Встреча

Глава из романа Край безумной любви, написанного по аудиосериалу Котуйская история. Часть вторая.

«На каждый роток – не накинешь платок», – так молвит русская поговорка. Слухи о том, что у начальника колонии появилась жена, быстро расползались среди заключенных. Администрация лагеря, охрана и даже конвой, знали об этом с самой зимы.
Галина Алексеевна долго не появлялась на глазах осужденных и потому догадки, витая в воздухе, не имели под собой твердую почву, но когда зэки увидели ее возле ворот зоны, с нескрываемым интересом и восхищением зашушукались: «Кто эта красавица? Может чья - то молодая жена или сестра приехала к кому-то на свиданку?» Зона – это своеобразный телефон, не зря здесь бытует шутка: «Скажи мне по секрету, об этом будут знать только трое – ты, я и зона».
Однажды на территории лагеря появилась девушка, она прошла с начальником зоны мимо ошалевших заключенных. Ее сразу же признали те, кто шел с работы вместе с Лехой. Ну, конечно – это была та самая «Лялечка», которую они увидели на вахте. О черных, как смоль волосах, кто-то из зэков остро заметил: «Блестят, как перья у вороны. Точно – «Ворона», подхватил другой. Заключенные быстро «приклеивают» разные клички, вот и Галину Алексеевну они прозвали «Вороной», но не за отрицательные качества, а за ее красоту, за черные волосы. Увидеть женщину в лагере – большая редкость и потому мужчины, глядя, как она скромно прячет прекрасное личико в песцовом воротнике полушубка, сходили с ума. Предположения и догадки подтвердились, когда заключенные узнали, что молодая красавица доводится женой начальнику колонии.
Повеяло теплом. С приходом весны в суровом крае отогревались после долгой зимы: звери, птицы, деревья. В тишине, при раскачивании ветром, поскрипывали стволы сосен, лиственниц, кедров. Стоял солнечный день. Леха-Змей взял в руки шест и пошел за пильщиком. После подрубки, взревела бензопила и врезалась острыми зубьями в мягкую древесину. Лешка, воткнув острый конец шеста в ствол, поднажал, направляя его в нужную сторону. Раздался треск и высокая ель, охнув в последний раз, , ломая ветки соседних деревьев, с шумом рухнула на снег. За работу принялись рубщики, очищая ствол от веток. И пошла кругом работа: надрывный звук бензопил, меткие, бранные выкрики направляющих и жалобные, предсмертные стоны поваленных деревьев.
Лешка сел на свежий пень и достав сигарету, закурил. Спину пригревало мартовское солнце. Улыбнуться бы сейчас, да порадоваться весне, она ведь уже вторая в его нелегком сроке, да не весело ему: думы не дают покоя. «Галя, милая… Как она здесь очутилась? Неужели на свиданку приехала, тогда почему меня не вызывают? Где она остановилась? Боже мой, любимые глаза, родное лицо, я чуть с ума не сошел, когда увидел ее. Сегодня же пойду к хозяину и попрошу с ней свиданку. Кум зараза, лишил меня уже давно свидания, может, уговорю его, хоть на несколько минут разрешит повидаться. Обнять, прижать к сердцу… Галинка, любимая, как же я по тебе скучаю…»
Вдруг Леха услышал оклик часового, дежурившего по периметру территории, где шла вырубка леса:
– Галина Алексеевна, сюда нельзя, здесь очень опасно.
Лешка вскочил и, не веря своим глазам, увидел в метрах двадцати от себя Галинку. Она остановилась за линией оцепления возле солдата и, прижав руки к груди, смотрела на Лешку. Он стянул с головы шапку, вытер со лба испарину и сделал несколько шагов навстречу ей. Со звонким клацаньем часовой передернул затвор автомата и грозно предупредил:
– Еще один шаг и я открою огонь!
– Подождите, – попросила Галя солдата, и предостерегающе вытянув вперед руку, остановила Алексея, – он просто давно не видел женщин.
Лешка замер, не понимая, что она здесь делает и почему «вертухай» называет ее по имени, как будто знает лично. Рядом очутились мужики, и один из них потянул Лешку за рукав.
– Леха, не надо, пойдем, не дергай тигра за усы, ведь он же дурак, влепит свинец в лобешник.
Змей отдернул руку и продолжал смотреть в глаза своей девочке. Горячая волна прошлась по груди и обдала жаром лицо. Защипало в глазах. Лешка, не моргая смотрел на Галю. Крупные слезы выкатились у него из глаз, она заметила это и не в силах сдерживать себя, надрывно охнула и резко развернувшись, пошла прочь.
Змей рванулся следом, но два автоматных ствола преградили ему дорогу.
– Руки за голову,– скомандовал подбежавший начальник караула. Лешка никак не отреагировал, – считаю до трех. Парень, тебе что, жить надоело? Я сказал – руки за голову!
Лехе пришлось подчиниться. Его тут же под конвоем отвели во времянку, служившую камерой для содержания провинившихся на объекте зэков, и до конца смены заперли под замком. За невыполнение приказа конвойного ему грозил изолятор. Вечером Алексея выпустили и приказали встать в строй. Рядом шел Мотыль и осуждающе, мотая головой, тихо сказал:
– Леха, ты что обалдел, тебя же вертухай в два счета мог свинцом нашпиговать. Далась она тебе – эта Ворона, из-за нее свою жизнь губить.
Кровь ударила в голову, Змей приостановился и со злостью произнес: «Я тебе сейчас в глотку вгоню назад эти слова, что ты ее оскорбляешь…
– Леха, что с тобой, ты Ворону не знаешь? Это же кума, жена хозяина зоны.
– Как жена? – Алексей остановился в недоумении, – так это и есть…– промелькнула догадка
– Осужденный, продолжай движение, не останавливайся, – прозвучал зычный голос конвойного.
– Мы сами только недавно узнали, нам по секрету мастер Михалыч сказал, Шахов ее по зиме в поселок привез. Говорят, она будет в конторе работать. Ты что, в натуре ничего не слышал?! – удивленно спросил Мотыль.
Лешка отрешенно замотал головой. Он нахмурил брови и тяжело вздохнув, побрел вперед.
На вахте его отделили от колонны и отвели в сторону и, как только последнего заключенного завели в зону, к Лехе подошел начальник конвоя.
– Борисов, ты что вытворяешь, тебе мало своих пятнадцати, так ты добровольно на пулю лезешь.
Лешка не ответил.
– Что молчишь, снова в изолятор захотел? Я сейчас рапорт напишу, и загремишь в БУР.
– Пиши…
– Что, по бабе соскучился? Так облизываться на жену начальника колонии я бы тебе не советовал, он тебя сгноит в ШИЗО.
– Так она, правда, его жена?
– Правда, правда. Иди в зону и что бы это было в последний раз, если мне доложат, что ты опять дурью маешься, подам рапорт и будешь сидеть в лагере без вывода на работу.

Вечером Галя, не снимая юбки и теплого свитера, легла на кровать. «Леша, Леша, дорогой мой. Поймешь ли ты мой замысел? Я догадываюсь, как тебе сейчас тяжело. Потерпи чуть-чуть мой хороший, как только мне удастся, я все тебе расскажу, все объясню. Как решилась поехать к тебе, бросила мать. Как закрепилась здесь, благодаря своему плану. Господи! Сколько пришлось всего перетерпеть, через что пройти. Как я тебя люблю, мой родной, только это согревало и спасало меня от безумия. Неужели ты не почувствовал, не увидел в моих глазах самого главного».
Скрипнула дверь, в квартиру вошел Шахов.
– Галя, ты уже дома?
Она не ответила, а присев на край постели, уставила неподвижный взгляд в пол.
– Что с тобой, радость моя, почему такая грустная?
– Юра, мне нужна твоя помощь.
– Ты же знаешь, Галочка, всё, что хочешь сделаю для тебя. Говори, что случилось?
– Я вчера в колонии была, к начальнику санчасти ходила, мне заключенные подбросили одну красивую игрушку. – Галя подошла к серванту и, открыв дверцу, вынула вырезанного из кедра – сокола.
– Так у нас таких умельцев хоть пруд пруди, даже по кости режут. Вот смотри,– он достал из шифоньера вороненый пистолет «ТТ» и показал вырезанную из моржового клыка ручку.
– Какая прелесть, – удивилась она, – это твой?
– Именной, меня наградили за поимку опасных преступников, бежавших с зоны в тайгу. Так, что ты хотела?
– Знаешь, о чем я подумала: в здании, где санчасть, с другой стороны есть бесхозное помещение, может его утеплить и печку поставить, да участок столярный сделать. – Глаза Галинки загорелись,– соберем «самородков» заключенных и пусть они режут замечательные вещи, сами заработают, а мы их изделия будем продавать.
– Х-м, а что, пожалуй, затея неплохая. Нужно подумать. Галь, а у меня сюрприз, – Шахов достал из папки несколько листов бумаги.
– Что, разрешение подписали?!
– Конечно, теперь ты являешься законным представителем частной фирмы, занимающейся поставками древесины, в том числе и ценной.
– Слава богу, дождались, теперь я организую свою контору на участке. Вот здорово!
– Дорогая, – Шахов лукаво взглянул на Галю,– что-то ты в последнее время отлыниваешь от супружеских обязанностей…
– Юра, я хотела тебе сказать, да не знала как, все ждала подходящего момента. Потерпим с этим делом, понимаешь… Кажется, я забеременела.
Шахов в один миг подскочил к ней и, опустившись на оба колена, обхватил жену за бедра руками, и приложил ухо к животу.
– Еще рано.
– Галя, милая, родная моя! Ты меня осчастливила. Что хочешь, проси. Теперь тебе точно нельзя заниматься тяжелым трудом, я найду помощников. Завтра же организуем капитальный ремонт в конторе, и ты займешься лесным производством.
– Может быть, кого-нибудь из заключенных взять, но только я хочу лично посмотреть и ознакомиться с их делами. Это возможно?
– Ты еще спрашиваешь, счастье мое, завтра же в моем кабинете рассмотришь кандидатуры по карточкам.
Настроение у Галинки поднялось, все, о чем она мечтала и какие строила планы, начало сбываться. Она, конечно же, соврала Юрию, что находится в положении, после того как увидела Лешу, ей даже не хотелось думать о близости с Шаховым. Ее окрылило предложение Юрия, она завтра же просмотрит списки осужденных и всеми силами и может быть уговорами, выпросит разрешение, чтобы Алексея расконвоировали и направили работать в ее контору.


Лешка не пошел в столовую со всеми, а решил уединиться и обдумать всё, что сегодня произошло. Он уединился в холодном помещении и закрыл за собой дверь. Сердце жгло от обиды, черные мысли не давали покоя: «Как она могла? Зачем так поступила со мной? От нее не было столько времени писем, я действительно начал думать, что она забыла меня и нашла кого-то другого. Плюнуть после всего этого, смириться, забыть ее. Но как?!»
Чувствуя, что злость не дает ему сосредоточиться, он закурил и присел на пустой ящик. Алексею хотелось унять в себе поднимающуюся волну ярости, он несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, пытаясь насытить свежим кислородом затуманенную ревностью голову. Вспомнил о записке, в которой предложил Галине выбор. Старого Заху и его мудрые слова о женщине, которую следует отпустить, а не давить на нее, как это делают неуравновешенные мужчины. Постепенно злость на Галину улеглась, трезвые, спокойные мысли заполнили сознание. Логика – вот, что сейчас необходимо включить и Лешка призадумался: «Допускаю, что Галя решила меня не ждать и начать жизнь с другим человеком. Я понимаю ее и потому не должен осуждать, но выйти замуж за мента… Приехать с ним в такую глушь и отдать свою душу этому упырю. Это не похоже на Галю. Это же глупо, отдаться красавице в руки Квазимодо. Она, что, влюбилась в него до безумия? Нет-нет, здесь, что-то не то…»
Когда Алексей подавил в себе признаки ревности, чистые, счастливые и успокаивающие его сердце мысли поставили все на свое место. «Я хорошо ее знаю и не могу даже допустить, чтобы она позволила себе стать сумасбродной шлюхой. Это не похоже на Галю. Значит, причина ее появления в зоне кроется в замысле. В каком? Чтобы увидеть меня? Так она могла просто приехать на свидание. Остается одно – она что-то задумала и таким образом хочет изменить ситуацию. А ее глаза, когда мы увиделись… Да разве они могут врать? Вертухаи и то удивились, когда она глядела на меня. Галя спокойно заходит в зону, бывает на лесоповале, в общем, имеет полную свободу. Она сама ищет со мной встречи. Там, на вахте и на вырубке леса, она искала меня, иначе, зачем ей разыгрывать все эти комедии».
Лешка успокоился, но одного не мог простить Гале, ему становилось не по себе, когда представил свою девушку в объятиях Шахова. Такое трудно стерпеть, ведь он прикасается к ней, спит с ней…


Галина с самого утра сидела в кабинете Шахова и перебирала личные карточки осужденных. Она сразу же нашла анкету Алексея по фамилии и, перечитав содержимое, пригорюнилась. У Лешки в деле была уйма постановлений за нарушение режима. Если она предложит его кандидатуру, то Юрий не согласится. Значит, нужен хитрый подход. Она отложила четыре карточки и, дождавшись после обхода колонии мужа, предложила.
– Вот этих двоих, расконвоирую без разговоров. Этот тяжелостатейник, его опасно выпускать, выбери другого. А вот этот! – Шахов нахмурил брови и постучал по карточке пальцем, – Что ты в нем нашла? Это же убийца, бандит, при его задержании он двух офицеров уничтожил. Тем более он отрицательно влияет на других заключенных. В общем, я воздержусь от его расконвоирования.
– Я подумала, что каждый осужденный имеет шанс на снисхождение.
– Только не он. Я еще займусь Борисовым вплотную и его место в ШИЗО, а не в твоей конторе. Галя, ты не по тем принципам выбираешь себе помощников, ты даже не догадываешься, на что он способен.
– Юра, – обратилась она к Шахову спокойно,– мне кажется, ты преувеличиваешь, рядом с Иисусом Христом на кресте тоже умирали преступники, я думаю, что человек рано или поздно начинает задумываться о своей жизни. Если ты будешь гнобить Борисова, то добьешься только его ненависти. Ты же сам мне говорил, что по-отечески к ним относишься, беседуешь с каждым индивидуально, помогаешь духовно. Или это было ширмой?
Шахов забегал глазами и, прикусив верхнюю губу, что-то обдумывал. Затем глубоко вздохнул и сказал:
– Чем он тебя заинтересовал, ведь кроме него в зоне без малого четыреста человек?
– Интуиция. Закрыла глаза и наугад вытащила первую, попавшуюся мне карточку. Юра, ты не обижайся, но характеры у нас с тобой действительно разные, ты жестче относишься к своим подопечным, а я вижу совершенно другой подход к ним. Все они люди, только в какой-то момент оступились, потеряли веру в себя, им нужно помочь. Вот я и решила, что возьму шефство над Борисовым, и он своим трудом в конторе докажет, что имеет право на снисходительное отношение администрации.
– Так-то оно так, но мне придется взять на себя ответственность, а вдруг проверка? Ты представляешь, если его личное дело увидит кто-то из проверяющих управленческих работников, меня вытурят с работы.
– Юра, ну зачем ты стараешься напугать себя проверками, я, что не знаю, как ты их встречаешь: жарко натопленной банькой, да коньячком за дружеской беседой и все ваши дела решаются полюбовно, – улыбнулась Галина.
– Ох, какая ты у меня проницательная, все-то ты видишь. За твою изумительную красоту и твой ум я тебя безумно люблю. Ладно, Галюш, будь по-твоему, выпущу я Борисова на расконвойку, но третьего замени другим, одного я еще могу вынести.
Наверное, в первый раз за долгое время Галя с благодарностью отнеслась к Шахову, и ласково пригладив его волосы на голове, поцеловала в щеку.
Через неделю Алексея вызвали на административную комиссию, и начальник учреждения удивил его своим постановлением: Борисов переводится из статуса заключенного под стражу в расконвоируемого рабочего конторы по заготовке леса.
В отряде все парни и мужики недоумевали, кто-то отнесся к решению хозяина скептически, кто-то даже враждебно, а кто и с завистью.
– Леха везет тебе, как утопленнику, фарт в руки идет, не иначе, как сам Бог помогает.
Оставшийся после Захи, присматривать за зоной, пожилой, авторитетный вор, зная принципы Змея, урезонил зэков репликой:
– Вы что взялись его судить? Со своих колоколен поснимали если бы, да кабы. Змей – парняга принципиальный и ничем себя не запачкал. Вот когда он своим поступком запятнает себя, тогда и будете лясы точить.
Никто не стал больше спорить с авторитетом, многие посчитали, что Леху по великому блату протащили в контору.


У Галинки все внутри трепетало, радовало предчувствие встречи с любимым, но и неопределенность волновала не меньше. Впереди предстоял тяжелый разговор и как Леша отреагирует на ее связь с Шаховым, она пока не могла предвидеть. Зная дерзкий характер своего парня, давала пятьдесят на пятьдесят по поводу его окончательного решения. Но Лешка ко всему прочему был добрым, и Галя, как никто другой, из близких ему людей, прекрасно знала его. Может за время, проведенное в лишениях, он изменился, но всматриваясь в его глаза при двух последних встречах, Галя читала в них только любовь и желание видеть ее. Не злость, ненависть и отвращение, а именно любовь и нежность.
На восьмой день после их последней встречи на делянке, она сидела в поселковой конторе и ждала, когда после выходного дня в первый раз приведут заключенных. Она не выдержала и, выйдя во двор, увидела офицера, сопровождавшего четверых мужчин. С замиранием сердца заметила среди них Алексея. Старший лейтенант, предупредив заключенных, чтобы не покидали пределов поселка, обратился к девушке:
– Галина Алексеевна, эти заключенные расконвоированы и будут работать у Вас. Если возникнут какие-то трудности, звоните, все решим.
Галя молча кивнула в ответ и движением руки пригласила осужденных пройти в помещение.
– Меня зовут Галина Алексеевна, я директор созданной недавно организации, так что осматривайтесь, знакомьтесь с новой работой. Сейчас, вы трое,– она указала пальцем на заключенных, – приведите в порядок подсобные помещения рядом с конторой, а Вы молодой человек, – она кинула в сторону Борисова, – поможете мне здесь с уборкой.
Когда дверь закрылась, Галя остановилась в двух шагах от Алексея. Они стояли минуту-две, вглядываясь друг другу в глаза. Лешка глубоко вздохнул и стиснул зубы. Галя заговорила первой.
– Здравствуй Леша. Ты не рад, что увидел меня? – спросила она, наблюдая за его недовольным и мрачным лицом. Он сдержанно кивнул.
– Зачем ты это сделала?
– Что именно?
– Затянула в свою контору.
– А я думала, что ты спросишь, зачем я приехала сюда?
– И так все понятно, к чему лишние вопросы, – ответил он холодно.
– Леша, милый…
– Не нужно меня так называть, для Вас я осужденный Борисов, говорите, что нужно делать, Вы здесь хозяйка.
Галя замотала головой.
– Леша, не надо меня обижать, это больно, ведь ты же ничего не знаешь.
– Это я-то ничего не знаю, да здесь нужно быть круглым идиотом, чтобы не видеть, что ты жена хозяина зоны. Ты понимаешь, что ты натворила?!
– Понимаю. Лешенька, ты умный парень, неужели ты не понял, что все это я проделала только с одной целью – быть с тобой рядом.
– В качестве жены ненавистного мне мента.
– Нет, ты не прав, в качестве твоей жены…
– Что?! – От обиды и горечи у Лешки на глаза навернулись слезы.
– Да-да, я здесь только с одной целью, вновь обрести своего мужа, данного мне Господом. Лешенька, родной мой, неужели тебе нужны мои оправдания?
– Хотя бы объясни.
– А зачем? Родной мой, я по-прежнему люблю тебя, и если ты продолжаешь мне верить, то поймешь, через что мне пришлось пройти ради этой встречи.
Алексей молчал, он уже получил ответ на все свои вопросы, которые терзали его душу вот уже долгое время.
– Леша, дорогой мой, можно я тебе объясню одну вещь: тело можно продать, отдать, оно от этого не так страдает, как душа, которой уготовано плакать, мучиться в одиночестве и ждать. Я пережила многое и была на грани между жизнью и смертью, но я выбрала жизнь. Жизнь с тобой, мой любимый и поверь, я от своего не отступлюсь!
Алексей сделал шаг навстречу Галине, вот он последний шаг, который разделял их долгое время. Он понимал, что она права и продолжать по-детски обижаться на нее, уже было не в его силах.
– Я люблю тебя больше жизни,– произнес он с сильным волнением. Они рванулись друг к другу и слились в крепких объятиях. Он целовал ее неистово: в губы, в закрытые, счастливые, заплаканные глаза, он упивался ее красотой, чувствуя всеми клеточками, что она принадлежит только ему. Она была еще краше и роднее, чем когда-либо, Лешка не мог насмотреться на свою любимую девочку, ее лицо светилось, словно очертания на иконе. И теперь он понял окончательно, что никогда не откажется от нее, он будет любить ее вечно. Теперь она целовала его лицо, губы, его небритые щеки, подбородок. Она едва прикасалась кончиками губ и делала это так нежно и ласково, что Лешка плыл от блаженства.
Он прижимался к ней, гладил по голове, водил руками по спине, с улыбкой заглядывал в ее глаза. Дрожь пробегала по их телам. Оба раскраснелись, раскрепостились, почти отрешились от всего мира. Лешка замотал головой и, держа Галинку за предплечья, слегка отодвинулся.
– Родная моя, сюда могут войти в любое время.
– Да-да, мой хороший, я сейчас включу сознание. О Боже! Я чуть не лишилась чувств. Лешенька я самая счастливая. Я давно не чувствовала себя так хорошо. Мне легко на душе, родной мой.
– Ты меня тоже окрылила, я не узнаю себя, у меня сплошной туман в голове, если нас сейчас увидят, то первым делом подумают…
– Да-да, ты прав. У нас впереди будет столько времени, я хочу посвятить тебя в одну тайну, но это потом.
Алексей заметно помрачнел.
– Что с тобой, Леша?
– Ты ведь вечером пойдешь к нему?
– Я с ним не сплю, не переживай.
– Х-м? – повел он бровью
– Я обманула его, сказав, что забеременела.
– Ты, правда не…
– Нет-нет, мой любимый, – перебила она его, – я хочу иметь детей только от тебя.
– Господи, как ты умеешь всколыхнуть душу. Что мне делать без тебя, солнце мое?
– Ждать следующего дня, когда мы снова будем вместе.
Стук в дверь прервал их тайный диалог, вошли помощники и расконвоированный Сальмин доложил:
– Галина Алексеевна, мы навели порядок, что еще нужно сделать?
– Сейчас по расписанию у нас обед, а после мы пойдем на складское, – улыбнулась Галя и стала одеваться.
Вечером, когда они вернулись в контору, Галина отправила троих парней в колонию, на ночь они должны вернуться в свой отряд, а Алексея оставила для помощи.
Он сел на стул и, достав из пачки «Прима» сигарету, похлопал себя по карманам, спичек не оказалось. Галя выдвинула ящик стола, достала сигарету с фильтром и, вставив в губы Леше, чиркнула спичкой. Он с блаженством затянулся, положил сигарету в пепельницу и, нежно взяв ее за руки, сказал:
– Они у тебя очень красивые.
Прикоснулся губами к ее ладоням, целуя каждую по переменке. Галя освободила одну руку и провела по коротко остриженным волосам.
– Ты весь поседел. Ты что-то пережил за это время?
– Всякое было, а за седину «спасибо» Шахову, это с его подачи я попал в карцер на тридцать суток.
– Боже мой, какая жестокость.
– Не говори ему ничего, не хочу, чтобы он о чем-то догадался.
– Родной мой, у нас с тобой скоро все будет хорошо, вот увидишь. Ты только держись и не натвори чего-нибудь, Ладно?!
Лешка кивнул, соглашаясь с ней, затем слегка наклонил голову на плечо и, прищурившись, спросил:
– Скоро? Ты что-то от меня скрываешь.
– Завтра, родной мой, завтра я тебе все расскажу. Знай только одно, мы недолго задержимся здесь, вот лед тронется на реке…
Лешка дернулся, хотел вскочить со стула, Галя с силой надавила ладонями на его плечи.
– Потерпи Лешенька до завтра, и ты все узнаешь.
Он печально улыбнулся.
– Я сжег все твои письма.
– Я тоже твои сожгла, но мы снова вместе и можем сказать друг другу, то, о чем всегда писали. Правда?
– Да, моя хорошая, мы так давно не виделись, я очень по тебе скучал.
– И вот мы снова вместе. До завтра мой любимый, – она поцеловала его в губы.
– До завтра, девочка моя.
Он поднялся и медленно направился к двери, их руки расцепились и только кончики пальцев, едва касались друг друга.
Лешка возвращался в зону совершенно другим человеком и если бы не часовые на вышках и вахтенные дежурные на КПП , он наверно бы не шел, а летел, как ветер, ощущая себя самым счастливым человеком на земле.
Ночью он не мог долго заснуть, лежал, глядел в потолок и, улыбаясь, думал. «Вот ведь, как судьба неожиданно повернула, только что жизнь была не мила и вдруг, такое счастье обрушилось на меня. Заха! Мудрый Заха, как ты был прав, когда говорил о женщине хорошие слова. А ведь я настроен был с ней расстаться… Даже не представляю, какую совершил бы ошибку. Слов не нахожу, она просто чудо».
Лешку разволновало воспоминание о куме, он еще не мог до конца свыкнуться с мыслью, что находясь в зоне, ему придется терпеть присутствие Шахова возле Галинки. Вспомнилась ее фраза, что недолго им осталось. «Неужели она с самого начала думала о моем побеге. Что она хотела сказать словами – лед тронется на реке, значит в июне? Если уйдем в побег, но куда? Кругом тайга, и редко где встретишь человека. Нужен маршрут, еда и на первое время где-то укрыться. Скорей бы завтра, сгораю от любопытства, что она там придумала. Наконец-то пошли действия, а то я начал закисать в этой зоне». – И Лешка, полный умиротворения, заснул.
Утром, когда расконвойные вышли за зону, к Лешке подошел Сальмин. Покачав головой, он прищурил глаза и с иронией спросил:
– Что, Леха, кумовскую Лялю «потоптать» собрался?
Змей прекрасно знал, что какой-то процент расконвойщиков закреплен за оперчастью и по всей вероятности кто-то из них будет информировать Шахова обо всем, что увидит в конторе. Он бы мог сейчас съездить по физе этому борзому зэку, и возможно уже завтра Лешку снова закроют в зоне. Он вспомнил о вчерашней просьбе Гали, чтобы держать себя в руках. Впереди маячила свободная жизнь с Галинкой, и разменивать это дарованное благо на спровоцированную драку, ему не хотелось.
– Сейчас придем в контору, и ты напрямую скажешь директрисе, что тебе хочется, чтобы я с ней лег в люльку.
– Ты что, я такого не говорил…
– Придурок, ты только минуту назад сосватал меня с кумовской женой.
– Я пошутил Леха, вот гадом буду, пошутил,– перетрусил Сальмин.
– Еще раз сморозишь что-нибудь подобное…
– Не-не, Змей, беру свои слова обратно.
Алексей мудро поступил, не сцепившись с Сальминым, потому что он действительно был на крючке у оперчасти. Прежде, чем пройти комиссию на расконвойку, заключенный попадал в оперативную обработку и если не соглашался писать докладные о том, что подмечал, то администрация заворачивала такого зэка и не выпускала в поселок. В городах, где налажена инфраструктура и требовались специалисты среди заключенных, им давали зеленый свет на расконвойку, а в лесных командировках стояла очередь на подобную «вакансию», потому среди зеков шел тщательный отбор.

 Отрывок из романа "Край безумной любви" Приобрести книгу полностью можно здесь
https://ridero.ru/books/kraj_bezumnoj_lyubvi/