Он постоянно натыкался на что-то, что будило в нем нестерпимые воспоминания и невыносимую боль за то, что уже ничего не исправить.
Она появилась в его жизни неправильно и неотвратимо. Он не мог изменить и как-то отрегулировать эту ситуацию. Течение бурным потоком соединило их, изрядно помотав нервы, набив тумаков и шишек, лишив многого, оставив только сам факт наличия друг у друга.
У них не очень получалось вести вместе быт, но они пытались как-то справляться с нехваткой средств, экономили вместе. Она мечтала, чтобы все было просто, гармонично, систематизировано и чисто. Бесконечная ее борьба с его несобранностью рушило взаимопонимание, но они неизменно находили кратчайший путь назад друг к другу.
Как его раздражала эта ее манера – есть на ходу. Вечно с чашкой к ноутбуку, что-то кольнет со сковородки, побежит в другую комнату с каким-то мокрым бельем – вешать. Или сделает бутерброд с сыром, тут же глаза загорятся, может кофе с сахаром, пока его варит, сгрызет этот свой бутерброд. Всегда хлеб подсушивала, чтобы хрустел.
Она часто обижалась в последнее время. Это сразу было видно по ее лицу. Он всегда угадывал, пытался дознаться. Она отнекивалась, потом сдавалась, и они обязательно ссорились. Она волновалась, что нет денег, нет работы. Говорила : «Если заболею, лечиться не буду, просто умру…».
Он так и не прочитал ее роман. Она просила, игнорируя свои правила, просила несколько раз. Он даже начал, одолел семь глав, потом как-то забылось за другими увлечениями. Видимо, ей было важно его мнение, важно было, чтобы он что-то понял, что-то знал.
Да еще эта ваза. Он пару раз в шутку упрекнул ее за эту покупку, никогда ничего подобного не говорил, а тут почему-то не мог сдержаться. Она купила себе огромную вазу – прозрачный стеклянный цилиндр, высокую, можно поставить на пол, на стол или подоконник. Стоила ваза какие-то смешные деньги, дело было перед Днем рождения. Она очень любила цветы, не домашние растения, которые она тихо игнорировала, забывала поливать, время от времени бестолково бросаясь пересаживать и подкармливать. Если бы не его участие в процессе, насаждения просто бы загнулись от засухи. Она любила цветы как знак внимания, такие небольшие утонченные букеты. Если попадались на пути киоски с цветами, всегда тормозила и изучала, пыталась запомнить новые названия. Когда он опять вспомнил про вазу, она отказалась принять его юмор, обиделась.
Она очень любила всякие маленькие сумочки и туфельки. Мечтала иметь «настоящие часы», какой-нибудь замечательной фирмы.
Она корила его за разбросанные носки, говорила, что никогда не будет их штопать и отважно перерезала пополам, чтобы он не дай бог не одел ветхий экземпляр. Она ненавидела шить, но все время что-то шила руками под телепередачи, потому что не могла привыкнуть к чужой швейной машинке. Она шила швом «тире», просто смётывая части маленькими стежками, говорила, что ручная работа ценится.
Она любила уединение, мечтала о своем кабинете, как хорошо, что они смогли это устроить. Он ничего не изменил в этой комнате, только опустил экран ноутбука. Включить его у него нет моральных сил. Теперь проходя мимо открытой двери, он видит, как кошка спит на ее свитере, надеясь дождаться хозяйку.
Они провели вместе очень много счастливых минут, часов и дней, но почему-то вспоминались именно эти щемящие моменты, которые он уже не в состоянии исправить. «Если любишь человека, сделай для него то, что ему больше всего нужно в этот момент».
Она очень любила кафешки, кофе с чем-то маленьким, вкусным, любила саму эту трапезу. Устраивала дома подобные вечерние ужины на двоих, чтобы все было красиво, с приборами, натертыми бокалами, сказочно. Сама при этом все время бегала на кухню, исполняя роль официантки, вот так и подумаешь, почему она пристрастилась есть на ходу. Она ждала от него маленьких сюрпризов и благодарностей, а он считал главным нечто другое, глобальное, воспринимал эти мелочи наносными и пафосными.
Она вообще никогда не сидела без дела, просто так не могла смотреть телевизор, сетовала, что не хватает времени на чтение. Книжки стопочкой лежали у нее на тумбочке, и она начинала сразу несколько и читала на ночь в зависимости от настроения.
Иногда ему мерещился ее звонок с мелодией «Dream #9».
Месяц назад он получил шикарный заказ. Как проклятый сутками сидел у компьютера, выкладывался на двести процентов, только чтобы больше ни о чем не думать. И как назло в голову лезли мысли о не купленных сумочках и туфельках, тяжко было, просто до слез. Он как зомби относил носки в корзину для белья, поливал растения, покупал цветы в ненавистную вазу и всегда на двоих заваривал чай. И ее стакан, как и раньше, медленно остывал, пока она носилась по дому с воплощением внезапно возникшей идеи.