- Майка, Майка! Бежим! – задыхаясь на бегу, пыталась кричать Варька.
Девочки скатывались с холма, как бусины с порванной нити. Их яркие юбочки светились в пожухлой августовской траве. Они спешили, спешили так, как только могут спешить люди на что-то очень важное. Это был один из последних рассветов лета. И утро впервые за эту неделю выдалось не дождливым, так что можно было увидеть, как солнышко говорит всем «Доброе утро!» Разве что-то может быть важнее?
-Раньше поля косились… - повторяла, не задумываясь, бабушкины слова Майя. Подружки уже не бежали, а пробирались через траву выше их ростом. Самое лучшее место, чтобы увидеть рассвет, было на рыбацком мостике, на который все только приплывали по воде, и никто не приходил пешком, кроме детей. Собственно это и нравилось ребятам. Рыбаки там бывали редко, и у детей было свое секретное местечко.
Варя же даже и не думала, косились поля или не косились… Она была индейцем, пробирающимся через дикие заросли. Или пиратом, который спешит спрятать свой клад там, где никогда не бывал человек. Или же она была сказочным эльфом, который гуляет по волшебному полю и шепчется с тимофеевкой -делится только ей известными секретиками. Она вообще была большой фантазеркой, и ей часто даже не хватало времени на все выдумки. А вернее сказать, она даже не фантазировала, ей очень повезло - она жила в сказке, всё ей казалось волшебным. Варя умела летать… Она верила, она знала наверняка, что в любой момент из-под листа подорожника может выглянуть маленький, совсем крошечный гномик, потянуться, фыркнуть и проковылять за одуванчик. Главное, не спутать его с майским жуком.
На мостике в ожидании сидели две маленькие фигурки, окутанные одеялом из молочных сумерек. Майя болтала ногой по воде, и в сторону расходились круги - плыли, колыхались и вдруг исчезали, но тут же их сменяли новые. И Майка мысленно их считала: «Один, два, семь, восемнадцать…» А Варя сидела, подобрав ноги к подбородку и крепко обхватив их руками. Затаилась. Вообще всё вокруг будто замерло, всё ждало солнца. Она то зажмуривалась, то открывала глаза. И непонятно, где было красивее: вокруг или в Варькиных мечтах. Она ещё видела последние сны этой ночи, они переплетались с камышами, тянулись по воде и растворялись в утреннем тумане.
Ти-ши-на! Ни единого звука. Первые лучи солнца уже показались из-за деревьев, так что всё окрасилось из холодного дымчатого в нежные лиловые и розовые оттенки. Это был самый торжественный момент, самый захватывающий. Вот-вот должно было показаться вслед за своими первыми гонцами само солнце.
-Тиу, тиу, тиу – раздалось над полем. Всё. Солнце подарило свою первую улыбку сегодняшнему дню. Землю постепенно заливало золото, всё переливалось и светилось.
Квааа-квааа, фить-фить, ух-ух-ух – запело, закопашилось, заерзало, заухоло всё вокруг. Шквал, невообразимый поток звуков наполнил и лес, и поле, и озеро.
Варька была счастлива. Она обожала такие моменты. Ей казалось, что она увидела и знает что-то самое важное и интересное. Девочки переглянулись, улыбаясь, и тут же спрыгнули в воду. Они бродили по колено в воде, согнувшись и рассматривая, как живут подводные жители.
Вдруг раздался не то потрескивающий, не то булькающий звук. Это у майки заурчало в животе. Пора было возвращаться домой, уже хотелось завтракать. На деревянных досках мостика тянулись две дорожки мокрых следов, теряющихся в траве, а яркие юбочки уже светились далеко в поле.
Теперь уже майка поторапливала Варю, её уже ждало тёплое молоко и сладкая малина, а подружка всё не спешила.
- Майка, ты беги домой, а я чуть позже, мне пока не хочется…
- Да пойдём, пойдём же. Зябко, ноги промокли!
- Нет, ты без меня иди.
- Ладно, только ты, Варька, днём ко мне обязательно приходи.
Варька улыбнулась, кивнула, так что две её косички дрогнули, и уже исчезла в пожухлой августовской траве. Майе, вроде, тоже казалось, что на поле есть ещё не уведенные ими чудеса. Но тёплое молоко и малина… Против такого она не могла устоять.
Варе на самом деле тоже уже хотелось и молока, и чего там ещё можно, но она не замечала этого. К ней пришла новая Мечта.
Вообще эти самые мечты приходили всегда внезапно. Они никогда не предупреждали, и уж тем более не стучались, когда пришли. Сколько раз Варька пыталась ещё издали услышать их шаги, но ничего не получалось. Они всегда приходили так тихо и неожиданно, словно мышонок на цыпочках. Но она всегда была им рада, всегда ждала их. А то что же ещё делать тогда? Иногда Варя радовалась новой Мечте, но почему-то не дружила с ней. Ей не хотелось с ней гулять, играть, как будто Варя ленилась или заболела. Но тогда девочка догадывалась, что эта чужая мечта, которая просто заблудилась и пришла не к тому. И тогда варя её скорее отпускала, ведь если будешь держать чужую Мечту, то она не придёт к тому, кому нужно, да и твоя Мечта может обидеться.
Вот в этот раз пришла такая её настоящая Мечта, чуть застенчивая, с голубой ленточкой в белой косичке и огромными , любопытными синими-синими глазами (Такими огромными, что сложно вообразить. Бабушка говорит в таких ситуациях, «как блюдца», но тут такое сравнение не годится да и неуместно). Она ходила с Варей по полю, чуть касалась её юбочки, обдувала ветерком лицо, и они вместе что-то искали.
-Эх, нет, не видать… Но я точно знаю. Они ещё есть, я найду её. Вернее их быть недолжно, но одна меня ждёт, без меня она не могла уйти. Такое просто невозможно!
Варя всё бродила и бродила по полю, на юбочку, за пазуху, на шею капала холодная роса, сбиваемая ею и Мечтой с голубой ленточкой и большими синими глазами с высокой травы. Но они только чуть ёжились и продолжали искать.
- Нет, не то, и это не то… Всё сухая трава вокруг.
Вообще Варя не очень любила август, он грустный. Конечно погрустить тоже иногда можно, даже порой нужно. Варя любила в принципе все 12 месяцев, но в августе с грустью перебор, да так, что это совсем не годится. Слишком часто идёт дождь, небо непонятное – серое, трава на поле колючая и сухая. Ещё так бывает в конце октября… Август ещё не осень, октябрь – ещё не зима. И что-то смутно как-то, не понятно, теряешься что ли. А теряться нельзя, надо всегда знать, где ты лежишь, сидишь, стоишь, бегаешь или играешь. Как же можно себя терять. Вот так потеряешь, а потом ищи. Не найдёшь ещё… И что тогда? Не… даже представить страшно.
- Ой! Что-то голубеет там, вдалеке. Нет. Показалось.
Варя искала голубой цветочек луговой герани, хоть один, хоть самый маленький. Он такой голубой, как небо в июне. И тогда бы Варе сразу бы стало радостно. Она бы вспомнила начало лета, когда столько идей, столько всего надо успеть сделать за эти три теплых месяца! Но вокруг лишь была сухая трава, уже давно увядшие цветы да жёсткая пижма. Она конечно яркая – жёлтая, но от неё почему-то не хотелось петь, она была осенней. А вот голубой цветочек – это другое дело.
Но тут Мечта потянула Варю за край юбочки направо. Варя не задумываясь, пошла за Мечтой. (Ведь как известно, самые настоящие мечты не ошибаются, им надо верить). И не зря! Варя увидела маленький голубой цветочек, робко прячущийся под сухими листиками. Девочка вместе с Мечтой полетела к голубому чуду. От августовской грусти не осталось и следа. Голубые лепестки и правда напоминали июньское небо, и девочка никак не могла налюбоваться. Она сначала подумала сорвать цветочек, забрать, унести с собой, засушить в книжке, чтобы всегда был июнь. Но Варя вовремя спохватилась, что если она его сорвет, то он будет не живой, да и всё время июнь быть не должен. Пусть все месяцы по очереди сменяют друг друга. Тогда Варька ещё раз улыбнулась цветочку и пошла домой пить тёплое молоко. А Мечта не менее радостная, чем девочка, полетела дальше, счастливая о того, что всё-таки даже в августе можно увидеть июньское небо, главное, верить!
А Варя шла домой и думала, каждое лето я вижу эти голубые цветы и каждую зиму жду их. Интересно, они меня помнят? Я каждое лето всё та же Варя, конечно я расту… Но всё-таки та же Варя. А цветы, цветы рожаются каждое лето. Каждое лето мне улыбаются новые и новые ромашки, колокольчики. Но, мне почему-то кажется, что всё-таки они меня помнят, ведь улыбаются они, как старые добрые друзья.