Истории про козлов, ослов, баранов
и Ученого Соседа
10
Христосик
«Цзуй-ень, думая, что он уже достиг чего-то в дзэне, совсем молодым монахом оставил монастырь Цзу-мина и отправился странствовать по Китаю. Когда он через много лет посетил монастырь, его старый учитель спросил: «Скажи мне, в чем суть буддизма?» Цзу-ень ответил: «Если облако не висит над горой, свет луны бороздит волны озера». Цзу-мин гневно взглянул на своего бывшего ученика: «Ты постарел. Твои волосы поседели, твои зубы поредели, а у тебя все еще такое представление о дзэне. Как можешь ты избежать рождения и смерти?» Слезы оросили лицо Цзу-еня, и он низко склонил голову. Через несколько минут он спросил: «Скажите мне, пожалуйста, в чем суть буддизма?» - «Если облако не висит над горой, - ответил учитель, - свет луны бороздит волны озера». Прежде чем учитель кончил говорить, Цзу-ень стал просветленным».
(Буддийские истории)
На ипподроме выпивший Баранов пытается сесть на коня, но все тщетно. Тогда он зовет на помощь всех святых по очереди:
- Святой Петр, помоги! Святой Михаил, помоги! Святой Георгий, помоги! Наконец он делает последнее усилие и, не рассчитав, перелетает через лошадь.
- Тише! Тише! - бормочет он. - Не все сразу.
(Российские истории)
Козлов решил посвятить себя культурному досугу.
И только он собирался стать посвященным, к нему пришел Баранов.
Из пакета Баранов достал все нужное: бутылку перцовки с чесноком, банку соленых огурцов, деревенское сальце, черный хлебушек.
Глядя на перцовку с чесноком, Козлов озадачился:
-Ты чё, Баранов, болеешь?
-Не…, свят, свят, свят,- перекрестился Баранов.
-А как же перцовка? Да ещё с чесноком!
-А…, ты про это? Так то братан с Украины привез, с сальцем, чтоб здоровеньки булы. Чесночек он с перчиком смешал.
- Тады ой! Сидай, зараз горло деранем, - своркнул Козлов на полухохляцкой мове, именуемой суржиком.
Четыре руки пустили в дело.
Накрыли поляну.
Накатили по сто грамм.
Крякнули.
Подумали.
Помолчали.
Пожевали.
-А ты чего, Козлов, кино не смотришь? – озадачился Баранов.
-Так футбола нет!
-Да не футбол, а кино, «Белое солнце пустыни!» Про Верещагина и Петруху! Клевое кино!
-Щас включу.
-Давай! Таможня дает добро!
По телеку как раз шла сцена встречи Верещагина с Петрухой.
-Наш мужик,- загордился Баранов.
- В доску, - поддержал тему Козлов.
Тут из ящика раздалась песня:
«Ваше благородие, госпожа удача,
Для кого ты добрая, а кому иначе…»
Но, тут свет в квартире вырубился, и песню двум собутыльникам подпеть не удалось.
- Вот зараза, Чубайс, проклятый колдует на проводах, сучара рыжая, - выругался Козлов, в котором с потерей света угас и киношник.
-Да, ладно, примирился Баранов, - доставай свечку.
-Здесь у нас ремонт соседи ведут, вот и с пробками химичат, - разъяснил Козлов напраслину, привычно откинутую на главного осветителя страны.
Зажгли свечку.
Выпили при свечке.
Алкоголь и полутемнота создали в душе романтизм.
-Душевная песня…, - открыл тему Баранов, - удача – самое главное в жизни! Ваше благородие!
-Удача – госпожа! – подтвердил Козлов
-Так и наша жизнь полосами, как тельник морпехоты, то белая, то черная. Кому мать, кому – мачеха. Кому добрая, а кому – иначе! – почти замонологизировал Баранов.
Козлов глубоко задумался.
Он думал несколько минут.
Ему понравилось думать.
Философия янь и инь ему не нравилась.
Он и не знал никакой философии
Он просто выпил.
-Знаешь, - опослепаузился Козлов, - а песня не о том.
-Брось, о том, о плохой судьбе и хорошей, одним судьба добрая, другим – иначе, - возразил Баранов.
-Нет, не так!
-Не так? С чего ты взял?
-С песни.
-И я – с песни!
-Тогда по сто грамм!
Ушел остаток поллитровки.
Козлов достал свою бутылку.
-Так мы о чем? – воспрял Баранов.
-О жизни! – резюмировал Козлов.
-И чё?!
-Жить надо весело, в оптимизме!
-И чё?
-Не ждать неприятности, а верить в хорошее.
-Не понял, - уперся рогом в бетон Баранов.
Козлов ожесточился.
-Ну, судьба…, для кого добрая, а кому иначе…
-Не понял, - не вынимал рог из бетона Баранов.
-Иначе, это значит, что у других судьба вся в шоколаде, счастливая, денежная, олигархическая, - понесло Козлова.
-Каждому свое! – погрузился в апогей безнадежности Баранов.
-Нет! Я хочу быть тем, кому удача светит иначе, на хрен доброту, - резко сказал Козлов.
-Так ты злым хочешь быть?
-Не злым и не добрым! Доброта нас делает христосиками!
-Не понял! Какими христосиками?
-Добрыми и с зелеными глазами.
-Это как?
-Ну, каждому на пиво давать! Каждому бомжу по кружке пива!
-И чем плох христосик? - мысленно представил Баранов бомжовую очередь за дармовым пивом, - чем тебе христосик не угодил?
-Тем, что его распяли! – выпалил Козлов.
-Об она! Ну, ты даешь!
Тут Козлова взяло за живое:
-Смотри, - Козлов, шатаясь, подвел Баранова к окну.
Из окна открывался вид на небольшой искусственный водоем.
Над домом – башней, высившимся как гора напротив, встала полная ярко – желтая луна.
-Христосик…, - хмыкнул Козлов, - вот…смотри!
-Поздно уже, - почему-то испугался Баранов, чувствуя, что Козлов вошел в измененное состояние сознания, - я, наверное, пойду.
Они стояли и смотрели на луну.
-Ты смотри, - говорил Козлов.
-Смотрю, - говорил Баранов.
-Главное - в другом. Ты смотри.
-Да смотрю я, смотрю…
-В этом – суть!
-Да в чём, чём?
-Если облако не висит над горой, свет луны бороздит волны озера.
-Козлов – ты философ? Где ты видишь гору?
-Вон тот дом, напротив, гора. Туч нет. Полнолуние!
-Выть хочется, - почувствовал в себе звериное Баранов.
-Давай по сто!
Сели за стол.
Выпили.
-Понимаешь, Баранов, я хочу веры, спокойствия и денег. Много денег! И много счастья! А мне все христосика подсовывают.
-Дался тебе этот христосик!
-Еще как дался! Ты пойми, Баранов, я не хочу верить в распятого не то сына, не то бога. Зачем он дал себя распять?
- А ты не знаешь? Он за нас страдал.
-Он страдал! И я должен, что ли страдать? На кой мне мое страданье, да вообще чьё либо? Я хочу иначе! Без страданий.
-Ну, и… хоти, - осклабился Баранов, - а веру не трогай!
-Да я и не трогаю. Я вот не приемлю распятого, я хочу сильного и живого Христа в своем сердце. И чтоб он во мне жил, а не играл со мной в страдания. Мне игры не нужны!
-Игры?
-Да, он со всеми сыграл в игру, которая знаешь, как называется? Поддавки!
-Вот те на!
-А ты как хотел! Если он Бог, то почему умер на кресте, почему не освободился божеской властью? Всех бы врагов наказал, и все бы в его защиту уверовали. А надрывы мне на хрен не нужны.
-Надрывы никому не нужны, - согласился Баранов.
-Во! Правильно! А давай за счастье и истину вмажем на посошок! – повеселел Козлов.
-Завсегда! Но, за что конкретно?
- А вот за это счастье и истину, за то, что мы видели в окне!
Оба снова подошли к окну.
-Если облако не висит над горой, свет луны бороздит волны озера, - сказал торжественно Козлов.
В это время зажегся свет.