. Пора! – решил он. Крепко обнявшись, влюблённые скатились в глубину оврага. Трава щекотала и покалывала спины и ноги. Сверху палило солнце. Он потерял голову, забыл все картинки из Кама сутры, все фильмы, подсмотренные украдкой, неумело подбираясь к заветной точке. Её внезапный страх. Его замешательство. Секунды решили всё. Потом как ни старались, не смогли настроиться. Она смущённо поправляла причёску, он снимал травинки с её сарафанчика. Решили во всём винить колючую траву, на которой невозможно расслабиться.
Теперь не нужно было прятаться, они называли друг друга мужем и женой, бесконечно повторяя эти два слова, и торопились оказаться наедине. Наедине – в его комнате. Он заранее, с утра, подготовил это место, рассыпав по одеялу лепестки роз. К вечеру лепестки завяли, свернувшись в жалкие комочки. И глазам невесты предстала – увы – не романтическая картина прекрасного ложа, а нелепо замусоренная кровать, освещённая тусклой электрической лампочкой.
Стелла уже собиралась свернуть одеяло, аккуратно собрав лепестки, но не успела.
- Можно зайти? – дверь тихо приоткрыл Фёдор Степанович. – Ну как вы тут, всё нормально?
- Да, - девушка села на край постели, стараясь заслонить белоснежным нарядом «романтику».
- Ну, теперь у вас новая жизнь начинается, - отец похлопал сына по плечу. – Теперь вы – семья… Семья – это серьёзно. Раньше ты был сам по себе, делал что хотел, а теперь у тебя жена, от неё уже никуда не денешься…
– Он вот-вот прослезится, – думала девушка. – Такие важные вещи говорит, а главное: так вовремя! – однако молчала и очаровательно улыбалась.
Мужчина ещё немного порассуждал о серьёзности шага, сделанного ребятами, вспомнил свою молодость и свою женитьбу, поздравил их, пожелал спокойной ночи…
Стелле и Толику было очень приятно и очень интересно. Но ещё больше они обрадовались, вновь оставшись наедине. Не было ни жадности, ни будоражащего притяжения, как тогда, в овраге. Она просто сделала шаг, прильнула к нему, устало прижалась щекой к его плечу. Минуту они стояли, крепко обнявшись, слушая отдалённый шум и голоса из других комнат.
- Вот мы и вместе, - думала она. – Сейчас и завтра, и послезавтра, - а больше ничего в голову не шло. Просто было уютно.
Толик протянул руку к стене с электрическим переключателем.
- Можем зажечь свечи, - предложил он. – У меня есть романтические свечи с разными ароматами…
- Нет, не нужно.
Почему-то ей хотелось темноты. Темноты и тишины.
- Толик! Не спите ещё? – раздался из соседней комнаты голос матери.
- Нет! – юные муж и жена оторвались друг от друга также стремительно, как если бы их «застукали» полгода назад. По привычке.
- Тогда помоги, - скомандовали из-за двери. – Из кафе забрали то, что осталось. Нужно перенести из машины…
Толик виновато посмотрел на Стеллу.
- Иди, я подожду, - она отвернулась и стала собирать с одеяла лепестки.
Пока он заносил в дом и ставил в холодильник тары с салатами, девушка очистила одеяло и занялась распаковкой сумок со своими вещами. Они стояли здесь со вчерашнего вечера. Вещей у Стеллы было не так уж и много, по крайней мере, их можно было спокойно разместить в небольшой комнате Толика. Всего то: стопка книг и стопка одежды. Две полки в шкафу легко вмещали всё её приданное.
Он вернулся, на ходу стаскивая галстук. Остановился в дверях, облокотившись о косяк.
- Всё сделал, что нужно было? – она, чуть наклонив голову, вытянула вперёд руки. С губ уже срывалось проникновенное: «Иди ко мне…»
За плечом у него мелькнула рыженькая голова Катюши – его четырнадцатилетней сестрёнки.
- Можно? – она отодвинула брата в сторону и вошла. – Стелочка! Можно тебя обнять! Я так рада, что ты теперь будешь жить с нами…
Девочка с любопытством осмотрелась: не изменилось ли что в комнате. А Стелла про себя радостно выдохнула: хорошо, что успела убрать эту «красоту» с постели…
- Ты теперь мне как сестра, - Катя душила в объятиях Стеллу. – Будем поддерживать друг друга…
Когда она вышла из комнаты, молодожёны кинулись к двери, плотно закрыли её и щёлкнули замком. Сели на постель и долго молчали, не глядя друг на друга. И только когда весь дом умолк и погрузился в сон, она придвинулась к нему.

Глава вторая
Очень некрасиво получалось. Потому что ничего не получалось. И казалось, что никогда ничего не получится. И Стелла в принципе не понимала, как вот это может в ней оказаться: дергалась, извивалась и сдавленно хныкала, как будто на неё напал насильник. Но он то не насильник! Ему самому жаль её мучить и ничегошеньки не понятно…
- Давай отдохнём, а потом ещё попробуем, - прошептала она сухими губами.
Толик откинулся на подушку, не смея возразить. В абсолютной тишине раздалось: «тик». Он приподнял голову: часы показывали четыре утра. Стелла виновато глянула на него и отвела глаза к окну. Ему показалось, что она вот-вот заплачет.
Эта ночь не задалась с самого начала. Девушка долго молчала, застыв как статуя на краю кровати в свадебном платье. И он не смел нарушать её спокойствия. Когда члены семьи разбрелись по своим комнатам, и дом погрузился в тишину, она немного ожила. Повернула уставшее лицо к мужу и тихо поцеловала в щёку. Дальше было всё по бесхитростному сценарию: на кресло полетели его пиджак, рубашка, её платье, затем были долгие поцелуи в кружевном белье «потому что так надо», «потому что это красиво» …
- А спят ли те, кто там, за стеной, - размышляла Стелла, закрыв глаза и с трудом изображая интерес к происходящему в постели. Полчаса назад ей были слышны оттуда каждое покашливание, каждый вздох, каждая попытка лечь поудобнее. – Значит, и им должно быть всё хорошо слышно, что мы тут делаем. Родители, наверное, уже спят… А вот девочка вряд ли…
Толик решил, что можно переходить к более решительным действиям. Девственницей ей оставалось быть ровно секунду. Скрипнула кровать. Стелла вздрогнула и отодвинулась от него:
- Тише, пожалуйста!
- Ты чего?
- Тише, нас слышно.
Старая быть бесшумными, они совсем потерялись. Он осторожно приближался к ней, а она инстинктивно отдалялась от него. И мысленно ругала себя.
Уже не хотелось ни поцелуев, ни эротичных, как в фильмах, ласк, ни красивых поз – ни-че-го. Только бы сделать это. Только бы сделать это. Сделать и успокоиться уже до следующего раза: до завтра, или до послезавтра… Лишь бы уже сделать это. Чтобы не было стыдно друг перед другом. Чтобы он уже наконец почувствовал себя мужчиной…
А ей уже не хотелось чувствовать себя женщиной. Не хотелось, чтобы что-то разрывало её. Вот бы вернуться в тот овраг, ощутить жгучее желание в животе и страстно заниматься петтингом. Зачем вообще было выходить замуж… И только ей показалось, что сейчас он разорвёт её, она нечаянно дёрнулась и вскрикнула.
- Ты что? – он заглянул в светящиеся в темноте глаза. – Не шуми, пожалуйста.
Она умоляюще сложила руки и прошептала:
- Не могу я.
- Хочешь пить? – он встал с постели и прошёл по комнате.
- Есть хочу.
Накинув одежду, они на цыпочках пробрались на кухню. Утоляя нервный голод, молчали. Когда возвращались в комнату, прислушались: все в доме мирно спали. Стелле очень хотелось спать. И совсем не хотелось продолжать безуспешные попытки лишиться девственности. Но признаться в этом она постеснялась. Так, мучая друг друга, они провели всю ночь. И когда в четыре часа утра Толик заметил, что Стелла вот-вот расплачется, он предложил:
- Давай попробуем завтра?
Она кивнула и, отвернувшись, быстро заснула.
***
Медового месяца как такового у них не было. Были два выходных дня: обеды с родственниками и ужины перед телевизором. Как-то за просмотром кинофильма Стелла с Толиком сидели в полумраке под пледом, тесно прижавшись друг к другу. Обнимались, обнимались… неожиданно к ней вернулось то чувство с земляничной поляны.  Дальше всё было как-то естественно, как-то само собой.
В понедельник утром она накинула рюкзак, заплела косу и поехала в университет.
Девушка училась на экономиста. Она совершенно не представляла себе кем будет работать – казалось, это так не скоро, что и не стоит об этом думать. Сюда её привела мама в день открытых дверей. Сказала, что это самый престижный университет в городе, а профессия экономиста или бухгалтера – что больше понравится – очень достойная. Стелла тогда равнодушно пожала плечами:
- Ну экономистом, так экономистом, – и вздохнула. – Астрономом то я всё равно не буду.
- Действительно! – засмеялась мама.
Лет до семи Стелла говорила всем, что будет «изучать звёзды». Две подружки, посвящённые в её тайные фантазии, смеясь, называли её астрономом. Пришлось успокоиться. Она только выбрала свою любимую звёздочку и каждый вечер выходила из дому, чтобы увидеть, как она загорается.
Последней парой в понедельник был экономический анализ. Звучит ужасно! Но это был её любимый предмет в этом учебном заведении. У одних преподавателей нужно было заучивать наизусть лекции, каждое предложение в которых – нагромождение терминов. У других – нужно было складывать и вычитать на калькуляторе длинные числа, решая задачки, смысл которых никак не доходил до Стеллы. У третьих – просто хотелось уснуть лицом на парте. Этот предмет был Стелле понятен. Преподаватель разговаривал на нормальном человеческом языке, местами даже с шутками-прибаутками. В каждой его задаче за цифрами студентка ясно видела рабочих, результат их работы, строгих экономистов в классических костюмах, подсчитывающих производительность труда, составляющих план на ближайший квартал, и вместе с ними пыталась определить, «почему в этом году прибыль меньше, чем в предыдущем, и что делать в следующем…» Четырёхэтажные формулы не нужно было зазубривать наизусть, а выводы в задачках у неё получались в три раза длиннее, чем у одногруппников, ибо она добавляла туда свои прогнозы и предложения, забывая, что речь идёт о виртуальном предприятии.
Константин Константинович в своём обыкновенном расположении духа, строгий и бодрый одновременно, - студенты никогда не видели его иным, - проверял контрольные работы. Выдалась минутка помечтать. Стелла смотрела в окно: два месяца назад отсюда открывался прекрасный вид на город, сейчас можно было наблюдать начавшуюся стройку. К окончанию учёбы взгляд будет упираться в многоэтажный дом. Девушка порадовалась тому, что живёт за городом. Мечталось в этот день с трудом. А о чём мечтать? Два месяца назад она была свободна, как птица, и постоянно думала о том, чтобы каждое утро просыпаться с любимым парнем. Теперь они женаты. Теперь один день будет похож на другой. Они будут жить рожать детей, она будет экономистом… Всё сбылось, всё исполнилось. Далёкой и загадочной осталась только та звёздочка. Вот бы и к ней как-то приблизиться…
- Надо купить телескоп! – вдруг подумала Стелла. – Обязательно. А без мечты жить как-то совсем не интересно.
Как раз в эту минуту Константин Константинович проверял её контрольную. Правильно подобранные формулы, решение и вывод – опять на половину тетрадной страницы. Он оторвался от строчек и посмотрел поверх очков на студентку за предпоследней партой. Чем-то она отличалась от своей соседки по парте, от всей группы. В ней было слишком много жизни, слишком много энергии, она иначе воспринимала и решала каждую поставленную перед ней задачу. И, скорее всего, это имело отношение не только к экономическому анализу.
- Стелла, Вы неплохо излагаете свои мысли, - заметил он. – Попробуйте себя в ещё какой-нибудь сфере, гуманитарной. Попробуйте писать в вузовскую газету.
- Ну, можно попробовать, - неуверенно засмеялась она.
***
Толик ждал Стеллу на автобусной остановке уже затемно. Случайные встречные могли подумать, что перед ними школьники: мальчик, влюблённый в девочку, несёт её рюкзак. Слишком он был угловатый, а она худенькая, с неизменно перекинутой через плечо косой. Она щебетала о своей учёбе, о том, что сказал ей сегодня любимый преподаватель.
- Как ты думаешь, может и правда, я зря туда поступила? - говорила она, потирая замёрзшие ладони. - Мне надо было куда-то ещё идти...
- Мне тоже надо было идти учиться в другое место, - вздохнул он. - Это вообще не моя профессия.
- Зачем только я послушала маму...
- Вот и меня родители в этот технарь устроили. И в мастерскую эту.
- Я думаю, ещё не поздно. Решить, чем я буду заниматься. Чтобы потом со скуки не умереть...
- Я тоже буду искать себе нормальную работу. Буду где-то в офисе работать...
- «Где-то в офисе»? - переспросила Стелла, морщась. - А в каком офисе?
- Пока не знаю.

Дома, не задерживаясь рядом с родителями, Стелла и Толик «нырнули» в свою комнату.
Из кухни, - заметила девушка. - просачивался аромат горячего только что сваренного борща. Слегка замёрзли ноги в тонких осенних сапожках. И что-то нужно было выучить к завтрашнему семинару.
Стелла слегка похудела и от этого стала ещё соблазнительнее, - отмечал про себя Толик. Он наконец-то дождался, когда закончатся у неё пары и сейчас не мог ждать и минуты.
Резкий - слышно даже в соседней комнате! - звук дверного замка. Холодные руки. Уверенные холодные руки! Искрящиеся радостью глаза. И... боль.
- Почему мы не подождали пару дней после, - прошептала Стелла, когда всё закончилось.
- Ну, милая, - улыбнулся Толик, одеваясь.
- Поцелуй меня, - она приподнялась, собрав остатки сил
Он чмокнул её в щёку. Щёлкнул замок. Он ушёл. Ужинать. А у Стеллы аппетит пропал. И учить ничего не хотелось. Она свернулась калачиком и быстро заснула.
***
В тесной кухне собралась вся семья... Стелла затеяла с утра готовить обед. Непременно надо было удивить родителей мужа чем-то вкусным. Из вкусного - яичница с помидорами и блины с тёртым яблоком не в счёт! - она умела готовить пиццу. Нет, не так. Она знала из чего состоит начинка у пиццы и как всё для неё красиво нарезать. А вот с тестом вышла заминка. Стелла порылась на скудной книжной полке. Кроме мужских и женских журналов и старого учебника по обж, там были только книги по кулинарному искусству. Девушка выбрала итальянскую кухню. Удивившись тому, что в ней предлагают всего один, весьма замысловатый, рецепт пиццы, углубилась в его изучение.
- Дрожжи вон там, в шкафчике - указала свекровь. - Вода уже тёплая в чайнике...
Стелла отложила книгу в сторону. И выслушала краткий и ясный пересказ только что прочитанного. Поблагодарила женщину и весело загремела посудой.
Фёдор Степанович переключал один за другим каналы, морщился, попадая на мелодрамы, новости ещё не начались. Глава семьи отвлёкся на сидящего рядом сына.
- Работу ищешь?
- Ищу, - Толик наклонил голову.
- Две недели уже, - тихо напомнила мать. - Ничего не нашёл?
- Нет.
Стелла медленно рассыпала тонкие луковые колечки по раскатанному на противне тесту. Она громко вздохнула и с укором посмотрела на мужа.
Он отвёл взгляд.
- Уж хоть куда-нибудь бы пошёл.
- Да всё нормально! - он заёрзал на месте.
- Пора уже деньги для семьи зарабатывать, - отец на тон повысил голос.
Толик нахмурился, сжал зубы.
- Раз уж женился... - вторила мама.
Толик закрыл глаза и покрутил головой.
- Толик? - Стелла выразительно улыбнулась.
- Что «Толик»? - он поднялся, громыхнув столом. - Что?
- Родители правы.
- Да я тебя вообще замуж не звал..!
Он вышел.
...В кухне слышалось только шипение из духовки. Родители Толика неловко исподлобья посмотрели на Стеллу. Она нервно рассмеялась.
- Не звал...
Поставила второй противень с майонезно-колбасным блюдом в духовку и быстрее скрылась в своей комнате.
Она забралась на кровать, в самый дальний угол, обхватила руками колени. Спина дрожала, тряслась русая коса.
- Не звал, не звал замуж, - мысли метались, как перепуганные птицы в клетке. – Ну, да, не было официального предложения руки и сердца, не было кольца с бриллиантом в красной коробочке, перетянутой золотистой ленточкой, не было визга удивлённых подруг, не было фотосессии с охапкой алых роз… Но он пару раз робко сказал: «Хочу быть вместе всегда. Когда уже мы поженимся?». И дождавшись совершеннолетия, она сказала «Ну давай, теперь уже можно…» - Стелла всхлипнула и подняла голову. – Но что теперь делать, что делать… Выставил меня идиоткой…
Она осмотрела комнату. Взгляд упёрся в мягкого розового медведя с белым бантом на ухе, которого неделю назад ей подарил Толик: игрушка занимала половину комнаты и каждый раз мешала подойти к шкафу.
Закинуть шмотки и книги в большую сумку и бежать отсюда прочь? Девушка решительно вскочила с кровати и вдруг застыла.
- Я была не права! – внезапная мысль поразила её. – Родители его довели, а я добавила масла в огонь. Он и сам переживает, что никак не может найти хорошую работу. Ну не хочет человек быть кем попало! Он ищет, всё время, пока я в университете на парах сижу, нервничает… Бедный мой мальчик… А мы ему по больному месту прямо!
Стелла снова села на кровать и вытерла слёзы. Она решила подождать Толика и сказать ему, что не обижается. Да как-то так и задремала.
Он пришёл спустя два часа. Присел на колени перед кроватью и заглянул в спокойное лицо жены. Чуть красные веки, слипшиеся реснички, выбившиеся из косы помятые пряди.
- Она плакала, - Толик нахмурился. – Дурак я…
Захотелось погладить по голове, или по хрупкой спине. Но испугался разбудить и просто долго сидел рядом, смотрел на неё. Сладкий дневной сон постепенно сморил и его. Паренёк так и заснул, сидя на полу, голову опустив на край постели у самой груди Стеллы. Сквозь светло-сиреневые тюлевые занавески просочились неяркие лучи заходящего солнца. Комната стала нежно-сиреневой и медленно погрузилась в темноту.
Поздно вечером они пробудились одновременно. Рассматривали едва различимые лица друг друга, ловили тёплое дыхание, хмурились.
- Толик…
- Подожди, дай я скажу. Я тебе обещаю: всё будет хорошо.
Она смотрела, не моргая. Ладонью сжала его плечо.
- Я завтра же найду работу. Ну сколько можно за счет отца жить…
Она сжала его плечо ещё сильнее.
- Ты мне веришь?
- Конечно!
- А потом мы съедем отсюда. Когда сможем сами…
Она улыбнулась.
- Мне нравится то, что ты говоришь.

Глава третья
Морозным ноябрьским утром Толик и Стелла как обычно нежно поцеловались на пороге его дома. Она бодро побежала на остановку, оставляя на слегка примороженной земле чёрные следы от каблуков. Он вернулся в тёплую комнату. Заварил вторую кружку чая.
Собираться на следующий рейсовый автобус или ещё подремать? Он бросил взгляд на не застеленную постель. Тёплое одеяло и смятые лиловые подушки хранили тонкий миндальный аромат Стеллы. Хотелось зарыться в постель с головой, закрыть глаза и вспоминать все подробности прошедшей ночи. И никуда не идти.
Толик на две минуты завис в своих мыслях, прижав к лицу край одеяла и закрыв глаза. Поднялся – как же не хотелось! – накинул на кровать покрывало и пошёл допивать чай.
Приехал в город, в первом же киоске купил газету «Работа». В соседнем киоске взял горячие бутерброды, кофе и удобно устроился на скамейке в безлюдной части городского парка. В газете было так много всего, и в то же время – ничего подходящего! Везде нужен опыт работы, везде нужно высшее образование, везде обещают «копейки», или график работы невыносимый: где по двенадцать часов подряд «пахать», где к полуночи работа заканчивается, а развоза работников нет… Перевернув последний лист, он вздохнул и покрутил газету в руках.
- Никому сейчас молодёжь не нужна! - повторил он возмущённо услышанную где-то фразу и откусил побольше от сочного багета.
Вдруг случайно с последней страницы в глаза бросилось объявление «Бизнес с нуля, график работы с 10.00 до 16.00, образование значения не имеет,  телефон *******». Толик набрал номер, приятный мужской голос назвал адрес. Парень поспешно допил остывший кофе и помчался в указанное место.
Оказалось, что его пригласили в новое здание на окраине города, где располагались офисы нескольких фирм.
- Ух ты! – про себя подумал Толик. – Хочу здесь работать.
На первом этаже, где стены и пол просто сверкали от новизны, его встретил тот самый мужчина, с которым он говорил по телефону. Он без особого интереса немного расспросил Толика об его учёбе, семейном положении. Подвёл к столу недалеко от входа в здание.
- Получать будете хорошо, – говорил он, – да и работа не сложная. Посмотрите, - он указал на прозрачный пузырь с такой же кристально прозрачной водой. – Вам нужно будет предлагать всем, кто сюда входит, купить такой воды. По тысяче за литр.
Толик недоумевал, но не решался спросить «Зачем людям эта вода?». Странный работодатель предупредил его вопрос.
- Только нужно говорить, что это необыкновенная водичка. Она обладает чудесными свойствами, лечит от всех болезней.
- А она, и правда, лечит от всех болезней?
- И будет хорошо, - мужчина, глазом не моргнув, проигнорировал вопрос Толика. – Если вы расскажете, что ваш близкий родственник вылечился этой водичкой от рака, или от язвы… А ещё лучше! Если вы скажете, что это вы вылечились этой водичкой! Вот это будет ещё убедительнее.
- Свалить что ли отсюда поскорее? – подумал парень, но вместо этого пробурчал еле слышно. - Да, это будет убедительно. А вообще, странная какая-то работа…
- Зато не пыльная, - улыбнулся мужчина.
Они договорились об ежедневной оплате по итогам рабочего дня. Проценты парню посулили нехилые. Толик неуклюже уселся за стол и стал пристально рассматривать воду, размышляя лечит она или не лечит…
В просторный коридор вошла женщина, суетливо оглядываясь и поправляя волосы. Толик пристально смотрел на неё:
- Вот и первая…
Он мысленно откашлялся и приготовился говорить. Только что говорить… пока соображал, она бросила взгляд сквозь него и быстро скрылась в другой части коридора. Он легонько ударил себя ладонью по лбу и откинулся на спинку стула:
- В другой раз не растеряюсь, - задумался он. – Сегодня же заработаю пару штук… И куплю какой-нибудь подарок Стелле! И цветы! – он вспомнил, что давно уже не дарил жене цветы. Подарю ей новую сумочку, а то ходит всё со своим старым рюкзаком, как школьница…
Шаги.
- Вот, сейчас! – он напрягся, - Ох уж эта странная работа. Но может, эта водичка и правда лечит… И я ничего такого плохого…
Мимо шёл мужчина под два метра ростом, широкоплечий и с густой тёмной щетиной на щеках.
- Пусть идёт себе, - пожал плечами Толик. – Ну, подумаешь, меньше заработаю сегодня. Обойдётся и без цветов, одним подарком.
Следом за тем, вошёл мужчина пониже ростом, седовласый.
- Здравствуйте! – приподнялся с места Толик.
- Здравствуйте, - бросил тот на ходу.
- У меня к вам интересное предложение…
- Извините, - также на ходу бросил мужчина и пошёл к лестнице.
Натянутая улыбка мучительно искривилась, Толик грузно сел.
- Да уж, тяжёлая работа, надо ещё постараться, - вздохнул он. – Если заработаю, куплю себе чехол для смартфона новый, а ей так идёт её рюкзачок. Ну и что, что как школьница! В этом даже что-то есть.
Спустя четыре часа бестолковых попыток заговорить с кем-то, Толик совсем приуныл. Устал: затекли ноги и спина. Он уже в каждую игру на смартфоне сыграл по пять раз, надоело. Пить хотелось так, что он был готов отхлебнуть этой странной прозрачной жидкости в сосуде. От необдуманного шага останавливали только видеокамеры во всех углах вестибюля, под пристальным вниманием которых находилось его рабочее место.
- Да никому здесь не нужна эта вода! – Толик злобно осмотрелся. И тут как раз дверь отворилась, и вошла женщина. Она сутулилась, как будто ей холодно, на голове – желтоватый платок, взгляд – растерянный. Она подошла к парню.
- Вы не подскажете, в этом здании сидит ясновидящий? – женщина запиналась.
Отчего-то он не мог рассмотреть черты её лица, они словно сливались с потёртым платком.
- Не знаю, - парень сдвинул чёрные брови. – Вот оно что! Одна из потенциальных покупательниц волшебной водички…
- Одна надежда на него осталась, - прошептала женщина. Она вдруг показалась Толику старенькой бабушкой.
На счастье продавца она решила поведать ему о своей болезни, о том, что врачам она не доверяет, и только какое-нибудь чудо может её спасти. И вот поэтому она пришла сюда по объявлению к ясновидящему. Женщина виновато улыбалась, глаза светились надеждой.
«Только какое-нибудь чудо, только чудо… чудо!»
Перед Толиком сверкала вода, которую он не мог продать с самого утра. Левая нога страдала, словно в неё ввозились миллиарды невидимых игл. Да и чехол для смартфона был очень нужен… если без чехла упадёт на асфальт или на пол, то всё, пиши пропало…
Он поднял глаза: незнакомка  чем-то напоминала его любимую бабушку, которая жила далеко отсюда.
Толик вздрогнул. Быстро шепнул:
- Не знаю, извините! – Выскочил из-за стола и рванул к выходу. Не обращая внимание на «миллиарды невидимых игл», сжавших его ногу во время долгого сидения.

***
- Ну что? Нашёл что-нибудь? – спросила мама, как только паренёк переступил порог кухни. Сюда его заманил запах мясной подливки. Оранжево-красная подлива шипела в огромной – на половину плиты! – сковороде. Рядом варились макароны в огромной – прямо как в столовой! – кастрюле.
- Нет, - буркнул Толик и шагнул к выходу.
В Катюшкиной комнате, судя по вырывающимся звукам, шёл поп-концерт. И тонкой струйкой доносился, приятно щекоча ноздри, аромат лака для ногтей, смешанный со сладкими цветочными духами. Он дёрнул дверную ручку, чтобы попасть в свою комнату. Стелла лежала на кровати: под носом тетрадь, уши судорожно зажаты ладонями.
- Привет!
Она вскинула голову. Отодвинула тетрадь, стремительно сорвалась с места, обхватила плечи мужа.
- Ты устал?
Он обнял её и прислушался к весёлой песне за стеной.
- Ты нашёл что-нибудь?
- Почти… Завтра ещё пойду…
- А что хоть? Нравится тебе эта работа?
- Нет, завтра пойду в другое место.
Он отодвинул её. Стелла заглянула ему в лицо так, будто пыталась прочесть нерассказанное. Он быстро отвёл глаза. Но успел заметить: веки у неё опять красные-красные.
- Небось, Катюха доставала, - мелькнула мысль. – Пойти разобраться?... Или не надо? Не надо! Это у неё от этих тетрадок, читала много… Как всегда!
И он просто спросил:
- Пойдёшь есть? Там мама вкусное приготовила.
К огромной радости Толика отец не стал его расспрашивать об «успехах». Он даже не глядел на сына, молча ел свою порцию макарон. Потом тихо сказал жене:
- Добавь ещё.
Доедая, спросил у сонно склонившейся над тарелкой Стеллы:
- А ты будешь ещё? Ешь, похудела со своей учёбой! – и махнул жене. – Положи ей!
- Не надо, - пробормотала Стелла. Она напряжённо размышляла о чём-то, ковыряя вилкой кусочек мяса. Два раза она поднимала глаза на свёкра и, волнуясь, вдыхала, чтобы что-то сказать… И не решалась.
В конце концов, поблагодарила за ужин и вышла. Свёкор вышел следом и окликнул её, она остановилась у двери, нервно вертя на пальце обручальное кольцо.
- У тебя есть деньги?
Она покачала головой. Он вытащил из кармана несколько помятых бумажек.
Стелла помедлила, но недолго. Взяла.
- Скажи мне, когда закончатся, - он устало пожелал ей спокойной ночи и пошёл к себе. Она прислонилась к двери и несколько секунд улыбалась. Грустными-прегрустными глазами.
***
Группа будущих бухгалтеров собралась в ожидании пары. Стелла села у окошка. Скучающе, оглядела девочек и единственного парня. Максим сидел, уткнувшись в телефон. Не потому что – лентяй и двоечник. А потому что давно готов ответить на любой вопрос Константина Константиновича. Давно готов ответить на любой вопрос любого преподавателя. И если девчонки попросят, то и им готов помочь со снисходительной улыбкой. И решить все варианты контрольных для всех, кто сидит на одном с ним ряду.
- Он точно будет главбухом какой-то крупной фирмы, - подумала, пристально его разглядывая, Стелла. – А вскоре станет и директором. Если не столкнётся с конкурентами похитрее! Но Ирка конкуренцию ему не составит, как ни старается…
Рядом тихо бубнила, уткнувшись в тетрадь, Ира. Как всегда в своей серой шерстяной кофте и неуклюжей чёрной юбке до колен. Густые тёмно-русые волосы завязаны в тугой хвост. Глаза серьёзные, а если ей помешать повторять урок, то станут сильно раздражёнными – это Стелла знала наверняка!
- Зубри-зубри, - сказала про себя Стелла. – Будешь скромным, незаметным бухгалтером, скрупулёзно и ответственно будешь выполнять изо дня в день одну и ту же работу, может, когда-нибудь даже премию дадут! За других будешь работать. Вот за них, например!
Из-за спины доносились тихие, как звон маленьких колокольчиков, голоса. Юля с Ликой обсуждали новый Юлин браслетик из хрупких белых цветочков.
- Да, материл, я заказывала на том же сайте, - сдержанно, чуть наклонив головку, рассказывала девушка подружке. – Я хочу себе сделать ещё такие же серёжки.
- Классно, - Лика изобразила восхищение, даже не шелохнувшись. Она всегда сидела в одной позе, изящно держа спину и шею.
Стелла с отвращением поморщилась. Чувствуя, что и они испытывают к ней, странноватой простушке, не меньшее отвращение. А может и просто пренебрежение!
- Тоже будут бухгалтерами, - решила она. – Но за них всё будет делать такая как Ира. А они будут получать намного больше её… Но Вика будет зарабатывать ещё больше!
Вика сидела перед Стеллой. Сейчас она увлечённо вырезала крошечный квадратик, испещрённый мелкими буквами.
- Вик, зачем тебе шпора? – засмеялась Стелла. – Ты ведь всё выучила!
- Адреналина, наверное, не хватает, – пожала плечами одногруппница. - А так да, выучила.
- Она будет самым ценным работником, - подумала Стелла. – Экономистом, который будет приносить фирме успех. А Лиля?
Лилия над чем-то красиво смеялась: смеялись приоткрытые пухлые губы, смеялись раскинувшиеся по спине светлые кудри, смеялись огромные зеленоватые глаза.
- А Лиля будет любовницей самого главного шефа, - мысленно заключила Стелла. – А если повезёт, то вскоре станет его женой. И совсем не будет работать.
Стелла ещё раз обвела взглядом аудиторию.
- Да… типичные работники экономического и бухгалтерского отделов, - она лениво зевнула и вдруг её поразила внезапная мысль. – А я? Я кем буду во всей этой тусовке девушек в классических костюмах и мужчин с маленькими коричневыми портфельчиками…
Стелла осмотрелась, теперь уже завистливо.
- Они все нашли себя здесь, - загрустила студентка. - А я сюда зачем пришла? Здесь единственный интересный мне человек это Константин Константинович.
И вот тут она вспомнила его странный совет. «Попробуйте себя в ещё какой-нибудь сфере, гуманитарной. Попробуйте писать в вузовскую газету». Но о чём писать? Первое, что пришло ей в голову – написать о нём. Пусть студенты других факультетов узнают, как повезло «экономистам», какой у них классный препод! Ведь именно о нём она может сказать что-то хорошее!
Щёки у Стеллы слегка порозовели, она распахнула тетрадку на чистой странице и схватила карандаш. Ира, заметив суету, покосилась в её сторону. Но девушка уже вдохновенно – нечто новое для этой аудитории! – что-то писала, грызла карандаш, щурилась, кусала губы, щёлкала пальцами, и снова, словно догоняя собственную мысль, гоняла карандаш по бумаге.
После пары студентка робко подошла к Константину Константиновичу.
- Вы сказали, чтобы я что-нибудь написала в студенческую газету, - с трудом вымолвила она.
- Да, Стелла, я так сказал, потому что, мне кажется, у тебя это неплохо получится…
- А если для начала это будет интервью с Вами?
- Со мной? – он сначала как будто оторопел. – Со мной? Ну почему бы и нет.
- И я уже вопросы написала! – похвалилась девушка.
Они задержались. Она села за первую парту. Преподаватель сосредоточился, словно это было интервью с серьёзным журналистом серьёзного издания. Она покрутила в пальцах ручку и весело задала свой первый вопрос:
- Кстати, а в детстве кем Вы мечтали быть? Ведь не преподавателем экономики, и не бухгалтером, правда?
- Нет, - он оживился, и почему-то с гордостью признался. – Я мечтал быть астрономом!
- Серьёзно? – она вздрогнула. – Я тоже об этом мечтала!
 -Ну вот, - он сдержанно улыбнулся.
Оказывается, этот серьёзный человек с портфельчиком когда-то тоже был наивным мечтателем и грезил о звёздах. Так же, как и она.  И тоже представлял себя «почти волшебником» у огромного телескопа, сквозь мощные стёкла всматривающегося во Вселенную.
Но почему-то оба они сейчас сидят в этом помещении, где шкафы завалены пронумерованными папками. Где пахнет бухгалтерскими счетами и формулами производительности труда! Стелла приуныла.
- Но я счастливый человек! – вдруг сказал Константин Константинович.
Она всмотрелась в его лицо, пытаясь понять причину этого счастья.
- Да, в детстве я мечтал быть астрономом, - он говорил, сложив в замке руки на столе и глядя в окно. – Я даже в школе, а я родился и учился в столице, ходил в такой кружок. Но всё-таки я гуманитарий, а профессиональные астрономы должны быть хорошими физиками, математиками!
- Действительно! – подумала Стелла. – Какие из нас астрономы? Мы просто любители посмотреть в бесконечное звёздное небо, мечтатели, вот и всё!
- А потом родители разошлись, - Константин Константинович не отрывал взгляд от окна. – И мама вместе со мной переехала в наш городок. Здесь уже такого кружка или клуба не было. Когда я окончил школу, мама отвела меня сюда учиться. Она сама бухгалтер. Сказала, что у парня с такой специальностью все шансы сделать неплохую карьеру: стать главным бухгалтером в большом женском коллективе. Я, конечно же, её послушал. Потому что сам не понимал, что мне нужно. Не было какого-то осмысленного стремления. Понимаешь?
- Понимаю, - грустно улыбнулась Стелла, не отрывая глаз от преподавателя.
- А после университета она привела меня на своё предприятие. Я быстро во всем разобрался. Меня с радостью взяли сразу на хорошее место, с хорошей по тем временам зарплатой. Всё-таки у меня был красный диплом! Если бы я там остался, я бы точно сделал карьеру, как она мечтала. Но чего-то мне там не хватало.
- И… как же Вы оказались здесь?
- Мне мои же преподаватели предложили подработку - по субботам вести лекции. Чтобы я делился со студентами своим практическим опытом. Тут работали в основном, теоретики. Те, кто выучили бухучёт и ни разу не переступали порог настоящего предприятия. Те, кто дебет с кредитом сводили только, решая задачи из методичек. Я был лет на шесть старше студентов, а они слушали меня. С интересом! Это мне льстило. К тому же, я заметил, что им мои занятия нравятся. И что у меня получается легко объяснять сложные с виду вещи. Оказалось, что моё призвание – преподавать. Я попросил дополнительные часы в университете. А ту работу через некоторое время оставил. Потому что мне предложили работу ещё в одном вузе, и я приступил к своей первой диссертации. В общем, меня поглотила эта наука, - улыбнулся он. – Я просто понял, что не смогу без своих студентов. Я сюда каждое утро иду с радостью. Получается, не зря я сюда пришёл учиться когда-то. Вот так вот нашёл себя. – он улыбнулся. – И ты, Стелла, себя ещё найдёшь, я уверен!
Стелла тихо вздохнула. Уже без грусти.
В этот вечер она летела домой, охваченная смутной надеждой, что «всё будет хорошо». Дорогу ей застилали, кружась, белые звёздочки, в голове точно также крутились, складываясь в особенный узор, слова. Она спешила домой, чтобы скорее начать писать.
Не обращая внимания на хмурое лицо мужа, она быстро перекусила, рассеянно поговорила с его родителями и ушла к себе.
- Тихо! Я пишу! – сказала она Толику, когда он попытался заговорить.
- Ну, пиши. – Он присел рядом с кроватью и вытащил из кармана смартфон.
Давно стемнело. За стеной кто-то храпел, кто-то ворочался. А она всё писала и писала, зачёркивала, грызла карандаш, возбуждённо поправляла волосы, снова писала. И ей казалось, что получается неплохо.
Стелла осмотрелась. Толик давно спал, опустив голову на край не расправленной кровати. Тихо, чтобы не разбудить его раньше времени, – а то вдруг ещё помешает! - девушка перебралась за компьютер. Здесь она набрала написанное размашистым почерком, поморщилась, исправила несколько слов. Поставила в конце текста точку и неожиданно для себя, впервые в жизни, испытала эмоциональное удовлетворение.

Глава четвёртая
Он очень старался. Изо всех сил! Он каждую неделю просил у отца немного денег и покупал новую газету с объявлениями. Иногда, сидя на скамейке в городском сквере, он забывал, что же всё-таки ищет, и подолгу задерживал внимание на других страницах. Он рассматривал фотографии очаровательных девушек, улыбающихся со страниц. Да не нужны были ему эти девушки, у него дома под боком была своя собственная… ну просто хотелось поглазеть. Он читал, сколько стоят почти новые и прилично подержанные автомобили, прикидывая, сколько ему надо будет работать, чтобы купить для начала хотя бы захудалый «жигулёнок». Потом усаживался поудобнее и прикидывал, что можно взять что-то и получше… И тогда ему нужно будет подзаработать побольше…
- Ё-моё! – вспоминал он, и неохотно перелистывал страницы. – Работа, работа… таа-ак… «без специальных навыков»… Нет, ну они что, издеваются?
Иногда он даже решался позвонить. Ему предлагали быть курьером или раздавать и приклеивать на остановках листовки. Ему предлагали принимать звонки или мести улицы. И он ездил и бегал по городу, растирая до крови ноги или замерзая на ветру. Он пытался сидеть целый день за телефоном, а потом голова болела от одного вида телефонной трубки. Только дворником стать он так и не попытался. Надо было успевать на первый автобус. Надо было рано вставать. Надо было выбираться из-под тёплого одеяла ещё раньше Стеллы. Это было невозможно.
А Стелла в это время преспокойно ходила в университет. Только слегка краснела от смущения, получая свои карманные деньги от родителей по вечерам. Ей хватало этого на обед в столовой. А больше ничего не было нужно. Кроме одного. Она хотела понять…
Она хотела понять себя.
Пресс-центр студенческой газеты находился в главном корпусе, как раз там, где училась Стелла. Сюда два раза в неделю стекались ребята с разных факультетов. Кто-то надеялся получить какой-то плюсик на экзаменах за активное участие в жизни университета, кто-то хотел самовыражения и мучил всех своими стихами, кто-то просто хотел здесь потусоваться.
Когда Стелла впервые приоткрыла тяжелую дверь в пресс-центр, она увидела щебечущих девчонок, которые окружали широкоплечего рыжего мальчика со слишком длинными для парня ресницами и тонкими коричневыми бровями. Мальчик её не замечал.
- Здравствуйте! - Стелла попыталась привлечь к себе внимание. Никто не реагировал.
Она подошла ближе.
- А ты у нас новенькая? – спросил мальчик как будто бы женским голосом.
- Ну, надеюсь, - засмеялась Стелла, - недоумевающе рассматривая собеседника. – Меня, кстати, зовут – Стелла.
- Интересное имя! А меня – Марина.
Стелла вздрогнула. Оказалось, что мальчик с женскими ресницами и голосом – это девушка с мужской причёской и угловатой фигурой.
Это была студентка журфака. Вообще, студенты-журналисты здесь не бывали. Большая их часть собиралась у себя и с горем пополам делала свою факультетскую газету, меньшая часть даже во время лекций пропадала где-то в городских редакциях. Только эта Марина, студентка старшего курса, два раза в неделю приходила в главный корпус. Она числилась заместителем редактора студенческой газеты.
Стелла прикусила губу, чтобы не рассмеяться. «Марина!»
- Я написала о нашем преподавателе, - девушка робко протянула флешку. – посмотрите?
- Это отлично! – бодро сказала Марина, - А о ком? – не отрывая глаз от монитора.
- О Константине Константиновиче…
- Чем он интересен?
- Прочитайте, - теряясь, прошептала Стелла и смущённо запнулась, сжимая конец русой косы.
Марина равнодушно пробежала глазами текст.
- Отлично, - опять сказала она. – А фото его есть?
Так Стелла осталась в пресс-центре. Собственно весь пресс-центр состоял из просторной комнаты, посреди которой стоял длинный стол. Во главе стола сидела Марина. Рядом - несколько девчонок.
- Девочки, это праздничный выпуск всё-таки, - твердила Марина.
- Ну, раз это наш праздник, давайте напишем о себе, какие мы замечательные, - засмеялась одна из студенток.
- Какая хорошая идея, Ксюха! – Марина слегка сощурилась и наконец посмотрела на свою редколлегию. – Значит, прямо сейчас каждая пишите что-нибудь о себе!
- И я? – испугалась Стелла.
- И ты! Ладно, пишите друг о друге! А о тебе я напишу.
- Но ты же меня совсем не знаешь, - удивилась Стелла.
Девчонки развеселились, вспоминая хобби и привычки друг друга. Все оказались невозможно талантливыми… кто пел, кто танцевал, кто стихи писал. Стелла даже неловко чувствовала себя в этой компании.
- А о тебе можно сказать, - Марина защёлкала пальцами, внимательно рассматривая потолок, - Что ты у нас новенькая! Что ты начинающий, подающий надежды журналист…
- Но…
- Да! Классно! Так и напишем!
Стелла вздохнула.
- А об этой мы будем писать? – хитро улыбаясь, спросила Ксюша. – Ну… ты поняла, о ком…
- Ааа..! Я и забыла про неё, - Марина ухмыльнулась. – Конечно, надо и про неё.
Стелла не знала, о ком идёт речь.
- Да есть тут у нас одна выскочка, - морщились девчонки, - Странно, что сегодня не пришла. Обычно везде лезет.
Речь шла о какой-то Даше с юридического факультета.
- А ты редактор? – переспросила Стелла.
- Нет, - Марина быстро стучала пальцами по клавиатуре. – Редактор у нас – Алла Сергеевна. Но она здесь редко появляется, она на журфаке преподаёт, и в городской газете работает, поэтому  мне предложила здесь подрабатывать.
- Как лучшей студентке? – улыбнулась Стелла.
- Ну да, - беззастенчиво и также – не глядя – ответила Марина.
***
К следующей встрече в пресс-центре Стелла подготовилась более основательно.
- Если уж это праздничный номер, день рождения наш, то давайте свяжемся с теми, кто сюда писали первыми, десять лет назад? – Девушка слегка раскраснелась, выступая перед редколлегией со своим предложением. Она крепко сжимала в пальцах карандаш и говорила всё громче, - Где они сейчас? Кто? Может, и правда, кто-то учился на юриста, а потом вот так вот, благодаря студенческой газетке, пошёл в журналистику!
- Ты мне сейчас карандашом глаз выколешь. – Скривила губы Ксюша.
Стелла замолчала. Забыла, что хотела ещё предложить. И голос вдруг охрип почему-то.
- Давайте так и сделаем. Это даже обязательно! – Даша выразительно посмотрела на Стеллу. И Стелле Даша, конечно, сразу понравилась. Она, к тому же, была ещё и красивая: чёрные блестящие глаза, маленький чуть курносый нос и длиннющие ресницы.
- Да, это неплохая идея, - Марина нахмурилась. – Но, Даша, пока я, а не ты, решаю, что здесь обязательно, а что нет.
Даша сморщила тонкие брови и насмешливо покрутила головой.
- А я уже поговорила с некоторыми преподавателями…
Праздничный выпуск обсуждали до вечера. Смеялись, пили кофе, фотографировались, иногда делали короткие записи в блокнотиках. С Дашей было как-то веселее. Её идеи показались Стелле умнее, а шутки веселее и острее.
Оставалась неделя до выхода праздничного номера чёрно-белой малотиражной газетки. Коллектив усердно готовился. Марина компоновала на нескольких страницах глубокомысленные и «развлекушные» тексты, жизнерадостные и по-модному печальные стихи, претендующие на художественность фотоснимки, и «приправляла» всё это нарисованными нелепыми цветочками. Девочки старались, как могли.
***
Когда Стелла возвращалась домой, Толик обычно был уже там.
- Ну что? – с надеждой спрашивала она.
- Да ничего пока, я тебе сразу расскажу, - он страдальчески опускал глаза.
Сначала такой диалог повторялся каждый вечер, потом через раз, потом – ещё реже. Чтобы никто не тревожил Толика подобными вопросами, юные муж и жена даже ужинать стали отдельно от его семьи, в своей комнате. Брали кружки с чаем, усаживались на палас перед телевизором и приятно проводили вечера.
- Пусть у нас нет сейчас денег, и я не могу купить себе лишних нарядов, - думала она, опустив головку ему на плечо. – Пусть мы не можем даже лишний раз сходить в кино… Деньги вообще не так важны. Фильм можно посмотреть и здесь. Зато нам вдвоём уютно. А у него скоро всё получится. И я, через четыре года, тоже смогу работать… Тогда мы будем с улыбкой вспоминать эти странные дни. Это и правда, просто какие-то странные дни!
- Чёрт-чёрт, что ж делать то, - думал он, прижимая её к себе. – Куда идти то? Сегодня целый день зря промотался. Нет у нас в городе нормальной работы для молодёжи… хоть, серьёзно, дворником идти. Нет, дворником – это хотя бы весной. Когда снег не надо будет чистить.
Так один за другим проходили декабрьские вечера, окутанные уютным молчаньем. Вечера со вкусом чая, маминых блинчиков. Вечера, скрашенные длинными молодёжными сериалами и поцелуями. Незаметно подошло время первой сессии в университете.
Стелла так увлеклась работой в пресс-центре, что совсем забыла об экзаменах. Пришлось открывать лекции. И вспоминать то, чего она никогда не знала.
Большинству преподавателей нравилось, чтобы студенты отвечали слово в слово по лекциям. Стелла напряжённо вчитывалась в длинные сложноподчинённые предложения, перечитывала каждую часть, отрывала глаза от тетради, произносила прочитанное вслух. И понимала, что своими словами никогда не сможет этого рассказать. А если расскажет, то вряд ли её за это похвалят. Ну, конечно, кроме Константина Константиновича. Подготовка занимала по несколько часов в день. А вернее, в ночь. Стелла запасалась банкой кофе, приносила из кухни чайник, чтобы не ходить в кухню и не будить родителей Толика. Когда её запасы кофе закончилось, открыла цикорий. Письменного стола у неё не было, зато была яркая настольная лампа. Стелла ставила её на палас, усаживалась рядом, скрестив ноги, и шёпотом – чтобы не разбудить любимого – зубрила. Не запоминалось. Она, исступлённо нажимая на карандаш, подчёркивала самые главные слова. Когда страницы были расчерчены сверху донизу, заученное приставлялось в виде этих самых страниц, сфотографированных и сохранённых в голове, когда вкус цикория становился невыносимо противным, она тихонечко выключала лампочку и неслышно пробиралась к своей подушке.
Один за другим, экзамены оставались позади. Наконец-то Стелла получила «хорошо» за предпоследний - ненавистный, отвратительный Аудит. Стемнело. Она отвечала последней, и потому осталась один на один с преподавателем – пожилой надменной женщиной со строго завязанным пучком седых волос и слезящимися глазами.
- Несерьёзно вы относитесь к моему предмету, к профессии вообще! - проскрипела женщина, медленно расписываясь в зачётке.
Стелла дождалась, пока оценка будет стоять на месте.
- А я и не хочу работать по профессии, - заявила, беспечно улыбаясь, студентка.
- Как? – преподаватель была ошарашена. – Ну да, я слышала, вы что-то увлеклись этой газеткой.
- Это интересно, - улыбалась Стелла.
- Интересно! – женщина рассмеялась скрипучим смехом. – Это несерьёзно. У вас такая достойная профессия! Знаете, что! Я вам советую…
- Не надо, - уверенно улыбалась Стелла.
Строгая собеседница непонимающе качнула головой. А девушка схватила рюкзак, попрощалась и побежала прочь. В этом году ей оставалось сдать только один экзамен. И написать последнюю заметку к юбилейному выпуску студенческой газеты.
Она приехала домой позже, чем обычно. Толика ещё не было. Он позвонил, сказал, что нашёл работу.
- Я не успею на последний автобус, - виновато объяснил он. – Дойду пешком, тут всего три километра.
- Ну, давай! – Стелла поужинала и снова уселась за тетрадки.
- Жалко его, конечно, - думала она, поглядывая за окно. Там уже смеркалось. – Но что поделать. Хорошо, что хоть такую нашёл работу. Жизнь налаживается!
Вдруг в комнате резко стало темно. Так не вовремя! Девушка непонимающе огляделась. У дверного косяка стояла Катюшка. Девочка приподняла брови и развела руками:
- Электричество нужно экономить!
Стелла успела только тихо ахнуть, Катя уже скрылась у себя. Цифры и слова в тетради можно было рассмотреть разве что у окна. Включить свет и продолжить учить? Пойти к наглой девчонке и сказать, какая она дрянь? Или, может быть, просто закрыть тетрадь?.. Да, пусть глаза немного отдохнут.
Стелла прилегла на кровать. Нет, только не плакать! Скоро они с мужем будут жить отдельно. Совсем скоро! Он же, наконец, нашёл работу. Но слёзы всё равно навернулись. Чтобы спрятать их, не дать вырваться на волю, чтобы не признаться самой себе в своей слабости, Стелла закрыла глаза. И задремала.
Ей показалось, что сон длился недолго. Потом она вдруг сорвалась и полетела в тёмную пустоту. Несколько секунд ужаса, и вот она уже упала – лежит на не расстеленной кровати в полной темноте. Шторы развешены. Мокрый снег с дождём неистово хлещут землю. В доме тепло, и картинка за окном похожа на кадры из фильма ужасов. Можно завесить окно, заварить горячего чаю, и ужастик мигом прекратится. Но Стелла не может не смотреть. Там, в этом кошмаре главная роль сейчас отведена её мужу. Она дрожит и прижимается лбом к ледяному стеклу. Кроме чёрных, страдальчески изгибающихся деревьев и потоков воды ничего не видно.
Стелла напряжённо всматривалась в очертания улицы, прожигая взглядом поворот в переулок, где должна была появиться угловатая фигура Толика. Заметалась по комнате в поисках зонта, чтобы встретить его в пути. Чуть не упала со стула, вытаскивая зонт с верхней полки в шкафу. Спотыкаясь, рванула через весь дом к выходу. Ломая ногти, неловко щёлкнула замком и распахнула дверь.
Её обдало ледяным ветром, ледяные капли ударили по щекам. Она зажмурилась. Теперь даже ей было ясно: зонтом сегодня ночью не спастись. Она захлопнула дверь и пошла к себе. Из комнаты родителей доносилось тихое, умиротворённое похрапывание.
Девушка долго сидела на краю дивана, тонкими пальцами зарывшись в волосах. Наклонилась так, что расплетённые пряди касались пола. Только спустя минуты, Стелла догадалась о том, что нужно позвонить ему.
Но абонент оказался недоступен.
- А вдруг… - в груди похолодело от неприятного подозрения. – А что, если он обманывает меня? И сейчас он где-то в сухом тёплом месте… Может, даже не один! А я тут с ума схожу, как лохушка… А иначе зачем он выключил телефон?
Стелла зашагала из угла в угол, стараясь не смотреть на часы. Но часы сами не забыли напомнить ей о времени, издав своё «тик», показавшееся в зловещей тишине таким громким. Это часовая стрелка встретилась с предпоследней звёздочкой в циферблате.
- Да нечего тут делать! – сказала она себе, остановившись посреди комнаты. Если бы не родители за стеной, то и ногой бы топнула в ярости. – Нечего! Нечего! Вот он уже и домой не возвращается. А я должна заниматься своими делами, ждать и «экономить электричество»…
Всё-таки непослушными пальцами набрала ещё раз номер телефона. Убедилась, что он вне зоны доступа. Закинула свои самые необходимые вещи в рюкзак и переоделась в ночную рубашку, чтобы в последний раз переночевать в этой комнате.
Ни в чём не повинной подушке досталось больше всего: на неё брызнули горячие капли из-под опущенных ресниц, её девушка била кулаком и щипала.
- Ненавижу, - впервые прошептала она.
Тут к звуку безумствующего ветра прибавился ещё один звук – тихое постукивание, похожее на шуршание мыши за шкафом или перемещение по сухой земле вороха осенних листьев. Шуршание доносилось откуда-то с улицы, и в то же время это было совсем близко. Стелла приподняла заплаканное лицо и догадалась: это Толик тихо стучит в окно. Тихо, чтобы не напугать её, спящую.
Босиком она помчалась через весь дом.
- Толик, это ты? – позвала она с порога.
Он вышел из-за стены. Дождь и снег были ему уже не страшны, потому что невозможно намочить то, что насквозь пропитано водой. В темноте светились глаза и зубы: он широко улыбался. Стелла схватила его за рукав и резко втянула в дом.
Оказавшись с мужем в комнате, девушка наконец смогла выместить своё отчаяние именно на том, кто его вызвал. Она ногтями вцепилась в его лицо и шею, она пыталась трясти его или хотя бы ударить. Бесполезно: он крепко сжал её запястья, непонимающе улыбался.
- Зачем ты отключил телефон? – наконец прошипела она.
- Вот он, - Толик неуверенно отпустил её руку, вытащил разбитый смартфон. – Наверное, толку нет в ремонт нести…
Она машинально вцепилась в его шею свободной рукой.
- Ты совсем промок! – сказала одними губами и потянула вниз замок на молнии, потянула вверх холодный свитер.
- Ты тоже, - тихо рассмеялся он. Её ночная одежда и впрямь пострадала во время неуклюжей потасовки.
Они быстрее избавились от ледяных вещей, нырнули под прохладное одеяло. Царапались и целовались. Скоро стало жарко.

Глава пятая
Куча скомканных вещей и лужа на полу – вот что увидела Стелла, когда протёрла глаза на утро. Шепотом ругаясь, она выбралась из-под одеяла, сгребла одежду в кучу и отнесла к стиральной машинке. Повела плечами от холода.
Когда собирала растекающуюся по полу дождевую воду, услышала странный хрип. Стелла, недоумевая, подошла к спящему Толику. Он тяжело дышал. Щеки раскраснелись.
- Ты чего? – она испуганно дотронулась до его лба. Горячий!
Он приоткрыл глаза и сразу же закрыл, как будто смотреть тяжело. Девушка стала гладить его, пытаясь сообразить – что же делать. Позвала родителей.
Потом был какой-то тяжёлый сон: температура под тридцать девять, такая, что не помогали таблетки, беспомощные глаза, хриплое дыхание. Мокрое полотенце. Стелла бережно уложила ему на лоб мокрое зелёное полотенчико. Перевела дыхание. Снова тронула и ужаснулась – полотенце раскалённое! Побежала выжимать, снова положила холодное. А оно опять – горячее… Так она металась из комнаты в ванную, из ванной в комнату. Главное, чтобы с ним ничего не случилось. Но странно: ухаживать за ним было приятно. Она не готовилась к экзаменам, она забыла на несколько часов о себе, она завязала в тугой пучок не расчёсанные волосы. В этом странном самопожертвовании было что-то… приятно щемящее сердце. А он, став вдруг на время совсем беспомощным, с наслаждением предавался жару и холодным прикосновениям ко лбу её нежных пальцев.
Приехали врачи, сделали укол. Толик уютно свернулся под одеялом и заснул сладким сном. Стелла наконец-то взяла лекции и устроилась на краю кровати. Читала и смотрела на него, потом снова читала. Проверяла ладонью температуру. Гладила его. Снова читала, учила.  Пока не задремала в обнимку с тетрадью.
Так прошла вся неделя перед последним экзаменом. Стелла готовилась, не отходя от постели больного. Отвлекалась только, чтобы заварить ему чая или поднести лекарство, или поцеловать его лицо, час от часа становящееся всё веселее.
Как-то ночью, когда Толик крепко спал, а количество выученных формул и выпитых чашек кофе побило прошлый её рекорд, на Стеллу вдруг напала бессонница. Голове было мучительно ясно. Стелла листала в социальной сети новостную ленту: очаровательные и смешные котики, соблазнительно аппетитные мясные блюда, селфи неестественно улыбающихся девушек с огромными букетами, анекдоты, красивые цитаты и... ночное небо. Палец на колёсике «мышки» замер. Чёрная глубокая бесконечность, светлые точки, светлые мягкие пятна, голубая дымка – волшебный завораживающий узор. Стелла всмотрелась в очаровавшие её фотографии. Ими поделилась одна из городских групп, сделав репост с личной страницы какого-то Александра.
Стелла заглянула на страницу астрофотографа. И долго не отводила глаз, наклоняя голову то влево, то вправо. Это были самые прекрасные изображения, какие она только видела в жизни. На них не было ни пышных цветов, ни глубоких глаз, ни волн, ни гор, ни огня. Но там было всё это и даже больше. Там была – вселенная. Красно-коричневые, голубые, сизые прозрачные пятна, невероятно прекрасный чёрный цвет и яркие точки, просто точки и точки с тонкими стрелами в разные стороны… Это была та самая бесконечность, с которой было так просто и хорошо разговаривать, которая забирала всё плохое и взамен давала радость. Та самая бесконечность, наедине с которой девушка провела много часов своей жизни. Эту самую бесконечность некий Александр запечатлел с невероятной точностью. Он заглянул ещё глубже, он увидел ещё ближе. И поделился с другими. С ней поделился.
- Интересно, как он это делает? – Стелла пробежала глазами по его странице. Там была всего одна фотография самого автора, чёрно-белая. Лица не разобрать, только – чёрный шарф и длинное пальто. – Ничего себе, здорово! – это вырвалось вслух. Стелла прочитала, что мужчина лет десять назад учился в её же университете.
***
- Марина, у меня есть интересная тема! - выпалила она, вбежав в пресс-центр.
Девчонки как по команде повернулись в её сторону, оторвавшись от свежего номера. На столе у Марины лежала кипа газет. Каждая вертела в руках по одному экземпляру. Это был тот самый юбилейный выпуск.
- Я посмотрю? – Стелла взяла газету. Нетерпеливо листала: ну как там получилось то, что она написала о своём любимом преподавателе, как там получилось всё остальное… Первая её публикация!
- Говоришь, тема? – напомнила Даша. – Расскажи…
- Ах, да! – Стелла подсела к девчонкам. – Астрофотография.
- Что астрофотография? – переспросила Марина, сжала губы и надменно приподняла тонкие рыжие брови.
- …Он учился когда-то в нашем универе, на факультете физики и математики. Увлекается астрофотографией. Я бы написала ему, встретилась бы. Можно же интересно написать об этом!
- А у тебя получится интересно? – ухмыльнулась вдруг Марина.
Несколько пар женских глаз пристально смотрели Стеллу, пронзая её насквозь с разных сторон. Не послышалось ли? Нет, не послышалось. В горле резко пересохло, сердце упало куда-то низко-низко, в голове стучало.
- А разве нет? – прошептала она, собравшись с силами. – Мне показалось…
- Тебе показалось! – отрезала Марина. И улыбнулась. – Не стоит тебе больше писать. Мой тебе совет! Хотя… можешь для себя, если очень хочется. Только никому не показывай.
Стелла крепко сжимала в руках газетку. Всё пропало. Она с трудом поднялась, зацепив стул. Его подхватила Даша. Даша широко раскрыла красивые чёрные глаза и ошарашенно смотрела на Марину. Марина рассмеялась, поправила короткие рыжие завитки за ушами и добавила:
- Я тоже сначала подумала, что ничего… Но потом мне сказали. И я сама поняла. В общем, не дано тебе.
Девушка, не выпуская из рук помятую газету, отступила к двери и, круто развернувшись, рванула прочь.
- Обалдеть! – вдруг крикнула Даша. – Подожди, да подожди же ты! Ну и стерва ж ты, Марин, - она сверкнула глазами и кинулась следом за Стеллой. Но та уже исчезла.
***
Стелла поскользнулась на льду, припорошенном тонким слоем снега. Поцарапанной руке стало жарко. Вставать и дальше идти не хотелось. Всё равно, её никто сейчас не видел: дорога пустовала.
- Ну а что ж она не сказала мне этого сразу, - недоумевала девушка. – Вроде бы всё нормально было… Да пошли они все!
Она разрыдалась. Завтра экзамен. У любимого преподавателя. Надо ещё готовиться. В последнее время много отвлекалась на это бестолковое увлечение, на эту глупую газетку. Она отняла только силы и время. Надо идти и учить.
«Это несерьёзно. У вас такая достойная профессия!» - как эхо всплыли в памяти слова строгой пожилой дамы со слезящимися глазами. Теперь Стелла пристыженно опустила голову и послушалась.  Встала и, осторожно передвигая ноги, не отрываясь от земли, направилась к остановке.
- Да, нужно выкинуть из головы все эти глупости, – размышляла она, без интереса созерцая, как за окном маршрутки снег падает, бьётся об асфальт и летит над асфальтом, поддаваясь ветру. – Буду бухгалтером, может, даже не плохую карьеру сделаю. Ну и что, что это не интересно, однообразно… Почему вообще должно быть интересно? Кто сказал, что должно быть не однообразно? Это ведь работа! Зато я всегда буду с радостью приходить домой с работы, спешить к моему Толику… Стоп! – в голову наконец проникли робкие сомнения. – Толик… а так ли уж хорошо у нас с ним? Да ведь я ненавижу возвращаться домой! Да я и в этот пресс-центр ходила за тем, чтобы подольше задержаться в универе. Эта постоянная безумная музыка по вечерам из комнаты его сестры. Этот храп из-за стены по ночам. Эта его беспомощность… Ведь он и эту работу бросит. Ведь бросит, это понятно. Он уже три дня как здоров, и что…
- Всё будет хорошо!
Стелла вздрогнула и посмотрела на того, кто это сказал. Перед ней сидел мужчина в шапке-ушанке с белой, как снег, короткой бородой и такими же белыми густыми бровями.
Стелла хотела переспросить: «Что?», но только шевельнула губами.
- Вот увидишь, всё будет хорошо! – он кивнул для пущей убедительности.
Она жалобно улыбнулась. И грустно вздохнула: «Надеюсь!». Маршрутка подъехала к её остановке.
***
Толик наконец-то вышел из дому – решил прогуляться. Улицы ослепили его. Один раз он чуть не упал, и потому дальше шёл, не торопясь, наслаждаясь тишиной и морозцем, который приятно покалывал щёки, ничуть не осунувшиеся после болезни. Он уже не хотел возвращаться на ту заправочную станцию, где его первый рабочий день закончился ледяным дождём.
- Пока отдохну, - решил он. – Надо ещё подлечиться получше!
Он гулял, а в памяти всплывали приятные образы и ощущения: по-матерински ласковые прикосновения Стеллы к его раскалённому лбу, её взволнованные глаза, её вкрадчивый, чтобы не разбудить, голос – «Как ты? Тебе лучше?», ночи, когда она просто сидела рядом, ничего не требовала, никуда не гнала, ни в чём не упрекала. Дни, когда она просто переживала о нём, а всё прочее было неважно. Как же было хорошо…
А сейчас он здоров. Сейчас он придёт домой, и кто-то обязательно спросит «Ты был на работе? Нет? Почему?» И придётся, переминаясь с ноги на ногу, искать отговорки. И опять обводить объявления в газете красным фломастером, чтобы было видно не вооружённым глазом: он ищет, он старается, он делает всё, что может!
- Пора уже ёлку выбирать! – вспомнил он и обрадовался, как ребёнок. – Куплю, обрадую Стеллу!
В кармане оставалось немного денег от тех, что в последний раз давал отец. Толик пересчитал: на маленькую ёлочку хватало. Хватало, конечно, и на большую. Но всё-таки надо было экономить. Неизвестно, когда теперь у родителей выдастся хорошее настроение! И он пошёл к ёлочному базару.
***
Стелла тяжело стащила сапоги. Мужа не было дома.
- Ну и хорошо, - она скинула одежду, включила чайник, бросила тетради на кровать. – Ну и хорошо! Буду учить пока!
За стеной опять раздались весёлые звуки, от которых Стеллу в последнее время сразу бросало в дрожь. Приторно-сладкий голос ныл о самом лучшем, самом любимом, самом красивом - под откровенно попсовую мелодию. Если бы это было хотя бы радио… Динамик телефона противно коверкал каждый звук.
- Как она там ещё не оглохла у себя? – взбесилась Стелла. Но о её гневе не узнала ни Катюшка, ни кто-то ещё. Студентка плотно закрыла дверь и, прикусывая губы, чтобы не разреветься, залила кипятком коричневые ароматные крошки, обильно присыпанные сахаром.
Бороться, во что бы то ни стало. Только с кем бороться?
Идти к цели, не смотря на преграды. Хрен с ними, с преградами – не страшно. Какая цель?
Она прогнала всякие мысли, разлагающие рабочий настрой. И уткнулась в формулы.
Хотелось спать всё равно. Глаза слипались, ну какие уж тут формулы. Ещё кофе. Усталость. Кажется, что сейчас тетрадь выпадет из рук. Ещё кофе. Да что ж такое, сил никаких… Ещё и эта глупая музыка. И муж куда-то подевался. Осталось ещё пять страниц. А стрелки уже неумолимо приближаются к шести. Смеркается. Ещё кофе.
Как будто кто-то резко ударил по голове чем-то тяжёлым, железным. Боль разошлась по всему мозгу. Застучало в висках, заныл лоб. Стелла, не отпуская тетрадь из рук, уткнулась лицом в подушку, тихо застонала. Позвонить мужу? У него же смартфон разбился, а новый ещё не купил. Да и на что бы он купил, денег то нет!
Музыка становилась всё громче-громче. Голова разрывалась, казалось, что какая-то сила придавливает её сверху. Невозможно стоять, тяжело сидеть, а если лечь, то, кажется, что сейчас совсем раздавит, в лепёшку… Стелла ещё сопротивлялась этой силе, заметалась по комнате. Ноги плохо слушались. То ли от страха, а скорее всего от кофе, сердце заколотилось, забузовало, набирая обороты.
- Так, хватит мне учить, - пыталась она успокоить себя. – Надо лечь и подремать. Просто отдохнуть. Это всё от усталости, от бессонных ночей, от переживаний…
«Тебе показалось! Не стоит тебе больше писать!» – пред глазами стояло мальчиковатое лицо девушки из пресс-центра. Она хохотала. – «Не дано тебе!»
Стелла в отчаянии широко распахнула глаза – кромешная темнота!
- Что это? Почему так темно? – удивилась она. И провалилась в эту темноту с головой.
***
Очнулась в больнице.
- Ох уж эти студенты, - ворчала санитарка, усердно натирая пол у светлого окна. – Вечно всё в последнюю ночь учат! Кофе этот! И не ела ничегошеньки! Худела что ли?
- Не худела я, - прошептала Стелла. – Куда мне ещё худеть… А Толик где? Муж.
- Не было тут никакого мужа. Тебя родители привезли. А ты что, ещё и замужем?
Стелла отвернулась. Значит, это его родители обнаружили её без сознания, или Катюшка.
- А который час? – слабым голосом спросила она.
Как раз сейчас её группа сдавала экзамен. Стелла прикрыла глаза: всё равно.
Ей стало всё равно. Сессия? Да ну её! Газетка? Да ну её? Муж? А муж – тем более…
И тут он пришёл.
Она отвернулась лицом к стене и притворилась спящей. Просто не хотелось ни с кем говорить. Потому что не о чем.  Её ничто не интересовало, не волновало, не беспокоило. Даже экзамен, на который она так и не попала. Из-за которого она оказалась здесь.
Муж осторожно провёл кончиками пальцев по расплетённым длинным волосам, разбросанным по одеялу.
- Прости, что не оказался рядом, - прошептал он как в финале банальной мелодрамы.
Санитарка слегка покосилась на него, потрясла с отвращением головой и вышла из палаты.
- Стелочка! Давай попробуем по-другому, попробуем заново всё начать?
Ресницы дрогнули. По-другому? А как это – по-другому? Она, слушала его, притворяясь. Он говорил что-то ласковое, что-то красивое и почти душераздирающее… ну прямо как слова из Катюшкиных любимых песен… А у неё в голове формировался план действий.
- Давай! – она открыла глаза, - Давай съедем от родителей. На этой же неделе! И оба пойдём работать! Я переведусь на заочку, достала эта ежедневная учёба! Хорошо ведь придумала?
Он обомлел. Он думал. Он очень хотел согласиться на этот невероятный, как показалось, шаг. Но он не знал, получится ли у них…
- Да, давай, – он кивнул. Зная, что иначе можно и потерять её. Совсем.
 
Глава шестая
Стелла настаивала на том, чтобы квартира, в которой они будут жить, находилась по возможности далеко от родителей Толика и её семьи. Он кинулся было искать по объявлениям, но вспомнил, что им даже нечем заплатить за первый месяц. Тут вмешались её родственники. У бабки по отцу, которого Стелла толком не помнила, в соседнем селе пустовал домик. Пустовал потому, что никто уже не хотел снимать угол – иначе не назовёшь! – без условий, без самого простого комфорта. Прежние жильцы съехали два года назад, присмотрев место уютнее. Приводить запустевшее жильё в порядок у хозяйки не было ни желания, ни возможности. Толик намеревался отказаться от столь незаманчивого предложения. Но Стелла обрадовалась, проникновенно посмотрела ему в глаза:
- Давай попробуем! Зато мы будем одни, только ты и я… А потом найдём что-то получше. Надо же с чего-то начинать?
- Ты права, - обречённо ответил муж. – Ты как всегда права…
Стелле пришлось встретить Новый год в больнице и провести здесь праздничные дни. Приближался день её выписки из больницы. Муж уже перевёз её одежду, книги и свой телевизор на новое место жительства. Но перебираться туда без неё не решился. В домике не было газового отопления, а с древесно-угольным котлом ему прежде не приходилось иметь дело. Мёрзнуть как-то не хотелось. Разведать обстановку приехал Фёдор Степанович. Обнаружил во дворе старенькую поленницу, с высохшими дровами. Дрова были вполне пригодны для того, чтобы холодный домишко превратить в уютную избушку с новогодних открыток из детства, и разогнать дух запустения. Он снял с окон пыльные шторы. Отвёз жене и вернул выстиранным и выглаженным. В доме наконец-то стало свежо, светло и тепло. Стелле не терпелось скорее оказаться там.
В один прекрасный день ей позвонил Константин Константинович.
- Здравствуйте! – она сразу же начала оправдываться. – Вы уж извините, прямо перед вашим экзаменом угодила в больницу…
- Да не волнуйтесь вы так, Стелла, - по интонации было ясно, что он улыбается, как обычно, одними глазами. – Я оценку вам поставил «автоматом». Вам и ещё двум девушкам. Можете приезжать закрывать сессию. И спасибо вам большое, чудесно написали обо мне…
Стелла болезненно поморщилась. Чудесно! Профессионалы то оказались иного мнения…
Сразу после выписки она поехала в университет, закрыла сессию, а заодно перевелась на заочное отделение. Её уже не интересовала ни учёба, ни попытки в журналистике. Теперь её волновало только одно – сохранить семью, создать свой собственный уют, такой, чтобы оба они торопились с работы. Ей хотелось печь лазанью, заливать её сливками, спрашивать: «Любимый, какие ты хочешь специи?» Хотелось сидеть перед телевизором на тёплом паласе и карандашом долго чертить в блокноте квадратики, а потом сказать: «Давай сделаем перестановку в комнате и купим другие шторы?» Ей хотелось быть просто женой. И желательно – беременной. Чтобы гладить живот и стараться ни о чем не беспокоиться. Но сейчас надо было очень постараться, чтобы создать этот уют, эту особенную тёплую умиротворяющую атмосферу. Мужу пора было повзрослеть. Стелла должна была помочь ему своим примером. Она решила искать работу.
Пошла туда же, куда и большинство студентов её факультета – кредитным специалистом. Такое заманчивое название, с которым ассоциируется эффектная деловая одежда и гора денег.
На деле – магазин техники, покупатели, которых так не хочется обманывать, и бессовестные конкуренты. Неделю она стажировалась. Ей объясняли, как без спроса оформлять страховку, кому предлагать высокий процент. Вручили книгу, сказали, что нужно выучить всё и сдать экзамен. Опять экзамен… Стелла легко запомнила условия кредитования, как никак – студентка экономического факультета.
Первого покупателя у неё увела из под носа конкурентка. Стелла строго держалась, скромно предлагая мужчине кредит, вдруг рядом оказалась она. Полная блондинка с очаровательной мордашкой вкрадчивым голоском пропела:
- А у нас процентные ставки ниже, пойдемте к нам?
Он растаял и пошёл за ней. Приветливее надо быть и наглее – поняла Стелла, - И тогда всё получится.
Она заулыбалась, и у неё стало получаться. Вышла заминка, когда в магазин пришёл бедно одетый дедушка и стал выбирать телевизор. Стелла знала, что обмануть его легко. Легко, но невозможно. Она оформила ему самый низкий процент.
- К чему это благородство, - пожала плечами Леночка, та самая блондинка-конкурентка. – От этого же твоя зарплата зависит. – И, усмехнувшись, добавила. – Всё равно все мы в аду будем. Да и там будем на чертей кредиты оформлять.
Она рассказала Стелле, как люди попадают в долговые ямы и кончают жизнь самоубийством.
- Впрочем, я так думаю: люди сами виноваты в своей глупости! – улыбнулась Леночка.
***
Автобус из центра города до нового места жительства Стеллы шёл почти час. Спасали только наушники. Сквозь замёрзшее стекло ничего не видно. В салоне маршрутки унылые лица: уставшие мужчины и женщины со стёршейся косметикой. На полу комья грязного снега. А в голове – свой собственный рок-концерт!
Дома она быстро переоделась, пробралась к своей постели, прижала голову к прохладной подушке… ах, какое наслаждение! Две долгих минуты, балансируя на грани сна и мучительного бодрствования, размышляла: смыть ли ей тушь или спать так и проснуться на утро с тяжестью и болью в глазах. Непростой выбор был сделан и она, тяжело поднявшись, отправилась к умывальнику. Брызги ледяной воды остудили ладони и щёки. Несколько секунд, зажмурившись и состроив жалобную гримасу, Стелла тёрла пальцами глаза. Уткнулась с облегчением в мягкое полотенце. Стало ясно: вместе с косметикой она смыла сон.
Толик спал, приоткрыв губы, как ребёнок. Стелла посидела рядом, посмотрела на него со смешанным чувством нежности и грустной безысходности.
- Ну, куда я с тобой таким? – прошептала она, гладя его плечо. – И как?
Понимая, что заснуть не получится, девушка взяла телефон. За этот долгий и совсем не простой день она не успела даже на минутку зайти в соцсети. Удобно откинувшись на подушку, она наконец-то погрузилась в интернет, в темноте освещая жёлтым светом лицо.
«Здравствуйте, Стелла! С удовольствием читала Ваши публикации в студенческой газете. У Вас прекрасное чувство слова. Узнала, что Вы перевелись на заочное отделение. Если Вам интересно, можете публиковаться в городском издании, где я работаю редактором. Буду рада познакомиться с Вами ближе :)) Приходите! Алла Зорина»
- Ничего не понимаю! – вскрикнула Стелла. – Странно! Странно это всё…
На радостях она крепко обняла проснувшегося Толика.
- Что там? – пробурчал он, хмурясь.
- Ты понимаешь, мне написала Алла Сергеевна! Но это странно, ведь я всё, что я написала, было плохо… Так сказала Маринка. А она…
Но Толик снова спал, повернувшись на другой бок.
***
Как только у Стеллы выдался выходной, она помчалась в редакцию. В настоящую редакцию! Не то что этот студенческий пресс-центр, где девчонки собирались, чтобы обсудить друг друга, а самыми талантливыми считались две подружки Марины.
Стелла думала, что она уже никогда в жизни не помыслит о журналистике. Это увлечение было перечёркнуто, отодвинуто на дальний план, почти забыто. Думать о пережитом унижении было больно. Она не могла вспоминать противную Маринку с мальчиковой внешностью, но ещё обиднее было вспоминать свою собственную наивность, время, потраченное на первые и – как она полагала – последние тексты. Стыдно и смешно было то, что она вообразила себя журналистом и думала, что «нашла себя». А теперь словно открылось второе дыхание. Не само по себе открылось, конечно. Но всё же!
Она быстро прошла старую улочку, уютно спрятавшуюся в центре города. Из-за большой железной местами обшарпанной калитки вышла компания: три парня и две девушки – лет на пять-семь постарше её. Они курили, спорили, экспрессивно размахивая руками, двое обнимались. Молодёжь с любопытством взглянула на Стеллу, она приветливо кивнула, стараясь сойти за «свою» и спросила, как найти редактора.
В редакции пахло совсем немного бумагой, а больше – новыми компьютерами. Она робко заглянула в первый кабинет, там, сосредоточившись, мужчина пил кофе, всматривался в монитор, рядом кучерявый парень в огромных наушниках крутился на стуле и одновременно усердно бил пальцами по клавиатуре.  В другом кабинете две девчонки обхохатывались над изображением на компьютере.
- А как мне найти редактора?
- Она там, - махнула рукой вертлявая девушка, которую можно было принять за мальчика, если бы не разноцветные браслеты на руках.
Стелла изумилась: почему половина журналисток, которых она видела, похожа на пацанов?
«Там» - оказалось чем-то вроде кухни или столовой. Алла Сергеевна обедала.
- Чай в шкафу, - улыбнулась она появившейся на пороге Стелле. – Кружку выбирайте, какая понравится. Чайник закипел минуту назад…
Стелла непринуждённо порылась в кухонном шкафчике, заварила себе чай и устроилась за столом напротив редактора – моложавой женщины в длинной юбке.
- Берите печенье, оно общее у нас.
Вокруг сновали журналисты, было как-то по-свойски просто. Стелла как будто оказалась в давно знакомом ей месте. А эти ребята, которые занимались своими делами и не замечали её, были чем-то схожи с ней. А она с ними. Просто они этого ещё не заметили. А она почувствовала. Она была здесь своей.
Эффектно закинув ногу на ногу и облокотившись на спинку стула, Алла Сергеевна сдержанно похвалила девушку за её первые попытки в журналистике.
- Не хотелось бы, чтобы Вы на этом останавливались, - сказала она. – Поэтому, если хотите, пробуйте, пишите в нашу газету. Сюда часто приходят студенты. Но не все задерживаются. Потому что здесь надо быстро бежать, чтобы оставаться на месте. Большинство не выдерживают.
Стелла улыбнулась глазами, полными понимания и желания работать.
- Работу я Вам, конечно, предложить не могу…
- Я понимаю, - улыбнулась девушка. – Конечно!
- Пишите. Учитесь.
У Стеллы выросли крылья. Невидимые, конечно. Её охватило чувство, похожее на внезапную влюблённость. Она шла в такт весёлой мелодии, улыбаясь всем подряд прохожим, невольно воображая себя героиней клипа. Как будто заснеженные тополя, дорога и киоски за её спиной – одна сплошная сверкающая декорация. Чем же так хорошо это странное увлечение, которое степенная преподаватель назвала «несерьёзным»? Которым увлекаются уверенные в себе, даже нагловатые, парни с диктофонами и мальчикоообразные, по большей части, девушки? Зачем это нужно ей? Наверное, потому что каждая тема – это что-то новое. Наверное, потому что каждая тема обещает новых людей, таких как… Стелла остановилась. Астрофотограф! Надо всё-таки с ним познакомиться.
В этот день у неё была встреча с Дашей. Девчонки обнялись как закадычные подруги.
- Вижу, ты в порядке, - с облегчением вздохнула брюнетка. – Ты тогда убежала и не узнала главное!
- Я узнала главное! – рассмеялась Стелла. На девушек покосились с интересом незнакомые парни. Непривычное для Стеллы внимание, и вполне привычное для её спутницы со смородиновыми глазами. – Алла Сергеевна сказала, что мне нужно писать. Что у меня получается… Представляешь?
- Представляешь, она то же самое сказала Маринке! – Даша возмущённо взмахнула ладонью в белой варежке. – За пару часов до того…
- Как? – Стелла обомлела. – Тогда не понимаю.
- Не понимаешь? – Даша по-сестрински, как старшая, приобняла подругу. – Что же тут непонятного? Я пришла к пресс-центру чуть раньше других, а Алла Сергеевна привезла из типографии нашу газетку, и говорит Маринке, мол, какая у вас новая девочка молодец, здорово пишет, из неё выйдет толк… Маринка меня не видела, иначе так бы не лоханулась потом. Ну а я тебе не успела сказать, ты умчалась, как ошпаренная. По спокойнее надо быть, привыкай!
Стелла широко раскрыла серые по-детски светлые глаза. Она молчала. А в это время - розовые очки, которые не так давно покосились и еле-еле держались, стремительно поползли вниз, упали и разлетелись на мелкие осколки.
Они долго ещё ходили по городу, греясь несладким кофе из киосков. На прощанье Даша задумчиво смахнула снежинки с плеч Стеллы и неожиданно сказала:
- Рано всё-таки ты замуж вышла. Девочка.
- Ничего, - смущённо и уже неуверенно пробормотала «девочка». – Ну, просто я его люблю.
***
Дом без хозяев остыл. Обычно в роли кочегара выступал Толик: его отец научил. Но Толик куда-то запропастился, а мёрзнуть было невыносимо.
Стелла по расчищенной накануне узкой тропинке пробралась к припорошенным снегом дровам. Не зная, какие брать, она решила выбрать самые тонкие.
- Их легче будет запихнуть туда, - рассудила она. – Да и разгорятся быстрее.
Правую руку выставила локтем вперёд и накладывала на неё поленья до самой щеки. К домику вдоль сугробов шла медленно, с трудом сохраняя равновесие, чтобы не уронить дрова.
Она где-то когда-то видела, как это делается. Но сама не пробовала.
Скомкала бумагу, сверху вертикально поставила поленья. Чиркнула спичкой. Бумага загорелась щедрым многообещающим пламенем. Стелла радостно закрыла створку и пошла ставить чайник.
Прошедший день принёс ей слишком много эмоций. Она не знала радоваться ли, возмущаться ли. Но в голове крутились Дашины слова. Она никак не могла их выкинуть. Как собственную мысль, в которой упорно долго не хочешь признаться. Не то что бы вслух, кому-то… Даже самой себе! И тут это сказал кто-то другой. Кому ты не можешь сказать «Помолчи! Ничего ты в этом не понимаешь!» И признать, что это так, что это правда, не можешь… Почему? Потому что это у неё – любовь. Или потому что из упрямства не хочется признавать своей ошибки. Наоборот – всему миру и себе хочется доказать, что это не так… Что он ещё будет таким как надо, самым лучшим мужем. И всё это ерунда – про неудачные ранние браки…
Когда девушка решила проверить, что там, в котле, её ожидало страшное разочарование, близкое к отчаянию – в виде чёрных, слегка обгоревших снизу поленьев и пепла от сгоревшей бумаги.
- Ну, ничего! – бодро сказала она самой себе и пошла за новой стопкой бумаги.
Теперь уже она, дрожа в шерстяном свитере, сидела рядом с котлом и, приоткрыв его, заглядывала внутрь. Своими глазами она видела, как происходило это: бумага горела и сгорала, а дрова равнодушно не замечали огня. Всхлипывая, Стелла протянула ладошки к последним языкам пламени. Всем своим существом она стремилась к этому огню, её спина, голова и ноги сейчас завидовали ладоням. Минута, и ладоням можно было уже не завидовать. Огонь погас.
Но опускать руки было нельзя. Девушка решительно осмотрела поленья. Что-то нужно делать иначе. Взяла коробку спичек, потянулась за бумагой… бумаги не было. Стелла заметалась по дому: чем растапливать котёл, чем? Ненужная бумага закончилась. Пришлось вырывать листы из чистой тетради.
Она опять закинула скомканную бумагу к дровам, чиркнула спичкой. Они вспыхнули, в глазах девушки вспыхнула надежда – согреться сегодня. Огонёк надежды горел ровно полминуты. И погас. Чёрные комочки бумаги тихо тлели. Стелла захлопнула котёл и пошла на кухню. Повторно включила чайник, и пока он закипал, обнимала его ладонями. И опять спина, голова и продрогшие ноги завидовали ладошкам.
Стелла заварила большую кружку чая и пошла с ней в спальню. Хотелось сесть там, укрыться пледом, и никогда больше не вылезать из-под него. В коридорчике она озадаченно остановилась: где-то что-то гудело.
Уже не надеясь, она вмиг очутилась рядом с котлом и приоткрыла створку. Дрова пылали! Счастливая, она побежала во двор и набрала ещё гору поленьев. Закружилась по комнате –можно не прятаться под плед. Только теперь она заметила, что за окнами стемнело. Включила лампочку и подошла к зеркалу полюбоваться на себя. Подошла и отпрыгнула в ужасе. Из зеркала на неё смотрело весёлое лицо, расчерченное чёрными линиями. Стелла расхохоталась и побежала смывать сажу.
А нужно было ещё научиться готовить, стирать вручную, и хотя бы раз в неделю устраивать влажную уборку во всём доме. Ни Стелла, ни Толик этого прежде не делали. 

Глава седьмая
А ещё нужны были деньги, и немало. Родители больше не помогали, так решила сама Стелла. И единственным источником доходов молодой семьи стала работа юной жены. Если оставаться на работе такой же, как и в жизни – чуткой и сострадательной – то ничего не получишь. В лучшем случае – оклад, а то и совсем уволят. Девушка собралась с силами и взяла пример с её беззастенчивых сотрудниц и конкуренток. Другими словами – стала учиться обманывать, не договаривать, «разводить». И обязательно – очаровывать. Кого наигранной заботой и внимательностью, кого просто красивыми глазами. В зависимости от того, кто покупатель.
Она первая заметила двух мужчин, которые выбирали телевизор. Один наклонялся, морщась, всматривался в ценники. Другой стоял рядом с ним, засунув руки в карманы длинного серого пальто. Стелла ещё издали уловила: несчастный очень хочет вон ту, огромную плазму в пол стены, но располагает средствами на маленький телевизор, который, торопя, ему рекомендует товарищ.
Во мгновение ока она очутилась рядом.
- Вы можете взять, какой Вам нравится, - улыбнулась Стелла так, словно принесла ему радостную весть. – А первый раз заплатите только через месяц!
Мужчина выпрямился, стянул шапку с вспотевших рыжих волос и вопросительно посмотрел на своего спутника. Тот в ответ поморщился и отрицательно качнул головой.
Да что ж ты мне всё портишь! Зачем ты вообще сюда пришёл! – разозлилась Стелла. Она слегка развела руками, и грустно улыбнулась рыжему:
- Зато уже сегодня ушли бы с плазмой. Которая вам по-настоящему нравится…
Рыжий замешкался. К счастью, подскочил вертлявый продавец с неприятно выпученными глазами. Он по-деловому осмотрел витрину:
- Я бы на Вашем месте выбрал этот, Вы не зря на него смотрите…
Рыжий сдался. Стелла восторжествовала, прикидывая, какой процент ему оформить. Украдкой покосилась на второго мужчину. Тот тяжело вздохнул, тоже стянул шапку и ослабил длинный вязаный чёрный шарф – под цвет глаз. Довольный продавец остался ждать, а Стелла повела мужчин в укромный уголок, где оформлялись кредиты.
Премудростей особенных тут не было. Всего лишь запудрить человеку мозг. Пока заполняли анкету, она улыбалась «рыжему» как умела. Он таял. Как её заранее научили, Стелла весело протараторила:
- Таким образом, Вы переплатите двадцать четыре процента, всего по одному проценту в месяц. – И ещё раз для точности повторила: в месяц всего по одном проценту!
- Ну-ну…
Она чуть было не покраснела, оглянулась на сидящего в стороне «тёмненького». Он насмешливо смотрел в упор. Нашёлся умный! Никто не считает, а этот сосчитал!
- Не мешай девушке работать, - отмахнулся «рыжий»
- Не буду, - усмехнулся «тёмненький»
Щёки у Стеллы порозовели. Теперь она старалась на «тёмненького» совсем не смотреть.
- Так, оформляем страховки, - продолжила она всё ещё уверенным голосом и подсунула «рыжему» бумаги. – Вот здесь распишитесь. Это страхование жизни. И здесь. Это страхование товара. Если сломается, кредит можно не выплачивать…
При каких условиях – она решила не объяснять, всё же расписано подробно... Он взял договор. Читать, конечно, не стал. Приятнее просто посмотреть на очаровательную девушку.
- Девушка, а можно без страховок обойтись? – улыбнулся «тёмненький»
Опять он лезет не в своё дело!
- Можно, конечно, но… кредит уже одобрили. Со страховками. Если сейчас мы отправим заявку повторно, её, скорее всего, не одобрят…
- Оформляйте как есть, – «рыжий» коряво расписался и отдал листы. – Спасибо!
Стелла радостно выдохнула и краем глаза посмотрела на «тёмненького», с трудом скрывая торжество победителя. В тёмных глазах уместилось сразу всё: безразличие, сочувствие и отвращение.
Когда мужчины ушли с огромной плазмой, она села за компьютер, обхватив голову. В зал идти уже не хотелось. Почему-то было тошно от самой себя.
- Ты чего? – изумилась Леночка. – У тебя сегодня прекрасно получается! Хорошо чувака «развела»!
Стелла потрогала раскрасневшиеся щёки. Казалось, сейчас разболится голова.
***
Они договорились встретиться с астрофотографом Александром после обеда. У него в это время заканчивались занятия. В социальной сети они перекинулись парой фраз. Она узнала, что ему тридцать или около того. Он преподаёт физику и математику в школе, там же ведёт кружок юных астрономов. Ей нравились его фантастически красивые фотографии, ему понравилось её имя.
Сначала учитель наотрез отказывался давать интервью, не хотел «светиться». Но они сошлись на том, что в газете не будет его портрета, а только изображения звёздного неба. Стелле не терпелось увидеть загадочного героя её следующей публикации. Сжимая в перчатках блокнот, она пришла в заснеженный парк за старым зданием школы.
Он стоял к ней спиной. Серое классическое пальто, чёрный шарф… Сердце глухо забилось от дурного предчувствия. Но бежать прочь было поздно. Александр услышал скрип снега под её сапожками и за секунду развернулся. Их взгляды встретились…
- Хана, – подумала Стелла и зажмурилась. Он изумлённо взметнул тёмные брови.
- Значит, говорите, журналистка, - он смотрел пристально, с неприязнью. – Интересно!
 - Я совмещаю, - улыбнулась она, с трудом взяв себя в руки. И тут же пожалела об этом, потому что её улыбка ему совсем не нравилась. Может, могла бы понравиться, если бы он не видел её в ином контексте…
- Журналистика – это увлечение, - неловко продолжила она под его насмешливым взглядом. – А там, в магазине, это работа… Вот вы работаете в школе, а увлекаетесь…
Тут она поняла, что сморозила чушь… Он резко перебил:
- У меня на работе единица, умноженная на двенадцать, равняется двенадцати. А у вас, почему-то, двадцати четырём!
Стелла вздохнула и опустила глаза. Возразить – нечем. Разве же он поймёт, что, если она не будет «заговаривать зубы» людям, то ей в конце месяца нечего будет есть. И нечем будет накормить мужа…
- А вот интересно, - он уселся на скамейку, не вытаскивая руки из карманов. – Вы всем накручиваете такие переплаты: в два раза? И пенсионерам – тоже?
- Ну не в два, - Стелла покраснела и запнулась. Почему она должна сейчас отчитываться перед этим человеком? И почему она старается перед ним оправдаться? Да просто она хочет оправдаться перед собой же!
- Послушайте! – она словно очнулась. – Мы встретились не для того, чтобы вы мне задавали вопросы. А для того, чтобы я спрашивала у вас..! Так и скажите, что передумали давать интервью, и я пошла.
Она в упор посмотрела на него. Жаль, срывалась такая интересная тема…
- Она вот-вот заплачет, - показалось ему. – Что я спорю с какой-то девчонкой, она от силы на год старше моих учеников…
Стелла махнула рукой и пошла прочь.
- Я пообещал, - вздохнул он. – Обещания привык выполнять. Да подожди ты, ну куда ты пошла...
Он догнал её и легонько тронул плечо.
- Задавай свои вопросы!
***
Она оживилась и засыпала его вопросами: Сколько у нас в городе астрономов? Какое нужно оборудование, чтобы смотреть на звезды? Легко ли пользоваться телескопом? Откуда лучше наблюдать за звёздами?
- Ты знаешь, лучше, конечно, за городом, - немного подумав, ответил он другим, мягким голосом. – Я лет с шести и до десяти жил почти безвылазно в деревне. Такая, знаешь ли, совсем далёкая деревушка… В начальную школу там ходил. Мама во второй раз вышла замуж, родила сестру, в городской квартире места мало… Она меня отправила пожить к бабушке. Я только сначала переживал. А потом мне там очень даже понравилось. Потому что там свободно и просторно. Ты, кстати, городская?
Стелла покачала головой.
- Из пригородного посёлка. Сейчас ещё дальше живу. Здесь только работаю. – И прикусила язык из-за того, что снова про работу вспомнила. Но он не заметил уже.
- Ну, тогда ты, наверное, меня понимаешь. В деревне там и речка, и лес, да что говорить… Но мне там особенно понравилось небо. Бесконечное. И никакие подсветки не мешают его рассматривать. По ночам оно как будто на тебя спускается, соединяется с тобой, с каждым предметом… Ну мне так казалось тогда. Мальчишки разбегались по домам. Я тоже домой шёл, ужинал и отпрашивался у бабушки ещё немного погулять. Из двора она не выпускала, но мне уже и не надо было. Во дворе лежало несколько старых брёвен, я на них усаживался, голову запрокидывал и сидел так. Я всё хотел звёзды сосчитать! Потом понял, что не получится, а оторваться от них уже не смог, затянуло. Наверное, я был странным ребёнком? – усмехнулся он.
- Да ну что вы, - прошептала Стелла, чтобы не спугнуть его воспоминания, чтобы перед глазами не рассеялась картинка и образ романтичного деревенского мальчика. – Ничего здесь странного… У меня всё то же самое.
- Ночное небо – это ведь не просто красиво, завораживающе… в этом есть что-то ещё. У меня было ощущение, что космос даёт силы. Когда я подолгу смотрел вверх, мне казалось, что я чувствую свою связь с Вселенной, ощущал себя её частью. Значимой частью, а не какой-то несчастной песчинкой. Я воображал, что на других планетах живут другие существа, но испытывают похожие ощущения. Да, у них там другие растения, другие животные, но ведь космос для них выглядит так же. В тишине между мной и Вселенной шёл безмолвный разговор, и мне казалось, что она меня понимает.
Стелла слушала его, широко раскрыв глаза, на секунду ей подумалось, что они оба – сумасшедшие. Но только на секунду.
- Это было волшебство, - улыбнулся он. – Понимаешь, никуда не хочется уходить. Мёрзнешь, а всё равно завороженно смотришь вверх, закинув голову. Ведь так можно сидеть бесконечно. Растворяясь в пространстве. И когда всё-таки делаешь усилие, опускаешь голову, осматриваешься вокруг… только тогда чувствуешь боль в затёкшей шее.
Они переглянулись. Он словно опомнился, засмеялся.
- Извини… Ну вот. Я ещё тогда хотел сфотографировать ночное небо. У меня был простенький плёночный фотоаппарат. Как ни старался, ничего не получалось.
- А потом?
- А потом маме пришлось забрать меня в город. Потому что в этой деревне школа была слабенькая, я проучился там только начальные классы. Я выпросил купить мне карту звёздного неба. Мама удивилась, конечно, что я такой «батан». Но ей даже хорошо было, не надо меня по подворотням искать: сидит себе ребёнок, занимается чем-то умным… Потом выпросил телескоп. Мне купили, но самый дешёвый, простенький. С ним не видно было каких-то красивых явлений, туманностей… одно разочарование. Да и что рассмотришь с балкона третьего этажа! После школы поступил на физмат, а сам подрабатывал в детском развивающем центре помощником воспитателя. Конечно, с такой зарплатой сразу купить хороший телескоп не получилось. Но мне хотелось работать именно с детьми. Так и в школе потом оказался, - Александр посмотрел на Стеллу. – Ты не замёрзла?
- Нет, рассказывайте. - Она давно убрала блокнот и ручку, поставила диктофон на запись и грела по очереди в карманах продрогшие ладони. – Ну а фотографировать когда вы начали?
 - Недавно. Полгода назад. Мне жаль тех, кто в повседневной суете не находит времени просто посмотреть на звёзды. Вот я и решил поделиться тем, что вижу. Сначала организовал в школе кружок любителей астрономии. Принёс в класс карты звёздного неба, научные журналы.
- И многие ходят на этот кружок? – спросила Стелла, незаметно переминаясь с ноги на ногу.
- Сначала пришли пять мальчишек, и девочки… девочек было, наверное, как два класса, - засмеялся он.
- Ну, это не удивительно, - Стелла тоже засмеялась.
- Потом отсеялись. Девочка осталась одна, но эта точно будет астрономом, и, может, даже открытие какое-нибудь сделает, - улыбнулся он. – И трое мальчишек. Я многое уже вместе с ними узнаю. Жалко, что всеми вместе не получается в телескоп смотреть по ночам.
 - А откуда вы наблюдаете? – Стелла вернулась к первому вопросу.
- Я выезжаю за город. Когда есть возможность, то езжу в ту самую деревню. Узнал, что можно фотоаппарат присоединять к телескопу. Появилась возможность делиться Своим Космосом с другими людьми. Вас ведь зацепили фотографии?
- Ну, да. Там тот самый космос, который и мой тоже, - она смутилась.
- Но на самом деле небесные объекты на любительском фото получаются тусклыми и невзрачными. Это совсем не то, что я наблюдаю… Поэтому меня заинтересовала ещё одна вещь. Тротуарная астрономия.
 - А это что? – не поняла Стелла.
- Беру свой телескоп, ставлю его прямо в городе на улице. И оттуда наблюдаю, и прохожим предлагаю остановиться и понаблюдать. Конечно, не так хорошо, как в открытом поле, но Луну и планеты можно рассмотреть.
- А вы… - она не знала, как задать этот самый банальный и самый важный лично для неё вопрос. – А вы счастливы?
Он вдруг погрустнел. Задумался. Как будто о чём-то ещё, - подумала девушка. – Что сюда не относится.
- Ну, у вас любимая работа, увлечение… Мечта сбылась? Или вы мечтаете ещё открыть свою звезду и прославиться?
Он от души рассмеялся.
- Нет, прославиться я не хочу! Конечно, да – счастлив. Всё? А то ты уже замёрзла, вон, нос красный!
- У вас – тоже!
Они простились. Стелле было досадно только, что она не уговорила его сфотографироваться с телескопом. Он бы интересно смотрелся. Такой редкий образ. Консервативный и романтичный. С умными глазами.
- А телескоп я себе обязательно куплю! – решила девушка. – Когда возможность появится.

Глава восьмая
Она даже знала, откуда будет наблюдать за звёздным небом ясными ночами. В селе, где они теперь жили, прямо за домом открывалось бескрайнее поле. Но пока оно было заметено глубоким слоем снега. И передвигаться по нему можно было только на лыжах. Лыжи Стелла как раз нашла – обнаружила сразу две пары в ветхом сарайчике, заваленном хламом. Две пары! Вот чему обрадовалась девушка. Значит, можно кататься вместе с мужем. Унестись далеко-далеко, оставляя на блестящей поверхности узор – четыре извилистые полосы.
Раскрасневшаяся с мороза, она забежала в дом. Толик сидел на полу перед телевизором, уныло зевая, смотрел какую-то бешеную резню.
- Знаешь, что я нашла в сарае! - Она помахала перед его лицом варежками. Он с трудом перевёл взгляд на жену. – Лыжи! Они старые, потёртые, но очень даже крепкие. И гладкие. На них можно кататься как раз по полю!
- Я не буду.
- Ну, почему? – девушка рассмеялась. – Пойдём-пойдём! Ты чего?
Она потянула его как мешок с прошлогодней картошкой. Оказалось тяжело.
- Да не трогай ты меня! – он отцепил её тонкие пальцы. – Катайся без меня.
Она взбешённо отскочила от него.
- Да что с тобой?
- Голова раскалывается. Покатайся без меня, а?
Стелла не стала больше спорить. В дверях оглянулась: Толик изменился за последние месяцы. Лицо стало одутловатым, откуда-то появился противный живот, в глазах – готовность в любой момент защищаться нападением. А был красивым – подумала девушка.
***
Прикрываясь варежкой от солнечных лучей, Стелла выехала в поле. Оказалось, что она здесь не одна такая. Вдоль села петляла и кружила хорошо накатанная окрепшая на морозе лыжня. Девушка ступила на неё – ноги сами двинулись, только держись… Не прилагая усилий, разве что для равновесия, несколько раз объехала чей-то умело проложенный маршрут. Скользить весело. Но одни и те же виды наскучили, одна и та же лыжня, чужая лыжня – это слишком просто.
На линии горизонта виднелся лес или что-то вроде того. Стелла подняла лыжи от накатанных дорожек и ступила на твёрдый наст. Он немного примялся под её весом. Чтобы двигаться по своему пути – нужно рассекать снежную поверхность. Скользко, но уже не так. Она летела уже не так быстро, не так весело, но с азартом.  Щёки разрумянились, из-под шапки выбилась прядь русых волос. «Вперёд-вперёд-вперёд! Не так уж это и сложно… Зато окажусь там. Там, где никогда не была»
Когда Стелла наконец добралась до заснеженного леса и оглянулась, стало ясно: она шла вверх. Отсюда был хорошо виден блестящий узор – как след от самолёта в чистом небе. Прямой и стремительный.
А Толик просто заснул перед телевизором.
***
Скрипнула дверь, из коридора послышался стук каблуков. Это в гости к Стелле приехала её бабушка. Та самая, которая когда-то жила в этом домике, а потом перебралась в городскую квартиру. Она работала руководителем в инженерной фирме. В общем-то бабушкой её сложно было назвать. Ей было чуть за шестьдесят, а выглядела она ещё моложе: никаких платков, старческих морщин… Аккуратная причёска, со вкусом подобранный костюм, строгие, но тёплые, серые, как у внучки, глаза.
- Там, в машине, продукты вам, - сказала она, целуя Стеллу в щёку. – Пусть Толик сходит, принесёт пакеты. Кстати, где он?
Бабушка заглянула в комнату: Толик развалился на диване с пультом в руках, переключал каналы, всматривался в экран, хмурил брови.
- Толик, - позвала жена. – Сходи, пожалуйста, к бабушкиной машине за пакетами.
- Ща.
Девушка засуетилась на кухне.
Втроём они неловко пили чай. Толик слегка смущался бабушки под её пристальным взглядом, старался говорить, как можно меньше слов. И при первой же возможности убежал в комнату.
- Стелла, это – что?
Бабушка отложила печенье, отодвинула чашку чая. Приготовилась серьёзно поговорить – отметила про себя Стелла. Девушка напряглась.
- О чём ты? – невинно улыбнулась она.
- Что это? – строго переспросила бабушка, указывая на дверь в комнату. От неё не отделаешься…
- Не что, а кто, - обиженно буркнула девушка. – Это вообще-то мой муж.
- Почему он такой?
- Какой?
- Ну, во-первых, бесхребетный какой-то… Во-вторых, что он у тебя лежит среди бела дня на диване?
- Бабушка!
- В-третьих, где он работает?
Вот оно! Так и знала, что это прозвучит! Да что же все лезут то не в своё дело… Стелле всегда становилось не по себе, когда кто-то спрашивал об этом. В, казалось бы, естественном житейском вопросе для неё звучал злобный подвох. Словно её пытались уличить в том, что она «плохо вышла замуж», в том, что она не может повлиять на мужа и просто глупая неудачница.
- Сейчас – нигде, - прошептала она.
- Так я почему-то и подумала, - бабушка покачала головой и отпила глоток чая. – А почему?
- Он ищет, - Стелла неестественно оживилась. – Он делает всё, что может. Просто пока ничего подходящего. Но он не ленивый, поверь мне, бабушка! Он очень хороший…
-  А что же ты, долго работу искала?
- Да, бабушка, почему же ты сразу не спросила обо мне? Ведь мне есть что рассказать!
- Не сомневаюсь, - бабушка даже не улыбнулась, строго глядя из-под дорогих очков. - А ему ты рассказываешь? Он с тобой за одно?
- Он меня любит, - Стелла посмотрела в другую сторону.
- Я так и думала. Ну давай хоть мне о своих успехах!
- Ведь хорошую работу, такую, чтобы по себе, и правда найти непросто... Ну устроилась я в банк. Ты даже не представляешь, как я там мучаюсь.
Стелла наконец смогла излить душу и покаяться - пусть и бабушке - в том, сколько человек она «развела», чтобы получить хоть какой-то процент. Пожаловалась на наглых конкуренток, усталость и однообразие. Но глаза её сияли...
- А когда у меня там выходные, бабушка, я пишу в городскую газету. Говорят, у меня получается. Оперативно. И нескучно. Вот как!
- А там тебе платят хоть немного? Гонорар какой-нибудь?
- Пока что ничего. Я ведь только учусь. Но ведь не в этом дело, ты понимаешь? Я столько людей узнала новых за последний месяц... И вообще классно это - писать.
- Хорошо, если бы платили, - вздохнула бабушка. - Но всё равно молодец.
Уже прощаясь, она внимательно посмотрела на внучку и сказала:
- Он не за одно с тобой. Вы каждый – сам по себе.
- Неправда!
- Правда-правда. И он тебя предаст. Уже предал. Как ты не видишь?
Казалось, что знакомые любопытными носами лезут в её личное пространство, чтобы нарочно доставить ей боль. Стелла злилась на бабушку. Злилась на Дашу. Злилась на весь мир, на всех, кто заметил неладное. И на Толика понемногу начинала злиться.
***
Ей понравилось наводить уют. Пока что не было возможности сделать какой-то ремонт и купить свежие обои зелёного и персикового цвета, модные абажуры и дорогие шторы в пол с изящными украшениями-бабочками. Но она перемывала, переставляла мебель, выкидывала чудовищно-потёртые коврики, отчищала и красила неуклюжую ванну, распахивала на полдня окна, чтобы комнаты пронзила свежесть наступившей весны. Её удручало отсутствие стиральной машинки. Два месяца в новом доме, наполненные свободой, чувством лёгкого голода и круговоротом срочных дел были бы не так плохи, если бы не стирка.
Как-то Стелла оставила на полдня вещи замоченными на улице. Пришла с ведром горячей воды для полоскания. Запустила руки в таз, чтобы достать свитер. Руки онемели. Потом стало больно. Из глаз брызнули слезы. Хотелось вытереть ладони обо что-то сухое и теплое, но вокруг был только холодный ветер, какая-то сумасшедшая стихия. В такую погоду хорошо бродить по улицам и плакать от безответной влюбленности, а потом спешить домой, к кружке горячего чая и пониманию того, что – все наладится. Но у неё здесь не страдания от безответной любви! А чёткий план действий: нужно достать вещи, выжать их, насколько это возможно, от мыльной воды, налить в таз чистой воды, опустить туда, достать … и, ладно, хрен с ним с выжиманием, как-нибудь закинуть на бельевую веревку…
Холодная вода. От нее хочется плакать. От нее хочется кричать. И так жалко ладошки. Она стала выжимать. Показалось, что для этого слишком маленькие руки, а вещи от ледяной воды тяжелые. Выжала с полу стоном-полу криком.
Вода для полоскания показалась раскаленной. Она опустила тряпки и следом погрузила в таз руки… наслаждение! Понятно, что после ледяной воды – горячая – это издевательство над руками, но… Боже мой, как же хорошо! Невозможно вытащить ладони. Захотелось полностью опуститься в эту воду. Забраться туда с ногами и с головой, уменьшившись до игрушечных размеров. Ледяная и ветреная стихия вокруг – ничто, этот таз с горячей водой – всё. Хотелось продлить эти секунды. Но она отчаянными движениями выполоснула по очереди каждую вещь и закинула на веревку. Схватила ведро, таз и побежала что есть сил в дом. Вытащила крем, чтобы размазать его по покрасневшим пальцам.
Когда Толик зашёл в дом, Стелла впервые не побежала целовать его колючие и холодные с улицы щёки. Он заглянул на кухню. Жена взбивала желтовато-белую густую жидкость – вилкой. Миксера или хотя бы обычной взбивалки у неё не было. На столе - тонкий слой муки и капли молока. Она то ли рассержена, то ли рассеяна. В любом случае – ничего хорошего. Хотел тихо проскользнуть в комнату, но не вышло. Стелла словно увидела его спиной.
- Как прошёл день? – голос ровный тихий ужасный.
- Как… как обычно.
- Это значит никак? – она резко развернулась, метнув злой взгляд из-под покрасневших век.
- Почему сразу… А что ты так разговариваешь?
Он отпрянул в сторону. Ещё чего доброго вилкой запустит, никогда её такой не видел. Тесто капнуло на пол. Стелла яростно чиркнула спичкой, залила сковородку маслом.
- Я не понимаю, что происходит, Толик! – она впивалась в него решительно настроенными глазами. – Я ничего не понимаю! Я работаю целыми днями, я устаю, у меня почти не бывает выходных… никогда.
- Тебе не обязательно по выходным бегать по эти своим интервью, - осторожно и ласково, словно опасной, отвязавшейся собаке, прошептал он ей. – Тогда ты не будешь так уставать…
- Не обязательно! Не обязательно?
- А что ты от этого получаешь? – голос совсем потерял уверенность. – Тебе за это не платят. Ты пишешь что-то по ночам, пишешь…
- Ты ничего не понимаешь, - всхлипнула Стелла. – Ничего-ничего!
- Я, правда, не понимаю, - он вытянул вперёд руки, словно пытаясь усмирить её.
Масло закипело, и в них отлетели раскалённые брызги. Толик отпрыгнул. Стелла схватила чашку и с размаху плеснула тесто на сковородку. Капли разлетелись по всей плите.
- Ты и не поймёшь, - прошептала она. – Но и это не главное!
- А что главное? – он попытался взять её за руку. Стелла отдёрнула руку.
- Моей зарплаты хватило только нам с тобой на еду. Телефон тебе купили вместо разбитого, ты всё равно его выключаешь, когда тебе нужно… У меня девочки в магазине все в модных сапогах, а у меня нет даже просто нормальных, донашиваю прошлогодние. Я домой хотела купить столько всего… Чтобы тебе же было уютно!
- Мне уютно…
- Молчи! – она расплакалась. Он опять протянул руки, чтобы её утешить. И она опять его оттолкнула. – Молчи. Как тебе не стыдно!
- Почему мне должно быть стыдно?
Стелла зарыдала ещё сильнее, сжимая пальцами наспех закрученный пучок на затылке.
- Я ведь могу и одна, могу и сама, понимаешь? Но я ведь с тобой хотела! Чтобы семья, чтобы всё по-человечески… Чтобы ты продукты приносил, а я готовила… чтобы я тебе список писала на листочке… а ты покупал, и рубашки твои гладила… чтобы мы когда-нибудь ребёнка родили. Я не знаю, зачем мне всё это… но я очень хотела! А ты совсем обо мне не заботишься.
- Скажи, что нужно…
- Что нужно? – она расхохоталась. И это было ещё страшнее для Толика, чем её слёзы. – Что нужно! А ты можешь, что нужно? Ну, наверное, деньги.
Она протянула вперёд ладони.
- У меня до сих пор болят руки после очередной стирки, - она уже не плакала и не смеялась. Шептала. – Я не такая уж и неженка, но я устала от этого. Мы могли бы купить стиральную машинку. Если бы работала не одна я.
- Купим, - улыбнулся Толик. – Купим, не плачь. Я работаю. Уже месяц. На овощной базе. Просто не хотел говорить тебе, не был пока уверен, что всё там получится…
Он подошёл ближе и нерешительно притянул её к себе. Стелла стала мягче и тише. Она уткнулась в него и боялась переспросить. Боялась пошевелиться. Боялась проснуться и узнать, что это всё неправда.
Только теперь муж и жена заметили, что кухня наполнилась едким запахом горелого теста. Не размыкая объятий, он одной рукой выключил плитку. Подхватил Стеллу на руки и отнёс в спальню.
***
Следующим вечером она ждала его, почти не волнуясь. Дописывала интервью, это у неё получалось удачнее всего. Изложить чужие мысли. Но сначала вывести человека на разговор. Она даже не задавала своим героям каких-то особенных заковыристых вопросов. Люди сами желали рассказать всё самое ценное, что знают, встречаясь её проникновенным взглядом. А потом - два-три часа работы с диктофоном и обработка. Где-то убрать лишнее, где-то предложения выстроить в другой, более логичной последовательности. В основном, она старалась оставлять фразы такими, как они прозвучали. Тогда сразу виден был человек – весь. Его особенное настроение и ни на кого не похожий характер.
Пришёл муж. Робко открыл дверь и, не глядя в лицо, протянул стопку денег.
- Зарплата, - смущённо прошептал он. Непривычная ситуация. Обоим было даже неловко.
Стелла взяла деньги. Это было так странно. Она не знала, как их держать. Это ведь была не её зарплата, а зарплата Толика. Нечто новое, чего прежде никогда не бывало! Она держала деньги, как сокровище, которое может исчезнуть, если с ним неправильно обратиться. И она не знала стоит ли пересчитать их или пока просто положить куда-то… Ведь ценность то их заключалась не в номинальной стоимости, она была гораздо выше!
- Там, на плите фаршированные помидоры, - тихо сказала она, боясь заплакать от радости. – Я уже поужинала, не дождалась тебя…
Он вышел. Она наконец робко пересчитала купюры. Обычная зарплата, немного ниже средней в их городе. На стиральную машинку должно хватить, - прикинула Стелла.

Глава девятая
Спустя месяц она уже выбирала телескоп. В их городке был всего один магазин оптических приборов. Но выбор там, как оказалось, был неплохой. Можно было взять что-то совсем дешевое, но Стелла хорошо помнила слова астронома о том, что «с простеньким телескопом – одно разочарование, в него не увидишь никаких красивых явлений…» А ей нужны были эти явления. Галактики, туманности, звёздные скопления. Пусть сначала ничего не разберёшь, но если часто наблюдать… А весеннее небо по ночам так и манило выйти из дома, одевшись потеплее и захватив термос с ароматным чаем.
Девушка присматривалась к мощным приборам. И уже даже приценивалась.
На днях у неё случилась радость. Стелла прибежала в редакцию с очередным интервью. Кучерявый парень, который никогда не снимал огромных наушников, загадочно подмигнул ей. И девчонки улыбнулись как-то по-другому. А мужчина, который всегда сосредоточенно что-то печатал, наконец, оторвал глаза от монитора и посмотрел на неё, оценивающе, но без неприязни.
- Пойдём ко мне, - сказала Алла Сергеевна, туша сигарету, с таким серьёзным лицом, как будто что-то случилось. – Надо поговорить.
Стелла пошла за ней. Редактор расправила длинную юбку и задумчиво откинулась на спинку огромного кресла.
- Хочешь у нас работать, в штате? Место освободилось.
Девушка молчала. Не потому что не знала, что ответить. Не потому что сомневалась, и работа кредитным специалистом казалась ей куда выгоднее… И даже не потому, что она сомневалась в своих силах: она уже давно поняла, что это – её занятие. Она просто молчала. От радости.
- Тебе ещё, конечно, учиться и учиться. Но за эти три месяца, что я тебя знаю, ты хорошо себя проявила. У тебя получается.
По безграничной радости в глазах девушки Алла Сергеевна поняла, что она хочет работать.
- Зарплату большую тоже обещать не могу, - строго добавила редактор, чтобы хоть немного успокоить засиявший в глазах огонь. – Всё от тебя будет зависеть. Впрочем, ты уже заработала какой-то гонорар.
- Гонорар?
- За прошлые публикации. Перечислим тебе.
- Спасибо, - Стелла не верила своим ушам.
- Ты сможешь выйти на работу со следующей недели?
- Конечно!
Она едва сдержалась, чтобы не расцеловать редактора, и этого парня с большими наушниками, и часто смеющихся девчонок, и даже того чересчур серьёзного мужчину. Они давно ей нравились, а теперь показались такими родными, ну прямо как вторая семья. Теперь она будет каждое утро ехать на работу – сюда. С какой же радостью она будет встречать каждое утро, зная, что больше не нужно ехать в магазин бытовой и компьютерной техники и ссориться с наглыми девицами за каждого глуповатого покупателя. Теперь ей оставалось только уволиться.
Она пробежала несколько остановок пешком, бодро стуча каблуками по мокрому от недавно сошедшего снега асфальту. Её отпустили сразу: на это место уже нашлись желающие. Вместе с трудовой книжкой забрала расчётный листок за март. И тут была не такая уж плохая для неё сумма, за счёт процентов. Всё-таки под конец она научилась мастерски забалтывать людей! Или просто похорошела, и все, кто приходил в магазин, подходили именно к ней, а не к приторно-противной Леночке.
- И это пригодится! - махнула она рукой. – Всё-таки тоже жизненный опыт.
Она не знала, с кем поделиться радостью. С матерью она почти не общалась. Делала дежурный звонок раз в неделю, сообщала о том, что у неё «всё хорошо». А подробности там мало кого интересовали. Мать воспитывала младшую сестру. Они жили втроём с отчимом в маленьком доме и были несказанно рады замужеству Стеллы. Отца, который дал ей столь редкое имя, она никогда не видела, они расстались с матерью, когда Стелла была совсем ребёнком, потом умер. Его мать – та самая строгая бабушка, в чьём доме девушка жила – была для Стеллы, пожалуй, самым родным человеком. Не считая, конечно, любимого мужа. Но сейчас она позвонила именно бабушке.
- Ты даже не представляешь! – выпалила она возбуждённо. – Какая у меня радость.
Бабушка выслушала восторженный поток слов, сдержанно похвалила внучку. И добавила.
- Стелочка, я думаю, будет правильно, если мы этот домик официально оформим на тебя. Квартиру я тебе пока купить не могу. А то, что есть… Мы оформим договор дарения. В таком случае, этому твоему дармоеду ничего не перепадёт, всё будет только твоё.
- Но он не дармоед, бабушка, - обиженно рассмеялась Стелла. – Он работает!
- Работает? – удивилась бабушка. – Ну и хорошо. Но всё-таки, домик будет твой. А дальше посмотрим.
Стелла не знала, куда деваться от такой радости. И как только ей перевели обещанные деньги, пошла смотреть телескопы. От мечты никуда не денешься, она всегда будет преследовать, пока её не осуществишь. А если не осуществишь, то превратится в страшное, твоё личное, привидение и будет еле слышно ходить по пятам, вечно напоминая о том, что когда-то где-то что-то упустил. Стелла мечты привыкла осуществлять, и старалась делать это быстро, при первой же возможности. Как с браком.
***
Толик задерживался. Стелла не застала его дома. Она затащила два пакета с продуктами, и приготовилась осваивать новый кулинарный шедевр. Тем более, что у неё было сразу два замечательных повода.
Позвонили с незнакомого номера. Стелла весело схватила мобильный.
- Слышишь ты, - прокричал незнакомы бас. – Анатолий Фёдорович – твой муж?
- Д-д-да, - пролепетала Стелла.
- Он собирается кредит отдавать?
- Какой кредит? – сердце жалобно заныло.
- Такой! Он знает. Который он взял месяц назад!
- Вы что-то перепутали, - голос дрожал и прерывался.
- Если не отдаст, найдёшь в канаве!
- Где?
Короткие гудки. Обратный вызов. Договорить, понять, разобраться…
Ну кто бы дал кредит Толику? Без официальной работы, без стажа, без зарплаты… Одна зарплата не в счёт… стоп! Зарплата! Месяц назад!
Она без толку пыталась дозвониться. На том конце не отвечали. Колени дрожали, она опустилась на пол, сжимая телефон. Зарплата. Значит, не было никакой зарплаты. Значит, нигде не работал. Просто взял кредит. Сволочь! Но кто бы дал ему кредит? Она лихорадочно прокручивала в памяти все банки, которые есть в их городе. Только какие-нибудь «Быстрые» или «Миг». Они дают кому попало, а потом выбивают грабительские проценты. Побольше тех, что накручивала она. Значит, там уже набралась хорошая сумма. Скотина! Чего он ждал…
- Да я ж сама его прибью, пусть только сунется! - прошептала она и ударила кулаками об пол, так что загорелись и заныли костяшки пальцев. – Ненавижу.
Она забросила приготовление ужина, заметалась по дому.
«Люди сами виноваты в своей глупости» - вспомнились слова Леночки из банка.
- Он сам виноват, сам виноват, идиот. И я идиотка, что связалась с ним.
«Он тебя предаст. Уже предал» - говорила бабушка. Откуда она знала? Он обманул. Её обманул идиот – это было обиднее всего!
Стелла ругала его, обзывала и проклинала. Звонила ему – он не отвечал. Она не заметила, как в комнате стало совсем темно. Зловещая темнота пролезала в дом через развешенные шторы, заполняла все углы, заставляя верить в самое плохое. А его всё не было.
«Не отдаст, найдёшь в канаве» - грубый голос непрестанно звучал в голове, повторяя одну и ту же фразу. Неужели они и правда могут его убить? Неужели до этого дойдёт? Что за бред… Несколько… пусть десятков тысяч не стоят жизни. Пусть даже жизни законченного обманщика и идиота! И почему он не сказал ей? Глупый-глупый Толик! Почему он не сказал ей? Отругала бы, дала бы по башке ладонью. Ну и что! Что-нибудь бы придумали, выкрутились бы вместе. И не было бы этой страшной одинокой темноты и этого бесконечного молчания наедине с собой. И этого страха. Это беспредельного страха.
А вдруг его уже убили? Вдруг его уже нет? Стелла содрогнулась. Она вскочила на ноги, обежала весь дом, задёргивая занавески. Включила ночной свет в спальне и сжалась на кровати. От подушки шёл их общий запах. Смесь её духов, его парфюма и немножко вчерашнего пота. Тёплый и привычный, спокойный запах. Неужели он развеется. Навсегда. И они уже не будут спать вместе на этой кровати. Не будут здесь целоваться по утрам и по очереди делать друг другу незамысловатые завтраки.
С каким-то потусторонним страхом она перевела взгляд на их общий портрет на стене.  Фото, сделанное на свадьбе. Он здесь ещё такой подтянутый и хороший. И у неё глаза сияют совсем по-детски. А левая щека красная от его неугомонных поцелуев. Почему-то страшно рассматривать его. Страшно смотреть в сфотографированные глаза. Ей хочется видеть его в движении. А вдруг он сейчас лежит в темноте, не живее, чем этот фотоснимок. И фотоснимок смотрит на неё – с нежностью. Только бы сейчас не ощутить его безмолвное и невидимое присутствие. Стелла опасливо осмотрела комнату. Только бы он вернулся!
Хотелось заплакать, но она терпела. Если сейчас начать оплакивать его, то он точно появится в виде призрака. Нужно верить в то, что он жив. Нужно верить… И всё-таки она заплакала. Сквозь слёзы опять посмотрела на фотографию.
- Я люблю тебя, - прошептала она. – Вернись, пожалуйста. Куда ты пропал?
Почему он не признался ей? И как он, бедный, пытался выкрутиться? Как он жил, зная, что каждый день он должен этим тварям всё больше? Да, конечно, она всё готова ему простить. Ведь она прощала ему столько месяцев лени и безделья. Почему он не понял этого, почему, почему…
Мужские громкие голоса и топот – за окном. Это не он! Он бы сразу подошёл к двери. А эти люди ищут вход, они здесь впервые. И без того перепуганное, измотанное сердце поледенело. Кто это? А вдруг они?
Тут уже опасность грозила самой Стелле. На руках у неё не было денег. И сил тоже не было. Девушка тихо поднялась с кровати, выключила ночник трясущимися руками и отодвинула край занавески. Мелькнул огромный силуэт. За ним – ещё один. Они нашли входную дверь и забузовали кулаками. Стелла сжала виски, заметалась по комнате. Спрятаться? Или взять нож? Или, может быть, и то, и другое? Если будут хорошо ломиться, то дверь не выдержит.
- Мужа забери! – крикнули из-за двери.
Стелла кинулась к выходу и, забыв обо всём на свете, распахнула дверь.
- Ты ненормальная что ли? – отшатнулся незнакомый парень. – Ты нож то брось!
Она выронила захваченное с собой оружие.
- Жена? – переспросил второй?
Стелла кивнула.
- Ну забирай тогда, - он перевалил через порог бездвижное тело. – Что-то он сегодня совсем был не в настроении…
- А вы кто? – простонала девушка.
- Ну, друзья, вроде как, - заржали они. И ушли.
Несколько секунд она стояла в отупении, боясь притронуться даже к испачканной куртке Толика. Боялась узнать, что он не дышит. Потом кинулась на колени, заглянула ему в лицо и… с отвращением вскочила на ноги. Пьян.
***
Стелла волоком перетащила Толика – она даже не предполагала, что он такой тяжёлый – в комнату. Стянула грязные ботинки и перепачканную красно-белой гадостью куртку. Бросила в ту самую проклятую машинку. Затащила его на кровать. Ароматный запах подушки смешался с перегаром.
Рассветало. Он приподнялся, чтобы выдавить из себя последние капли той самой гадости. Стелла принесла таз и сжала пальцами его волосы. Убить бы. Он приоткрыл мутные глаза.
- Толик! – она сжала лицо в ладонях. – Скажи мне одно, Толик! Сколько ты должен этому долбанному банку?
Он сощурился. Она размахнулась и… недостаточно сильно ударила по лицу. И снова сжала лицо так, словно хотела раздавать или расцарапать.
- Толик! Сколько? Скажи!
- Да что-то там… накрутили… В два раза…
- В два раза. – она отпустила его лицо и легонько толкнула на постель. – Ну это нормально ещё. В два раза.
Подумала немного и снова растолкала. Он сделал жалобную гримасу, защищаясь руками.
- Как ты собирался выкручиваться, Толик?
- Как-нибудь…
- Как-нибудь. – повторила она, словно желая послушать ещё раз, как звучит это слово. Его любимое слово.
Он приоткрыл лицо и, проваливаясь в туман, всё же заметил: она была спокойна как никогда.
***
Она дождалась утра. До обеда просидела в кухне. Никому не звонила. Ни о чём не рассказывала. Просто молчала, сухо сжав губы. Ждала, пока он очнётся. Ближе к вечеру решительно разбудила, толкнула в ванную, облила водой. Сунула под нос крепкий чай. Кинула в лицо чистую одежду. Молча, собралась сама.
- Говори, какой банк.
Он дремал в маршрутке. Она сняла все свои деньги – их хватало тютелька в тютельку.
- Ох уж эта машинка, - про себя вдруг засмеялась Стелла. – Обошлась мне с двойной переплатой. Кому! Опытному кредитному специалисту… Прощай, мечта купить телескоп!
В банке работала милая девушка, похожая на Стеллу. И совсем не похожая на тот страшный голос по телефону. Кредит погасили.
Толик и Стелла вышли на улицу. Она протянула руку ладонью вверх:
- Ключи…
- Что?
- Ключи от дома. Телевизор потом заберёшь.
Он послушно вытащил свою связку из кармана и положил на маленькую ладонь.
- Что это значит? – прошептал он.
- Развод.
***
Весенний ветер ударил в лицо, в шею, в длинные волосы, смахнул две крохотные слезинки. Широким шагом, застегнув до подбородка ветровку, Стелла отправилась навстречу городскому тёплому вечеру. В пустом доме не было смысла. Был ли смысл в кучерявых облаках в лужах и грязи на остановках, в белых и голубых цветах, которые продают на тротуаре бабушки… В городе, по крайней мере, не было так одиноко. Здесь не было четырёх стен, в которых бесполезно метаться. Здесь можно было просто идти вперёд. Идти и идти. И наблюдать. Видеть счастливых и уставших прохожих. Видеть, как тёмно-оранжевые лучи встречаются с только что включенными фарами автомобилей и огнями витрин. Смотреть, как, утешая и убаюкивая, на землю спускаются сумерки.
Незаметно настало её любимое время. Стелла по старой привычке обняла себя руками и подняла лицо.
- Свети, - прошептала она, как раньше. На ещё совсем светлом небе вспыхнула яркая точка. Задрожала, погасла, снова вспыхнула и уверенно засияла. – Свети, звёздочка! - Улыбнулась девушка.
- Только это не звезда, - вымолвил за её спиной знакомый голос.
Стелла вздрогнула.
- Это планета Венера, - улыбнулся Александр. – «Вечерняя звезда». Заря гаснет, а Венера становится всё ярче и ярче. А когда совсем стемнеет и появится много звезд, она будет резко выделяться среди них. Посмотри на неё поближе.
Только теперь Стелла заметила установленный на обочине дороги телескоп. Александр навёл его на ту самую планету. Она всмотрелась: далёкий белый серп, похожий на лунный, казался размытым, непонятным, и от этого был ещё более притягивающим.
- Венеру лучше всего наблюдать перед самым рассветом, когда она бывает «утренней звездой», – тихо сказал астроном. – Ты готова провести несколько часов под ночным небом?