В повести сочетаются современные события с давно произошедшими, встречаются наши современники с необычайно маленькими людьми и животными прошлых веков из разных стран. Главный герой Максим узнает тайну маленьких обитателей Уральских гор...
Иллюстрации - фото с каменного пола, немного доработанная автором.
ОГЛАВЛЕНИЕ
1.Странные гости. 2. О друзьях. 3 Почти Пигмалион. 4 Начало чудес. 5.Выход второй. 6. Аркус. 7. Надо сообщить Ушакову. 8. Профессор не спит. 9. Все было! 10. Мысли во время уборки. 11. Выход третий. 12. Отец Василий. 13. Гусар Артузов. 14. Благородный разбойник Пушкин. 15. Некоторые приготовления к вечеру. 16. Изабелла. 17. Возвращение в реальность. 18 .Белочка и друзья. 19. Добрая соседка. 20. Судьба честного ревизора. 21. Датчанин. 22. Никита, уральский богатырь. 23. Мать и дочь. 24. Юлдуз – восточная звезда. 25. Дашенька. 26. Персидский принц. 27. Пелагея-сказительница. 28. Приезд профессора Ушакова. 29. Аркадий Устинович. 30. Небольшое отступление. 31. Дальше. 32. Альда и Аман. 33. Окончание рассказов. 34. Урал. Решение Максима. 35. «Жила-была букашечка». 36. Живая Белочка. 37. Еще одно чудо. 38. Дневник участника межгалактической экспедиции.
1. СТРАННЫЕ ГОСТИ
Максим проснулся от непонятных звуков. Это было шуршание, постукивание, едва слышные голоса, говорящие непонятно что. Нет, это все доносилось не от соседей, шум был где-то рядом. Он включил настольную лампу. Шум мгновенно стих. Максим встал и осмотрел всю комнату. На всякий случай заглянул под кровать, диван и письменный стол. Все мебельные дверцы были закрыты. Он выглянул в коридор. Никого. Максим решил пройти на балкон, но там было пусто. Наверно это ему приснилось. Мальчик снова лег, не выключив на всякий случай лампу. Спать не хотелось, хотя было только три часа. Он вспомнил вчерашний день, который был суматошным. Родители собирались в поездку на две недели. Впервые они не брали сына с собой. «Тебе, Максим, уже четырнадцать лет, - сказал отец. - Пора привыкать к самостоятельности». Мама, конечно, волновалась. Впервые ее чадо остается без присмотра. Бабушка помочь не смогла, она отправилась в пансионат по путевке, выданной ей как ветерану. На кухонном столе был оставлен лист, весь исписанный энергичным маминым почерком наставлениями и напоминаниями. И первым пунктом в этом списке было: сделать уборку во всей квартире. Пол в коридоре, покрытый красивой гранитной плиткой, надо тщательно помыть новым, еще не опробованным мамой средством. Надо сказать, Максим никогда не отлынивал от уборки. Он превратил ее в спортивные упражнения под любимые записи. Вот и сейчас он включил заводную, ритмичную музыку и с удовольствием (не удивляйтесь!) помыл пол в своей комнате и кухне. Гостиную и спальню родителей оставил на завтра. Потом развел в ведре новое мамино средство. На пакете была оптимистическая надпись-девиз «Все отмоет!» И, правда. Затоптанный во время сборов пол заблестел, узоры на нем стали ярче. Гранитная плитка была привезена с Урала. Родители долго спорили о покупке дорогого покрытия. Мама восхищалась узорами, папа воздерживался, прикидывая, во что это выльется. Все решило мнение пожилого продавца: «Такая плитка не изнашивается. Это же гранит! Узор природный. Он только ярче будет становиться. Вы забудете, что такое ремонт».
Квартира была новая. Новиковы въехали туда три дня назад. Родители очень волновались, что не успеют переехать до отпуска. Успели. Расставили наспех мебель. «Пока так, - сказала мама. – Приедем – закончим». Мама была сторонницей ежегодной перестановки мебели по какому-то восточному учению. Папа с сыном покорно перетаскивали шкафы и комоды. Делали это с юмором, изображая нанятых грузчиков. «Хазайка, - спрашивал отец. – Этот хамот кудой?» Мама сначала сердилась, потом включалась в игру, заставляя своих мужчин ходить за ней по всей комнате, держа на весу какую-нибудь тумбочку или кресло. Наконец они загораживали шифоньером или комодом дверь так, что мама оставалась на другой стороне. А грузчики сидели на диване и разгадывали ребус. Тогда хитрая «хазайка» начинала печь на кухне блины. Грузчики, почувствовав соблазнительный запах фирменного маминого блюда, освобождали дверь. Потом все с удовольствием поглощали блины с бабушкиным вареньем, приговаривая: «Ай, харащё, вкусна как, спасыба, хазайка!»
Максим выключил свет и лежал, с закрытыми глазами. Но сон все не шел. Наступал уже ранний летний рассвет. Завтра надо осмотреть всю квартиру. Все-таки он сомневался, что загадочные звуки ему приснились. И тут, словно в подтверждение его мысли, странный шум возобновился. Доносились они из коридора. На полу шла какая-то возня. На этот раз он услышал отдельные слова, произнесенные властным голосом: «Альда, ищи Амана. Да не здесь! Посмотри на кухне». У Максима задрожали под одеялом руки, а лоб покрылся испариной. Наконец он решился осторожно открыть глаза, и в открытую дверь увидел, что в коридоре суетливо двигаются разноцветные маленькие существа. В полумраке трудно было разглядеть, как эти существа выглядели, но больше всего они напоминали кукол: человечков и зверей. Вдруг один из них, похожий на маленького ребенка, вбежал в комнату и остановился прямо напротив лица Максима. Он был черноволосый в светлой одежде. Круглые, блестящие, темные глазки уставились на мальчика. Максим застыл, разглядывая крошечного ребенка «Где-то я его видел», - подумал он. В дверь заглянул человечек ростом повыше, видимо, взрослый, и громко зашептал: «Аман, немедленно ко мне!». И тут Максим, неожиданно для себя, быстро спустил руку и схватил любопытного малыша. «Тяжелый какой», подумал он. – Как камень. Тот громко запищал: «Айяяй!» Старший человечек бросился к нему. За ним двигался еще один, явно девочка, в капюшоне. Максим поспешно сказал: - Не бойтесь, я ему ничего не сделаю. - Я и не боюсь, - ответил старший человечек приятным баритоном. Ведь это вы освободили нас из каменного плена. - Максим произнес про себя любимую бабушкину фразу: «Господи, помилуй!». А вслух спросил: «Из какого плена? Ничего не понимаю». - А я сейчас объясню. Но сначала скажите, как вас зовут, господин. - Максим – ответил мальчик. – Только я не господин. У нас сейчас так не говорят. - Я понял, гос.. Максим, но позвольте, я буду обращаться на «вы». Такая привычка, иначе не могу. – Мальчик кивнул не без тайной гордости. - А меня зовут Аркус. Это сокращенное Аркадий Устинович Я в нашем поселении староста. Это мои дети Аман и Альда. - Как интересно, - удивился мальчик. - Позвольте мне продолжить. У вас пол покрыт гранитными плитами. Так? – Максим кивнул. - Откуда эти плиты? - Кажется, с Урала привезли. - Правильно. Так вот знайте, Максим – мы каменный народ и живем в граните. Мы спокойно обитали в уральских гранитных скалах, пока этот камень не начали добывать. Нам пришлось перейти в другое место. И так было несколько раз. Мои поселяне стали кочевниками. Но однажды год назад мы не успели уйти. Гранитная скалу раскололи взрывом, и куски гранита были погружена в громадные грузовики и увезены на фабрику. Нам повезло, что все наше поселение попало в один кусок. Из нас сделали плиты для пола. - Как же вы сохранились? – удивленно спросил мальчик. – Вас же… – он подыскивал слова – разрезали! Потом отшлифовали. Вы же стали плоскими! - Мы умеем приспособиться к разным условиям. Наш народ может выжить даже во время извержения вулкана. «Я все-таки сплю, - решил Максим. – Но какой сон интересный!» - И что – вы каждую ночь выходите из плит? И так в каждом доме, где есть гранит? - Нет, мы сумели это сделать это только сейчас. - Но как? - Вспомните, что вы делал вчера на гранитном полу? - Я его помыл и увидел интересные рисунки. - Но это еще не все. Что вы делали после этого? - Ну, обедал, а потом… Да! Я сфотографировал плитки. Там ведь много можно увидеть разных фигурок. - Вы совершенно правы. Что было дальше? - Ой, конечно же! Потом я распечатал изображения и решил некоторые дорисовать. Вот и вашего Амана и дочку тоже. И что?
- Так вот, уважаемый Максим! Все, кого вы изобразили, ожили! – торжественно произнес Аркус. Максим вытаращил глаза и открыл рот. Он повернулся к двери, в которую заглядывали еще несколько человечков. – Идите все сюда. Не бойтесь, – позвал Аркус.
В комнату вошла группа маленьких человечков и зверей. Они подошли к кровати. Максим узнал их: старушка в чепчике, лысый старичок, мужчина в чалме, еще один в балахоне, собачка и маленький слоник. - Разве слоны есть на Урале? – удивился мальчик. - Ой, это, кажется, мамонт! Как же он сохранился? И почему он такой маленький? - Мы живем вечно. Правда, попали мы в гранитную гору в разное время. А в камне все жизненные процессы сильно замедляются. Есть среди нас такие, которые живут несколько тысячелетий. Мамонтенок стал каменным очень давно. Он постепенно сильно уменьшился в размере. Аркус сказал: «А сейчас нам нужно возвращаться. Скоро восход». - А можно мне посмотреть, как это будет? - Конечно, - ответил староста и, немного помедлив, спросил: «А вы будете рисовать других наших?» - Я обязательно нарисую вас всех. Надо же освободить остальных. Вы появитесь вечером? - Конечно, после двенадцати. Раньше нельзя, до свидания, Максим, - улыбнулся, староста, остальные человечки помахали руками.
Небольшая толпа странных маленьких человечков и зверей двинулась в коридор. Максим вскочил и пошел за ними. Дальнейшее было как цирковой фокус. Они подошли к своим плитам, и каждая фигурка плавно влилась на свое место. Максим осторожно ступил на каменный пол, словно боялся раздавить своих загадочных гостей. Он нашел все фигурки. Это Аркус, сидящий среди камней. А это Альда в капюшоне, рядом Аман, а у стены мамонтенок. Он снова удивился его размерам. «А может быть, - мелькнуло у него в голове. - Когда-то были карликовые мамонты». Максим пошел на кухню и залпом выпил полный стакан воды. «Но сейчас-то я не сплю!» - громко сказал он и пошел в ванную.
2. О ДРУЗЬЯХ
После прохладного душа мальчик успокоился и во время завтрака вспомнил до мелочей все, что случилось ночью. Выходит, он попал в иной мир? Вернее, это он к нему пришел? Круто! Никто не поверит и рассказать никому нельзя, подумают, что у пацана крыша поехала. Но рассказывать кому-либо Максим и не собирался. Это его тайна. Конечно, надо помочь симпатичным гранитным человечкам. Сейчас он этим и займется. Уборка подождет. Воодушевленный фантастической идеей мальчик отправился в свою комнату. Хорошо, что у них есть принтер. Эта печатная машинка часто использовалась в семье. Во-первых, это мама. Она работала агентом по недвижимости, и часто распечатывала документы. Максим печатал доклады по некоторым школьным предметам, больше всего по истории, географии и литературе. Родители рассказывали, что им тоже приходилось писать в школе и в институтах доклады, но все это делалось вручную. Это же титанический труд! Бедные преподаватели, им приходилось разбирать немыслимые каракули. Максим знал это по запискам, которые передавали ему на уроках. Даже их посланцы иногда не могли прочесть свою же писанину. Два его друга, узнав, что у Максима есть дома принтер, тут же довольно бесцеремонно попросили его помочь им с этими долбаными докладами. Надо сказать, их опусы, в самом деле, таковыми и были, хотя, до дебилов друзьям было очень далеко. Ванька был лучшим физиком в классе, а Кешка без памяти увлекался химией. Филология была для них где-то на высоте облаков. Будущим выдающимся ученым было по пятнадцать лет. А Максиму четырнадцать, потому что он пошел в школу с шести лет. Так решили родители. Сын научился читать с четырех лет и был рослым ребенком.
Вдоволь насмеявшись над их сочинениями, Макс терпеливо, но творчески поправлял их. Он проверял у них ошибки и заменял корявые, уморительные фразы на вполне приличные. Кешка и Ванька искренне радовались своим четверкам, как честно заработаными непосильным трудом. На сэкономленные деньги, выделенные родителями на распечатку, друзья вели Максима в кафе-мороженое. Безупречную грамотность он унаследовал у отца. От мамы перешла любовь к чтению. Книг в доме было ужасающее количество, в чем Максим убедился, когда вместе с грузчиками перетаскивал эти интеллектуальные ценности сначала в грузовик, потом в новую квартиру. Мама сказала, что доверяет это только ему, особенно книги по искусству. Остальное таскали мужчины с папиной работы. Хорошо, что в новом доме был грузовой лифт, в старом пришлось все это стаскивать с третьего этажа. Максим решил позвать на помощь своих не хилых друзей, которые тут же прибежали помочь френду. Конечно, их толкнуло еще и любопытство, хотелось увидеть новое жилище Новиковых. «Макс, ты, что, все это перечитал? – с каким-то священным испугом спросил Кешка. «Почти, - спокойно ответил Максим. - Кроме папиных профессиональных книг. Папа у него работал главным инженером в концерне с трудно-запоминающимся названием. Сегодня друзья, свято выполняя летний режим, и спавшие до обеда, не замедлили позвонить Максиму. Первым проснулся Ванька. - Ты там один? Мы сейчас с Кешкой придем. - Вот хорошо! – обрадовано ответил Максим. – Поможете мне с уборкой. Надо все комнаты помыть, потом еще окна, тут стекла полно. – Голос у Ваньки стал вялым: «Ну, не знаю, я в этом не разбираюсь, ты же знаешь, у меня сестра Катька любит убираться, мне не доверяет. Я вечно что-нибудь разбиваю. - Еще ковры надо пропылесосить, - продолжил перечислять Максим. - Ну, и попал ты! – с испугом произнес Ванька. - Ванек! Ты же знаешь, что мне это в удовольствие: врубаю музыку, потом делаю разные упражнения. Это же полезно. Зато, какое получаешь удовольствие от убранной квартиры. - Короче! – перебил его друг. - Мы не будем тебе мешать получать трудовое удовольствие. Ты же знаешь, какие мы уборщики. Таскать что-нибудь можем, но остальное, извини. Ты не обижаешься? - Конечно, нет! Вы только будете меня отвлекать. - И сколько времени мы не будем тебя отвлекать? - Думаю, дней пять, - ответил в рифму Максим. - Может, вечером куда-нибудь сходим? - Это вряд ли. Мама оставила мне целую кипу документов распечатать. Сама не успела. Потом их надо отнести в ее офис. В общем, потерпите, пацаны. - Ладно, ради друга хоть в огонь, - дружелюбно сказал Ванька. - Я сейчас Кешке позвоню. Удачи тебе! О,кей? - Ага. И скажи ему, чтобы не отвлекал меня. Понял? - Завязано! Кешка, все равно позвонил, конечно, из приличия и сочувствия. «Кеша, - сказал ему Максим. Все вопросы к Ваньке. Мне сейчас некогда. Пока!»
3. ПОЧТИ ПИГМАЛИОН…
Так. Сначала надо сфотографировать пол. Хорошо, что сегодня солнечная погода, но все равно надо включить в коридоре свет. Сейчас, уже подготовленный к чудесам, Максим увидел на плитах еще несколько изображений. Некоторые уже знакомые: лысый старик, чернобородый смуглый мужчина в чалме, две женщины – одна молоденькая, другая постарше. Похоже, это мать и дочь. Платья на них времен Сурикова. Здесь почти ничего рисовать не надо. Максим только обвел по контуру. И, наконец, малышка Альда и ее братик Аман. Такие милые и симпатичные. Хорошо, смотрим дальше. Вот! Двое мужчин сидят среди огромных камней: один слева в восточной одежде, а справа… надо же – Пушкин! Это видно с первого взгляда. Как он сюда попал? Хотя Максим после сегодняшней ночи не удивился бы, узнав, что Александр Сергеевич каким-то образом переместился на Урал и попал в царство каменных людей. Почему-то пришло в голову: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» и еще «Каменный гость». А может, - тут у Максима чуть не поехала крыша, это и есть «тот свет»? Эти существа выглядят как люди из разных времен. А ведь на Урале есть еще малахит и, кажется, мрамор. А что, если в них тоже живут каменные человечки? Они ведь тоже узорчатые. И никто не замечает, не видит в них изображений людей или животных. Он вспомнил, как вместе с родителями любовался малахитовым залом в Зимнем дворце. Это, когда они зимой ездили в Петербург. Конечно, вспомнились и сказы Бажова. Их очень любит бабушка. Она читала эту книгу еще маленькому внуку. Причем несколько раз, потому что Максик часто просил ее об этом. Запомнилась ему Хозяйка медной горы. А ведь она была каменная! И жила в горе, в каменных пещерах, стены которых были из драгоценных минералов, а вокруг бегали малахитовые ящерицы. Надо спросить об этом у Аркуса.
Максим внимательно разглядывал каждую плитку и находил все новые интересные изображения. Правильно сказал его предкам продавец - они не пожалеют о покупке. Всего в коридоре было уложено сто двадцать плиток. И каждая из них картина. Только не на всех изображены люди, есть еще и пейзажи, необычные, очень красивые со скалами и долинами, облаками и озерами. Это была последняя непроданная партия. Кому-то не хватило плит, другим не нравилось, что они слишком пестрые, и никто не разглядел на них рисунки. А маме они сразу приглянулись, тем более, их как раз хватало. Коридор в новой квартире был в длину пять метров, в ширину два. Надо было сто девятнадцать плиток. В магазине оставалось сто двадцать. Папа так долго раздумывал, что продавец предложил скидку, а лишнюю плитку в подарок. Еще он добавил, что этот гранит точно такой же, как в Италии, сам видел. Петр Васильевич сдался. «Родители у меня просто молодцы, - радовался Максим. - Коридор у нас как в красивом дворце». Мама еще хочет повесить здесь картины и поставить в углу напольную вазу. И хорошо, что раздевалка возле двери в отдельной просторной нише с дверцами. Так что развешанная одежда не будет портить это великолепие.
Мальчик старательно сфотографировал все рисунки, которые он нашел, посмотрел фото на компьютере. Потом тщательно обработал их в Picture Manager. Вроде все четко. На всякий случай сбросил все на флешку. Потом распечатал все снимки. «Ну, что, Максик, приступим, пожалуй»,- сказал он вслух. Почему- то парень волновался. А вдруг не получится? В первый раз было просто любопытство, а сейчас он почувствовал ответственность за жизнь этих загадочных гранитных человечков и животных.
Читатель еще не знает, что Максим уже четыре года проучился в художественной школе. Как раз люди-то получались у него лучше всего. «Наш портретист!» - с гордостью отмечал преподаватель. Это творения сына мама собирается повесить в коридоре.
4. НАЧАЛО ЧУДЕС
Все. Теперь рисовать. Он мог бы, конечно, сделать все в рисовальной программе, но понимал, что это надо сделать живой рукой. Первые изображения он так и сделал. Вдруг компьютерный рисунок не оживет? Максим сел к своему письменному столу и стал перебирать фотографии. С чего начать? Наверно с Пушкина. Он стал внимательно разглядывать его и заметил, что за головой у поэта видны какие-то лица, кажется женские, а у самого лба темные рожицы. У ног что-то пушистое, кажется серый кот. Неужели «кот ученый»? Скорее всего, это материализованные фантазии поэта. Слева от него сидит восточный мальчик в высоком головном уборе. Это ясно видно. Как быть? Всех нарисовать? Нет, сначала две ясно выраженных фигуры. Потом ожившие человечки подскажут. Так, верхняя часть фигуры готова, смотрим дальше. На левой ноге Пушкина был надет то ли белый носок, то ли валенок. Почему? Может, повязка? Скорее всего, это двойник. Надо у него спросить. Страшно подумать, если это все-таки он. Это было бы грандиозным событием! Максим представил, как переполошится человечество, особенно, пушкинисты, нет, пушкиноведы, как поправил однажды его преподаватель литературы. «Что это я размечтался?- подумал мальчик. – А вдруг мне все-таки приснился такой сон». Он отогнал эти мысли. То, что, он сейчас делает, очень интересно. Осенью покажет рисунки в художке, как летние работы. Все, Пушкин готов, займемся мальчиком. Очень уж юное лицо. Глаза большие, черные и внимательно смотрят на Пушкина. Одет он в какой-то замысловатый халат и еще полосатая накидка на правом плече. Некоторые места на фото заслоняются разноцветными пятнами. Все-таки это узорчатый гранит. Это не помешало ожить вчерашним человекам. Надо надеяться, что и сегодня оживление получится. Максим начал аккуратно обводить широкоплечего светловолосого парня. Он старался прорисовать все детали. Правая рука видна хорошо, а у левой намечена только кисть. Одет он в белую рубаху и такие же штаны. Отец рассказывал, что раньше мужчины носили в холодное время кальсоны и в них же спали. Бабушка подтвердила и пожалела, что сейчас их не носят, это было удобно и полезно. «Бабуля, мы трико носим», - возразил Максим. Бабуля ответила, что сейчас все не натуральное и от этого тело чешется.Так, Это готово, смотрим дальше. Некоторые места на фото заслоняются разноцветными пятнами. Все-таки это узорчатый гранит. Это не помешало ожить вчерашним человечкам. Надо надеяться, что и сегодня оживление получится. Максим взял следующее фото. Здесь библейского вида древний старик весь укутанный в белое, сидит среди камней. Он похож на мраморный памятник. Здесь работы будет мало, он осторожно обвел величественную фигуру. А следующее изображение он назвал бы «Белоснежка в горах». Здесь он действовал осторожно - девочка была такая воздушная в легкой белоснежной одежде. Максим еще удивился, что в граните встречаются такие белые пятна. Для обводки он выбрал светло-серый фломастер. А вот старушка с внимательными темными глазами, полностью закутанная во что-то мягкое. Она настороженно смотрит куда-то вправо. Вероятно, она охраняет ящичек, похожий на шкатулку стоящий справа от нее. Максим назвал ее «Хранительница сокровищ». Здесь мало, чего можно добавить. Пойдем дальше. Женщину, сидящую среди камней, можно отнести к восточному типу. Как она попала на Урал? Закрытая темная одежда, платок и шаровары или шальвары, так, кажется, это называют. А вот лицо у нее расплывчатое, бледное. Что делать? Рот и нос видно, а глаза закрыты, но видно, что они большие и чуть-чуть раскосые. Осторожно, Макс. Получилось благородное, умное лицо, только печальное. Видно, что была она очень красивой.
Максим закончил рисовать к восьми часам. Устал, конечно, даже спина заныла. Но он был доволен – все, что смог сделал. Сколько всего получилось? Четырнадцать. А сейчас душ и ужин. Он улегся на диван, надо дочитать «Бесшабашного» Корнелии Функе, но с чтением не получилось, все время отвлекался и снова сомневался в реальности происходящего с ним, он словно стал героем книги великой фантазерки, так отец о ней говорит. Наконец уставший от трудов и фантастически невероятных мыслей, мальчишка крепко уснул.
5. ВЫХОД ВТОРОЙ
Будильник в телефоне старательно выполнял свою работу, повторяя: «Двадцать четыре часа, пора просыпаться». Этот бодрый голос кого угодно разбудит, как говорит отец: «Даже пьяного сторожа поднимет». Мобильник был древний из первых выпусков и сначала был папин, потом перешел к Максиму, когда он учился в четвертом классе. Он нежно полюбил свой Nokia и предпочитал, выходя из дома, брать именно его, даже в школу. Это, считал, Максим было разумно, никто не покусится на немодный мобильник. Ребята в школе сначала подсмеивались, называли пенсионером, но мальчишку это не смущало. Однажды он заявил, что когда-нибудь эта маленькая удобная коробочка станет раритетом. Телефончик оправдывал доверие и служил безотказно. Максим вскочил, ничего не соображая и возмущаясь, зачем его будят в полночь, потом несколько раз встряхнул головой и все вспомнил. Сон слетел, как испуганная кошкой птица. Сейчас должны выйти из плиток человечки, их будет много. Вот, кажется, началось. Он услышал командный голос Аркуса. Конечно, какая толпа вывалила! Максим вышел в коридор и увидел, что там некуда ступить. Пол шевелился. Это его даже испугало. Но человечки, увидев его, затихли, даже дети. Как они слушаются своего старосту! Дисциплинированные. Он включил в коридоре свет и стал разглядывать ночных гостей. Конечно, Максим узнал вчерашних выходцев из камня. Вот Аркус с Альдой и Аманом. Рядом с ними были старушка в чепчике с молодой женщиной, лысый старичок, восточный мальчик, широкоплечий деревенский парень, девушка в платочке. А вот и собачка, за ней мамонтенок. Максим поискал глазами Белоснежку и увидел ее позади толпы. Где же Пушкин? Вот он – стоит с независимым видом, скрестив на груди руки. Максим узнавал нарисованных им персонажей. К нему подкатили радость и гордость. Ведь это он их оживил! Радость созидания ни с чем не сравнить. Но возникал и вопрос: что делать дальше? Они ведь будут каждую ночь выходить из гранитных плит. А, когда родители приедут? Проницательный Аркус заметил, как озаботилось лицо юного художника.
6. АРКУС
- Максим, поднимите меня, пожалуйста. – Мальчик наклонился и поднял довольно тяжелого человечка, полкилограмма точно будет. Тот зашептал ему: «Нам с вами нужно поговорить о том, что мы будем делать дальше». - Да. Я тоже об этом думаю. - Можно ли мне с вами где-нибудь побеседовать? - А пойдемте на кухню. Остальные пусть погуляют по комнатам. - Правильно. Надо размяться от такой долгой неподвижности. Вы не бойтесь, они ничего не тронут. – Аркус обратился к толпе: - Дорогие мои, хозяин любезно предложил вам погулять по комнатам. Гости оживились и негромко заговорили. Сначала робко, потом смелее они растеклись по комнатам. Странно. Такие тяжеленькие, а двигаются бесшумно. Дверь в кухню была закрыта. Аркус сидел на столе, Максим на табуретке. Мальчик ждал, что скажет староста каменного поселения. - Максим, я знаю, что вас интересует. Конечно, прежде всего, что мы намерены делать. - И что вы намерены делать? - Мы должны вернуться на Урал, в горы. – Максим страшно удивился. - Но как? Это же невозможно, вернее, очень трудно! Надо вас туда отвезти. Я, как вы понимаете, не смогу. Меня ведь считают ребенком. Несовершеннолетним. - Да, я это знаю. Никуда не надо ехать. Нас можно отправить почтой. - Такой тяжелый груз! – испугался мальчишка. – Понимаете, это же страшно дорого. - А нас самих вовсе не надо посылать, только наши изображения. Это ведь именно они здесь оживают. Вот почему сначала их нужно изобразить. А вы не хотите взглянуть на свои рисунки? – загадочным тоном спросил Аркус. Максим бросился в свою комнату, где на столе лежали его листы. На верхнем ничего не было! И на всех других тоже! Ужас! Значит, человечки с рисунков исчезают, когда оживают? А с пола? Он выскочил в коридор. Там все человечки были на месте, застывшие в камне.
- Но, Аркус, как это понять? Я же сам видел, что все вы возвращаетесь в плиты. - Вы, Максим, не взглянули прошлой ночью на свои рисунки. А там было пусто. В плиты вернулись только наши тени, а на бумаге снова появились мы настоящие. - Это же нереально, колдовство какое-то! Неужели такое сейчас возможно? – В его голове просто не укладывалось то, о чем только что услышал. – У меня же крыша едет! - Аркус улыбнулся, услышав последние слова. - А я ведь слышал уже такое выражение. - У вас в девятнадцатом веке так говорили? Вы же оттуда? - Не совсем, об этом я еще расскажу. Мы услышали эти забавные слова недавно, когда еще были в своей горе. Понимаете, друг мой, мы ведь выходили наружу чаще всего по ночам, чтобы не попадаться на глаза людям. У нашей пещеры часто останавливались туристы. На Урале они бывают довольно часто. Очень красивая привлекательная местность. И какое разнообразие, какое богатство красок! - И, что, вы слушали их разговоры? - Конечно, сударь. Это так интересно! Мы узнавали от них о вашей жизни. Так что мы, как у вас выражаются, в курсе событий. - А как же жители прошлых веков? Насколько я знаю, их речь сильно отличалась от нашей. - Разумеется, но они научились понимать вашу речь. Не обижайтесь, но некоторые выражения мне и моим современникам кажется парадоксальными, многие слова утратили первоначальное значение. - Есть такое. Мне это не всегда нравится. - Дорогой Максим, мы еще об этом поговорим. В этот момент в кухню, деликатно постучав, заглянул «Пушкин». За ним стояло еще несколько человечков. - Господин Аркус, можно нам спросить у господина Максима? - Хорошо, спрашивайте. Только быстро. - Мы нашли у вас в комнате книгу. Можно нам ее почитать? - Это какую же книгу? - Это книга госпожи Корнелии Функе «Бесшабашный». - Неужели? – оживился Аркус и повернулся к Максиму. Тот сказал, что он сейчас читает эту книгу, и она ему очень нравится. - Как я рад, что наши вкусы сошлись!- воскликнул Аркус. – Максима это поразило, но тут он вспомнил, что многие писатели позапрошлого века писали мистические произведения. Один Гоголь чего стоит. А Свифт? - Конечно, пожалуйста, читайте. Когда читатели ушли, Максим сказал собеседнику: «Мне кажется, что тот, кто спрашивал, очень похож на Пушкина, я это сразу заметил и даже предположил, что это он». - Я знал, что вы это заметите, мой юный друг. Я должен вас разочаровать, но это не Александр Сергеевич. У его двойника очень интересная история. Вы обязательно о ней узнаете.
7. НАДО СООБЩИТЬ УШАКОВУ
- Но сейчас нам нужно решить серьезный вопрос: как нам вернуться на Урал. Вы уже поняли, что переправить туда нужно только наши изображения. Я знаю, как: вы пошлете их по почте профессору Ушакову Георгию Сергеевичу в город Екатеринбург. Профессор наш большой и давний друг. А я знал его гораздо раньше. Но об этом позже. Он уже давно сказал мне, что еще с детства подозревал, о существовании в каменных образованиях такие существ как мы. Окружающие, конечно, ему не верили, они считали Георгия неисправимым, фантастическим романтиком и вторым Бажовым. Но, между тем, очень любили слушать его сказки, в которых он рассказывал правду о нас. Его уважали за глубокие знания, эрудицию и опыт жизни в горах. Он очень надежный партнер и умелый скалолаз. Родом Георгий из Невьянска, он прекрасно знает Уральские горы и все месторождения гранита. – Тут Максим не выдержал: «Невьянск! Это там ведь стоит Наклонная башня? Я читал об этом» - Да. Наклонная она не от неправильного расчета и не от времени, как Пизанская. Так захотел Акинфий Демидов. Знаете о нем? – Максим кивнул. - Все было рассчитано, она никогда не упадет. А стоит она с двадцатых годов восемнадцатого века. Но продолжим о деле. Надо связаться с Ушаковым и договорится, как ему всех нас переправить. - Так можно же прямо сейчас по интернету, – загорелся Максим. – Я сейчас принесу. – Он отправился в свою комнату. Там на полу сидели все его гости и внимательно слушали «Пушкина». То, что мальчишка услышал, было уже в конце книги. Максим осторожно пробрался к столу и взял компьютер. На кухне он набрал фамилию профессора и очень удивился, когда выпало очень много статей. «Ничего себе! – не удержался он. – Какой он знаменитый. Сейчас поищем контакты».
Через несколько минут Максим нашел электронную почту профессора. Проще не придумаешь – ushakovgeorg@rambler.ru. Максим открыл свою почту: «Говорите, что писать». Гранитный человечек ничему не удивился и начал диктовать: «Дорогой друг Георгий! Пусть это послание не удивит Вас. Я и мои поселяне находимся в доме замечательного юноши Максима. Он оживил нас с помощью известного Вам способа. Мы собираемся отправить Вам изображения, которые нарисовал наш новый друг. Ответьте нам, пожалуйста. С глубоким уважением. Аркадий. «Ответ наверно придет завтра, - сказал Максим. - Если, конечно, профессор заглянет в почту». - Посмотрим, посмотрим, - улыбаясь ответил Аркус. – От Георгия всего можно ожидать. Кстати, самые близкие друзья зовут его Гора. Это потому, что он всю жизнь провел в горах и не только Уральских. Где он только не побывал! На всех континентах. Кстати, он ездил в Италию и смотрел месторождения гранита и мрамора. Там ведь есть такой же гранит как у нас на Урале. А еще побывал в том месте, где вырубили глыбу мрамора для великого Микеланджело. - Ой, а я знаю! – вспомнил Максим, - это каррарский мрамор. - Это очень похвально, юноша. - Максим рассказал, что он учится в художественной школе, а Микеланджело его любимый художник, он просто балдеет от него. Заметив, что образованный собеседник улыбнулся, он добавил: «Ну, так мы сейчас говорим». - Да, ты продвинутый подросток! – похвалил Аркус. Они оба рассмеялись.
8. ПРОФЕССОР НЕ СПИТ
И тут Максим увидел на мониторе, что пришла почта. От Ушакова!
«Уважаемые Аркадий и Максим, вы доставили мне огромную радость, это такое важное, просто замечательное сообщение. Как это славно, что мои гранитные человечки нашлись. Я ведь боролся, как мог, против разработки именно этого месторождения гранита. Он ведь в точности повторяет итальянский. Есть еще похожие, но в них никто не живет и рисунки там растительные. Эта скала была особенная. Я даже грозился приковать себя к этой скале как Прометей, но понял, что это добытчиков не проймет. Могут и отправить на лечение моих мозгов. В конце концов, недавно я добился от них ответа, куда отправили эту партию гранита, и собрался ехать на эту фабрику. Какое счастье, милый Максим, что Вы обнаружили моих друзей! Я приеду за ними сам через пять дней. Раньше не получается – у меня в Екатеринбурге научная конференция, посвященная строительным материалам в Уральских горах. Там я обязательно скажу о варварской добыче камня и экологии этого прекрасного края. Мы собираемся обратиться с петицией к нашему правительству. Но об этом расскажу, когда приеду. Доброй вам ночи, дорогие мои, и передайте горячий привет моим маленьким друзьям. Максим, поцелуйте за меня крошку Изабеллу. Я ее очень люблю. Ваш Георгий».
Максиму даже не верилось, что все так хорошо получилось. Но в глубине души стало грустно. Через несколько дней человечков у него не будет. - Знаете что, Максим, я подумал, что вам интересно будет узнать, как попали в гранитную скалу наши жители. - Конечно! Я и сам хотел об этом попросить. - Они скоро закончат книгу и с удовольствием исполнят ваше желание. Максим спросил, не будет ли им тяжело вспоминать прошлое. «Я вас уверяю – не будет. Это давно все пережито, все довольны сегодняшней жизнью. Они ведь бессмертны». - Мне интересно, как это вы прочитали книгу? Нашли в горах? - Это забавная история. Возле нашей скалы расположились туристы. Один из них читал эту книгу и нахваливал друзьям. А мы народ любопытный - подслушивали. Самые смелые из нас тихонько забирали на ночь книгу, и лучшие чтецы читали для всех. Мы очень увлеклись, как и тот турист. Однажды, когда мы возвращали ее, то есть несли в палатку, хозяин книги проснулся и увидел, что она ползет к его спальнику. Что тут было! А нес ее как раз Пушкин, как вы его назвали. Книга была у него на спине, и он держал ее руками. Он выполз из-под груза и убежал. Туристу показалось, что это был зверек. Он разбудил всех и сказал, что книгу пытался унести на спине какой-то зверек. Это развеселило всю компанию. Посыпались предположения, что где-то поблизости водится ученый зверек. Большинство думали, что этот грызун решил полакомиться книжкой. Один из них предложил правильный ответ, что в горе водятся гномики, но никто его не поддержал. Кстати, именно нас называют гномами там, где живут маленькие люди. Мы не одни на свете. Но на Урале существует только наше поселение. – А, правда, что вас называют хранителями подземных сокровищ? – Да. Мы ведь можем передвигаться внутри каменных образований и под землей. Конечно, нам попадается и золото и драгоценные камни. Но в таких местах мы стараемся не поселяться. Рано или поздно приходят люди и начинают искать подземные сокровища.
Маленькие почитатели Корнелии Функе дочитали книгу. А тут и настало время возвращаться в свои плитки. Они, делясь впечатлениями и споря, прошли в коридор. Беленькая собачка задержалась возле Максима и повизгивала, вертя пушистым хвостиком. Мальчик наклонился и поднял ее. Она тут же облизнула ему лицо. Совсем как настоящая. Язычок у нее был теплый. Максим давно хотел иметь собаку, но родители решили: «Купим, когда ты созреешь для этого. Собака требует такой же заботы как ребенок». Мальчик поставил собачку на пол, и она побежала к своей плитке. Там она оглянулась. Помахала хвостиком и исчезла. Остальные ночные гости помахали на прощанье руками. Аркадий Устинович задержался и спросил, есть ли у Максима продолжение «Бесшабашного». «Пока нет, но нам обещали достать, - сказал Максим. – Еще хотел сказать вам: давайте я буду называть вас Аркадием Устиновичем, а вы меня на «ты». А то мне неловко. Хорошо?» - Ну, что ж, я согласен. До завтра, дорогой Максим.
9. ВСЕ БЫЛО!
Он заснул быстро и увидел во сне, что превратился в гранитного человечка и оказался в узкой пещере с маленькими обитателями. Они куда-то пробирались и камни мягко расступались перед ними. Вокруг сияли разноцветные камни. Максим замирал от восторга. Это было чудесно, как в сказке о Хозяйке медной горы. Вдруг из камней послышался грозный голос: «Пора просыпаться!» На часах было десять. Какой удивительный сон! Так было все реально! Но сомнение в реальности вчерашних событий снова появилось. – И тут Максим вскочил. Можно ведь почту проверить, они же с Аркадием Устиновичем отправляли письмо профессору Ушакову! Он включил компьютер и с облегчением убедился, что все происходящее с ним не сон. Теперь уж окончательно. Письмо и ответ на него существовали. Кстати, надо узнать подробнее о профессоре Ушакове. Позавтракав, он этим и занялся. Оказывается этот ученый звезда первой величины. Его знают все, кто занимается недрами земли. Сейчас ему семьдесят лет Его специфика гранит, мрамор малахит и другие минералы. На счету этого известного ученого несколько крупных открытий в минерологии. А сколько месторождений он нашел! Максим улыбнулся про себя. Никто ведь не знает, что он обнаружил гранитных человечков. Это большая тайна, а Максим один из двух людей о ней знает. И больше никто на всем свете. У него уже зарождалось сильное желание обязательно побывать на Урале.
Максим вышел в коридор и, включив свет, стал внимательно разглядывать своих каменных человечков, стараясь не наступать на них. Это ему удавалось, не во всех плитах жили его ночные гости. Мальчишке показалось, что от плиток идет тепло. Он осторожно потрогал Белоснежку, потом плитку, на которой не было изображения каменных обитателей. «Можете мне не верить, но разница чувствуется», - сказал он воображаемому собеседнику. А вот и ласковая беленькая собачка, от нее явно идет теплая волна. Кажется, сейчас она замашет хвостиком. У Максим даже заныло здоровое спортивное сердце. Так ему хотелось взять собачку на руки. Интересно, как ее зовут? Он даже не разглядел мальчик это или девочка. Ничего. Ночью все узнает. А сейчас надо заняться чем-нибудь полезным, например, уборкой, которую он забросил. Ничего, сейчас догонит.
10. МЫСЛИ ВО ВРЕМЯ УБОРКИ
Он приготовил орудия труда и занялся гостиной, но сначала включил бодрую музыку. Это были шотландские марши и танцы. Отец в прошлом году ездил в командировку в Великобританию. Там их свозили, согласно программе на двухдневную экскурсию в Шотландию. Впечатления были потрясающие. Из этой поездки и была привезена запись шотландской музыки «Scotland the brave». Максим сразу ее полюбил и часто включал, особенно во время гимнастики и уборки. Кешка и Ванька отнеслись к этой музыке по-своему. Они определили, что ритм танцев похож на ирландский и начали, встав рядом, танцевать модный сейчас ирландский танец. Они недавно попробовали ходить в танцевальную студию и выучили несколько движений, которые и показали старательно скрывающему улыбку Максиму. «Ну что, парни, здорово, - похвалил он. – Только вам спину нужно держать прямо, а то вы все время на ноги смотрите и, насколько я знаю, руками двигать не надо. А так, вполне прилично». Парни все-таки уловили тень насмешки и ответили: «Сам попробуй». Максим, не признался, что он уже пробовал, глядя на видеозапись. Друзья придирчиво наблюдали за дилетантом и вынуждены были оценить, что это очень похоже. «Ты ведь у нас способный,- похвалил Ванька. - На лету все хватаешь, только один раз тебе показать». Парни ушли, уверенные, что это они научили Макса танцевать. Вскоре оба покинули студию, решив, что все уже умеют. На этот раз они записались в астрономический кружок. «Мы всегда находимся в поиске, - заявил Кешка. – Это тебе все ясно, все на годы вперед расписано». Да, Максим действительно думал, что все в его жизни ясно. Он будет учиться на филфаке и обязательно продолжит рисовать. Но фантастические события последних суток посеяли смуту в его сознании. В голову пришли бессмертные строки: «Есть многое на свете, друг Горацио…» Рисовать он, конечно, никогда не бросит, это всегда пригодится в жизни, да и любит он это занятие. А вот насчет филологии появились сомнения. Конечно, грамотность и любовь к чтению никогда не помешают в любой профессии. Он вспомнил о профессоре Ушакове. Какой интересный человек и делу своему предан просто фанатично. Он постоянно ездит по всей планете. Сколько же он всего повидал! Некоторые филологи тоже ездят, но больше только по стране изучаемого языка, собирают по крупицам образцы местных наречий. А большую часть времени сидят за обработкой материалов и еще преподают в вузах. Но, поживем – увидим, сказал себе Максим. Времени впереди целый вагон. С этими мысленными рассуждениями он прибрал гостиную и не забыл полить цветы. Пока хватит. Родительскую спальню он оставил на завтра. Тем более что мама все-таки успела там немного прибраться. А сейчас обедать и за компьютер. Ему хотелось еще раз посмотреть Уральские горы и другие места, в которых побывал профессор. И еще хорошо бы вздремнуть перед следующей встречей.
11. ВЫХОД ТРЕТИЙ
Он действительно вздремнул вечером. Приснилась ему беленькая собачка, которая влезла к нему на грудь и облизывала лицо. В это время послышался знакомый голос: «Пора просыпаться!» Максим проснулся, но собачка не исчезла. Неужели он проспал момент появления человечков. Действительно, вот они стоят перед его кроватью и улыбаются. - Никак не могли удержать нашу Белочку, первая выскочила и сумела к тебе запрыгнуть - сказал Аркадий Устинович. - Ее зовут Белочка? Очень подходит. – Максим встал с собачкой в руках. – Вы знаете, Аркадий Устинович, я трогал плитки с вашими изображениями. Они были теплые! Особенно та, где была Белочка. Как вы это объясните? - Дело в том, наш милый хозяин, что в нас сконцентрирована не только человеческая энергия, мы продолжаем получать огромное ее количество из Космоса. И со временем она только прибавляется. Еще мы знаем, что можем передать тепло человеку, особенно доброму. Вы как раз это почувствовали. Вот все, что я пока могу вам сказать. - Просто фантастика! Никто не поверит! - Но ты ведь не будешь рассказывать о нас, верно? - Даже родителям? - Конечно. Хотя они приняли бы это за дикую фантазию. - Я хочу поведать одну историю о том, как однажды мы спасли заблудившегося в горах человека. – И Аркадий Устинович рассказал, что однажды осенью гранитные человечки, выйдя вечером наружу, нашли поблизости лежащего юношу. Они поняли, что он, вероятно, заблудился. Кроме того, у него на ноге была рана и серьезная. Из-за нее он совсем не мог идти. Гранитные жители всегда чувствуют, как плохо человеку, ведь сами когда-то жили в наружном мире. А этот человек был без сознания и явно замерзал. Они окружили его и послали целый поток тепла. Несколько человечков спустились в долину и принесли целебные травы. Мы сумели сделать из них отвары. Когда пострадавший согрелся и пошевелился, ему дали самодельное лекарство. А ногу забинтовали куском, оторванным от его рубашки и пропитанным специальным отваром. Кроме того сделали еще кое-какие манипуляции, но об этом я пока не буду рассказывать.
Юноша, который оказался студентом первого курса геологического факультета, конечно, подумал, что он спит и видит чудесный сон. Но, придя в себя окончательно, он увидел, что человечки не ушли. Он не испугался, начать с ними разговаривать, шутить, вспомнил про Хозяйку медной горы и ее ящерок, спросил, нет ли среди нас ящерок. Человечки серьезно ему ответили, ящерки водятся только в малахите, а Хозяйка давно не показывается. Говорят, она сильно рассердилась на людей за хищение ее богатств и отправляет свои сокровища на большую глубину. Так прошло два дня, и юноша стал осознавать, что происходящее с ним не сон. Он уже начал ходить, нога его поправлялась. Человечки привязались к нему, а он к ним. Он рассказывал им о себе, о своей семье и друзьях, а человечки делились с ним своими историями. Перед уходом домой он признался, что всегда мечтал встретиться с чем-нибудь необыкновенным. Человечки проводили его до дороги. Потом он стал, когда было возможно, встречаться с ними.
Аркадий Устинович, улыбаясь, спросил: - Максим, ты ведь догадался, кто это был? - Конечно! Это был профессор Ушаков! - Тогда он был совсем юным студентом. И, как видишь, стал замечательным ученым, известным во всем мире. Мы гордимся, что встреча с нами перестроила его мышление и обогатила воображение. Я уверен, что ученый должен быть фантазером и мечтателем, хотя таким людям трудно работать среди слишком здравомыслящих своих коллег. Ты, Максим, читающий человек и знаешь, как много безумных идей воплотилось в жизнь. Мы узнаем об этом от путешественников. Наши поселяне помнят, как были потрясены, когда в первый раз услышали радио. Верно друзья? – Человечки оживились: «Конечно! Мы сначала приняли это за колдовство. Некоторые бросились прятаться. А кое-кто застыл завороженный». Аркадий Устинович продолжил: «А Отец Василий сказал, что это, наконец, глас Божий. Правильно я говорю, батюшка?
12. ОТЕЦ ВАСИЛИЙ
- Истину глаголешь, сын мой, - откликнулся человечек в длинном темном одеянии. Рассказчик продолжал. - А сейчас с вашего позволения, батюшка, я расскажу о том, как вы сюда попали. Если что-нибудь скажу не так, вы меня поправите. Так вот. Отец Василий появился в гранитной горе гораздо раньше меня, в конце восемнадцатого столетия. Он удалился в пещеру замаливать грехи человеческие, – священник кивнул головой и перекрестился. – Так что у нас есть свой маленький храм. А помните, батюшка как вы напугали преступников-убийц, которые спрятались в нашей пещере? – Человечки оживились: «Вот потеха была! Как он их призвал к ответу! А этот, их главарь в штаны наделал!» - Эти ироды после каждого ограбления пировали в нашей пещере и похвалялись своими подвигами. Так мерзко было это слушать. Отец Василий вместе с нами послушал их хвастливые разговоры о том, как они ловко провернули дельце: убили зверски охрану и одного из возчиков. Эти несчастные люди перевозили казну в Екатеринбург. Второй возчик сумел убежать. На розыски злодеев бросилось множество людей. Но они заранее приготовили себе убежище. О пещере никто кроме них не знал. Вход в нее искусно замаскирован. Так вот. Наш батюшка, исполнившись праведного гнева, как, впрочем, и все мы, разразился громоподобной речью. Мы все наблюдали за происходящим из стен. Голос у отца Василия зычный. Как он только их не называл: и нехристи и клятвопреступники и душегубцы! Это еще слабые выражения. Я думаю, что ни Перун, ни Зевс и даже сам Господь Бог не обрушивались так гневно на таких презренных грешников. Что потом было! Двое из них валялись на полу. Третий катался в истерике, четвертый выбежал, сломя голову наружу и пропал. Позднее мы узнали, что его нашли мертвого в ущелье. А отец Василий напоследок приказал преступникам явиться в полицейский участок с повинной и вернуть награбленое. Они так и сделали. Ну вот, Максим, вы сейчас узнали об одном очень уважаемом жителе нашего поселения. Мы с вами договорились, что каждый из нас расскажет свою историю. Кого бы вы хотели послушать сейчас?
13. ГУСАР АРТУЗОВ
Максим оглядел всю толпу. Ему хотелось узнать о Белоснежке, но он подумал, что девочка может застесняться. «Может, кто-нибудь вызовется сам? – Вызвался «Пушкин». Он, вообще, вел себя свободно, независимо.
- Ну что мне рассказать о себе? – начал он. – Разрешите представиться: Артузов Михаил Николаевич. Начну с того, что я был гусаром. Бакенбарды я тогда не носил, только усы. Моя жизнь на Земле была полна разнообразных приключений. Вы, Максим, вероятно, знаете о гусарах. – Максим кивнул: «Да конечно». - Меня перевели в Санкт-Петербург в 1829 году, то есть через четыре года после декабрьского мятежа. А до этого я служил в Польше. Не сомневаюсь, что принял бы участие в этом обреченном на неудачу выступлении, хотя проекты предводителей меня не устраивали. Нельзя в государстве устанавливать военную диктатуру. Народу от этого стало бы только хуже. Но главная идея – сменить самодержавие на республику мне нравилась. Чем это окончилось вы, конечно, знаете. Мне бесконечно жаль, что погибли очень умные и талантливые люди. Остальные отправились на каторгу в Сибирь, где испытали на себе, как живет простой народ. Но они, грамотные и талантливые люди, стали образцами мужества и «гордого терпения», как выразился Александр Сергеевич. Они, несомненно, принесли большую пользу этому суровому краю. А жены, поехавшие за мужьями-каторжниками, стали всенародными героинями. – Максим обратил внимание на то, как внимательно слушали рассказчика каменные жители, а ведь наверно не в первый раз. «Надо будет перечитать о восстании декабристов», - подумал он. - Вероятно из- за моих взглядов на российские порядки меня перевели на Урал. Командир, который относился ко мне по-отечески, сказал: «Миша, так будет лучше. Прошу тебя придержать свой язык. Ты говоришь порой опасные слова». Я дал ему слово. Служба моя происходила в Екатеринбурге в небольшом гарнизоне. Конечно, для гусара это было унижение достоинства, но Урал, заставил забыть о своей обиде. Горы поразили меня своей необыкновенной красотой и разнообразием. Я не упускал возможности побывать в разных местах и полюбоваться первозданной природой – величавыми скалами и прекрасными долинами с чистыми речками. Но с жизнью людей все обстояло намного хуже, просто ужасно. С работниками обращались как со скотиной, многие из них были крепостными. Да и со свободными людьми хозяева и приказчики обращались не лучше. Владельцем множества разработок гранита и мрамора был богатый московский купец господин Краснов. Ходили слухи, что его люди рыскали по всему Уралу в поисках драгоценных камней и золота и небезуспешно. Я какое-то время молчал, но однажды не выдержал и высказал господину Краснову все, что я думаю о его темных делах и бесчеловечном обращении со своими работниками. Видели бы вы его физиономию! Я еще добавил, что о зверствах приказчиков и его попустительстве доложу самому государю императору. Хозяин не нашелся, что мне ответить, он знал, что я прибыл из Санкт-Петербурга. Но с тех пор с помощью своих холопов стал тайно следить за мной. Потом я узнал, что хозяин послал в столицу письмо своим знакомым с целью разузнать обо мне подробнее. Ответ он получил не скоро. Тем временем в город вернулась из пансиона его дочь Екатерина. Это перевернуло всю мою жизнь. Катенька стала причиной моих бессонных ночей. Но вскоре, к моему великому счастью, я заметил, что эта милая девица заметила меня и стала оказывать знаки внимания, едва заметные. Но любящее сердце всегда это чувствует. Катенька, не имея еще задушевных подруг, рассказала о своих чувствах матушке, которая относилась ко мне приветливо. Елизавета Сергеевна была петербурженка из дворянского сословия. Именно она первая сказала, что я похож на Пушкина, если бы только сбрить усы и вырастить бакенбарды. Она в столице была знакома с Александром Сергеевичем и обожала его стихи. У нее в альбоме было стихотворение, написанное самим поэтом. Когда Катина матушка узнала, что я тоже встречался с Пушкиным и был вхож в круг его друзей, она прониклась ко мне добрыми чувствами. Деспотичный отец, казалось, не замечал нашей с Катенькой взаимной склонности. Он тщательно скрывал свои намерения насчет меня, а пока держался со мной ровно и подчеркнуто вежливо. Но натура прирожденного негодяя показала себя. Через два месяца из столицы прибыл титулованный гость граф Невзоров. Встретили его с большой пышностью. Он приехал в собственной карете и в сопровождении нескольких слуг. Наш хозяин только что не расстилал перед ним ковры. Елизавета Сергеевна и Катенька встретили его сдержанно, хотя и показали свое природное гостеприимство.
Хозяин и граф сразу после встречи и обильного обеда удалились в кабинет, где пробыли очень долго. Мы Катенькой отправились гулять. Любимая моя была задумчива и бледна. После моих настойчивых расспросов она призналась, что еще в Петербурге граф Невзоров стал оказывать ей знаки внимания, и батюшка поощрял эти ухаживания. Но она вела себя сдержанно с этим назойливым кавалером. Отец же, напротив, поощрял графа. Он знал, что тот почти разорен и замешан в нескольких некрасивых делах. «Зато ты можешь стать графиней,- сказал он. – А то, что нечист на руку, так знай: каждый человек в чем-то грешен. Вот ты, душенька, к примеру, раздавила сегодня цветочек на лугу», - и засмеялся. Катенька не приняла этот разговор всерьез и забыла о нем. И, когда граф явился в Оренбург, она поняла, что отец не шутил. Граф, даже обедневший, с его связями в столице был подходящим женихом. «Что делать, Миша? – в отчаянии говорила моя любимая. Я решился: «Катенька, ты готова жить в бедности, без красивых нарядов и питаться простой пищей?» Она сразу же ответила, что готова делить со мной небогатую жизнь. «Без тебя я жить не смогу»,- сказала бедная девушка. Что я мог ей предложить? Только жалованье и маленькое содержание после отставки. Была у меня, правда, деревенька с двумя десятками крепостных. Сейчас ею управляла моя старенькая матушка. Мы договорились с моей тайной невестой немного подождать и узнать намерения графа и отца Катеньки. А вдруг наши опасения не оправдаются? Но этого не случилось. В тот же вечер граф сделал предложение в присутствии ее матушки и отца. Я, конечно, свидетелем этой сцены не был, мне было отказано в приеме, когда я явился в дом Красновых.
Узнал я о сватовстве графа от своего денщика Степана, который дружен был со слугой Красновых. Через него я и передал записку для мой Катеньки. Он вернулся с известием, что барышня будет готова бежать. Медлить было нельзя. Ехать надо этой же ночью. Уйдя вечером в свою спальню, она лихорадочно начала готовиться к побегу. За этим занятием ее и застала матушка. Сначала она испугалась и разразилась слезами. Но она, как никто, понимала состояние дочери. Ведь ее совсем юной выдали замуж за богатого московского купца. Ее рыданий и мольбы никто не слушал. Елизавета Сергеевна смирилась. Тогда она еще не испытала настоящей влюбленности. Всю свою любовь отдала дочери. Она была против отправки ее в петербургский пансион, хотела сама воспитывать дочь. Но муж назвал ее дурой и сказал, что в столице дочка может найти знатного мужа. Там ее и заметил граф Невзоров и, наведя справки, узнал о богатстве Катиного отца. С господином Красновым он сговорился скоро. Но оба пока скрывали свои намерения. И вот сватовство состоялось, согласие отца получено. Елизавету Сергеевну не спрашивали, а Катеньку и подавно.
Побег мы назначили на два часа ночи. Но, оказывается, об этом знал не только слуга, друживший со Степаном. Горничная, которую привечал хозяин, приставлена была следить за моей Катенькой. Она делала это хитро, незаметно, сумела подслушать разговор матушки с дочерью. Катя сказала, что мы обвенчаемся в первой же попавшейся по дороге церкви. Ей удалось, как ей казалось, незаметно выскользнуть из дома, после слезного прощания с матушкой, которая на прощанье подарила дочери драгоценное ожерелье, оставшееся ей по наследству. Денег она не смогла дать, поскольку не распоряжались ими. Мы встретились с Катенькой в условленном месте. Ничего подозрительного не заметили. В доме все спали кроме матери, которая горячо молилась о дочке. Мы уселись в простую только что купленную коляску. Сбережения мои при этом сильно поубавились, но мы об этом не думали. Лошадью правил я сам. Сначала мы все время с опаской оглядывались, но погони не заметили и успокоились. Мы были счастливы. Но как мы были наивны! Можно сказать, перефразируя господина Грибоедова: «Влюбленные беды не замечают». Мы постучались в дом священника. Вышел он не скоро, долго хмуро нас оглядывал. Я, конечно, протянул ему деньги. Он нехотя взял, но все еще колебался. Тогда Катенька протянула ему матушкино ожерелье. Священник сказал: «Идите в храм, ждите меня. Я скоро. Мы стали его ждать. Но он не являлся, и мы заволновались. Но вот послышались шаги, разговор. Мы подумали, что батюшка ведет свидетеля. Но внезапно в церкви появилось несколько человек со свечами. Среди них был сам Краснов. Катя, увидев отца, побелела как мел и упала в обморок. Ее быстро подхватили и унесли. Меня же схватили несколько дюжих парней и крепко связали. Везли меня обратно на моей же коляске. Дальше понятно: суд с лживыми свидетелями, которые утверждали, что я совратил бедную невинную девушку и выкрал ее из отчего дома. Потом лишение дворянского звания и каторга в Сибири. Денщика моего жестоко наказали палками. Пока я ждал этапа в местной тюрьме, «добрые люди» сообщили, что любимой моей нет в живых – она, бедняжка, не в силах была смириться с судьбой, и повесилась. Я тогда поклялся, что обязательно отомщу виновным в этом несчастье. Елизавета Сергеевна лежала в горячке и вскоре тоже отошла в мир иной.
Я отправлен был с этапом в Иркутскую губернию. Пробыл там шесть лет на добыче соли. Потом мне удалось сбежать. «Как? – вы спросите. Однажды мимо нас проходили люди, отбывшие на каторге где-то поблизости от нас. Сопровождающих у них было мало. Конвоиры наши остановились с ними поговорить. Я заметил среди бывших арестантов человека, очень похожего на меня, такие же волосы, борода и, главное, глаза. Я удивился этому и подошел ближе. А он вдруг поманил меня и спросил, долго ли мне осталось. Я сказал, что еще порядочно. Он предложил поменяться местами и быстро рассказал мне, что хочет остаться в Сибири, потому что дома его никто не ждет. Он крепостной, а барин, к которому он должен вернуться, все равно сведет его со света. Здесь он встретил хорошую бабу и сейчас у них двое детей. Я сразу же согласился. Моя незаживающая рана и жажда мести не давала мне покоя все эти годы. Я мигом сообразил, что сбежать можно, когда нас поведут через Уральские горы. Двойник мой назвался Никифором и указал свою деревню в Орловской губернии. - Маленькие слушатели тихо заговорили, одобряя рассказчика.
Подмены никто не заметил или сделали вид. Такое иногда случалось на этапах. Мои новые сотоварищи знали историю Никифора и сочувствовали ему. А конвоирам было все равно, кого вести. До Урала мы добирались долго. Когда я увидел горы, целый поток воспоминаний, горьких и нежных излился на меня. Огонь мести вспыхнул во мне с новой силой. Стоял сентябрь, и Урал был несказанно хорош. Максим, обязательно там побывайте. Сбежал я, когда до Оренбурга было довольно далеко. Когда я уже сильно удалился на север и понял, что погони за мной не будет, такая радость в сердце возникла! Я спокойно уснул в зарослях кустарника. Проснулся от неясного беспокойства, повернулся и увидел сидящего на камне своего сотоварища по этапу Петра. Зачем он здесь? Выходит, за мной следили все это время? – «Не пугайтесь, Никифор, - сказал он. – Не только вам дорога и нужна воля. Я вам не враг. И у меня есть неоконченные дела в этом мире». Я поверил ему. Петр оказался опытным человеком. На каторге он был в Забайкалье на страшном акатуйском руднике. Там он встретил участника декабрьского мятежа Лунина. «Человека умнее его я никогда не знал», - восхищенно сказал Петр. – Он многому меня научил. Поставил мои мозги на место. Я ведь за что попал на каторгу? За протест против своего начальника. Его деспотизм и унижение подчиненных». Петр служил чиновником в губернской канцелярии. Он открыто возмущался порядками, установленными там. Коллеги его помалкивали. Однажды Петр сказал открыто, что обо всех вопиющих нарушениях доложит губернатору или даже государю. «И что? Чего я добился? Через день начальник объявил о пропаже большой суммы денег из его кабинета. При обыске деньги нашли у меня в столе. Они были завернуты в испорченную мною канцелярскую бумагу. Я ничего не смог доказать. Нашлись свидетели, якобы видевшие меня, входившего в кабинет в отсутствии начальника. Вот моя печальная история. Мои родители и близкие друзья не поверили этому обвинению, но сделать ничего не смогли. Помните – у Пушкина в его поэме «Моцарт и Сальери: «Нет правды на земле, но правды нет и выше». Я успел до суда прочитать эту поэтическую трагедию.
- Ты не устал меня слушать. Максим? - Конечно, нет! Где я еще такое услышу? Вы так интересно рассказываете. Вам бы книгу об этом написать. - Человечки одобрительно закивали и хором высказали такое же мнение. Даже Белочка тявкнула. - Книгу это сложно, а вот, если вы запишете мой рассказ, я буду глубоко благодарен. – Максим обещал это сделать, те более, что он уже кое-что писал. Нет не стихи, так, заметки об увиденных им событиях и рассказы бабушки и родителей. Но об этом никто не знал. - Но далее, - сказал Михаил, - мы сошлись во многом. Я пока не открывал ему моего настоящего имени. Зачем? У меня отняли его и покрыли позором. Я сказал, что мне надо дойти до Екатеринбурга. Спутник согласился со мной. Не буду подробно рассказывать, как мы дошли. Богатая уральская природа давала нам все для поддержания жизни. Ягоды, грибы, рыба в речках и полезные травы хорошо поддерживали нас. Неподалеку от Невьянска мы остановились. Надо было подумать, где добыть одежду, не вызывающую подозрений. Возможно, в город уже дошло сообщение о нашем побеге. И тут Петр произнес слово «экспроприация» и объяснил его. «Мы не будем грабить бедных. На дороге встречаются состоятельные люди, которые согласятся с нами поделиться. Оба мы не пойдем, это будет подозрительно. Ведь сбежали двое. Один из нас пока спрячется поблизости.
Мы выбрали выгодную на наш взгляд позицию в придорожных кустах. Позади нас был густой лес, далее дикие скалы. Проезжих на дороге было не так уж много. Чаще были курьеры. Однажды проехал гусар. У меня заколотилось сердце. Но все это уже в прошлом. Наконец нам повезло. Вдали показалась тройка с довольно вместительным возком. На козлах сидел кучер, рядом мальчик лет четырнадцати. Я отправился первым и стал поджидать. Но мне не пришлось силой останавливать лошадей. Из возка высунулся господин средних лет и приказал кучеру остановиться. Я подошел к возку. Мальчик соскочил, а господин этот вышел, разминая ноги, и обратился ко мне, спрашивая, правильно ли они едут до города N. Я подтвердил. Потом обратился к нему с речью: «Не могли бы вы, сударь, помочь попавшему в беду человеку и подарить мне два комплекта приличной одежды. Вы, я вижу, человек состоятельный и добрый». Он смотрел меня настороженно, а мальчик с любопытством разглядывал странного разбойника. Наконец господин сказал: «Да, конечно. Подождите. Он крикнул в открытую дверь возка: «Иван, вынеси узел с моей одеждой», - толстый слуга вылез, не спеша, держа в руках внушительный узел. - Подбери этому господину два костюма, - тут он взглянул на мои ноги. – И еще сапоги. - Слуга удивленно смотрел на барина. – И не возражать!- прикрикнул тот. Иван вытащил одежду. Хозяин показал: «Вот это и это. Собери полный комплект, добавь сорочки и нижнее белье. Говорил же я твоей матушке, не собирать мне в дорогу так много одежды», - обратился он к сыну. Я поблагодарил этого удивительного человека от всей души. На прощание он сказал мне: «Только никому об этом не говорите. Дойдет до моей супруги, что будет! Все, едем. Счастливо оставаться, сударь».
Мальчик задержался, подошел ко мне и тихонько спросил: - А вы благородный разбойник? Как у Шиллера, да?» - Я кивнул. – Он прошептал мне: - А вы знаете, что Александра Сергеевича убили на дуэли? – у меня сердце оборвалось – Вы ведь отомстите за его гибель? – мальчик смотрел прямо мне в глаза. – У вас глаза точно как у него. Я видел его, он бывал у нас в доме в Москве. - Он побежал к возку, который тут же тронулся. Когда тройка скрылась из виду, напарник мой вышел из укрытия. - Что это с тобой, друг мой? Ты так побледнел. Переволновался? - Пушкина убили, - едва выговорил я и разрыдался. – Петр выпрямился и глядел в небо, шепча, вероятно, молитву, а, может, и проклятия. Потом разразился такой тирадой, которую я здесь пересказывать не буду. Мы присели на траву и долго молчали. Потом я пришел в себя и предложил примерить одежду. Нам все пришлось почти впору. Мы тут же решили сжечь свою старую одежду. Но вдруг Петр остановил меня: «У нас же совсем нет денег. Придется еще постоять на дороге. Теперь пойду я». Следующей жертвой оказался толстый молодой купчик, ехавший в соседний городок на великолепной тройке. Кучер был тоже подстать хозяину. Оба были страшно испуганы. Я видел, как Петр что-то решительно сказал им, после чего кучер, полезший было за пазуху, видимо, за пистолетом, опустил руку. Хозяин безропотно отдал свой кошель и все поглядывал со страхом на кусты, где я скрывался. Кучер сильно хлестнул лошадей, и тройка быстро удалилась. Денег оказалось много, почти все купюры новые. Видимо, купец недавно забрал их из банка. Что же он ехал без охраны, подумали мы и решили тратить их осторожно. Еще Петр прихватил бутылку вина и жареную курицу. Этот глупый купец наверно собрался перекусить. Мы углубились в лес, помылись в ручье и переоделись. «Господи, как же легко стало! – радовался Петр. Потом открыл бутылку и сказал - Выпьем за бессмертную душу Александра Сергеевича».
Но надо было двигаться дальше. Мы придумали прикинуться пострадавшими от шайки разбойников и идти по дороге, пока кто-нибудь нас не подвезет до Екатеринбурга. Но сначала надо придумать, что делать с нашими физиономиями, так похожими на разбойничьи. Решено было свернуть от тракта на боковую дорогу и идти, пока не наткнемся на поселение. Долго шагать не пришлось. Нам попалась раскольничья деревня. Все мужчины были с бородами, женщины пугливы и, завидев нас, скрывались в избах. Мы нашли старика, который согласился подстричь прилично наши бороды и головы. Я попросил оставить бакенбарды. Сделал он все довольно искусно, не в избе, а за огородом. Петр, помяв в руках маленькую купюру, чтобы не походила на новую, заплатил брадобрею. Зеркала, конечно, не было, мы посмотрели друг на друга и одобрили работу. Старик напоследок сказал, что был в миру цирюльником. Мы вернулись на тракт и в этот же день уехали с попутными подводами в Екатеринбург. Там поселились на окраине довольно далеко от места, где я когда-то жил и от дома Краснова. Вели мы себя осторожно, приглядывались, прислушивались. Я выяснил, что Краснов покинул город и поселился в Москве. Однажды мы пошли в трактир пообедать, сели за крайний столик и подозвали человека в фартуке. Я сразу узнал моего бывшего денщика Степана. Заказывал Петр, но когда я добавил свое пожелание, Степан вскинул голову, и глаза наши встретились. Оба притворились незнакомцами. Позже, когда мы тайком увиделись, он рассказал нам, что после жестокого наказания стал не в силах продолжать солдатскую службу. Он не был крепостным, поэтому волен был уйти куда угодно, и устроился в этот трактир. От него я узнал, что Краснов довольно поспешно покинул город, потому что жители стали относиться к нему неприязненно. Он отправился в Москву, управлять своими делами он поручил племяннику. Граф, который сватался к моей Катеньке, укатил сразу же после трагической смерти девушки. Получалось, что моих врагов здесь давно не было, нужно уезжать. В Екатеринбурге я еще сильнее загорелся местью, особенно после того, как посетил кладбище. На могилах Катеньки и ее матери лежали свежие цветы. Я повернулся к Степану и понял, что это он носит сюда цветы. Я не сумел сдержать слез и, опустившись на колени, помолился о двух страдалицах и поклялся отомстить за них.
До Москвы мы добрались благополучно. Поселились на квартире у одной старушки, которая сдала нам две комнаты с полным пансионом. Марфа Степановна была унтер-офицерской вдовой, по хозяйству ей помогала приходящая служанка. Жили мы тихо. Днем гуляли по городу, иногда по вечерам бывали в театрах. Старушка наша была подслеповата, иногда путала нас. Нам это было на руку. Конечно, мы нашли дом Краснова, богатый особняк, окруженный кирпичным забором, похожим на крепостную стену. Он редко выезжал в своей закрытой карете. Иногда в доме бывали подозрительные неприятного вида люди. Мы каждый день обсуждали, как нам попасть в дом и отомстить этому мерзкому человеку. Убийство мы после горячих споров исключили. Надо было ударить его побольнее. Но как? Ответ на это мы неожиданно получили в театре на представлении с привидениями. Их играли две актрисы, пожилая и совсем молоденькая. Публика веселилась от души. После спектакля мы отправились за кулисы с похвалами за великолепную игру, представились им как Никифор Погудин и Петр Сазонов. Оказалось, что это мать и дочь. Мы пригласили их поужинать. Вели они себя сдержанно. Дочка, которую звали Машей, казалась задумчивой, даже грустной. Мать, Ксения Гаврииловна озабоченно на нее взглядывала. Позже мы узнали, что жених этой прелестной девушки погиб на Кавказе. Она отвергала любые ухаживания, держалась скромно и носила темные платья. Глава семьи умер лет десять назад. Мы стали встречаться с этой молчаливой парой и прониклись к ним глубоким уважением. Глядя на заботливую женщину, я с тоской вспоминал свою матушку, которая умерла через два года после отправки меня на каторгу. Как видите, у нас с этой семьей было много общего. Наконец мы решились рассказать о цели нашего приезда в Москву. История моя их тронула. Когда мы попросили их об услуге, обе они сначала отказали, Потом Машенька сказала, что это было бы забавно, и их актерское занятие принесет пользу хорошим людям, а негодяй будет бескровно наказан. Матушка после раздумья тоже согласилась, только надо все хорошенько подготовить, а они постараются сыграть как можно лучше. Мы заверили их, что опасности для них не будет. Но сейчас надо прекратить встречаться и общаться только с помощью переписки. Мы к тому времени раздобыли надежные паспорта. Я съездил в свою подмосковную деревушку и, не открывая своего имени, представился другом хозяина, отбывающего наказание в Сибири. К моему удивлению, дом мой хорошо сохранился, крестьяне работали исправно, число их умножилось. Господин, управляющий деревушкой, оказался другом моего отца и выполнил последнюю просьбу старушки: взял на себя заботу о хозяйстве до возвращения сына. У него было неподалеку и свое имение. Матушка моя просила сохранить хозяйство для меня. Я объяснил, что пока передам имение почтенной даме с дочерью, которые познакомились в Сибири со ссыльным Михаилом. Когда она, овдовев, решила вернуться в Москву, где жила до замужества, Михаил решил предоставить им для проживания свой дом. Эта дама и ее дочка приедут, вероятно, через неделю. По возможности я буду сопровождать их. А в скором времени отправлю с надежным человеком письмо господину Михаилу.
Несколько дней мы усиленно готовились к осуществлению справедливой мести, репетировали, придумывали позы и движения, готовили одеяния, пробовали грим. Я и мой напарник изучали все возможности проникновения в дом. Это было трудно, так все двери крепко запирались. Охрана состояла из дюжих молодцов. Нам необходимо было изучить расположение комнат и быстро найти ночью спальню Краснова. Как легально проникнуть в дом придумал Петр. Он сочинил письмо с приглащением господина Краснова в Санкт-Петербург для участия в праздновании именин государыни императрицы. Бумагу с гербом и печатью мы приобрели там же где и паспорта. Курьером должен был выступить Петр. Он специально сбрил бороду, оставив усы. Костюм взят был тайком Ксенией Гавриловной в театральной костюмерной. Когда курьера-поручика, приехавшего в карете, с почетом сопроводили в дом, Краснов вышел испуганный и суетливый. Но узнав в чем дело, сразу приосанился, даже прослезился и сказал: «Помнит государь мои заслуги». Он угостил поручика обедом и показал дом, надо сказать вычурно устроенный. Петр внимательно все рассматривал и нахваливал. Напоследок хозяин предложил еще выпить вина, которое так понравилось курьеру, и слуга принес его, сказав, что это последняя бутылка. Петр быстро сообразил, как этим воспользоваться и сообщил, что в столице сейчас предпочитают именно то, чем угощал хозяин. Краснов немедленно крикнул слугу и приказал купить этот напиток в большом количестве. Поручик обещал вернуться вечером. «Надоели мне гостиницы, - сказал он. – У вас такой уютный дом. А пока я вас покину. Хочу посетить клуб». Хозяин с воодушевлеием сказал: «Вечером жду вас на ужин, а послезавтра устраиваю прием! И пусть не думают, что я в опале. Он приказал слуге немедленно ехать в лавку за вином и забрать все, что есть у хозяина.
Мы срочно поехали в винную лавку. Надо было опередить слугу. Я забрал из лавки все вино и спросил, когда поступит следующая партия. Через несколько дней, был ответ. Но, если привезут раньше, он немедленно сам доставит заказ в дом Краснова. К вечеру мы наняли удобную для перевозки нашего товара крытую повозку и уложили туда вино. Мы переоделись в одежду попроще. Все было обговорено. Это был конец осени, и стемнело рано. Никто не видел, что в повозку вошли две закутанные в темные плащи фигуры. Дальше все произошло, как в хорошо отрепетированной пьесе. К дому подъехала повозка с вином, ее пропустили к самому крыльцу. Двое слуг носили корзины с вином, а хозяин, сам спустившийся в погреб, считал бутылки. Я тем временем незаметно провел наших дам в боковую нежилую комнатку. Хозяин рассчитался со мной, повозка отъехала. Спустя час прибыл поручик с денщиком. «Пусть мой денщик побудет у вас, ну хотя бы в этой комнатке, он мне на завтра нужен трезвый, а в Москве много соблазнов. Хозяин приказал принести в комнатку еды. Слуга принес обильный ужин, который самозваный денщик разделил с двумя дамами, которые прятались за шторами. А хозяин с поручиком уселись в роскошной столовой. Через некоторое время Петр попросил хозяина удалить слуг. «Хочу рассказать нечто секретное, – прошептал он – Но только вам лично». Польщенный хозяин немедленно выгнал всех слуг и приказал им не показываться. Петр начал рассказывать «страшные тайны» императорского двора. Надо сказать, на выдумки он был мастер. Краснов только ахал. Рассказчик не забывал подливать ему вина. Когда хозяин дошел до готового на его взгляд состояния, он извинился: «Надо кое-что приказать денщику. Я ненадолго», - вышел, захватив с собой свечу. Краснов, очень довольный, развалился на вычурном диване, попивая из бокала.
Внезапно из темного коридора через широкие двери вплыли две высокие фигуры, в длинных белых одеяниях, похожих на саваны. Видны были только их белые, явно женские лица, молодое и постарше. Краснов поперхнулся вином и выронил бокал, разбившийся с сильным звоном. Позади фигур сиял свет, просвечивающий сквозь саваны. Призраки стояли неподвижно. Один из них внезапно заговорил утробным голосом, растягивая слова: - Помнишь нас? Как ты загубил наши невинные души? И еще множество погубленых тобой числятся на счету у Господа. Пришла пора получить воздаяние за все твои мерзкие дела». Второй призрак начал тоненько стонать и всхлипывать. Что делалось с Красновым передать сложно. Он весь дрожал, извивался всем телом, закрывал лицо диванной подушкой, пытался встать, но не смог. В этот момент бархатная скатерть поползла со стола, Драгоценная фарфоровая и хрустальная посуда начала падать со стола и вместе с ней свечи. Наступила темнота. Осталось только сияние вокруг несчастных жертв. Вот тут душегуб не выдержал и свалился на пол. Спустя минуту раздался голос Петра: «Живой. Все получилось». Участники необыкновенного спектакля покинули столовую. В маленькой комнатке, дамы скинули с себя белые покрывала. Петр и приказал сонному слуге, сидящему у дверей в передней, отпереть двери и ворота. «Барина не беспокоить до утра, - строго сказал он. – Мы с ним славно посидели». Когда слуга вышел, наши великие актрисы проскользнули в карету. Я сел рядом с Машенькой и, почувствовав, как она дрожит, взял ее за руку. Тонкие изящные пальцы были холодны как лед. «Вы были великолепны, милые мои сударыни, - сказал Петр. - Жаль, что никто больше этого потрясающего спектакля не увидал». Назавтра по городу поползли слухи, что богатый уральский промышленник тронулся умом. Никто об этом человеке не сожалел.
Далее все было, как мы задумали. Мы с Ксенией Гавриловной и Машенькой через день выехали в мою деревушку. К великому нашему сожалению, пришлось расстаться с Петром. У него было важное дело в Санкт-Петербурге, о котором он умолчал, но, садясь в дорожную карету, прошептал: «Мечтаю попасть в отряд Гарибальди. Он великий человек». - На этом моя московская миссия окончилась. Я вернулся на Урал. Там меня ждало много дел. - И вы больше не увиделись с Машей? – не выдержал Максим. - Да, казалось бы, по законам романа все должно было закончиться нашим с Машенькой счастьем. Но подумайте, мой друг, что бы это была за жизнь: вечное опасение, что меня раскроют, опозорят девушку и ее матушку. А наши с Петром разбойничьи действия? Я все сделал, правильно, хотя и с большой тоской расстался с дорогими мне людьми. Борьба с вопиющей несправедливостью должна стать моим долгом.
14. БЛАГОРОДНЫЙ РАЗБОЙНИК ПУШКИН
Вернувшись в знакомые и полюбившиеся места, я осуществил свой замысел. Во-первых, встретился с моим бывшим денщиком Степаном. Он сразу согласился присоединиться ко мне. Конечно, у него накопилось много обид, ненависти и боли. Он так и не обзавелся семьей, и это было хорошо. Мы тщательно подготовились к жизни в горах, приобретя все необходимое. На вопросы я отвечал, что выполняю важное задание государственного значения. Некоторым любопытствующим показывал приказ на гербовой бумаге с печатью. Наконец мы отправились в горы. Ехали на выносливых лошадях. Разнообразные, поражающие дикой красотой пейзажи, не переставали восхищать нас. Мы нашли в гранитной горе пещеру. Следов человека не обнаружили. Недалеко протекал ручей, в лесу водилось множество непуганой дичи. А ягодой были усыпаны склоны невысоких гор. Но надо было приниматься за дело. У нас был приготовлен список хозяев и приказчиков, которые особенно жестоко обращались с рабочими, особенно с крепостными. Степан такое порассказывал, что во мне все переворачивалось. Вы, Максим, вероятно, читали об этом у Бажова. – Читал.- Помните, там есть такой приказчик Северьян-убойца? Он был на самом деле. И такими были почти все приказчики. Они очень боялись не угодить хозяину и старались выжать из работников все, что можно. Мы выбрали одного из таких мучителей, долго решали, как его наказать и отучить от зверства. Если его выпороть, он отыграется на подневольных людях. Наконец, придумали и осуществили следующее: мы его выкрали, увезли в безлюдное место и заставили там работать. На ночь сажали его на цепь, обмотанную вокруг крепкого дерева. Толстый приказчик целую неделю таскал камни и складывал из них четыре широких стены. Получился высокий забор с маленьким отверстием вместо входа. Внутри помещался сидя только один человек. Мы заставили его вползти внутрь и заложили вход. Дали нашему узнику только воду и немного хлеба. Почему мы выбрали именно это наказание? Потому что он для наказания сажал своих нерадивых, но на самом деле, заморенных работой людей в глубокий колодец, на дне которого была грязная жижа. Подручные спускали человека на веревках. Потом, когда наказанный не вытерпев мук, умолял вытащить его, мучители поднимали его, обливали водой, чтобы отмыть грязь и давали ему еду. Все это на глазах таких же мучеников как он. Много работников умирало в молодом возрасте. Начальство присылало новых. Наш узник к концу второго дня взвыл и поклялся Богом и всеми святыми, что больше не тронет своих работников и будет их хорошо кормить. «Смотри, выполни свою клятву. За тобой будут следить». Степан отправился в поселение, где жил этот приказчик и сказал, что в таком-то месте он нашел каменную будку с сидящим внутри человеком, утверждающим, что он приказчик Утробин. Когда его освободили и расспросили, он сказал, что захватчиков было двое, один в маске, другой без нее. Он сказал, что его зовут Пушкин. Приказчику было знакомо это имя, слышал его от хозяина, когда тот возмущался этим человеком. Освобожденный приказчик был привезен к хозяину. Тот спросил: «А как этот Пушкин выглядел?» - Росту небольшого, кудрявый, с бакенбардами, усов нет. Глаза светлые. Хозяин переглянулся с супругой, пришедшую посмотреть на мученика, которого в плену держал Пушкин. Барыня побледнела. - Все сходится. Неужто, он спасся? - Не говорите глупостей, сударыня. Этот несносный человек убит на дуэли. Вероятно, какой-то разбойник воспользовался его именем и похожей внешностью. – Супруга не стала спорить, а вечером отправилась на спиритический сеанс к подруге. Все это мне передал Степан, который легально бывал в городе. Необычное происшествие так потрясло приказчика, что он больше никого не трогал. Наверно поэтому его люди стали работать лучше. А приказчик даже нашел удовольствие в заботе о них. Детишек тоже привечал. Мы со Степаном удивлялись и смеялись. Неужели, чтобы пробудить в человеке, человеческое, нужно устроить ему такое тяжкое испытание? Я не буду рассказывать о наших воспитательных делах, поведаю вам еще об одном. Это было и забавно и трагично. Вы, Максим достаточно взрослый юноша, чтобы услышать эту историю.
До нас дошли слухи, что вблизи Невьянска распоясался некий приказчик Акинфий, не пропускавший ни одной юбки. Жители просто не знали, что с ним делать, как от этого отучить. Пробовали жаловаться хозяину, - тот только рассмеялся и сказал, что надо радоваться, ведь работников становится больше. Парни устроили ему темную, но только хуже сделали. После экзекуции приказчик попросил у хозяина дюжих молодцов, и они выпороли всех молодых парней. Когда я об этом узнал, просто загорелся и решил проучить сластолюбца так, чтобы он на всю жизнь запомнил. Степан побывал в поселении, и узнал, что этот приказчик высмотрел совсем юную девушку, единственную у родителей. Жили они, как и все, бедно. Единственной радостью была красавица Катя. Они старательно оберегали ее. Девица мало показывалась на людях, закрывала лицо платком, но злодей все-таки заметил ее. Однажды явился в ее избу и сказал родителям: «Пришлите-ка ко мне дочку вашу, мне комнаты надо помыть. Она у вас уже справная, пора работать. А я ей буду платить». Мать ударилась в слезы. Отец стиснул зубы, но ничего не поделаешь, пришлось Кате идти в поломойки к извергу. Не миновала ее участь других девиц. Когда я узнал об этом, такой гнев меня обуял! Сказать невозможно. И придумал я женить этого господина на Кате. Имя ее меня еще больше подхлестнуло. Мы со Степаном явились в дом к Акинфию. Я был во фраке и цилиндре, с тяжелой тростью в руке, товарищ мой с закрытым лицом и с пистолетом. Акинфий был очень напуган появлением незнакомых господ. «Мы явились устроить вашу судьбу, сударь». - Откуда вы, господа? - дрожащим голосом спросил он. Я показал тростью вверх. - Вы меня заберете? – лицо его сделалось белым. - Да. Но вы можете избежать мучительной смерти при одном условии. Злодей посмотрел на нас с надеждой. – Сейчас вы отправитесь с нами сватать достойнейшую девицу Екатерину Шемякину. Вы должны сделать все, чтобы она дала согласие. Иначе… вы понимаете. – Как он ухватился за эту отсрочку его гибели! – Одевайтесь нарядно и не забудьте взять с собой подарки для невесты и родителей. Акинфий засуетился, забегал по комнате, достал красивую шкатулку и стал выбирать. Я подошел, захлопнул шкатулку и отдал ее Степану: «Чего мелочиться. Сия девица достойна царских подарков. А батюшке ее преподнесете свои часы с цепочкой. Наконец мы вышли из дома. Уже стемнело. Нашу процессию мало, кто видел, хотя, скорее всего, из окошек подглядывали.
Встретили нас с испугом. Наверно в первую минуту подумали, что мы явились для расправы. Я торжественно заявил, что мы пришли сватать красну девицу Екатерину за молодца Акинфия. Надо признаться, что жених наш, в самом деле, был хорош: высокий, статный, кудрявый с лицом, в которое обычно влюбляются дамы. Жаль, что досталась такая внешность негодяю. После моих слов я с удивлением заметил, что девушка закраснелась как маков цвет и спряталась за печь. Мать испуганно смотрела на нас, растерявшийся отец молчал. Я стал успокаивать их. «Мы с господином Акинфием Петровичем явились с самыми благородными намерениями. Каков же будет ваш ответ?» Отец опомнился: «Ежели с благородными и все будет по закону, мы согласны. Так, мать?» - растерявшаяся женщина кивнула. - А согласна ли ваша дочь? – Мать вывела взволнованную девушку из-за печки. Катерина тихо прошептала: «Согласна», - и спрятала пылаюшее лицо на груди у матушки. - Вот все и решилось! – громко сказал я. – Готовьте невесту к венчанию. Батюшка нас ждет. Акинфий Петрович, положите ваши подарки на стол».
Когда наряженную в красный сарафан девицу вывели из-за занавески, мы были поражены. До чего же она была мила! Я не удержался и воскликнул: «Такой красавицы я не видал даже в императорском дворце!» Жених смотрел с восхищением, мать, наконец, улыбнулась. Девушка робко глядела на пригожего жениха. Я понял, что она его любит. Церковь была неподалеку. Сейчас она сияла от зажженных свечей. Весть о венчании Акинфия и Кати разлетелась с быстротой молнии. Зря мы думали, проходя по безлюдной деревне, что никто нас не видит. К храму стали подтягиваться поселяне. Вскоре он был полон. Рядом с парой стояли подружки невесты, крестные родители, хор пел очень трогательно. Свидетелями были я и крестный отец невесты. Священник попросил меня назваться. Я отчетливо сказал: «Александр Сергеевич Пушкин». На крестьян это не произвело впечатления, но священник уставился на меня как на чудо. Голос его задрожал. - Разве вы не… - Нет, - перебил я, - продолжайте, батюшка. Жених, глядя на меня, силился что-то вспомнить. Когда мы все вышли из церкви, я отвел Акинфия в сторону: «Помните, сударь, что жизнь ваша полностью зависит от поведения. Мы все видим и слышим. И еще: супруга ваша умная и достойная девица. Наймите ей учителя. Пусть она научится читать и всему, что нужно женщине из благородного общества. Она достойна бывать у самого губернатора. Если будете вести себя прилично, возможно, я буду хлопотать о присвоении вам дворянства. Только об этом пока никому. – Акинфий кивал, потом радостно воскликнул: «А я вспомнил, кто вы!» - То-то! Надеюсь, что вы с супругой меня прочитаете.
Мы попрощались, сказав, что нас ждут неотложные дела и быстро уехали на лошадях, привязанных в ближнем лесу. Что было дальше? Вы, Максим, наверно, устали так долго слушать. – Ну, что вы, – отозвался тот,- у вас просто потрясающая жизнь! А вы так интересно рассказываете. Записать бы это все. - Вот вы и запишете! Я очень надеюсь. Сам я не люблю сидеть за столом с пером и чернильницей. - Сейчас на компьютере все пишут. Очень удобно и быстро. А что было дальше, как вы попали в гранит? - Это можно кратко описать. Мы продолжали совершать справедливые дела. Наказывали за жестокость, за подлость, помогали бедным людям, изымая излишки у казнокрадов и наглых воров. Наш поступок с Акинфием дошел, конечно, до хозяина, потом до губернатора. А я каждый раз называл себя Пушкиным. Губернатор по секрету отправил в столицу курьера, который точно разузнал, что поэта нашего действительно нет в живых. Этому многие не поверили. Вы же знаете, Максим, как глубока у русских людей вера в чудеса. То государь Петр III спасся и начал войну против императрицы. А сколько говорили о мнимой смерти Александра I! Губернатор приказал сделать все, чтобы поймать нас. Тогда и началась охота за нами. Конечно, иногда мы оставляли следы. Однажды после очередного суда над злодеем нас выследили и устроили погоню. Мой дорогой товарищ был убит в перестрелке. Меня ранили, но я сумел ускакать и скрылся в нашей пещере. Рана моя воспалилась, я был в горячке, но меня спасли. Вы догадываетесь, кто? – человечки зашумели, а Максим сказал: «Ну конечно». - Я слышал, как они тревожно переговаривались, выходили наружу, приносили какие-то травы. И вот я выздоровел. Аркадий Устинович убедил меня, что подвигов во имя справедливости я совершил достаточно. Теперь стало очень опасно появляться в селениях, да и верного помощника у меня не было. Аркадий Устинович предложил мне жить с ними. Совершилось, казалось, невозможное – я стал уменьшаться в размерах, до сих пор не понимаю, как это происходит. Мне сказали, что это великая тайна, о которой и сами человечки толком не знают. Действуют какие-то новые, еще неизвестные законы и силы. Послушав путешественников разных времен, которые побывали в нашей пещере, понял, что это вероятно идет из Космоса. - Господа, друзья мои, - сказал Аркадий Устинович. Время наше кончилось, пора возвращаться на свои места. Все послушно встали и, тихо переговариваясь, потянулись в коридор. Максим опустил на пол собачку Белочку и спросил старосту: «А можно завтра послушать о Белоснежке?» - Вы, наверно, имеете в виду итальянскую девочку Изабеллу? А знаете, мы ее тоже так называли, пока она не рассказала о себе. Конечно, вы услышите рассказ о ее судьбе, очень печальной.
15. НЕКОТОРЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ВЕЧЕРУ
В этот день Максим закончил уборку и отправился погулять. Он шагал по незнакомым улицам, совершенно погрузившись в мысли о проведенной ночи. Это же надо! Он узнал интереснейшую, полную невероятных и опасных приключений историю от непосредственного участника, жившего в 19 веке. По дороге ему попался сквер, хорошо изолированный от проезжей части, и он решил посидеть там. Мимо него гуляли мамы и няни с детьми. Мелкие птицы, сидя на кустах, весело перекликались, ожидая угощения и не напрасно: детишки бросали им крошки и зернышки, припасенные предусмотрительными взрослыми. Максим думал об Изабелле. Как могла итальянская девочка попасть на Урал? Сегодня он об этом узнает. Напротив его скамейки, был в ряду кустов просвет, и Максим увидел вывеску музыкального магазина. В голову пришла интересная мысль, и он решил туда зайти. В магазине он спросил, есть ли у них народные итальянские песни 19 века. Девушка взглянула на парня с интересом: «А чье исполнение вы предпочитаете? Максим не задержался с ответом. - Лучше в мужском исполнении, желательно Паваротти. Этот великий тенор был любимым певцом бабушки. – Девушка нашла диск и сказала: «Последний. Вам повезло». Когда он возвращался, позвонили Кешка и Ванька и вернули Максима в настоящее время. Максим словно очнулся от затяжного сна. - Ты как там, труженик, не закончил еще? - Остались окна. Нет желания помочь?- бодрым голосом спросил он. - Да ты, что!? – испугался Кешка.- Хочешь, что бы мы перебили вам все стекла? Ты уж как-нибудь сам. А мы тут замутили один крутой проект. Потом расскажем. - O’кей, дети мои! Дерзайте. Удачи! - У тебя какой-то странный голос. Пока, Макс
Дома Максим поставил диск в мамин проигрыватель и улегся на диван. Удивительный голос итальянца и красивые песни усыпили его. Он увидел странный сон. Как будто Изабелла уже не маленькая куколка, а вполне нормальная красивая девушка с большими карими блестящими глазами и длинными каштановыми волосами. Проснулся он со странным чувством. Этот сон из прошлого перенес его в будущее. А что, если Белоснежка каким-то чудом вернется к своему прежнему облику? Если возможно такое уменьшение и превращение в камень живого человека, почему бы не превратиться обратно?
16. ИЗАБЕЛЛА
Максим ждал своих странных гостей. Они явились ровно в двенадцать ночи. На этот раз он наблюдал за их появлением. Это было что-то! Из плитки сначала появлялся невнятный комок, из которого формировалась маленькая фигурка. Собачка Белочка сразу же подбежала к Максиму и принялась тереться об его ноги. А он наблюдал за тем как появляется Белоснежка. Сначала показалась хорошенькая головка с пушистыми каштановыми кудрями и, наконец, вся фигурка в воздушном белом платьице. В этот раз он увидел на ее ножках изящные башмачки с бантиками. Сердце его непривычно сильно забилось. Это, конечно из-за сна, такого чудесного и таинственного. Человечки сначала разбежались по всем комнатам, с любопытством все разглядывая. Белочка крутилась возле ног Максима, и он взял ее на руки. Аркадий Устинович всех позвал в комнату Максима и объявил, что сейчас любезный хозяин послушает историю Изабеллы. Человечки уселись на полу. Выглядели они очень живописно. Максим спросил, можно ли ему взять посадить девочку на колени. Староста по-итальянски спросил ее об этом. Она отрицательно покачала головой и сказала что-то. Аркадий Устинович пояснил: «Синьорина Изабелла стесняется, она же воспитана в 18 веке как барышня». Максим почувствовал, что краснеет. Ну, конечно же, какой он болван! «Простите, синьорина Изабелла», - произнес он. Девочка улыбнулась и сказала что-то старосте, и тот передал: «Но она с удовольствием посидит рядом с вами». Максим поднял маленькую теплую фигурку и усадил рядом с собой. Аркадий Устинович попросил и его поднять на диван. «Синьорина Изабелла попросила меня рассказать о ней. Она еще не так хорошо владеет русским языком. Ну-с, начнем.
- Синьорина Изабелла приехала к нам из Италии со своим отцом синьором Антонио Рени, который был талантливым архитектором. В те времена итальянских мастеров часто приглашали в Россию. Конечно, вы знаете, Максим, как много красивейших домов построили у нас итальянцы в обеих столицах и других городах. А храмы в Московском кремле! Наконец, тоннели на Кругобайкальской железной дороге! Да, Россия во многом им обязана и благодарна. Они и наших людей научили своему искусству. Синьор Антонио приехал не один, а с маленькой дочкой. Мать девочки незадолго до поездки умерла от горячки. Он была балериной и дочку учила танцевать. Изабелла долго не верила, что мамы больше нет и все ждала ее. Вот такая была трагедия. Отец не захотел расставаться с дочкой. Времена в Европе в конце 18 века были не самые лучшие. Повсюду шли военные действия. Итальянцев забирали в наполеоновскую армию. Никто еще не подозревал, что Наполеон через полтора десятка лет отправится в Россию за легкой, как ему казалось, добычей. Чем это все кончилось вы, Максим, знаете. Но до этого было еще несколько лет. Девочка умоляла отца не покидать ее. Вот так они появились на Урале. Итальянского архитектора пригласил градоначальник Екатеринбурга для постройки своей резиденции. Встретили маленькую семью приветливо. Бездетная жена градоначальника Ксения Ниловна сразу полюбила девочку и попросила приводить ее к ней почаще. Изабелле было тогда пять лет. Пока Антонио занимался подготовкой к строительству, эта прекрасная женщина занималась с его прелестной дочкой. Архитектору понравилось на Урале, который напоминал ему Апенинны. Он и сам был родом из мест, где добывают знаменитый каррарский мрамор. Проект его был готов, многое он привез из Италии. Чертежи и рисунки понравились градоначальнику и его окружению. Надо было было выбрать строительные материалы. Стены должны быть кирпичными, а внешние и внутренние колонны мраморными. Пол в больших помещениях синьор Антонио посоветовал делать из прочных гранитных плит, а в жилых комнатах и в бальной зале настелить паркет. Итальянец все время удивлялся, что в России можно найти любые строительные материалы. В Италии дерево используют редко. Леса у них мало, и они его берегут. Архитектор сам решил выбрать мрамор и гранит и задумал поездку в места, где они имеются в большом количестве. Изабелла, узнав, что отец собирается уехать на несколько дней, стала просить отца взять ее с собой. Антонио поддался на уговоры, ему и самому хотелось показать дочке этот чудесный край. Собрался целый караван. Девочке устроили на лошади что-то вроде паланкина и взяли с собой няню - местную крепкую женщину. Градоначальница никак не хотела отпускать девочку, но уговоры были напрасны. Антонио видел, что синьора Ксения слишком балует Изабеллу. Он не хотел, чтобы дочка выросла изнеженной барыней. А девочка мечтала научиться танцевать как ее мама. Поэтому к ней пригласили из Петербурга учителя танцев. Занятия начнутся сразу же после возвращения из путешествия. Итак, экспедиция выступила в путь. Было лето, погода благоприятствовала путешественникам. Отец и дочь восхищались уральской природой, ее красотой и таинственностью. Няня Изабеллы то и дело угощала девочку земляникой, какими-то сладкими корешками, предлагала даже полезный дикий чеснок, который отцу и дочке понравился. Они проезжали деревни, в которых всегда можно было найти свежее молоко, сливки и творог. Спутники, набранные из местных опытных мужиков, вооружены были ружьями и часто добывали дичь, которой в этой местности было много. Кроме местных экспедицию сопровождали два солдата. Дорога путешественников проходила мимо небольших красивых озер, удивительных скал с необычайными формами, похожими на великанов, гигантских животных, замки и крепостные стены. Все это смотрелось сказочно на фоне чистого голубого неба с кудрявыми облаками. Маленькая Изабелла долго вглядывалась в эту красоту и вдруг спросила: «Pap;, questa ; l'Italia?» Отец внимательно на нее посмотрел и ответил: «No, cara, ; la Russia. Un posto chiamato Ural». Думаю вам, Максим это переводить не надо. При этих словах Изабелла взглянула на мальчика, видимо, хотела убедиться, что тот понял. Максим улыбнулся и кивнул. Девочка тихо сказала: «Ci sono anche belle come la nostra». Аркадий Устинович перевел ее слова. Максим попросил его сказать: «Итальянский очень красивый язык и еще в Италии очень красивые девочки». Сказал и смутился. Изабелла засмеялась, а рассказчик заметил с восторгом: - Никогда эта крошка так не смеялась. Вы делаете чудеса. Максим! - и, чтобы не смущать парня, продолжил рассказ. Наконец, путники достигли места, где были удивительные гранитные скалы. У синьора Антонио загорелись глаза. - Che magnifica granito! Совсем как italiano. Ехавший с экспедицией инженер, знаток Уральких гор, подтвердил на итальянском: «Вы правы, синьор Антонио, я видел ваш гранит». Местные мужики одобрительно заговорили: «У нас тут этова добра навалом. Ишо чево и полутше имеется!» Путники ночевали вблизи скалы похожей на средневековый замок. От усталости все, кроме часовых быстро заснули. Среди ночи Антонио вдруг проснулся и услышал у костра тихий разговор. Он разглядел рядом с часовым незнакомого человека. Итальянец услышал несколько фраз. Незнакомец интересовался, кого сопровождает охрана. «Не твое это дело, ответил солдат. – Шел бы ты отседова, мил человек». Человек этот поднялся, и Антонио увидел, что у него густая темная борода и такие же волосы. «Я так думаю, встретимся ишо», - сказал он и ушел неслышными шагами. Антонио снова уснул, а утром спросил у солдата, кто это приходил ночью. « Шатаются тут всякие, камни ищут и золото», - ответил тот. Было решено гранит взять из этих скал, тем более, что сюда вела довольно сносная дорога. На следующий день путешественники собрались в обратный путь. Няня ехала рядом с лошадью, которая везла девочку и держала ее на поводу. Изабелла вдруг попросила няню спеть. Инженер перевел ее просьбу. Няня нисколько не смутилась и запела протяжную красивую русскую песню, потом вторую. Маленькая синьорина заслушалась. Отец ее был поражен. - Una belle voce! – воскликнул он. – Ви надо cantare оperа! - Это барыням надо в оперу,- спокойно ответила женщина, а мы уж тут как-нибудь. – Итальянец горячо заговорил, что в Италии она бы прославилась, на что женщина ответила, что ей и на Урале хорошо. Здесь вся ее родня. На третий день караван проезжая мимо неболшого озера, возле которого с одной стороны была красивая гранитная скала, отражавшаяся в его прозрачной воде, с другой луг, весь покрытый цветами. На нем решили раскинуть палатки для ночлега. Мужская часть экспедиции решила выкупаться в озере. А няня с Изабеллой гуляли по лугу и собирали цветы, потом принялись гоняться друг за другом. Кое-где на лугу были разбросаны большие валуны. Девочке пришло в голову поиграть в прятки, эту международную детскую игру. Было весело. Изабелла очень радовалась, когда обнаруживала няню за огромным камнем. И вот она решила спрятаться за дальним камнем. Няня, притворяясь, что никак не может найти свою подопечную, подошла, наконец, к месту, где спряталась девочка. Но ее там не оказалось. Она бросилась к другим камням. Антонио, встревожился и бросился на луг. Няня уже бежала к дороге, но на ней никого не было. Она села на дорогу и громко закричала: «Украли, украли ироды. Мою ласточку! Убейте меня! Не углядела!» Мужики стали срочно одеваться, вскочили на коней и поскакали в обе стороны дороги. Искали долго и, вернувшись, и подали инженеру послание, найденное на дороге и придавленное камнем. Это был клочок бумаги, на котором было безграмотно написано, что выкуп за пленницу надо принести сюда через день, тогда они вернут девчонку. Прийти должен один отец. Если их обманут или будут разыскивать дальше, они его дочку зарежут. Антонио был в таком отчаянии, что его едва упросили сесть на коня. К вечеру караван вернулся в город. Ехали очень быстро. Страшная новость поразила всех. Антонио сидел, закрыв лицо руками, и повторял: «Non ho tutti quei soldi!» Ксения Ниловна, сама вся в слезах, бросилась утешать его: «О чем вы говорите! Мы, конечно, вас выручим. Ведь нет другого выхода». «Ho lavorato! – я отработаю», сказал несчастный итальянец. Градоначальник в это время пытался выяснить, что за шайка разбойников появилась в их местности. В городе подозрительных людей не видели. Значит, они скрываются возле какой-нибудь глухой деревни, запугали жителей и берут у них еду. После получения большого выкупа они, конечно, быстро скроются. Через день синьор Антонио отправился с выкупом на назначенное место. Что там случилось, знаем только мы. Дело в том, что Изабеллу спрятали в нашей пещере. Она так плакала, так кричала и, в конце концов, потеряла сознание. Похитители растерялись. Их было трое, один с густой черной бородой и был у них главным. Он был осужден за убийство. Все они сбежали по дороге на каторгу, спрятались в горах и решили грабежами на дорогах набрать денег и куда-нибудь скрыться. И сразу же подвернулся удобный случай. Они сумели выкрасть дочку богатого по их предположениям чужеземца. Но девочка тяжело заболела, и злодеи испугались, что она может не дожить до прихода отца. Двое из них срочно отправились в деревню за лекарем, а главарь остался сторожить добычу. Мы, конечно, решили спасти бедняжку и ждали удобного момента. Когда этот злодей пошел за водой, мы успели втащить ее в узкий проход и заложили его камнями. Когда он вернулся в пещеру, девочки там не оказалось. Главарь и вернувшиеся из деревни с лекаркой разбойники, растерялись. Поиски ничего не дали. Тогда злодеи решили просто забрать выкуп и скрыться. Гранитные эскулапы принялись лечить малышку испытанными средствами, а несколько наших поселян стали свидетелями страшной развязки. Разбойники пришли в указанное место Итальянец уже ждал их. Он увидел, что дочери с ними нет. Антонио в ужасе закричал: «Dove ; la mia figlia?» Один из похитителей вышел вперед и потребовал выкуп. Несчастный отец протянул ему сверток с деньгами. Разбойник схватил деньги, и все трое кинулись бежать. Антонио в ярости выхватил пистолет и выстрелил. Один из злодеев упал. Два других набросились на итальянца с ножами. Мы ничем не могли ему помочь. Эти каторжники выбрали для передачи выкупа место там, где другим людям совершенно негде спрятаться. Люди градоначальника осторожно сопровождали итальянца на приличном расстоянии. Когда они прибежали к месту трагедии, было уже поздно. При этих словах Максим быстро взглянул на Изабеллу. Она сидела, закрыв глаза. Аркадий Устинович сказал: «Это было очень давно, более двухсот лет назад. Она смирилась с потерей близких, как и все мы. Потом она еще долго болела. Мы все старались отвлечь ее от печальных мыслей. Сейчас она спокойно вспоминает о родителях. В детстве все переживается легче. Да и новая необычная и сказочная для нее жизнь захватила это нежное дитя. А разбойники вскоре попались. Не хватило им выдержки. В ближайшем большом городе они пустились в разгул и сами себя выдали. На этот раз они не избежали самого сурового наказания. Жена градоначальника долго переживала потерю своей любимицы и решила открыть приют для девочек-сирот. Позднее туда стали принимать дочерей из бедных больших семей на воспитание. Приют назвали в честь имени погибшей итальянской девочки Изабеллы. После рассказа все человечки задумались. Максим спохватился: - Ой, извините, пожалуйста, профессор просил поцеловать за него Изабеллу. Можно, синьорина? - Аркадий Устинович перевел это девочке. Она кивнула: «Si». Максим бережно поднял ее и поцеловал в гладкую теплую щечку. Человечки смотрели на них с улыбками. - И еще я приготовил сюрприз для Изабеллы! Подождите немного. - Вскоре все услышали дивный голос Лучано Паваротти. Как встрепенулась маленькая итальянка! Она вскочила с радостным криком: “Questa ; la mia canzone preferita! Ha cantato il mio pap;!» Максим взял девочку на руки и отнес в гостиную, где стоял проигрыватель. Он не ожидал именно такой реакции, но решил, что девочка должна узнать, кто это поет. Изабелла смотрела на диск с изумлением. Максим показал ей конверт с фотографией еще молодого певца и назвал его имя. «Лючано, - нежным голоском произнесла девочка. - Canta come mio padre». Аркадий Устинович весело произнес: - Вот за что я люблю итальянский язык, так это за то, что он всем понятен. А потом начался праздник. Одни слушали и подпевали, другие начали танцевать. Даже мамонтенок, который все это время ходил по комнатам и не слушал рассказ, стал притопывать и кружиться на месте. Максим где-то читал, что у всех животных есть свой ритуальный танец. Этот предшественник слонов, видимо, тоже выполнял ритуал. Мальчик убавил звук, чтобы глубокой ночью не потревожить соседей. Веселье было прервано Аркадием Устиновичем: «Господа, нам пора возвращаться и дать отдохнуть нашему дорогому хозяину».
17. ВОЗВРАЩЕНИЕ В РЕАЛЬНОСТЬ.
Максим еще целый час ворочался, вспоминая удивительный рассказ об итальянской девочке. Потом вдруг свалился в сон. Разбудил его телефонный звонок. Он вскочил. Десять часов! Он забыл вчера поставить будильник. Из телефона громко звучал бодрый голос бабушкин голос. Она взахлеб рассказывала о том, как она с новыми друзьями прекрасно проводит время. Они много гуляют, поют и даже собираются поставить спектакль. У них в группе есть режиссер драмтеатра, отошедший от дел. «Никогда не догадаешься, что мы будем играть», - интригующим голосом сказала она. Внук сделал первую попытку: - Неужели «Гамлет»? - Бабуля разочарованно сказала: - Хорошо. Это ты угадал. А вот кого я буду играть? Ну-ка! - Думаю Офелию, - рискнул Максим. - Ладно. В точку. А почему? - Нуу, ты не толстая, - потянул он. - А еще? - требовала баба Тоня. - А еще – ты самая молодая, бодрая и красивая пенсионерка на свете. В телефоне раздался смех. - Ты побил все рекорды по отгадыванию! И еще лести. - Стараемся, - скромно ответил Максим. И тут на него обрушилась лавина вопросов: - А ты как там? Чем занимаешься? Питаешься нормально? Куда ходишь? Родители звонят? Ничего не болит? Какая у вас погода? – Бабуля послушала ответы и вдруг заторопилась: - Ой, прости, Максик, меня на репетицию зовут! Бегу! – кому-то крикнула она. – Пока, целую!
Бабушка Максима жила отдельно. У нее была маленькая уютная квартира. Мальчик любил бывать у бабы Тони. У нее было как в музее: вдоль свободных стен тянулись шкафы с книгами, старинной посудой, многочисленными подарками. Отдельную витрину занимали почетные грамоты, вымпелы и спортивные кубки. Бабуля была Героем труда и орденоносцем. Маленький внук как-то поправил: «Надо говорить орденоноской. Ты ведь женщина». Баба Тоня в молодости занималась лыжным спортом и даже завоевывала награды. И сыну Алексею дала довольно суровое воспитание. Она требовала, чтобы он все, за что берется, делал наилучшим образом. Он и женился на умной, спортивной, красивой девушке Лизе. Когда Максима и маму забирали из роддома, он с гордостью спросил: «Ну как, мама, мое творение? Мама одобрила: «На пять с плюсом!» Новорожденный Максим Алексеевич весил пять килограммов и десять граммов. Мальчик почти во всем опережал сверстников. И в школу пошел рано, в шесть лет, а мог бы и раньше, но бабушка запротестовала: «Не отнимайте у ребенка детство». Максимка всегда добивался, чтобы все было понятно и правильно. Иногда эта его правильность пугала, но чаще смешила окружающих. Однажды бабушка по сложившейся традиции пришла к ним на May day – праздник солидарности всех трудящихся мира. Обычно она вспоминала в этот день свою молодость. И в этот раз тоже начала рассказывать: «Когда я была комсомолкой…» Трехлетний Максим изумился: «Ты была кофемолкой?!» Папа, который доставал посуду из шкафа, уронил тарелку, к счастью, не разбил. Мама, пробуя салат на соль, чуть не подавилась и побежала откашливаться в ванную. Бабушка, отсмеявшись – на внука она никогда не обижалась, продолжила: - Так вот. Мы тогда на демонстрации пели: «Мы дети тех, кто наступал на белые отряды, и паровозы оставлял, идя на баррикады. Наш паровоз, вперед лети… - Максимка снова перебил удивленно: «Баба Тоня! Паровоз не летает!» - Это внучек, так, образно говорится, то есть, он быстро едет. А дальше так: «В коммуне остановка. Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка». Тут требовательный Максимка учинил строгий разбор текста. - Тут все неправильно! Ты поешь «вперед лети» и вдруг остановка и больше нет пути, потому что в руках винтовка. И еще: белые отряды, это что – белые люди и в белой одежде? А родители твои, какими тогда были? - Красными, - растерянно ответила бабушка. – На это ученый внучек только широко открыл глаза. Потом радостно закричал: «Баба Тоня! Значит твои родители индейцы? Вот здорово!»
Внук с улыбкой положил телефон. Он гордился своей бабушкой, такой подвижной и современной. Она любила ходить на футбольные матчи и даже свистела, когда ее команда играла неудачно.
18. БЕЛОЧКА И ДРУЗЬЯ
Максим надел на одну ногу тапок, второго рядом не было. Он нащупал его под кроватью и потянул к себе. Тапок оказался тяжелым. В чем дело? Он вытащил его за пятку и увидел, что в закрытом носке лежит, свернувшись, Белочка. Вот это да! Выходит, она не ушла в плиту? Спряталась под кроватью, а потом залезла в тапок! Он почему-то обрадовался. Это не было для собачки опасно, она все-таки застыла красивой беленькой фигуркой. Максим взял ее в руки и вдруг почувствовал идущее от нее еле ощутимое тепло. Он и раньше это ощущал и не только от собачки. Изображение Белоснежки на камне тоже было теплым. Что бы это значило? Максим подумал и решил человечкам об этом не говорить, а узнать у профессора. Через два дня он приедет. Что же на сегодняшнюю ночь приготовили ему человечки? Про кого он услышит еще одну потрясающую историю? А пока надо закончить с уборкой. Он исследовал окна и увидел, что стекла придется мыть только с внешней стороны. Внутри они были чистые. Он открыл кухонное окно на улицу и старательно по всем правилам принялся мыть стекла. Хорошо, что он был высокий и доставал рукой до самого верха. Поглощенный этой ненавистной всем мальчишкам работой, он продолжал вспоминать о прошедшей удивительной ночи. «Как это меня угораздило?» - так бабушка говаривала. Он уже заканчивал мыть первое окно, когда услышал знакомые голоса: - Привет доблестным труженикам! Можно, мы зайдем?» - Конечно, заходите, только сначала купите в булочной что-нибудь к чаю, сейчас я скину деньги. Постойте под окном. Он взял из шкафчика деньги и положил их в пакет. Взвесил рукой. Слишком легкий, может ветром унести в сторону. Подумал и, выбрав подходящую для полета с третьего этажа картофелину, положил в пакет и ее. Завязав конец пакета, высунулся из окна: «Ловите! – и метко бросил его вниз. Хорошо рассчитал! Пакет упал прямо на голову Ваньке, который ловкостью не отличался и всегда отвиливал от баскетбола и лапты. Дружок схватился за голову. А Максим виновато сказал: «Ну что же ты такой неловкий, Ванечка? Ну, прости, я же не хотел». Кешка в это время чуть не катался от смеха. «Ладно, проехали, - сказал, морщась, но бодрым голосом Ванька. – Пошли в булочную, только выбирать буду я». Через двадцать минут друзья явились. Выкладывая на стол печенье и пирожные, потерпевший доложил, что он взял себе лишнее пирожное в качестве компенсации. За чаем друзья болтали, перебивая друг друга о том, что с ними приключилось за эти дни. «Не хватает нам тебя, - вздохнул Кешка. – все-таки трое пацанов это оптимальный вариант». «Скоро я освобожусь», - пообещал Максим, а про себя с грустью подумал, от кого он освободится. «А ты че такой, - Ванька не мог подобрать слова, с лексикой у него был напряг. Наконец, выговорил: «Ну, как бы, задумчивый»? - Да… немного устал. Занятие однообразное, хотя, конечно, полезное для выработки терпения. В жизни все пригодится, вспомнил он частые слова бабули. Когда все сладкое было съедено, Кешка спохватился: «Нам идти надо. Мы в кино собрались, хотели и тебя позвать, но ты же полезным делом занимаешься. Друзья встали, и тут Ванька вспомнил: «Мы же забыли тебе сказать. У нас в классе будет новая девчонка. В наш дом приехала. Классная! Такая… - слова подходящего снова не нашлось. В общем, ниче так. - Да обыкновенная она, - вступил Кешка. – Волосы у нее красивые – длинные, кудрявые и, главное ярко-рыжие. Она говорит, что у нее предки родом из Ирландии. А, по-моему, дурит нас. - Она с нами в кино идет. Все пошли, Кешка. - А зовут ее как? - Иза. - У Максима екнуло в сердце. - Это как? - Да это вроде, как это, - Изольда. - Понятно, - он успокоился и спросил вдогонку. – А Тристан у нее есть? - Кто?- не поняли оба. - Три-стан, имя такое. А вы у нее спросите. Она должна знать. Прикольно будет. – Парни побежали вниз. Да дружки у него интересные, не соскучишься. О Тристане и Изольде Максим узнал от бабушки два года назад. Она рассказывала, как перечитала средневековую историю об этой влюбленной паре. «Тебе, Максик, это еще рано читать. Ну, это, как Ромео и Джульетта. Хотя, там тоже трагедия. А, вот что тебе надо! «Руслан и Людмила». Они хоть живые остались и это Пушкин». Конечно, мальчишка, услышав такую рекламу, тайком прочитал древнюю легенду. А «Ромео и Джульетта» взял в библиотеке. Пушкинскую сказку он давно прочитал и даже кино видел. Кстати, Джульетта была его ровесницей! Вот так. В трагедии этой много скучных мест. Может, права бабуля? И он еще не понимает?
19. ДОБРАЯ СОСЕДКА
Как хорошо, что друзья не полюбопытствовали и не заглянули в комнаты. Наверно потому что видели уже эту мебель на старой квартире Новиковых. Белочка так и лежала на диване. Выглядела она совсем как живая собачка. Он потрогал ее. Тепленькая. Конечно, ведь у гранитных человечков такой большой запас энергии. А что, если проверить, как там в плите. Он быстро вышел в коридор. Собачка была на месте. Только холодная. Это просто ее тень. Это обрадовало Максима. Все остальные гранитные существа были чуть-чуть теплые. Но надо было закончить все домашние дела, что он и сделал. Потом сходил в супермаркет и запасся продуктами. Когда он шел обратно, у подъезда его остановила пожилая женщина. - Это ты в двенадцатой квартире живешь? - Да,- насторожился Максим. - А родители в отпуске? - В отпуске - Так это ты слушал Паваротти? Какой ты молодец! Другие как включат разную дребедень, стены трещат. – Максим осторожно ответил: - Ну, современная музыка бывает разной. Ритмическая тоже нужна. Я под нее пол мою, – старушка заинтересованно посмотрела на юного соседа. - Это какая же музыка? - Например, ирландские танцы. - Это и я люблю смотреть. - У нас и русские есть, - Максим вспомнил бабушкину коллекцию. И тут он решился: «Скажите, а вы танцевали в молодости чарльстон?» - Ой, что вспомнил! – улыбнулась соседка. – Конечно, мы танцевали. - А родители вас ругали? - Было дело! А ты к чему это? - Да просто люди стали думать и двигаться быстрее. Ритм ускорился. Смотрите, сколько изобретений появилось в последние десятилетия. Разве вы, когда были молодыми, думали об интернете? - Ой, миленький! Для нас и телевизор был чудом. А сейчас у каждого в комнате стоит. - Ну вот, вы сами и ответили! А ведь эти изобретения придумали люди, которые, между прочим, вовсю танцевали рок-н-ролл. А такая музыка заставляет быстро и нестандартно мыслить. И сейчас мы просто завалены новой техникой. Вот вы не можете уже обойтись без мобильного телефона, так? – Старушка закивала. - Просто к современным темпам вы привыкнуть не можете. Простите, как вас зовут? - Клавдия Ивановна. - А меня Максим. - Извините, пожалуйста, я спешу, столько дел! - Ты, наверно, в школе отличник? - спросило вслед соседка. - Да, - ответил отличник, взбегая по лестнице. Дома ему стало смешно. Он ведь пересказал соседке разговор отца с бабушкой. Потом он приготовил себе нехитрый обед и занялся компьютером. В почте его ожидало пространное письмо от родителей. Писала, конечно, мама. Максим в ответе доложил о законченной уборке, вспомнил и о бабушкином звонке. В общем, кажется, успокоил предков.
Он с нетерпением ожидал своих полуночных гостей. Ближе к двенадцати заволновался, а вдруг Белочка не оживет? А, если что-то разладилось в этом процессе? Собачка неподвижно сидела на диване. Максим сел на диван и посадил Белочку на колени. Как она себя поведет?
20. СУДЬБА ЧЕСТНОГО РЕВИЗОРА
Когда часы пробили полночь, собачка соскочила с коленей и бросилась встречать своих. У Максима отлегло от сердца. И снова вся толпа уселась на полу. Изабелла устроилась впереди. - Сегодня мы послушаем несколько рассказов, - сказал Аркадий Устинович. – Не у всех наших поселян такая богатая событиями жизнь как у бесстрашного Михаила Николаевича. Вот наш скромный Викентий Семенович. Поднялся молчаливый, как уже заметил Максим, лысенький человечек. Мальчик про себя уже назвал его Акакий Акакиевич и предполагал, что он добросовестный чиновник и неустанный труженик. Так и оказалось. - Что я могу рассказать, господа? Проживал я почти всю жизнь в Москве с матушкой, у которой я был единственным сыном. Батюшка мой умер рано. Дело в том, что у нас была маленькая деревушка. Так вот, свалилась на наших крестьян страшная болезнь, о которой мы и не слыхивали. Принес ее с южных краев вернувшийся со службы солдат. Он умер первым. В месяц эта напасть скосила почти всех крестьян и моего отца, который старался как-то спасти своих людей. Лекари боялись к нам ехать. Всю деревню еще долго держали в карантине. Осталась кучка крестьян, и выжили двое дворовых. Наконец нам позволили передвигаться. Мы с матушкой решили уехать в Москву, где я мог поступить на службу. Староста наш назначен был управляющим. Мы решили оброк с крестьян пока не брать. В Москве поселились в небольшом домике. С собой взяли только дворовых: горничную и бывшего солдата-инвалида. Старые друзья отца помогли мне найти приличную службу в канцелярии почтового ведомства. Я, хотя и получил только домашнее образование, был достаточно грамотен и быстро вошел в курс дела. Матушка моя повеселела и начала уже присматривать мне невесту, желательно из купеческой семьи. А было мне тогда двадцать лет. Я выглядел совсем иначе, а сейчас, конечно, имею жалкий вид. В то время, не поверите, я был бравым молодцом с русыми кудрями. – Рассказчик улыбнулся, провел рукой по своей лысине. - Наговариваешь на себя, Викентий, - вмешался гусар Артузов. - Да что уж тут, - махнул рукой рассказчик. – Дальше моя жизнь складывалась удачно. Матушка все-таки нашла для меня невесту из купеческой семьи, славную скромную девицу по имени Наталья. У нас родился сын. Меня повысили в должности и назначили ревизором. Работа, конечно, ответственная. Меня уважали и побаивались, потому что я не допускал нарушений в почтовой работе и никогда не поддавался на подкуп. - Точно так и было, - снова подал голос Артузов. Я имел честь еще тогда быть знакомым с Викентием Семеновичем. - Это верно, - подтвердил чиновник. – Я был послан с важным поручением на Урал и там, в Невьянске, меня сопровождал господин Артузов. К сожалению, мы больше не встретились. В следующий свой приезд я уже не застал его и услышал о нем печальную историю. Потом меня долго не посылали в тот край. За это время моя матушка скончалась. Сын стал офицером. И вот отправляют меня снова на Урал. Я обрадовался. Очень мне местность нравилась, когда ездил туда молодым. Разбирать надо было тяжелое дело. Большие были злоупотребления и кражи почтовых отправлений. Я человек опытный, сразу нашел причину и виновников этих преступлений. Но доложить об этом собирался только губернатору. Пусть решает. Что ему с этим делать. Кражами занимались двое служащих. Я впрямую пока не обвинял их. Но они, поняв, чем это кончится, однажды явились ко мне и слезно просили не выдавать их. Я уже знал, что это люди несерьезные, игроки и выпивохи, когда-то высланные на исправление из Петербурга. Да еще были в сговоре, что отягчало их вину. Впереди была каторга. Я должен был через день поехать в Екатеринбург к губернатору. А пока решил отправиться на прогулку в горы. С собой взял проводника по имени Иван, и мы отправились. До сих пор помню, как красива была эта местность в августе. Я, очарованный удивительными видами, не замечал, что проводник мой иногда оглядывается. Мы остановились на привал, отдохнули, я уснул, а проснувшись, обнаружил, что Иван исчез. Не мог же он сбежать или заблудиться? Дорожный мешок его остался на месте. Если он ушел куда-то, то, вернувшись, пойдет вслед за мной. Я покричал его, он не откликнулся. Прождав целый час, я отравился в обратную дорогу, размышляя, что могло случиться с Иваном. Дорогу я помнил. В одном месте я решил еще раз полюбоваться красивым ущельем и пробегающей по нему речкой. Вдруг за большим камнем, скрывающим тропинку, послышались шаги. Я спросил: «Это ты, Иван? Но из-за камня вышел человек с закрытым лицом и сразу бросился ко мне. Я не успел отступить от края пропасти. - Вот все, что я помню, - закончил Викентий Семенович. – А дальше могут рассказать мои теперешние многолетние друзья, которым я обязан своей жизнью. – Никита, расскажи, как ты меня нашел, - обратился он к широкоплечему парню. – Давай, не стесняйся. - Парень встал и снял шапку. «Чево тут говорить? Увидал я – лежит человек, по виду барин, весь побитый и навроде бы ишо живой. Ну, я и кликнул остальных. Взялись ево лечить». - Да, все так и было. Меня подняли на ноги, и я вернулся в город. Сначала отправился к начальнику почтового ведомства, чтобы разоблачить своих убийц и казнокрадов. Но увидел там совершенно невероятные изменения. Меня встретили с удивлением. «Вы посмели явиться сюда? – гневно заявил начальник канцелярии господин Изотов. - И это после того, как обокрали нас на громадную сумму? – Я ничего не понимал и попросил объясниться. «Что тут объяснять? Нашлись честные люди, которые разоблачили вас. – Он назвал имена двух чиновников, именно тех, которые хотели погубить меня. Я возмутился: «Но это они обкрадывали почту, а, когда я обнаружил это, они решили меня погубить. Я едва выжил, после того, как они сбросили меня в ущелье. Добрые люди нашли и вылечили меня». – Начальник слушал меня с язвительной улыбкой. - А как вы объясните то, что эти честные служащие нашли у вас на квартире большие деньги и вернули их в казну? – Тут, признаюсь, я растерялся. Моему изумлению и гневу не было предела. Я попытался рассказать, как было на самом деле, но никто не поверил моим доказательствам. Я вышел из себя, такого никогда со мной не бывало. Я закричал: «А как вы объясняете то, что я не унес эти якобы ворованные деньги с собой? Почему они остались в моей комнате? Где логика? У меня были только мои личные деньги, которые я, конечно, не взял на прогулку в горы. - Я назвал сумму. - Эти двое ваших чиновников, разоблаченных мною, испугались каторги и вернули украденные деньги. Можете проверить: среди моих денег был банковский билет с надорванным уголком. Это возмутительно! Моя репутация ничем не запятнана, вы это знаете. Я дойду до самого государя императора!»– Пока я с возмущением все это говорил, начальник менялся в лице. Сначала он побледнел, но после слов о государе, побагровел. В его кабинете мы были не одни. Присутствовал начальник полиции. При последних словах он вопросительно посмотрел на господина Изотова. Тот закричал: - Да мало ли попадается надорванных купюр? Нечего тут юлить! Скажите спасибо, что мы не отдадим вас под суд. Жаль вашу супругу, бедняжку. – Тут я растерялся: «А что с моей супругой»? - Так мы же ей сообщили о вашем преступлении и бегстве. – Я опустился на стул в бессилии. Потом встал и тихо сказал: «Вы все ответите за это перед Богом и людьми», - и быстро вышел из кабинета, сбив с ног подслушивающего под дверью одного из виновников всего, что со мной случилось. Я долго ходил по улицам, чтобы хотя бы немного успокоиться. Мне не хотелось пугать старушку, у которой я снимал квартиру. Один раз я резко повернулся назад и вдруг увидел, как за забор прячется какой-то человек. Кто-то явно следил за мной. Это меня почему-то успокоило. Я отправился в свое жилище. Старушка, которую все звали Андреевна, встретила меня так, как будто ждала. «Наконец-то вы вернулись, Викентий Семенович! А мне сказали, что вы ездили далеко на север». - Это правда, Андреевна, я был далеко. Видите, как поистрепался? Пойду, приведу себя в порядок. В своей комнате я взглянул в зеркало – в первый раз за все это время. На меня смотрело незнакомое, изможденное лицо с небольшой аккуратной бородой,- это мои маленькие друзья постарались, подровняли. В глазах было страдание, как после тяжкой болезни. Но это же было на самом деле. Меня с трудом спасли эти горные маленькие человечки. А может, все это мне приснилось? Никто ведь не поверит! И сколько же времени я отсутствовал? Я выглянул из комнаты: «Андреевна, какое сегодня число?» - Так семнадцатое было с утра. - Августа? - Почему августа? Сентября. – Я растерялся. Неужели меня не было полтора месяца? «Ах да, конечно», - я закрыл дверь и осмотрелся. Все, кажется, на месте. В ящике стола нашел сверток с деньгами. Пересчитал их. Все правильно. Вот и банкнота с надорванным уголком. Но, что это? Уголок надорван в другом месте и как будто только что. Да и дата выпуска другая. Все понятно. Кто-то совсем недавно положил деньги в ящик. Значит, испугались. Я скинул с себя сильно попорченную одежду, переоделся, потом постучал в дверь моей хозяйки: «Андреевна, ко мне сегодня приходили?» - Приходил какой-то господин из вашей конторы, сказал, что вы скоро вернетесь. Даже в комнату вашу заглянул, все ли там в порядке. - А раньше, когда я уехал, был кто кто-нибудь в моей комнате. - Да-да, приходил человек от нашего почтового начальника за каким-то документом. Сказал, что вы велели взять в комоде. - Верно, Андреевна, это я попросил забрать этот документ. А не попить ли нам чайку, милая хозяюшка? - Так у меня все готово. Я его поставила, как посыльный ушел.
Максим заметил, как разговорился Викентий Семенович. Сначала он как бы стеснялся. А сейчас рассказывал о своих приключениях артистически, и сам весь преобразился, стал очень привлекательным. Он и за других людей говорил разными голосами и мимику их показывал. Бабушка как-то сказала, что все великие актеры на вид довольно невзрачны. Маленькие зрители не отрывали от него глаз, как и я. Крепкий Никита даже приоткрыл рот.
- Вечером я отправился к своему давнему знакомому Григорию Ивановичу, который долго служил в почтовом ведомстве, а сейчас был в отставке. Я знал его как добросовестного и честного человека. Он бросился ко мне и обнял. - Я думал, что вы погибли. Как же я рад! Я поведал ему о своих злоключениях. Только умолчал о маленьких жителях гранитных скал. Он бы подумал, что я не в себе. Я сказал, что меня нашли и выходили после падения жители деревушки, находящейся поблизости. - Тут о вас такие слухи ходили, но я ничему не верил. - Вот поэтому я и пришел именно к вам. Вы настоящий, преданный друг. Во-первых, попрощаться, а во-вторых, попросить, - если сюда приедут люди с проверкой, подтвердить, что я отсутствовал в городе с первого августа. - Конечно, а как же иначе. Значит, вы этого дела так не оставите? Это очень смело и благородно, друг мой. – Я ответил, что никогда не прощу этим подлецам, что они оклеветали меня в глазах жены и сына. Столько горя ей принесли! Поэтому я срочно выезжаю отсюда. Завтра утром на почтовых. Я и с кучером договорился. Григорий Иванович встревожился: «А не будет ли это опасно? Эти люди пойдут на все». - Я тоже думаю об этом. И прошу вас как-то мне помочь. - Сейчас подумаем. – Он заходил по комнате. Наконец сказал: «Вам надо выехать раньше часа на два. Подождите немного». – Он вышел. Вернулся через полчаса. - Я договорился с соседом. Он все равно едет в ту сторону с грузом. Подвезет до города, а там вы обязательно найдете оказию. А выезжает он в шесть часов утра. Я вернулся к хозяйке, собрал необходимые вещи и сказал, что завтра уезжаю с почтовой тройкой. «Я поеду от приятеля, попрощаться надо». Ночевал я у Григория Ивановича. Показал ему деньги, найденные в комоде, и попросил взглянуть на дату их изготовления. - Это же прекрасное доказательство, что деньги вам подброшены. А Вас не было с начала августа! Тут они не подумали, ну и дураки же! А купюры помяли для достоверности и уголок повредили. Так что езжай Викентий Семенович спокойно. Я буду свидетелем. Надо эту шайку разогнать. Хотя…явится новая. Но когда это еще будет.
Я уехал рано утром с возом нагруженным местными товарами. Сосед Григория спрятал меня между мягкими мешками, и я полдороги проспал. Добрался до Москвы благополучно. Женушка моя все это время ждала меня. И сын как раз приехал из полка в отпуск. Я рассказал им о своем смертельном приключении и попросил до поры молчать об этом, хотя сын сильно горячился. В департаменте были рады моему возвращению и сожалели о долгой болезни. Это значило, что сюда о моем исчезновении не сообщали, только о болезни. Но дело с казнокрадами надо было начинать. Я решил сообщить об этом главному начальнику, который имел безупречную репутацию и слыл справедливым, хотя и строгим человеком. При первой же возможности я отправился в столицу. Когда я рассказал обо всем его превосходительству, он вызвал подчиненного и спросил: «Что там у нас по почтовому ведомству Екатеринбурга?» И тут я узнал, что оно давно на подозрении. Кражи денег долго списывали на дорожных разбойников. А вот недавно попались настоящие, которые оказались чиновниками почтового ведомства. Ту самую почтовую тройку, на которой я не поехал, пытались ограбить. Но грабители не ожидали, что рядом с ямщиком окажусь не я, а другой пассажир необычайной силы, вооруженный двумя пистолетами. Разбойники эти были связаны и доставлены в полицию Екатеринбурга. Там они все рассказали и о своем начальнике и покрывающем их преступления главе полиции. Когда я все это услышал, вы не поверите – зарыдал. Генерал меня по-отечески обнял и приказал принести чаю. Мне, конечно, было стыдно за свою слабость. А он сказал мне тихонько: «Со мной так было на войне, когда мы прорвали окружение».
Я вернулся домой героем. Генерал предложил мне возглавить почтовую канцелярию в Екатеринбурге: «Кому же я могу поручить это, как не вам. Через этот город проходят громадные суммы денег. Государство не должно терять их», - я, конечно, согласился, и этот справедливый и мудрый человек отечески благословил меня. Я отправился домой.
В дальнейшей жизни моей ничего особенного не происходило. Мы с супругой перебрались в Екатеринбург. Моя Наталья Никоновна, конечно, как и все, увидевшие Урал, была очарована. Вскоре она познакомилась с местными жительницами и решила вместе с ними заняться благотворительностью. Дел было много, но женушка моя не знала усталости. Мы дождались внуков, которых привез показать сын. Так мы дожили до моей отставки и выхода на пенсию. Супруга моя скончалась в возрасте семидесяти лет, и остался я один. К сыну переехать не захотел. Как покинуть могилу моей дорогой супруги? Но все чаще стал думать о своем пребывании у маленьких каменных жителей. И однажды я решился. Оставил дома письмо, в котором просил меня не искать, со мной все будет благополучно, а я решил удалиться от мира. Конечно, все подумали, что я стал отшельником, тогда такое решение было не редкостью. Я потихоньку дошел до места, где меня спасли каменные жители, и стал их ожидать. Они появились в тот же вечер. Меня узнали. Маленькие друзья охотно согласились мне помочь.
«Сейчас я узнаю, как происходит превращение», - подумал Максим.
Викентий Семенович продолжил: «Меня положили перед пещерой, в которой обитали человечки, потом все вокруг окуталось туманом. Через какое-то время я увидел себя уже в пещере среди камней. Я стал шевелиться и почувствовал, что камни под моим давлением поддаются и внутри них можно передвигаться. Вокруг меня были люди такого же роста, как и я. Значит, превращение совершилось. Я так и не понял, как это происходит, но это не было колдовством, я уверен. Существуют какие-то совершенно другие законы нежели, те, по которым мы живем. Вы, Максим, вероятно, ломаете голову над этим вопросом. А ведь нам, в то время казались совершенно невероятными те события, которые происходят на Земле сейчас. Я допускаю, что это, возможно, вмешательство обитателей других миров. И многие из нас так думают. Так ведь господа? – Человечки зашумели. Аркадий Устинович добавил: «Все мы решили, что еще не пришло время раскрыть эту тайну. А ведь в ней заключен секрет бессмертия. Я вот предполагаю, что человечество постепенно перейдет к этой форме жизни, когда на земле закончатся все необходимые для жизни запасы. А, главное, мы можем жить в условиях других планет. Мы много чего наслушались от людей, которые останавливались возле наших пещер. Ваши современники так же любят поспорить и предлагают порой самые невероятные проекты. Так ведь?» - Это правда, Аркадий Устинович. Наши писатели-фантасты пишут иногда очень круто. А фильмы какие сейчас снимают! - Мы иногда подсматривали в ваши маленькие экраны. В последнее время путешественники стали брать их с собой. Как они называются? - Ну, айфоны, смартфоны. Есть маленькие ноутбуки. - А хотите, я вам сейчас какой-нибудь фильм покажу? – человечки оживились, заговорили, но староста успокоил своих подопечных: - Это мы еще успеем. Ведь наш друг еще не всех послушал. – Человечки с ним согласились. – Кого бы вы хотели послушать? - Я всех с удовольствием послушаю, это ведь интереснее любого фильма. А можно узнать послушать вот этого человека с картой в руках? - А, нашего Марко Поло? Хотя он вовсе не итальянец. Питер из Дании. Это мы так его прозвали, когда этот смелый человек почти без признаков жизни попал к нам. Поскольку он не очень хорошо говорит по-русски, я буду ему помогать. Нет нужды говорить, что датчане искусные мореплаватели, а к вам дорогой хозяин, вопрос: кого вы знаете из российских датчан? – Максим растерялся, даже покраснел, стараясь вспомнить. - Я вам дам маленькую подсказку: Камчатка и… - Стоп! Дальше не надо. Отвечаю: Берингов пролив! И еще Командорские острова. Беринг, Витус Беринг! Извините меня, Питер, но я забыл, что он датчанин. Мы как-то привыкли, что он российский мореплаватель. - Я з удоволством вас звинаю, - сказал, улыбаясь, Питер. Это был ладный, с приятным лицом, светловолосый и сероглазый молодой мужчина в одежде 18 века. Свою карту он оставил в плите. Максим еще раньше заметил, что на старинной карте изображена Россия. Камчатку он не увидел. Значит, Беринг еще не побывал там.
21. ДАТЧАНИН
- Я приехал в Русланд в тисьяча семьсот трицати год. Тогда Россия правил… - Стоп, мастер Питер! – остановил датчанина Аркадий Устинович. – Сейчас Максим нам скажет, кто правил – вся толпа маленьких гостей замерла. Кто-то попытался прошептать имя. Но Максима трудно было поймать на датах. Недаром историк Константин Михайлович доводил своих учеников хронологическими диктантами. У них потом эти даты от зубов отскакивали. Даже промелькнул в памяти один смешной случай. Это когда историк возил класс на экскурсию в очередное историческое место. Тогда толстяк и соня Худобин крепко заснул в электричке. Надо было выходить на следующей остановке. Учитель, сделав ребятам предостерегающий жест, строго спросил: «Худобин, когда произошла битва при Грюнвальде?» Тот не открывая глаз, ответил: «В 1410 году. – А даты жизни Петра Великого? - Тут ученик проснулся и басом отчеканил: 1672-1725!» Старичок, сидяший напротив, с восхищением сказал: - Какой у вас хороший учитель, ребята! - А, то! – с гордостью ответил Худобин, идя к выходу. И сейчас Максим без запинки ответил: «С 1730 года по 1740 год правила императрица Анна Иоанновна». - Я не сомневался, что ты ответишь! – похвалил староста. - А сейчас слово мастеру Питеру. Я буду ему помогать. И вот что услышал Максим.
Тридцатилетний Питер оказался картографом. Он приехал в Россию по приглашению императрицы и с подсказки Бирона поработать с картами этой огромной страны. Он знал, что она огромна, но чтобы до таких размеров! Он долго ехал до Уральских гор, разделяющих Европу и Азию. Оказалось, что это только треть предстоящего пути. Величие этого края поразило его. Ведь в Дании совсем нет гор. С Питером был его помощник-студент, переводчик и два молодых человека из дворян, которые интересовались географией и особенно богатствами Уральских гор. Они остановились в небольшом поселении и приводили в порядок свои дела. Изготовление карт было большим искусством. Приказано было императрицей оказывать картографам всяческое содействие, а также охранять их. Поэтому с ними отправили солдат. Несколько деревенских мужиков водили их по горам. Местное население называли его немцем, удивлялись его аккуратности и щепетильности и подсмеивались над его стеснительностью. Вежлив он был со всеми, никогда не кричал на подчиненных. Однажды помог донести беременной женщине узел с мокрым бельем, что сильно напугало крестьянку и вызвало недовольство ее мужа. Скромный Питер строго объяснил через переводчика, что недопустимо женщине на сносях носить тяжести. Так можно потерять ребенка. Мужик этот поскреб пятерней затылок и ничего не понял. Переводчик рассказал ему, что в Дании принято делить домашнюю работу с женой и также вместе ухаживать за детьми. Иноземец этот сильно удивлялся, что в России так много умирает детей. У них в Дании детей берегут. Работал он очень много. Неустанно ездил и ходил – зарисовывал, записывал, отправлял отчеты в Петербург и писал дорожные заметки, которых набралось уже на целую книгу. Вам, конечно, интересно, Максим, как же он попал к нам. Меня тогда еще на Урале не было. Об этом речь впереди. Мне рассказали наши поселяне. Однажды, выйдя из пещеры, они увидели лежащего на камнях человека, который стонал и что-то говорил на незнакомом языке. Один из жителей пещеры, побывавший в Европе, сказал, что это датский. Конечно, гранитные люди принялись лечить его. Болел Питер долго. Потом выяснилось, что он заблудился, отправившись на поиски своего помощника. А случилось вот что: датчанин наш приболел и не вышел в очередной раз в горы. Отправился его помощник с местным мужиком и солдатом. Как он потерялся, непонятно. А только Питер сильно забеспокоился и на следующий день вышел на поиск вместе со всеми. В дороге ему стало плохо. Он присел и сказал, что посидит немного и потом сам дойдет до деревни. Дорогу он помнит. Он так и сделал, но пошел все-таки неверно и оказался возле нашей пещеры, где его и нашли. К сожалению, к нам попадают двумя путями: человек или заблудился или с ним случилось несчастье: покалечился, заболел. Иногда, у нас скрываются от преследования злых людей. Преступников мы не принимаем. Да и не получается у них превращение в гранитного человека. Спасаются только люди чистые душой и сердцем. «Гранитные льюди очьень хорошие», – сказал Питер. - Господин Питер, а вы не жалеете, что остались здесь, так далеко от родины? – спросил Максим. – Там же родные остались, наверно и жена. - Жены у менья нет. Я редко жил дома. А родитьелям послал весть, что жив и работаю в Русландии. - Но как это вам удалось? – удивился Максим. - Одьин раз мы помогли человьеку, он…этто по… - Повредил ногу, - подсказал Аркадий Устинович. – Человек этот оказался оказался немцем. Он и отправил письмо в Копенгаген. У нас оставаться не захотел. Дома его ждала семья. - Да-да. Поехал aus Deutschland. – сказал Питер. - Понятно,- кивнул Максим. – У нас в стране Дойчланд все знают. - Да-да, мы все знаем об этой катастрофической войне, - сказал староста, и все закивали головами. Возле нашей пещеры в это время часто проходили геологи, в основном, женщины. России нужны были средства. Искали золото и драгоценные камни. - Mit land er нет война– произнес датчанин с гордостью. Максим вспомнил: - Я читал, что ваш король отправился на прогулку с еврейской звездой на рукаве, а за ним и весь Копенгаген. Но, главное, всех евреев датские рыбаки тайно переправили на лодках в Швецию. Один уважаемый человек сказал, что такое могло быть только в стране Андерсена. Мы все очень его любим. - Мы тоже любим, мы читали! – заговорили человечки. Оказывается, они нашли на стоянке туристов-школьников книжку. - Jeg er stolt af mit land! - торжественно сказал датчанин. И все поняли. А Максим подумал про себя: «Обязательно съезжу в Данию». - Ну что, господа, - заговорил староста. – Скажем спасибо Питеру и перейдем к следующему рассказчику.- Он оглядел всех. – Никитушка, давай ты расскажешь про себя. Как, к примеру, ты к нам попал? Где раньше жил? Что делал?
22. НИКИТА, УРАЛЬСКИЙ БОГАТЫРЬ
Из толпы, не спеша, поднялся богатырь Никита. Максим про себя назвал его Кожемяка из былины. - Чево говорить-то? Дальше следует рассказ. Максим удивился, услышав, как быстро говорит Никита. Как будто, торопится быстрее все выложить. Но постепенно понял, что это не спешка, а такая манера говорить. Он знал, что есть народы с быстрой речью, вот английский, например, или французский. Русские обычно говорят не спеша. Оказывается не все. Вот уралец этот так молотит, что надо очень внимательно вслушиваться. И Максим предельно напряг внимание. - Смолокуры мы. А жили в деревне Покровка. Мы там и робили на барина. Потом Митрофан, брат мой, нашел под корнями зеленые камушки. Принес барину. А тот скоренько собрался и в Екатеринбург. Там и сказали ему, что это смарагды. Барин называл их изумруды. Говорили, ежели обработать, получается камень редкой красоты и шибко дорогой. Барин наш тут же велел нам всем искать эти камни. Нашли мы их много. Барин поставил своих людишек караулить нас, чтобы не спрятали камешки-то эти. А нам их на што? Потом приказчики нам сказали, что камни эти увозили прямо к государю ампиратору. Деревню нашу обгородили, никого туда не пущали. Вот как оказалось-то. Даже приехал сам губернатор со своей бабой посмотреть на камни. А у нее на шее камень зеленый на золотой цепи висит. Шибко красивый. Это и был наш изумруд. А через неделю из деревни сбежал наш сосед Степан. Говорили, что камешки с собой захватил. Барин наш сильно разозлился. Все кричал: «Найдем, запорю до смерти! Нашли Степана. Барин как грозился, так и сделал. Помер Степан от побоев. А мы с тех пор и носу из деревни высунуть не могли. – Никита замолчал. - Как ты у нас-то оказался, поведай, - раздался чей-то голос. - Как? А из-за Фроськи, Ефросиньи то есть. Сговорили нас родители, у барина дозволения спросили. Все чин чином. Да только накануне венчания увели ее барские прислужники в усадьбу. Понятно, зачем. Мне, когда сказали добрые люди, что невесту мою к барину уводят, осерчал я крепко. Догнал я их и поколотил слуг-то хозяйских. А Фрося моя в крик: «Никитушка, не трожь их, сгубит тебя барин. А мне все равно не жить». Набежали другие слуги барские и увели ее. А меня посадили в холодную. Это что бы охолонул. А утром прибежал мальчонка и в окошко сказал, что повесилась моя Фрося. Гордая она была. Хотя и подневольная. А было ей пятнадцать лет отроду. Потом холопы барские стали за мной подглядывать. А я лежал на соломе как неживой. Перед утром выломал я дверь, сторож и не услышал, спал, а я и ушел. В свою избу заглянул на чуток. Мать моя не спала, чуяла, что я убегу. Даже приготовила мне узелок и одёжу. Отец дал совет, куда лучше идти, чтобы не поймали, и дал с собой нож. Сначала я хотел усадьбу хозяйскую спалить, да раздумал. За это отца и мать шибко накажут. Бродил я по горам до зимы. В речках рыбу ловил, на зверей силки ставил. А, как снег упал, нашел я пещеру. Огонь я умел добывать, батя научил. Сначала-то ножом по камню бил. Потом это бросил потому как один раз начал я искру высекать, а камень вырвался из руки и покатился. Я за им, а он подкатился к скале и пропал. Сейчас-т о я знаю кто в камне этом сидел. Человечки заулыбались, зашевелились. «Это я тем камнем был! - весело воскликнул Артузов. – Едва убежал от него». - Вот и стал я огонь добывать по-другому. Это, когда палочку крутят на сухой деревяшке. Для этого лук делают. Терпения и силушки-то Бог дал, не поскупился. Огонь я сохранял. Дров много припас. Как-то нашел топор заржавленный без топорища. Кто-то потерял или бросил. Топорище я сделал. Так что тепло было в моем жилье. Однако углядел я, что кто-то мою добычу из силков крадет. Спрятался, подглядел. А это медведь-шатун приспособился. Зверина агромадный. Капкан бы на него, да где взять-то? Наточил я нож и стал караулить. Сам думаю, если завалю, мяса на всю зиму хватит, опять же шкура – шубу можно смастерить. Пришел он. Как раз попался в силки зайчик. Медведь пока его вытаскивал, я и напал на него. Ударил сзади ножом в спину с левой стороны. Нож глубоко вошел. Все, думаю, конец косолапому. А он извернулся и кинулся на меня да с таким страшным ревом! Я в сторону. Знаю, что убегать нельзя – догонит и поломает. Решился я. Кинулся прямо на него, и нож воткнул прямо в сердце. Он и тут не сдался. Поцарапал меня сильно, глубоко. Потом упал и издох. Сгоряча-то я не почуял, что из меня кровища хлещет. Жилу большую он мне порвал. Я зажал рану рукой и кое-как добрался до норы своей. Успел ишо дров бросить на угли. Потом и свалился. Сколько лежал, не ведаю. А только почуял, что легче мне стало. Посмотрел на руку порванную, она перевязана, а от повязки, пахнет травами, какими мне в детстве мать раны залечивала. Встать хотел, да не получилось. Сил совсем нет. Я головой стал вертеть, кто это мне раны перевязал. Никого не увидел. Только слышу, шебуршится кто-то на полу, вроде какие-то зверушки мелкие бегают. И, что дивно, друг с дружкой разговаривают. Тут я снова сомлел. Подумал, что на том свете я. А, когда в себя пришел, снова услышал их. Спросил: «Где это я и кто здесь?» А мне отвечают: «Поверни голову вправо, увидишь». Я и увидел маленьких человечков этих. Они говорят: «Не пужайся. Мы здесь неподалеку живем». Вот так я у них и оказался. Сначала перетащился в ихнюю пещеру. Потом, не ведаю как, махоньким стал. - А Никита у нас молодец, – сказал Аркадий Устинович. Довольно быстро выучился читать. И в горных породах хорошо разбирается. Это он каждый раз нам новые пещеры находит. Очень любят его у нас. Все одобрительно загудели. - Ну-с, кто следующий? Он обвел взглядом сидящих поселян. Они переглядывались - А не перейти ли нам к нашим милым дамам? Думаю, тетушка Евдокия и ее скромная дочка Манечка не откажут нам в общении. Максим уже заприметил этих женщин. Они всегда садились рядом, как и на плите.
23. МАТЬ И ДОЧЬ
- Евдокия Филиповна, вдова. Они с дочкой попали к нам в конце 19 века. Не стесняйтесь, расскажите про вашу жизнь. Юноше ведь интересно знать, как раньше люди жили. А вы так интересно умеете рассказывать. Сядьте поближе к нему. – Женщины поднялись и уселись рядом перед Максимом.
- Родом я из Тульской губернии. Жила в деревне. Семья наша справная была. Замуж меня хорошо выдали. А будущий супруг мой Лапин Евдоким служил в городе у одного купца приказчиком в лавке. Как-то приехал он в деревню нашу за товаром и встретил там меня. Приглянулась я ему, и позвал он меня замуж. Конечно, родителям моим лестно было, что дочь за приказчика справного выдали. И приданое за мной приличное дали, я ведь единственной дочерью была. Купили мы на это дом и зажили благополучно. На второй год дал нам Бог сыночка. Климушку. А через два года второго – Иванушку. Росли детки здоровенькие, умненькие. Грамоте исправно учились. А я все дочку хотела. Какая же мать не хочет доченьку родить? На десятый год вымолила я у Бога девочку. Назвали Марией как Богородицу. Детки нас с супругом только радовали. Уже и ремеслу доходному учились. В ту пору у нас уже небольшая лавка была, и старший сынок в этой лавке отцу помогал. А Иванушка очень был способный к учению. Учитель советовал его в губернское училище отправить. Мы и решили отвезти его в Тулу. Тяжко было с ним расставаться, но чего не сделаешь ради счастья дитяти своего. Тогда ему тринадцать лет исполнилось. И стал он там учиться на мастера-оружейника. – Максим сразу же вспомнил про оружейника Левшу с его подкованной блохой. Ему было пять лет, когда бабушка прочитала про этого чудесного мастера. Он даже заплакал, так ему жалко было беднягу. А еще вспомнил Тульские самовары. «Надо бы про Тулу посмотреть», - промелькнула мысль. – Мы с мужем к нему ездили туда. Жил он на квартире. Хозяйка его хвалила: всегда дров нарубит и воды в дом принесет. Виделись мы и с его наставником. Солидный такой человек, офицер. Хвалил нашего Ванюшку, говорил, что было у них три оружейника знаменитых, три Ивана, а он будет четвертым. Он из учеников был самый младший, но самый головастый. Офицер этот какое -то ружье важное сделал, запамятовала как фамилия его… - Мосин Сергей Иванович, - подсказал Аркадий Устинович. – Он до генерала дослужился. А винтовку его трехлинейную использовали на русско-японской войне и на двух мировых войнах. Мы это узнавали от путешественников. Да-да, дорогой Максим, мы в курсе всех этих событий. Но продолжайте, Евдокия Филиповна. - Пробыл он в Туле пять годков. Уже и сам работать начал. И тут его посылают в город Златоуст. Поучиться, дескать, как оружие украшать. А он и рад, сам хотел на ихние ружья да сабли посмотреть. Уехал. Письма нам писал. Нравится ему там. Мастера великие и место уж больно красивое. В третьем году мы с отцом собрались и поехали к нему на поезде. В Златоусте были 13 марта. Разыскали дом, где он жил. Иванушки не было. Хозяйка сказала, что они все на площади, забастовка у них. У меня так заныло сердце… Пошли мы с мужем на эту площадь. Слышим, там шум, кто-то кричит: «Разойдись!» А потом услышали мы, что там стреляют. И такое началось! Мы туда кинулись, а навстречу толпа бежит, некоторые в крови. Мы смотрим, нет ли среди них Вани нашего, и не видим. Пробились ближе к площади. А там полиции полно. А на земле люди лежат. Много их. Старик мой прислонился к стене, а лицо побелело. Увидал он Ванюшу и рукой показывает, а сказать ничего не может. Не помню, как я пробилась на площадь. Сынок мой лежал и не шевелился. Я упала рядом с ним, что-то говорила, трясла его. Потом поднялась и бросилась к ближнему полицейскому. Кричу: «Это ты его убил, ирод! За что?» Он молчит. Молоденький такой, лицо бледное, и сам весь трясется. И я замолчала. Поняла, что сына не вернуть. А полицейский тихо так говорит: «Мы люди подневольные, мать. Но я стрелял мимо, клянусь». Как мы это пережили и не расскажешь. А только супруг мой слег в тяжкой болезни. Сердце у него сильно болело, а потом и шевелиться перестал. Фершал сказал, что паралич у него. Недолго он так лежал, помер, отмучался. Манечка сильно по нем убивалась, любимица отцова была. Остались мы одни. Климушка в лавке торговал, дочка помогала ему. Очень она услужливая была с людьми. И покупку красиво завернет, и вежливое слово скажет. А через год войну объявили с японцами. Чем мы Господа прогневили? И чем этих японцев обидели? Климушку нашего забрали в солдаты. Дочке тогда десять лет было. Письмо от Климушки было одно. А мы все ждали, когда же война эта кончится. Не вернулся наш старшенький. Такое горюшко было. Когда вернулись с этой войны солдаты, пришел к нам парень в шинели. Ногу волочит и все кашляет. Он и поведал, как сынок мой погиб. «Просил он меня перед смертью, если жив останусь, наведать вас». А я ему и говорю: «Вот ты, хоть и израненный, да живой вернулся» А он горько так усмехнулся и сказал, что, и он не жилец. Когда ранили его, долго он на сырой земле лежал, санитаров ждал. Вот тогда и грудь застудил. Я ему, какие были в доме целебные травы, отдала. Ушел он, а я все плачу. А доченька моя подошла, обняла, да и говорит: «Маменька, не плачь. Они ведь - и батюшка и братья мои у Боженьки теперь живут. А я, когда подрасту, пойду в монастырь и буду за души их и за ваше здоровье молиться». Дитятко мое милое, одно утешение у меня осталось. Стали жить, как могли. Только, конечно, торговля наша уже не такая большая было. Нет мужика в доме, нет и достатку. Так прожили шесть лет. А я все чаще стала думать о том, как ездили мы в Златоуст. Там ведь Ванечка наш лежит в могилке, и никто к нему не ходит. Как-то раз сказала я Манечке про свою печаль. Она и говорит: «А почему бы нам, маменька не переехать в этот Златоуст. Небось, там люди не хуже нас живут. Давай все здесь продадим, а там купим домик с огородом. Курочек заведем. Подумала я: «А, что если и вправду так сделать? Здесь родни у нас нет, супруг в его родной деревне похоронен. Есть, кому к нему ходить» Стали мы осторожно узнавать, как повыгоднее продать дом и лавку. У меня и раньше один купец спрашивал, не продам ли я лавку. Ему, вишь, выгодно , если он один будет товарами торговать. Но тогда я и не думала о продаже. Как-то люди узнали и сразу три человека стали цены свои предлагать. Один давал много, но просил с рассрочкой, другой поменьше, но сразу, и третий такую же цену давал. Как тут выбрать, чтобы не обманули нас. Пошла я к батюшке посоветоваться, он указал на третьего. Знает его как честного человека. Сговорились мы. Собирались недолго. Батюшка пришел к нам накануне отъезда и посоветовал деньги в одном месте не везти. Надо разделить на кучки, да и завязать в тряпицы. А в баульчик, куда мы уже денежки сложили, насовать каких-нибудь вещиц, которых не жалко потерять. Мы так и сделали. На станции, когда мы поезда ждали, заприметила Манечка человека одного, который мимо нас дважды прошел и вроде бы не глядел в нашу сторону. Но доченька запомнила его. Потом он сел в соседний вагон. А ночью тихонько и стащил наш баульчик. А он ведь у меня под головой был. А Манечка все это видела. Потом рассказала, что она боялась рассмеяться. Но мы все-таки шум подняли. Да где того вора искать? Нам посоветовали лучше смотреть за своими вещами. Вышли мы в Златоусте и сначала устроились в заезжей. Сказали хозяйке, что приехали сыночка на кладбище навестить. Она нас хорошо приняла. Племянник у нее тогда же убит был. Даже сходила с нами на кладбище. А, когда назад шли, сказала, что собирается продать заезжую. Старая она стала. Болеет часто, а сынок к себе в деревню зовет. Там у него справное хозяйство. Мы с Манечкой переглянулись, а вечером прикинули, что это бы самое подходящее для нас было: и жилье и работа. Какой-никакой доход. Огород тоже при доме имелся. Хозяйка очень обрадовалась, когда мы сказали, что могли бы купить дом: «В хорошие руки хозяйство передам». Ведь у нее и курочки были и два поросенка и собачка с кошечкой. Все у нас ладно получилось. Совершили мы купчую и стали хозяйством своим управлять . Манечка моя на выдумки горазда была – придумала, как комнаты украсить. Купили мы на базаре картинок разных и повесили их на стенах. И еще, в теплое время она букетики ставила в комнатках. Жильцы были довольны. Прибавилось у нас приезжих. Стали солидные люди останавливаться. В город этот приезжало много народу. Все покупать ехали то, что на заводе рабочие делали. Из столицы приезжали за ружьями и саблями. Они так изукрашены были, глаз не отвести. Однажды жилец наш из Москвы показал покупку свою – саблю. Мы с доченькой налюбоваться не могли. А на ножнах у нее буквы И и Л. Манечка и спросила, что эти буквы означают. «Это значит, что эти ножны делал Иван Лапин». Меня как подкосило. Зарыдала я. А дочка сказала, что мы мать и сестра этого мастера. Он, когда все узнал про Ванечку, сильно жалел о нем. И сказал: «Загубили такого художника!» Ну, ладно, живем мы дальше. Заметила я, что к нам часто стал наведываться человек один. Такой обходительный, веселый. Звали его Сергей Валерьянович Изотов. Так он записывался, когда останавливался у нас. Рассказал он нам, что деревню имеет неподалеку. Дом там большой, сад. Хвалился он своим большим хозяйством. Я примечать стала, что поглядывает он на Манечку мою и старается застать ее одну. А она все краснеет, когда его видит. Надо сказать, доченька моя цвела как маков цвет. Многие парни на нее заглядывались. Я стала ее сторожить, никуда одну не отпускала. А барин этот приехал один раз разряженный, с подарками. Манечке браслет золотой подарил, а мне чепчик кружевной. Будете, говорит, Евдокия Филиповна, на усадьбе моей управительницей. И просит Манечкиной руки. Не могу, говорит, без нее жить. Сговорились мы на Покрова свадьбу сыграть. Стали готовится. А жених почти каждый день приезжал и гулять нас водил. Мы как барыни стали. Однажды приболела я. А он очень огорчился. Я, говорит, в усадьбу свою хотел вас пригласить. Придется в следующий раз. А пока попросил позволить погулять с Манечкой по городу. Я и согласилась. Если б я знала, как эта прогулка кончится! К вечеру они не вернулись. Я не знаю, чего и делать. Побежала по улицам, спрашиваю людей, не видали ли дочку мою с женихом. Добежала до ресторации. Водил нас туда этот господин, да только мне не понравилось там. Да, куда уж мне, крестьянке, с господами гулять. А там лакей один и сказал, что был этот господин Изотов с Манечкой у них. Шампанское заказывал и цветы ей преподнес. А потом усадил в коляску, и они уехали, а куда, он не приметил. Темно уже было. Я домой побежала, - нет там Манечки. Поняла я все. Увез барин доченьку в усадьбу свою без спроса. Ночь не спала, все ждала. Наутро в полицию пошла. Так жильцы мои посоветовали. Стали разбираться там. Правда, сначала успокаивали, что вернется дочка моя женой венчанной. Стала ждать. Так мне тревожно было. Не может ведь Манечка так с матерью поступить. Еще я боялась, что вдруг коляска опрокинулась, и побились они. Бывает же так. На второй день снова в полицию наведалась, а они как громом меня поразили. Нет, говорят, в губернии нашей помещика с такой фамилией. И деревни Изотовка нет. Проходимец он. С такими приметами в соседней губернии ищут вора, который банк ограбил. Я тут и упала без чувств. Кое- как привели меня домой. Соседка за мной ухаживала. Я так тяжко болела. В бреду все Манечку звала. Месяц прошел, о ней никаких вестей. Видно, увез ее злодей куда-то далеко. Что делать оставалась. Надежда была все-таки, что появится моя доченька. Не может она мать бросить. Вора этого поймают, и она вернется. А вернулась она через полгода. Исхудавшая, больная. Все так и было, как я подумала. Арестовали его в Москве. И Манечку с квартиры выгнали. Пожалела ее хозяйка, взяла к себе в работницы. А как накопила она денег, так и приехала домой. И так она боялась, что ее осудят, да соседи добрые, понимающие были. Успокоилась она немного, но часто заставала я ее в слезах. И надумали мы уехать из Златоуста в какую-нибудь деревушку, где нас не знают. Посоветовали нам соседи на север поехать. Есть там город небольшой. Завод есть. Сначала надо доехать до Екатеринбурга. Сели мы на поезд и доехали большого города. Остановились. Походили. Красивый город, да только дочка сказала, что слишком большой. «Поехали, маменька, до Верхнего Тагила». Городок небольшой, церковь нарядная. Поспрашивали в полиции, так нам подсказали, кто тут домик продает. Нашлись такие продавцы. Домик крепкий на берегу реки, огород есть. Что нам еще надо? Купили и не пожалели. Устроились. Поблизости тут горы, лес есть. Мы туда стали ходить по ягоды. И надумала я пироги печь с ягодами и грибами. К обеду идем на завод. Там рабочие хорошо раскупают. Год прожили. Стала я замечать, что доченька задумываться стала, однажды услышала, что плачет она ночью. Конечно, любая мать встревожится. Выспросила я ее. Оказывается парень один рабочий стал с дочкой вежливо так разговаривать. Ходил он на работу мимо нас. Нравился он мне. Яков его звали. А однажды пришел принаряженный и казал, что хочет жениться на Манечке. Мы обе растерялись. Дочка даже убежала в огород. Я сказала, что стесняется она и подумать хочет. Что было делать? Я дочкой разговаривать начала. Да что скажешь? Она ни в какую. В сердцах сказала мне, что позора своего не выдержит. Лучше утопиться. Отказали мы ему. А Яков ответил, что ждать будет. Очень уж он ее любил. Пошли мы однажды по ягоду. И не заметила я, как Манечка пропала. Давай кричать, не отзывается. Я и туда и сюда, нет девки. Я вернулась домой и людей позвала. Обнадежили меня, что найду ее, у них такое бывало. А я чуяла, что неладно. Яков тоже пошел искать, больше всех в горах оставался. Да напрасно все. Едва я ночь пережила. Утром рано пошла одна искать, в мыслях у меня было, что дочка боится показаться людям, а ко мне выйдет. А вечером опять народ обещался помочь. Иду, зову дочку и зашла в незнакомое дикое место. А тут дождь хлынул. Я в камнях пещеру заприметила, вот и спряталась туда. Сижу, пережидаю. Слышу, в глубине шевелится кто-то. Я так и вскинулась: «Манечка!» - слышу - рыдает моя доченька. Слава Богу! Но она ни в какую не хотела выходить. Призналась мне, что любит Якова без памяти. Но позорится не хочет. Лучше утопиться. Да что же такое! Чем моя Манечка Богу не угодила? Осталась я с ней. Вечером люди мимо проходили и в пещеру заглядывали. А мы пролезли дальше в узкий лаз, никто и не заметил. Ночевали мы там. Люди еще нас искали, мы молчали. Вторую ночь ночуем. Я выползла, набрала ягоды. Улеглись мы снова. И слышу я посреди ночи, вроде кто-то бегает возле нас. Тут луна осветила пещеру и я увидела, что бегают по полу маленькие человечки. Конечно, подумала я, что умом тронулась. А тут один совсем близко подошел и заговорил. Это Аркадий Устинович был. Я дочку разбудила, и рассказал он нам, что живут они в этой пещере в гранитных камнях. А были они все обыкновенными людьми, только очень им не повезло в этой жизни. Превратились они в маленьких человечков. Как это случилось, объяснить он пока не может. А только живут они в согласии. И позвал он нас к себе. Думаю, возвращаться в город незачем. Мы с Манечкой как в полусне были, согласились. А куда нам было деваться? Ну и согласились, хотя думали, что все это нам привиделось.Не знаю, что с нами сделали, только проснулись мы маленькими. Вот и вся наша история. Мы не жалеем об этом.- Человечки одобрительно заговарили. - Спасибо вам большое, Евдокия Филиповна. – сказал Максим. – Вы очень интересно рассказывали. - Вы уж и скажете! Не мастерица я рассказывать-то. Училась в нашей деревенской школе. Правда, читать любила. - Вот оно! - показал пальцем куда-то в пространство Аркадий Устинович. - Чтение – вот лучшее учение! Максим, а скажите, какое главное изобретение человечества? - Ну, много чего…- задумался мальчик. – Колесо, например. А, понял! Конечно же, книга! - Правильно. Когда не было еще бумаги, а великая литература была, тексты заучивали наизусть. Так дошел до нас Гомер. А насчет колеса ты прав. В технике это, конечно, оно. Ну-с, кого мы будем сейчас слушать? - А пусть Юлечка расскажет, - подала голос Евдокия Филиповна. - Значит, вы ей эстафету передаете? Милая Юлдуз, что вы на это скажете? - Молодая женщина в черной шали и шароварах сказала тихо: «Я расскажу». - А мы поможем, если будут затруднения. По-русски Юлдуз говорит очень хорошо. Вы поймете, почему. А родом она из Ташкента из знатного рода. Имя ее обозначает Звезда. Садитесь поближе, Юлдуз. Думаю, Максим, вы вы несказанно удивитесь, услышав ее рассказ
25. ЮЛДУЗ – ВОСТОЧНАЯ ЗВЕЗДА
- Да, я родилась в Бухаре, – начала Юлдуз тихим, очень приятным голосом. Семья наша очень древняя и знатная. У меня было три брата от старшей жены отца. Я единственная дочь. Моя мать была русской. До десяти лет я часто бывала с матерью. Она и научила меня разговаривать и читать по-русски. Отец поощрял это. Мать никогда не рассказывала мне, как стала второй женой отца, он тоже молчал. Я поняла, что это тайна, которую я никогда не узнаю. Третья жена отца пожила совсем немного, умерла она от сердечной болезни. Я спросила мать: «Сердечная болезнь это любовь?» Она очень удивилась и ответила: «Бывает и так». Однажды моя мама исчезла. Мне не говорили, куда она девалась. На расспросы отвечали молчанием. Отец все-таки однажды сказал мне, что мать ушла к русскому Богу. Он взял четвертую жену из богатого дома Бухары. Была она очень красивой. От нее он детей не дождался. Она очень переживала из-за этого. Меня любила как дочь и старалась залучить меня в свои покои. Звали ее Алия, и была она очень образованной. Отец поощрял ее привязанность ко мне, потому что Алия могла многому научить меня. Она хорошо говорила по-русски и сказала мне, что ее мать тоже была русской. Она постоянно хвалила меня за усердие в учении. Еще она начала учит меня английскому языку. Отец гордился мной. Он был одним из советников нашего эмира и помогал ему в переговорах с англичанами и русскими. Россия и Англия соперничали друг с другом из-за Средней Азии. Бухарский эмир склонялся к союзу с русскими, наверно потому, что Россия не старалась поработить местное население, как сделали это англичане с индийцами.
Максим слушал эту тихую восточную женщину, так скромно одетую, с удивлением. О восточных женщинах того времени он знал только из книги о ходже Насреддине, которую очень любила бабушка. - Русские часто бывали у нас при дворе эмира. Иногда я сопровождала отца во дворец эмира, когда он брал с собой Алию. Лица у нас, конечно, были закрыты. Мы должны были уловить по выражению лиц русских или английских гостей их истинные намерения. Иногда Алия помогала переводчику. Мне больше нравились русские. Они не были искусными в политических играх, но речи их казались искренними и прямыми. Алие, напротив, больше нравились англичане. Она рассказывала мне, что Англия владеет половиной мира, и она очень сильная морская держава. Мне было непонятно, почему она на стороне высокомерных британцев. Однажды нас с Алией попросили покинуть зал, где шли переговоры с русскими. Мы вышли на террасу, где было прохладно и дул ветер с гор. Алия сказала мне, что ей надо уйти на несколько минут. Я осталась одна, открыла лицо свежему ветру и любовалась эмирским садом и фонтанами. Услышав шаги, я обернулась, думая, что это вернулась Алия. Но это был молодой офицер, которого я еще раньше заметила. Это был адъютант русского генерала. Я видела его несколько раз. Меня с первой встречи поразили его яркие голубые глаза с густыми черными ресницами такие внимательные и добрые. Волосы светлые и кудрявые. Он выглядел как бог, такая необычная внешность. Мне показалось, что при каждой встрече он пытается разглядеть мое лицо за чадрой. Это сейчас я так смело говорю об этом человеке. А тогда посмотреть мужчине в глаза, а тем более показать свое лицо было неслыханным проступком. Мы молчали оба - я от стыда и в то же время радости, потому что смотрел он на меня с восхищением. Потом произнес: «Я всегда думал, что вы прекрасны», - и смутился. Я спохватилась и быстро опустила чадру. И вовремя, потому что через несколько мгновений показалась Алия. Я шепнула: «Уходите скорее». Он откланялся и ушел. По пути поклонился и Алие. Она с подозрением на меня взглянула: «Что ему надо было от тебя?» Я ответила, что офицер не ожидал здесь кого-нибудь встретить. Видимо, вышел подышать, как и мы. «А ты его прогнала», - улыбнулась она. Я только и сказала: «Как они на нас не похожи». Потом я заметила, что в нашем саду, где я прогуливалась со служанкой, красивая белая астра была перевязана тоненькой красной ленточкой. Я сразу поняла, что это значит. Вы ведь, наверно, знаете, Максим, что «астра», как и мое имя, обозначает «звезда»? Но как он проник в наш сад? Скорее всего, уговорил садовника, доброго старичка. Хорошо, что другие этого не замечали. Даже Алия. Офицера звали Александр.
Переговоры с эмиром закончились предварительными договоренностями, но не было полной уверенности в соблюдении их эмиром. Я уже поняла, что генерал не слишком искусный дипломат. Однажды Алия пришла в мою комнату и сказала, что вечером у нас будут гости. Это генерал со своей свитой. Она так странно на меня посмотрела, что я заволновалась. А вечером отец приказал надеть самое лучшее платье и самые дорогие драгоценности. Я не буду рассказывать, как прошел прием. Главное, в конце вечера отец объявил, что я отправлюсь с генералом в Россию как почетная гостья. Но я, конечно, поняла, что буду заложницей. Русские должны быть уверены, что эмир не нарушит договоренностей и не войдет в сговор с англичанами. Но почему я, а не один из моих братьев? Я осмелилась спросить об этом у отца. «Потому что ты для меня самое дорогое, что есть на свете. А воины мне здесь нужны». Последние слова испугали меня. Я поняла, что война все-таки может вспыхнуть. Перед сном ко мне пришла Алия и стала говорить, какая мне оказана честь. Я буду гостьей самого императора, увижу его великолепные дворцы и женщин с открытыми лицами в европейских нарядах и побываю на балах. Я не вполне понимала, о чем она говорит. Меня испугали эти слова, и я заплакала. Алия стала меня утешать, советовала не показывать русским моего волнения и вести себя гордо, как принцесса. Чадру я буду носить более прозрачную, чтобы не выглядеть дикаркой. «Ведь ты очень образованная, моя дорогая Юлдуз, и очень хорошо говоришь по-русски. С тобой будут наши люди и твоя любимая служанка. И постарайся, Юлдуз, внимательно слушать разговоры русских о Бухаре. Это очень важно, для твоего отца. То, что услышишь, передавай Саиду. Это обязательно». И тут я поняла, что отец посылает меня в незнакомую страну не только как заложницу, но и шпионку. Алия, поняв по моему лицу, о чем я думаю, сказала строгим голосом: «Это нужно для твоей родины». Я очень отличалась от женщин моей страны. Они были неграмотны, полностью подчинены отцам, братьям и мужьям. Отец, как мне казалось, любил меня, но сейчас я поняла, что он использует дочь для своих политических и корыстных целей. Это было горько осознавать.
Мы отправились в далекий путь в начале лета 1864 года. Караван наш был большой. С нами ехал сам генерал с большим отрядом. Я с облегчением увидела рядом с ним его адъютанта Александра. Теперь мне было не страшно. Пока мы ехали по нашей местности, русские всадники сопровождали нас с особенным усердием. Все они вздохнули с облегчением, когда показались русские поселения. Генерал был неизменно любезен. Но я всегда искала взглядом Александра. Лицо его всегда выглядело непроницаемым, он старался не смотреть в мою сторону. И хотя нами не было произнесено ни слова, я чувствовала его поддержку и сочувствие. Однажды, когда мы вышли из кареты размять ноги, я уронила платок. Александр, который был неподалеку, галантно поднял его, опередив служанку и, я почувствовала, как он сжал мою руку и увидела его горящий взгляд. Как хорошо, что мое лицо было было закрыто, иначе все бы увидели, как оно вспыхнуло. Больше мне не надо было никаких доказательств. Александр любит меня. Тогда мне этого было достаточно. Мы еще долго будем находиться рядом. Чем дальше мы ехали, тем больше встречалось русских селений. Они совсем не походили на наши. И очень удивляло, что русские женщины были с открытыми лицами. Когда мы останавливались, караван окружала толпа любопытных. Люди говорили, что в карете везут заморскую принцессу, и все хотели на меня посмотреть. Я спросила генерала, почему заморскую. Он ответил, что в русских сказках все принцессы заморские. Мы постепенно приближались к каким-то горам. Генерал сказал, сто это Урал, очень богатый край. Я совсем не знала географии. Никто из моего окружения не учил меня этой науке. Меня нравилось, как относился ко мне генерал. Он называл меня дочкой, рассказывал о своих двух дочерях, какие они, чем занимаются. С восторгом говорил, как они поют дуэтом и играют на фортепиано. «Кстати, Александр Васильевич, - обратился он к офицеру. - А не сыграете ли вы нам на фортепиано»? Я не сказала, что мы в это время уже въехали большой город Екатеринбург и остановились в доме у губернатора. И сейчас мы находились в гостиной. Александр сказал: «Охотно», - тут началось волшебство. Я услышала прекрасные звуки. Это походило на трели сказочных птиц. Когда звуки умолкли, я рада была, что никто не видит моих слез. А генерал спросил: - Вы ведь знаете романс «Средь шумного бала»? Спойте нам, пожалуйста. Невозможно описать, что я почувствовала, когда услышала его пение. Я поняла, что слова обращены ко мне. Генерал сказал, что написали этот шедевр два великих человека. Один из них – поэт погиб, защищая честь жены. Мне не верилось в это. Он обратился к адъютанту. Александр ответил, что это правда. Мужчины у них дерутся на дуэлях за честь женщин и свою. У него есть родственник, который был другом того поэта. Я уже знала, что фамилия адъютанта Давыдов. «А как зовут того поэта?», спросила я. «Александр Пушкин», - ответил генерал. Этот вечер я считаю лучшим в моей жизни. Если есть рай, то он был тогда именно в этой комнате.
Максим был просто зачарован рассказом. Белочка соскочила с его колен и устроилась возле Юлдуз. - Вот, вить, тварь малая, а понимает, - умилилась Евдокия Филипповна.
- Дальше все пошло как в ужасном сне, - продолжила Юлдуз. – Назавтра прискакал из Петербурга офицер с письмом. Генералу приказано было срочно вернуться в Ташкент. Как я узнала позже, англичане предприняли неожиданные действия и склоняют Бухарского правителя на свою сторону, всячески запугивая его российским порабощением. Меня дальше повезет этот офицер. Через день сюда прибудет новая охрана. Это был страшный удар. Служанка моя пыталась утешить меня, но напрасно. Я понимала, что все кончено. Но глубокой ночью раздался тихий стук в дверь. Служанка моя подошла и спросила, кто там. Голос Александра ответил: «Открой, Зухра, это очень срочно». Я велела ей открыть и охранять комнату за дверью. А для гарантии сняла и отдала ей перстень. Александр стремительно вошел. «У нас очень мало времени, милая Юлдуз. Решайте: вы бежите со мной или едете дальше». Что я могла ответить? Вы, конечно, меня понимаете. Я просто сказала: «Я готова». Александр позвал служанку и предложил нам переодеться. Сам он был простой невоенной одежде. Значит, был во мне уверен. Зухре он сказал, что она должна заменить меня. Ведь моего лица никто не видел. «А можно мне взглянуть на тебя, Зухра, - попросил он. Она охотно открыла лицо . Служанка моя была привлекательной. «Слава Богу, сказал Александр. – Теперь ты будешь Юлдуз. Справишься?» - Какая же служанка не хочет быть на месте госпожи? «Если тебя начнут подозревать, или повезут обратно в Ташкент, беги. В Петербурге есть, куда скрыться». Я оставила Зухре почти все свои украшения, взяв только мелкие. Она была довольна. Разоблачения можно было не бояться. Мы с Александром покинули комнату и тихонько шли по коридору. Сердце мое колотилось, как у пойманной птички. Вдруг дверь одной из комнат открылась. На пороге стоял генерал со свечой в руке. Мы застыли. Александр крепко сжал мою руку. «Не бойся, - шепнул он. – Не задерживайте нас, ваше превосходительство», - тихо, но решительно произнес он. - Зайдите ко мне, - спокойно сказал генерал. - Я благословлю вас. Я не какой-нибудь изверг. – Мы вошли. Он обнял Александра, а меня попросил открыть лицо. «Полюбуюсь на тебя, доченька, хоть один раз», – я подняла чадру. «Твоя красота, Юлдуз, достойна любого подвига, ты действительно Звезда. Он благословил нас иконой. – Только за воротами придется снять чадру. Иначе, привлечешь подозрения. Советую вам скрыться под видом небогатой семьи где-нибудь в деревеньке на севере. – Он вынул из ящичка, стоящего на столе, сверток и подал Александру. «Это вам на первое время. И не обижай меня отказом. И главное: вот мой приказ о твоей отставке, Александр. В Петербург я вчера его отослал. Все. Вам пора. Я принял меры, чтобы вас никто не задержал. Отойдете подальше, наймите ямщика до Невьянска. Оглядитесь. Может быть, поселитесь там». Мы выбрались из дома. Сторож у ворот крепко спал. Это, наверно, и были «меры» генерала. Мы не торопились идти, чтобы не привлекать внимания. Александр все время поглядывал на меня. Я очень стеснялась. В одном месте, где росли деревья и кустарник, стояла скамья. Мы присели на нее отдохнуть. А я решила заплести косу. Александр мне помог. «Теперь ты совсем как русская», – сказал он. У меня был с собой платок, и я повязала его как русские женщины. Я заметила, что платки с моей родины довольно часто встречаются в России. Наверно наши купцы стараются. Мы сделали, как советовал генерал, и доехали в тот же день до Невьянска. Городок нам понравился. Пока мы остановились у одной старушки. Она была приветливая и гостеприимная, но как-то подозрительно на нас посматривала. Александр понял, в чем дело и спросил у меня, нет ли среди моих драгоценностей простого колечка. Такое нашлось, он надел мне его на левую руку. Так носят замужние женщины. Старушка во время обеда увидела колечко и улыбнулась: «Ну, вот и правильно, а думала, что вы невенчанные». Александр сказал, что на дорогу Юлия кольцо сняла, боялась, что ограбят. А его кольцо жмет палец, и он его не носит. Город нам очень понравился. Поразили меня белокаменный собор и Наклонная башня, на которую из других мест ездят посмотреть. Стоят они на берегу большого пруда и красиво отражаются в воде. Я вспомнила, что у отца видела миниатюру мавзолея Тадж-Махал, это в Индии. Он так же красиво отражался в бассейне. Александр сказал, что в мире есть две наклонные башни. Вторая в Италии. Город был приветливый и теплый, и мы решили там остаться. Александр нашел дом, который продавался. Он стоял на берегу пруда, вокруг был огород, по краям которого росли и деревья и кусты черемухи. Были там сараи и конюшня. После довольно долгих торгов нам его продали. Это хозяйка наша посоветовала поторговаться, иначе, продавец будет думать, что у нас денег «куры не клюют». Мы посмеялись, но хозяин дома значительно убавил цену. Вскоре мы купили лошадь и простую коляску. Оказывается. Александр умел ухаживать за лошадьми и запрягать их. «У нас в имении есть неплохая конюшня, и я все детство провел там»,- объяснил он. Однажды он запряг лошадь и, загадочно улыбаясь, сказал, что нам обоим надо съездить в одну деревеньку по важному делу. Мы выехали рано утром. До сих пор помню, как было хорошо вокруг, небо было ярко-синее, и громко пели птицы. Сердце мое часто билось в предчувствии чего-то чудесного. В деревне мы подъехали к церкви и вошли туда. Там, в этом маленьком деревянном храме, было удивительно светло и уютно. Нас ждал священник. Я все поняла. Александр хотел, чтобы я стала его законной женой. Но сначала было крещение. Какие-то люди нам помогали. После этого обряда мне так легко стало на душе. Я была как во сне. Потом был еще один обряд – венчание. Мы с Александром надели друг другу кольца. Он купил их втайне от меня. Когда священник торжественно провозгласил нас мужем и женой, я заплакала счастливыми слезами. Около церкви собрались крестьяне, которые принялись поздравлять нас. Девушки бросали нам под ноги цветы. Я услышала, как несколько человек сказали: «Какая красивая невеста!» Когда мы вернулись домой, нас ждал праздничный обед. Помогать мне по хозяйству приходила тихая женщина-вдова. Она и приготовила нам стол. Мой муж сказал, что еще должно быть свадебное путешествие, но это мы пока ненадолго отложим и обязательно съездим к его родителям. А пока я занялась домашним хозяйством. Я ведь ничего не умела делать и охотно училась у нашей работницы всем женским делам. Александр между тем думал, как вложить наши деньги в выгодное дело. Предложений было много. Но Александра заинтересовали железные дороги. Он сказал, что за ними будущее могущество и процветание России. Начались поездки в Нижний Тагил, где железная дорога была построена еще в начале века. Александр был очень увлечен этой идеей, а я радовалась за него. Он познакомился с деловыми людьми и вступил в компанию по строительству железных дорог. Подготовка к этому великому делу заняла более десяти лет. Привлечены были лучшие инженеры и строители. Уральские заводчики вкладывали огромные деньги. Мы не могли много вложить, но Александра назначили руководить работами. Ему помогал военный опыт. Вы, Максим, наверно удивляетесь, что я, восточная избалованная женщина, вникала в такие подробности. Но мне все было интересно. Муж даже стал иногда советоваться со мной, и я этим гордилась. Мы все-таки выбрали время и поехали к его родителям. Они жили в Самарской губернии в своей деревне на берегу Волги. Часть пути мы проехали по этой великой реке с очень красивыми берегами. Встретили нас на пристани очень трогательно. Александр в письмах написал обо мне, не раскрывая моего происхождения. Я услышала множество похвал, особенно, когда подарила свекрови вышитый мною платок, а свекру кисет с бисерной вышивкой. Я не рассказала вам, что дома меня научили, как и всякую восточную девушку, вышивать разными способами. Мы приехали на две недели. И они прошли великолепно. Я просто купалась во внимании и заботе моих новых родителей. Матушка Аглая Петровна ненавязчиво учила меня вести дом и делилась всякими семейными секретами. Отец Сергей Ильич посоветовала мне быть построже с сыном. Он такой увлекающийся. В конце второй недели, когда матушка учила меня солить огурцы, у меня внезапно закружилась голова, и я чуть не упала. Я, видимо, сильно побледнела, поэтому она встревожилась, усадила меня на стул и пристально на меня посмотрела. Потом улыбнулась радостно. «Я знаю, что с тобой, милая моя Юленька! Ты ждешь нашего внучонка». У меня забилось сердце. Какое счастье! Надо немедленно сказать об этом мужу. Но Аглая Петровна остановила меня. - Подожди, милая Юленька, не торопись. Надо последить за собой. Скажешь, когда будешь уверена. - Я согласилась. Через несколько дней мы уехали. Я решила поделиться с мужем своей радостью дома.
- Можно, я вас прерву вас, дорогая Юлдуз? – сказал Аркадий Устинович. - Конечно, пожалуйста, уважаемый староста. - Максим, вам может показаться странным такой откровенный рассказ женщины. Но для нее это очень важно. Это ее жизнь. Ведь рождение ребенка – главная миссия женщины на Земле. Тебя твоя мама ожидала с таким же трепетом. И ты когда-нибудь окажешься в роли отца. Надеюсь, ты ее блестяще исполнишь. – Максим покраснел. Конечно, его немного смущал подробный рассказ этой необыкновенной женщины, и он даже подумал разок, что это было бы интересно девчонкам. Он уже собирался вежливо ответить, что ему это нравится. Но тут его взгляд наткнулся на глаза Изабеллы. Они смотрели с укором. И Максим сказал: «Вы правы, Аркадий Устинович, с нашими мальчишками не разговаривают об этом. Я просто смутился, Юлдуз, простите меня, пожалуйста». – Она ласково посмотрела на смущенного парня. - Вы Максим станете настоящим мужчиной, я уверена, - все одобрительно загудели, а Изабелла улыбнулась. - Вот и славно. Продолжайте, Юлдуз. -
Наконец я объявила о будущем наследнике. Муж мой так растерялся, что не знал, как себя вести и заметался по комнате. Я не узнавала решительного мужчину. Наконец он понял, что станет отцом и бросился ко мне: «Юленька, как я счастлив! Ты так меня обрадовала». - Все они сходят с ума, когда узнают об этом, - подала голос Евдокия Филипповна. –
….Многое в нашей жизни изменилось. Муж мой много работал. Теперь у меня была постоянная прислуга, которая поселилась в нашем доме. Это, чтобы я была под присмотром. В положенное время родился у нас сын. К нам приехали родители Александра. Они одобрили наше жилье, но посоветовали подумать о другом жилище. «Сергею Александровичу нужен простор и место для игр. Матушка мне очень помогла. Но им надо было уезжать, нельзя надолго оставлять хозяйство, тем более, что они начали копить капитал для внука. Сергей Ильич открыл в надежном банке счет на имя внука. Время шло. Сын наш рос здоровым и бодрым ребенком. В пять лет мы наняли ему гувернера, который говорил на двух языках. На лето Александр увозил нас с сыном на Волгу к родителям к великой их радости. Когда Сергею исполнилось восемь лет, мы переехали в Самару, и он поступил в гимназию. Александр к этому времени был уже солидным акционером крупной железнодорожной компании. В 1878 году была открыта железная дорога от Екатеринбурга до Нижнего Тагила. Она очень была нужна уральским заводам. Сыну тогда исполнилось одиннадцать лет. Мы решили съездить вместе с ним за границу. Поездка эта стала очень ярким событием в нашей жизни. Мы начали с Германии. Конечно, посмотрели знаменитые музеи Дрездена. У мужа были дела в этой стране. Ведь Россия закупала в Германии вагоны и паровозы. Но российские инженеры думали о своих машинах. Франция очаровала нас. Оживленные, веселые парижане просто покорили галантностью. Но в Италии нам понравилось более всего. Мы пробыли там долго. Александр интересовался тоннелями, построенными искусными итальянскими мастерами. Он много ездил по дорогам, встречался с инженерами и сказал, что учиться строить тоннели надо у итальянцев. Он думает, что их позовут в Россию, когда это понадобится.
- И он оказался прав! - подал голос Аркадий Устинович. Сотни итальянцев приехали в далекую Сибирь строить тоннели на Кругобайкальской железной дороге. - А я слышал от друзей отца, - сказал Максим, что по ним ездят до сих пор. Правда, только туристы.
- Когда мы вернулись в Россию, Я занялась устройством нового дома, который мы купили в Самаре. Муж часто уезжал, он был очень увлечен работой. – Тут Юлдуз остановилась.
Максим заметил на ее лице страдальческое выражение, ему стало тревожно на сердце. Вот оно. Видимо, в жизни этой удивительной женщины случилось что-то очень страшное. Иначе, как же она оказалась среди жителей гранитных скал? Все слушатели притихли.
Женщина посмотрела вокруг и продолжала: - Осталось рассказать немного. Муж мой погиб от несчастного случая. Не буду рассказывать о подробностях. Вместе с ним погибли еще два человека, оба – железнодорожные рабочие. Я помчалась в Невьянск, где это произошло. Сережа так просился со мной, что я не могла ему отказать. Похоронили Александра на невьянском кладбище. Была огромная толпа народа. Здесь его очень любили. Сережа мой стоял с застывшим бледным лицом. Плакать он не мог, как ни уговаривали его сердобольные женщины. Мы остались в Невьянске на «девять дней». Находились мы в нашем маленьком доме, где всегда останавливался муж во время поездок. Как говорят в России: «Пришла беда, открывай ворота». На седьмой день сыночек мой заболел. Он был без памяти, горячий и бредил. Ему казалось, что они с отцом запускают змея. Доктора ничем не смогли помочь. Рядом с мужем появилась небольшая могила. «Теперь они всегда будут вместе», - подумала я и решила не уезжать из Невьянска, где мы были так счастливы. Родителей Александра тоже уже не было на свете. В Самару я не вернулась, но распорядилась, чтобы дом наш отдали под приют для мальчиков-сирот. А в имении, которое досталось нам с мужем, устроили школу для сельских детей с проживанием. Я попросила губернатора, чтобы он за этим проследил. Человечки стали одобрительно кивать и оживленно заговорили. Максим еще раньше понял, что Юлдуз человечки очень любят, особенно дети. Как выяснилось позже, она у них вроде учительницы. - На пещеру человечков я набрела, когда подолгу гуляла в горах. Я ничего и никого не боялась. Если и встречался мне лихой человек, я смотрела на него спокойно, и он отводил взгляд. Однажды в летнюю ночь я осталась в пещере и встретилась с гранитными обитателями. Они позвали меня к себе. Вот и вся моя история.
- Мы все вам очень благодарны, дорогая Юлдуз, - сказал с чувством староста. Сегодня вы кое-что новое нам рассказали. «Да-да»,- подтвердили слушатели. «Тебя просто заслушаться можно, - похвалила Евдокия Филипповна.
- У нас еще есть время послушать нашу Дашеньку, - обратился Аркадий Устинович к белокурой молоденькой девушке. Максим обратил внимание, что она всегда сидела, молча, и в сторонке. Но слушала все рассказы внимательно. «Ты не стесняйся, душенька наша, сказал староста. - А я буду тебе подсказывать. Скажи, откуда ты, кто твои родители, братья, сестры?
26. ДАШЕНЬКА
- Семья наша большая, - робко начала девушка. – А жили мы в деревне Пичевка, это возле Пензы. Детей у нас было шесть. Я третья после двух сыновей. А младше меня две сестры и братец. Сколько себя помню, всегда мы были в нужде. Работал наш батюшка у хозяина. Хозяин этот давно когда-то землю у барина купил, а мужиков нанял на ней работать. Работали от зари до зари, а все равно жили впроголодь. Когда старшие подросли, стало легче. Нас, дочек мать с ранних лет учила рукоделью, вышивали мы. У нас в деревне все бабы этим занимались с давних пор. Бабушка сказывала, что вышивки эти барин увозил в город и там дорого продавал. Говорили, что и в Москву вышивки эти попадали. Барин бабам нашим не платил, а только нитками снабжал. Иногда некоторые вышивальщицы получали подарки. А барин хвалился, что за границей эти вышивки шибко ценят. Моя бабушка однажды вышила нарядное платье для дочки губернаторской. Захотелось барышне за границей в этом платье показаться. Потом бабушку возили к самому губернатору и там очень хвалили. А барыни тамошние наряды заказали для себя вышить. Губернаторша подарила бабушке свою шубу и сапожки. Другие потом тоже отдарились, хотя и не так богато. А в нашей семье барынина шуба перешла к моей маменьке. Потом заказы на вышитые наряды перестали поступать. Говорили, что мода на них прошла. Мать рассказывала, когда барин наш уехал, новый хозяин прошел по избам. Посмотрел на наше рукоделье и сказал, что будет давать деньги на нитки и ткань. А больше мы ничего не получали. А, когда урожай собирать надо было, выходили и мы на поле.
- Прости меня, Дашенька, - сказал Аркадий Устинович. - Я поясню юноше, в какое время вы жили. Как вы поняли, Максим, они уже не были крепостными. Земли после Реформы они не получили, выкупить не смогли, поэтому работали на тех же полях, но у другого хозяина. Сложилась в деревне община из бедных крестьян, надо сказать не самая лучшая форма обработки земли. Те, кто сумел выкупить землю, конечно, работали на ней охотно. Дашенька родилась примерно в девяностых годах. Продолжай, милая.
- Это вы правильно сказали. Мы сильно бедствовали. И вот как-то приехал и Пензы один наш мужик и рассказал, что бедных крестьян будут перевозить в Сибирь и давать землю, столько, сколько сумеют обработать. На переезд дадут деньги, а повезут по железной дороге и разрешат даже скотину с собой брать. Говорил он, что даже коня могут дать. Какие тут разговоры поднялись! Не верили этой молве, да потом точно узнали, что это правда. Об этом нам, младшим, мать рассказала, когда подросли мы. Стали некоторые семьи собираться и уезжать. Отец наш пока побаивался. Он попросил некоторых мужиков сообщить, как они устроились. Наконец, в девятом году пришло письмо в нашу деревню. Писал наш сосед, что устроились они хорошо, что земли дали вдоволь – скотину, как обещали, перевезли. И тут только наш отец засобирался. А мы и рады были. Братья мои старшие подбодряют отца: справимся, мол. А пока собирались, случилось у нас несчастье. Помер младший наш братец. Он слабый был, все время болел. Я слышала, как мать отцу говорила, что это к лучшему. Не выдержал бы он дороги. Ехали мы долго. Конечно, измучились. Зато сколько разных краев и людей повидали. И привезли нас в Иркутскую губернию. Смотрим – такой простор и деревень совсем мало. Высадились мы на станции Залари. Это отсюда письмо в деревню нашу пришло. Там нам сказали, что земли около железной дороги все уже заняты, и надо ехать вглубь. Мы нашли подводу, привязали к ней нашу коровушку и отправились. Ехали долго. Буренка-то наша тихо шла. Но мы радовались, что вокруг такая благодать – и лес, по-здешнему тайга, и луга, и вдали горы виднеются. В селе Тагна нас хорошо встретили, один мужик устроил пока в своей зимовьюшке. Так называли маленькую избушку рядом с домом. Двор у нашего хозяина был большой. Там и сараи и баня и теплые стайки для скотины. «Богатый, видать, у нас хозяин, если так живут». А он услыхал, засмеялся и сказал, что здесь все так живут, если, конечно, лениться не будут. Отец сказал, что этого у нас не водится. «Значит, справитесь, - сказал хозяин. – Вон у вас сколько работников». Мы справились. Семья наша получила свою собственную землю – бесплатно. На ссуду, выданную нам, помаленьку построили большой дом, обзавелись хозяйством, купили коня у местного конезаводчика Петра Сухарева. Коня он продал в рассрочку. Коровушка наша принесла теленочка. Мы жили и радовались. Зимой с матерью и сестрами занимались своим вышиваньем. Однажды один деревенский мужик поехал в губернский город Иркутск, а мы его попросили пристроить куда-нибудь наши вышивки. Там было полотенца, платки и кошельки. Так он все там продал за хорошую цену. Особенно хорошо пошли кошельки. Он сказал, что и в следующий раз возьмет наши вышивки. Иногда мы сами ездили с попутными подводами или на санях на станцию Залари и продавали там проезжим пассажирам. Летом возили на продажу ягоды и грибы. Мне сравнялось шестнадцать лет, сестрам Татьяне и Наталье, которые были у нас двойняшками, по двенадцать. Однажды летом я и сестры поехали с соседом на станцию продавать ягод, да еще мать напекла пирожков. Товар наш быстро разобрали, и мы стали ждать нашего соседа. По перрону шли в это время молодые парни, которые работали на станции. Один из них остановился и спросил у меня, не осталось ли у нас пирожков. Я сказала, что все продали. «Жалко, сказал он. – Но в следующий раз не забывай про меня, красавица. Мы вон там работаем, в депо». – Он показал рукой. Я покраснела, а сестры захихикали. Всю дорогу парень этот не выходил у меня из головы. Такой он был ладный, да улыбчивый. В следующий раз мы сначала зашли в депо. Там на рельсах стоял паровоз, и несколько человек что-то с ним делали. Мы не видели того парня. Имени не знаем. Один из рабочих заметил нас: «Вам кого надо, барышни? А мы не знаем, что и сказать. Имени-то не знаем. Тут еще один на нас оглянулся. «Это они, наверно, Василия ищут. Вася, к тебе тут пришли». А он, оказывается, внутри был. Спрыгнул он с паровоза, руки тряпкой вытирает. И весело так говорит: «Здравствуйте, девицы-красавицы. Как вас зовут-то?» Мы назвались. «Ну, давайте ваши пироги». Забрали рабочие у нас стряпню, едят и нахваливают. Василий проводил нас до подводы и выспросил, откуда мы, да кто такие. «Значит, вы по реформе приехали? Нравится здесь, в Сибири?» Я ответила, что никогда мы так хорошо не жили. «Ну, мне пора, жду вас в следующий раз. Приедете?» - Приедем! – сказали сестры, а я и рта не могла открыть, так застеснялась. Но в следующий раз поехал на станцию отец на нашем коне. Взял с собой только меня. Сестрички мои все, конечно, разболтали. Вот и отправила его мать посмотреть, что там за жених объявился. Василий в этот раз ждал на перроне. Увидел отца, подошел, уважительно поздоровался и спросил: - Это ваш батюшка? - Познакомились они. Василий повел отца в депо показать, как он работает. Я не пошла. Едва дождалась, когда они выйдут. По отцовскому лицу увидела, что он доволен. А Василий хорошо так улыбался. Отец сказал: «Ждем вас к себе, Василий Денисович в воскресенье». Я спохватилась: «Ой, а пироги-то!» - и протянула мешочек. Василий полез за деньгами. Отец остановил его: «Не надо. Так бери». По дороге он мне ничего не сказал. В воскресенье я была сама не своя. Все у меня валилось из рук. Чтобы родители этого не заметили, пошла во двор кур покормить. А сестры мои все на улицу выглядывали. Я не сказала, что братьев моих дома не было. Старший Семен в армии служил, хорошо – на фронт германский не попал. А второй Михаил в это время работал в лесу. Слышу, сестрички мои кричат: «Едут!» А я бросилась домой в свою комнатку и сижу, вздохнуть боюсь. Тут мать вошла, сказала, чтобы я принарядилась. «Сваты приехали. Ленту новую вплети». Выхожу я в горницу, а там Василий сидит, нарядный такой, А рядом двое: один пожилой, второй, наверно, друг жениха. Пожилой оказался его начальником, мастером. Дальше описывать не буду. Вряд ли я все запомнила. Как во сне была. Свадьбу сыграли осенью, как положено. И уехала я с мужем в Залари. Там он квартиру снимал. Зарабатывал Василий прилично и скоро должен был держать экзамен на мастера. Однажды задержался он. Пришел поздно и сказал, что было у них на станции собрание. Разговаривали, как дальше жить будут. «Царя в Питере скинули». Я испугалась. Как же без царя? А Василий засмеялся и сказал: «Был бы царь в голове. Теперь народ управлять будет». Вот с этого дня и начала наша жизнь разлаживаться. Нет, с мужем мы жили дружно. А в народе такой разброд пошел. Рассказывать я об этом не буду. А только раскололась наша семья. Семен ушел в армию адмирала Колчака, а Михаил записался в Красную Армию. Василий мой попал в большевицкий комитет и собирал отряд против колчаковцев. Отец наш боялся, как бы у нас землю не отобрали. Мы считались зажиточными. А к нам то белые наезжали, то красные, и все требовали продовольствие и лошадей. Парней в свои армии забирали. Я тогда ребеночка ждала, и Василий отвез меня в Тагну. Мама велела сестрам лица грязью мазать и платками почти до глаз завязываться. А я из дома не выходила. Один раз мы крепко испугались. Вошел к нам во двор офицер колчаковский, и мы просто онемели от страха. А он попросил накормить его. Мать собрала, что было. Очень ему щи понравились. Рассказал тот офицер, что он на самом деле студент, а к Колчаку пошел потому, что считает его великим человеком. «Только он может спасти Россию, если не помешают, не предадут его. А большевики загубят страну, вот увидите». Матушка насмелилась и спросила, не встречал ли он где солдата Семена Денисова. Помрачнел он сразу. «Так это ваш сын? А я ведь вас ищу, не думал, что это именно вы. Какой я дурак! - Так что с сыном? – спросил уже отец. - Был он у нас в разведке, да попал к красным, - он замолчал, собираясь с силами. – Пытали его сильно. Но не выдал он остальных. Погиб героем. – Мать покачнулась, и мы усадили ее. – А еще раньше он дал ваш адрес и попросил, если что случится, сообщить. Вот я и нашел вас. - Ушел тот офицер, а мы долго еще горевали, все думали, как же так – выходит, что Михаил и Василий служат убийцам нашего Семена.
- Правильно сказал Колчак! - вмешался в рассказ Артузов. Большевики только грабить были горазды, да невинных людей расстреливать. Эх, жаль, не было меня там. - Любая революция это страшное бедствие, - сказал Аркадий Устинович. – Многие страны через это прошли. Вот хотя бы Франция. Но сейчас там более-менее справедливая власть. А вот в Дании революции не было, и народ прекрасно живет при королевской власти. – Датчанин улыбнулся и закивал. – Но продолжайте, Дашенька. Знаю, тяжело будет рассказывать, но надо. Вам легче на душе будет. Мы о вас совсем немного знаем. А сочувствие – большое дело. - Закончилась эта война. Вернулись Михаил и Василий живые, только у брата моего нога покалеченная, инвалидом он стал. Мать они застали на смертной постели. Прошептала она: «Вот и увидала вас, сыночки», - и затихла. Похоронили ее. Но жить как-то надо. Теперь я за старшую хозяйку стала. Василий взялся помогать отцу. Весна была. Кое-как отсеялись остатками семян. Но в один день приехал за Василием из Заларей человек. Надо, дескать, налаживать там движение на железной дороге. Меня он оставил в селе, на сносях я была. Уехал мой Василий. А через неделю я родила девчоночку. Как куколка была моя Аннушка. Василий примчался на одну ночь. Очень он рад был, что доченька у него. Не было у него сестренки, только братья. Муж мой обещал увезти меня в Залари, когда окрепнет дочка. Я не сказала вам, что Василий был родом с Урала. Жил в городе Невьянске. Там же и научился ремонтировать паровозы. А в Сибирь поехал на заработки. Тосковал он очень по своим горам и все говорил: «Ты бы видела, Дашенька, как там красиво. Такие сказочные теплые горы. А внутри столько богатств! Здесь горы не такие, они строгие, дикие». Забрал он нас с доченькой и перевез в Залари. Но там мы долго не жили. Перевели Василия в Невьянск, как он и хотел. Он же подчинялся железнодорожному начальству. Правильно он сказал, красивый этот край. Там мы поселились в дом родственника Василия. Мужа моего очень ценили. Выбился он в начальники. Да и по партийной линии продвигался. Часто стал ездить в Москву. А тут и Ленин помер. Я вспомнила, как в Тагне один человек, который советскую власть не принял, говорил: «Ленин от слова «лень». Куда-то потом девался этот человек. Я, конечно, помалкивала. Потом у Василия начались нелады с местными партийцами. Он ушел со своей партийной работы и вернулся в депо. Я плохо понимала, в чем дело, а Василий мне не рассказывал. Однажды ночью за ним пришли люди в кожаных куртках и увели с собой. Больше я своего мужа не видела. А по городу прошел слух, что он «враг народа». Многие не верили, но молчали. Даша остановилась, как бы собираясь с духом. Потом тихо и строго произнесла: - Правильно говорят, что беда не приходит одна. Заболела моя доченька. В жару металась. Доктор ничего поделать не смог. Сказал, что нет лекарств. Затихла она. Как ангел лежала в гробике. Не помню, как ее хоронили, как несли на кладбище. Очнулась я одна в нетопленном доме. Долго в себя приходила. Потом встала, прибралась и снова легла. Сил не было выйти на улицу. Лежала и думала, как буду жить дальше. Рано утром почувствовала в себе силы и пошла на кладбище. Вот она моя доченька. Вся могилка в цветах. Вспомнила я, что много народу было на похоронах. Почти все женщины. Попрощалась я с Аннушкой моей и пошла в горы, которые так Василий любил. Полегче мне стало. Будто муж мой рядом со мной идет. Дошла я до большой скалы. Люди сказывали, что она из гранита. А в ней пещера оказалась. Присела, все думала, почему у меня такая жизнь получилась. Я ведь ни перед кем не провинилась. Потом я прилегла и уснула. И вижу перед собой ограду высокую, а за ней муж мой Василий с доченькой гуляет. Я к ним хочу пройти, а входа никакого нет. А Василий говорит мне: «Рано еще тебе сюда, Дашенька. А дочка мне ручкой помахала.
Проснулась я, а вокруг маленькие человечки бегают. Дальше вам все понятно. Вот и весь мой сказ.
27. ПЕРСИДСКИЙ ПРИНЦ
Максим давно поглядывал на молоденького парня в восточной одежде. За все это время он не произнес ни слова. На нем был серый с темной полоской кафтан или недлинный халат, коричневая узорчатая накидка, на голове большой тюрбан. Лицо совсем юное. Глаза черные с острым недоверчивым взглядом. - Это у нас самый загадочный житель, - сказал староста. Попал к нам очень давно, где-то за столетие до меня. Называет себя Аббас. - Восточный юноша вскочил и подошел к Максиму. – Он ни разу нам о себе не рассказывал. Скорее всего, не знает нашего языка, хотя за это время мог бы и научиться. – Максим увидел, что принц быстро взглянул на старосту. Кажется, он понимает. - Господа, давайте я попробую разговорить его, - предложила Юлдуз. Мне кажется, он готов рассказать нам о себе. – Женщина спросила о чем-то на своем родном языке. Видимо язык это был близок к тому, на котором юноша мог говорить. Он вскинул голову и произнес несколько слов. Юлдуз сказала: «Так я и думала – он из Ирана. Он говорит на персидском. Юноша еще что-то сказал. – Но таджикский он понимает. Я знаю, что наши люди жили на востоке Ирана. «Может, он скажет, кто он, из какого сословия», - сказал Аркадий Устинович. Персиянин что-то сказал. - Аббас утверждает, что он принц, сын Надир-шаха, - человечки оживились. Принцев у них еще не было. А этот отрок так долго скрывал свое происхождение. Дальше Юлдуз пересказывала просто невероятную историю этого мальчика.
Аббасу было пять лет, когда его увезли в Россию как почетного заложника. Ехал караван очень долго, и везде люди встречали с почетом сына Надир-шаха. С ним ехала его кормилица, которая упросила отца позволить сопровождать своего питомца.
- Я сейчас отвлеку вас ненадолго, чтобы вы поняли, о чем идет речь, - сказал Аркадий Устинович. – В 1723 году Россия и Персия заключили мирный договор. Тогда у нас еще был государь Петр I. Нам достались Баку, Дербент и много других провинций. Видимо, для более крепкой связи и отправлен был к нам сын Надир-шаха. Но слушаем дальше.
- Аббаса везли на роскошно украшенном верблюде. Свита ехали на лошадях. Его называли заморским принцем, и оказывали всяческие почести. Когда персы приехали в Москву, они остановились на отдых. Все знатные люди Москвы приходили на его приемы. Он вел себя как будущий правитель Персии. Одной маленькой княжне он сказал, возьмет ее в жены, а сейчас дарит ей драгоценное ожерелье. Еще он властным голосом приказал, чтобы она закрывала свое лицо, как невеста будущего шаха. И пусть все окружающие низко ей поклонятся. Все охотно выполнили эту просьбу.
В столице караван встречали с большим почетом. Был уже 1724 год, так долго ехал караван. Государь был уже в это время болен и смог только ненадолго принять сына Надир-шаха. Он удивился, что такого маленького ребенка отправили в опасное путешествие зимой, ведь есть у шаха Надира другие сыновья, постарше. На что принц Аббас ответил, что будущий шах не должен ничего бояться, а старшие мои братья должны воевать». - Это ты верно говоришь, отрок, - улыбнулся царь. – Твой отец такого наворотил, век не разгребешь. – Переводчик, конечно, смягчил эти слова. В столице посольство пробыло недолго. Царь выбрал место его пребывания в Москве. Все-таки там не так сыро, как в Петербурге. Боялись, что важный заложник заболеет от российского климата. В Москве принцу нравилось больше. Особенно он любил бывать в Кремле.
Тут принц впервые открыл рот и сказал: «Красная плошать». Все оживились. «Молодец какой! – похвалил его Артузов. – Конечно, там же собор Василия Блаженного стоит. А он похож на азиатские строения. А что ты еще по-русски умеешь говорить?» - Мальчик осмелел: «Пироги, петушки, квас», - и улыбнулся. Это вызвало шквал восторга. Как выяснилось впоследствии, принц Аббас мог немного говорить по-русски, но очень боялся плохим произношением уронить свое достоинство в глазах чужеземцев. И вот почти через три века его сумели убедить, что говорит он вполне прилично и всем нравится его слушать. Принц осмелел и кое-где стал вставлять русские слова. Юлдуз продолжила. - Однажды мальчик услышал, как окружающие его русские люди взволнованно стали что-то обсуждать, они были чем-то огорчены. Многие из них срочно выехали в столицу. Кормилица объяснила принцу, что скончался государь император Петр I. Принц Аббас впервые в жизни испытал печаль. Ведь император отнесся к нему по-отечески. Надир-шах никогда не разговаривал с младшим сыном ласково. Однажды мальчик вспомнил, как говорили о нем двое приближенных шаха. Это было перед отъездом в Россию. Один из них сказал: «Жалко такого маленького отправлять в чужую страну». Второй ответил презрительно: «Что его жалеть, он же сын рабыни». Аббас никогда не видел свою мать. Он долго принимал за нее кормилицу. В Москве мальчик вспомнил о разговоре придворных и спросил кормилицу: - Зульфия, где моя мать? - Она умерла сразу после того, как родила тебя. - Она была рабыней? - Кто тебе сказал это, мой драгоценный принц? - Я сам это слышал. Скажи мне правду! – потребовал он. Тогда кормилица подтвердила это и добавила: - Но она была любимой рабыней Надир-шаха. Матерей твоих старших братьев он не любил, а взял их в жены потому что они знатного рода. - А как звали мою мать? - Ее звали Мариам. Она была очень красивой. - Я слышал, что Мариам у русских главная богиня. - Это была другая Мариам, золотое мое дитятко.
Максим уже с самого начала понял, что Юлдуз старается как-то исправить нескладный рассказ мальчика. Она ведь очень образованная.
Принц отошел от Зульфии к окну. Потом резко повернулся, и она увидела, что любимец ее плачет. Но он собрался с силами и резко спросил: - Это значит, что я никогда не стану шахом, как мой отец. Дети рабынь шахами не становятся. - Но отец все равно может поставить тебя правителем других земель. Он много их завоевал. Знаешь что, мой принц, - шепотом сказала она. – Нынешняя русская императрица была когда-то совсем простой женщиной. А царь полюбил ее и сделал царицей. Все в мире меняется. Только не говори никому, что я тебе сказала. Царице Екатерине это не понравится. – Мальчик сразу успокоился.
- Однако мудрая женщина была эта кормилица, - не выдержал Артузов. – Но принцу, все-таки не позавидуешь. Знаю я этих восточных владык, - чуть что, они сразу голову рубят. Родных детей убивают. - Наши были не лучше, - сказал – Викентий Семенович. – Вот Иоанн Грозный, например. Но продолжайте, дорогие Аббас и Юлдуз. Очень уж интересный рассказ, тем более что мы слышим это в первый раз.
- Принц все чаще стал спрашивать кормилицу, когда его отпустят домой. Зульфия попробовала об этом узнать, но никто ничего не мог сказать. От Надир-шаха давно не было известий. Но доходили слухи, что он непрерывно воюет и захватывает все больше земель. Прошло еще три года и, наконец, прибыли из Ирана гонцы и заявили, что принцу Аббасу пора возвращаться домой. Отец ждет его с нетерпением. Принц очень обрадовался, - наконец-то, он понадобился отцу. Императрица не возражала. Возвращаться предложено было другим путем, поскольку на Кавказе идет война. Надо было ехать сначала по России до Урала. Потом по восточному берегу Каспийского моря. Но нужно дождаться лета, когда кончится весенняя распутица. Наконец, отправились. После долгой дороги добрались до Уральских гор. Здесь остановились на несколько дней. Принц попросил сводить его в горы. Кормилица и еще двое слуг пошли с ним. Как было там красиво! Принцу это напомнило родные горы возле Каспийского моря. Слуги решили отдохнуть, а принц с Зульфией пошли посмотреть на красивую скалу неподалеку. Они увидели, что в скале была пещера и забрались туда. Вокруг были красивые розовые камни. «Как в нашем дворце в Тегеране»,- сказал Аббас. Возвращаясь, они услышали оживленный разговор слуг, которые, увидев принца, сразу же замолчали. На следующую ночь Зульфия вдруг разбудила своего питомца. Она была сильно встревожена и рассказала мальчику, что ему грозит опасность. «Отец велел тебя убить и обвинить в этом русских. Надо где-то скрыться, лучше всего в горах. Ты помнишь, куда мы недавно ходили. Найдешь эту пещеру?» - Принц все понял. Он без слов быстро пошел за кормилицей. Они сумели пройти мимо спящих слуг и направились к горам. Зульфия вскоре остановилась и сказала, что ей надо вернуться и направить погоню по ложному следу. «Прощай мой золотой мальчик», - сказала она и быстро пошла назад. Что было с ней потом, принц мог только догадываться. Сам он добрался до пещеры и спрятался в ней в дальнем уголке. Принца не нашли, хотя мимо пещеры люди проходили. А мальчик оплакивал свою горькую судьбу и проклинал своего отца, который приказал убить собственного сына. Аббас некоторое время питался тем, что сумела ему дать с собой кормилица. Гранитные люди все это время наблюдали за ним и поняли, что его надо спасать. Мальчик, видимо решил здесь умереть. Тогда многих из нас в горах еще не было.
- Сколько лет вам тогда было, принц Аббас? – спросил Викентий Семенович. «Десять, - ответил мальчик. И вдруг решительно произнес:- Я просить, не звать меня принц». «По рукам!» – весело сказал Артузов, - все захлопали в ладоши.
Человечки на рассвете ушли в свои плиты. Осталась только Белочка и Максим положил ее рядом. Он долго не мог уснуть, все думал о ночных историях. Приснился ему принц Аббас, который чисто по-русски сказал ему: «Максим-джан, я вовсе не принц, а такой же мальчик, как и ты». Они вместе гуляли по парку, где было очень много людей и все весело шумели. Проснулся он от раската грома. За окном хлестал ливень. Максим распахнул окно, и свежий воздух взбодрил его, хотя он поспал совсем мало. Было десять часов. Максим наскоро позавтракал и сел к компьютеру. Набрал «Надир-шах» и очень много открылось статей и картинок. Он разглядывал портрет этого страшного человека. На первый взгляд вполне спокойный мужчина. А вот он с двумя сыновьями, но оба они взрослые. Как же так? Максим нашел страницу с биографией шаха. Вот оно! Дети: Реза-Кули- мирза и Насрулла-мирза. Никакого Аббаса нет. Значит, дети рабынь не считались законными. Вот почему в Россию Надир-шах отправил Аббаса, незаконнорожденного ребенка. Такого не жалко. И убить приказал, чтобы свалить вину на русских и развязать конфликт. Какие дикие были нравы на Востоке! Максим прочитал об Иране первой половины 18 века. Сплошные войны, казни, предательства, Особенно страшно зверствовал шах в Осетии, гордые жители которой, яростно сопротивлялись, и, в конце концов, разгромили войско Надир-шаха. В 1747 году он был убит своими же людьми. Жутко было читать об этом человеке и, вообще, нравах того времени. У Максима мелькнула мысль рассказать про шаха Аббасу и портрет его показать. Но после того, что он узнал о Надир-шахе, решил, что мальчику лучше этого не знать. Да он и сам догадывается. Отказался же он считать себя принцем. Кешка с Ванькой сказали бы: «Наш пацан!» Теперь Аббасу легче будет жить с человечками. Он совсем еще мальчишка, хотя и много испытал. И Юлдуз отнеслась к нему как мать. Короче, не скажет он мальчику ничего. А завтра попробует найти старый фильм о ходже Насреддине. Он когда-то маленькому Максиму очень понравился. Да! Послезавтра приезжает профессор Ушаков. Как быстро время пролетело. А ведь он еще ничего не узнал об Аркадии Устиновиче. Интересно, кто он такой. Может, тоже профессор? Что он очень образованный, это ясно. А как его слушаются человечки. Сегодняшней ночью попрошу его о себе рассказать.
Но этой ночью не получилось с Аркадием Устиновичем. Он попросил подождать приезда профессора. «А сейчас послушаем нашу милую Пелагею Гавриловну». - Он показал на маленькую старушку с темными глазами. Она обычно молчала и слушала других. - Ты бы, мил человек, сам рассказал про мою жизнь, - откликнулась старушка приятным певучим голосом. - Не умею я складно сказывать-то». - Вы на себя наговариваете, добрая вы наша. Хорошо, я согласен что-нибудь подсказать, но лучше вы сами попробуйте. А ведь так часто бывает. Человек умеет красиво рассказывать про других, а про себя не получается. Такой вот парадокс. Пелагея Гавриловна у нас как Арина Родионовна у Пушкина. Сказочница она. А родом вы откуда?
28. ПЕЛАГЕЯ - СКАЗИТЕЛЬНИЦА
- Да, можно сказать, местная я. Родилась я в деревне Никольская, это недалече от Оренбурга. Было нас четверо детишек. Да еще раньше двое помёрли. Старушка остановилась: - Ладно ли я сказываю-то? - Ладно, ладно, драгоценная вы наша. Вот и дальше так же продолжайте, смелее. И не обращайте внимания на свою речь. Вы хорошо говорите. Рассказчица ободрилась. - С детства сказки слушала, потом сама складывать начала. Это больше это было зимой, когда бабы наши рукодельем занимались, и кто-нибудь из них сказки рассказывал. И слушали их не только детишки, а и взрослые тоже. А я помню лет с пяти сказывать начала. Когда матерям некогда было, собирала я детишек, да и рассказывала, Они просили пострашнее придумать. Бывало летом, пока новую сказку не расскажу, спать не отпускали. А матеря и рады, что ребятки не балуются. И моя матушка, пока в избе возилась, слушала меня в окошко. Мы ить на завалинке сидели. - Ну а в школу вы ходили? – спросил Викентий Семенеович. - Ходила, как же. Два годка. А на третий уехал наш учитель, а другого долго не присылали. Потом я уже не могла учиться. Младшего братишку надо было нянчить. Пробовала я сказки свои записывать, да куды уж мне. Не получалось. Да и чернил с бумагой было не достать. Это потом другие люди, городские приезжие записывать стали, и все хвалили меня. Ну, ладно, подросла я, парни стали со мной заигрывать. Я хоть и маленькая росточком, но ладная была, работящая. Меня все махонькой звали. А я привыкла. Посватал меня парень из соседней деревни. А мы слышали, что мать у него как зверина, всех невесток своих загоняла. Я в ноги отцу и матери: «Не отдавайте меня в ту деревню, загубит меня свекровь». Они пожалели меня. Не отдали. Сказали сватам: «Подрасти ей еще надо. Видите, кака маленька». А парень все-таки шепнул мне: «Тебя Палаша, буду ждать и не женюсь ни на ком окромя тебя». Жалко мне его стало, да боялась я злой свекрови. Мне тогда было пятнадцать годков. Через год подзывает меня девчонка одна и говорит, что у речки ждет меня тот парень. Звали его Степан. Я не хотела идти, а девчонка говорит: «Он сказал, ежели ты не придешь, утопится». Пошла я. А Степан за этот год видным стал парнем. Я сначала на него из-за кустов смотрела. Понравился он мне. У нас в деревне таких не было. Я и подумала: «Будь, что будет», - и вышла. Он обрадовался, кинулся ко мне и сразу заговорил, что жить без меня не может. И снова позвал меня замуж. «А как же твоя мамаша?» - Не бойся, мы с тобой из деревни уедем. Вот про Урал говорят, что там много работников требуется. А я кузнец. Такие везде нужны. Решай, Палаша, мою судьбу». Ну, я и решила. Он сказал, что надо подождать месяц, пока он денег не подкопит на дорогу. Мы тайком встречались. Но мать моя все же почуяла да и выспросила меня. Я и призналась. Она долго молчала, потом сказала: «Может, так-то оно и лучше будет. Лучше среди чужих людей жить, чем с такой свекровью. Заморит она тебя, мою махоньку. Я ить у нее одна дочка была, остальные парни. Мы договорились, что отцу пока ничего не скажем, осерчать он может. А потом пришлем весточку. А матушка мне сказала: «Чует мое сердце, что все у вас ладно будет. Только поскорее обвенчайтесь». Накануне нашего побега дала она мне узелок со своими украшениями и одежку лучшую собрала. Еще иконку дала Божьей матери. Ушли мы со Степаном в июне в теплую ночь. Дошли до большой проезжей дороги, а там подвода подвернулась, мужик с сыном-мальчонкой ехал. Плату он запросил солидную. А я сообразила: «А давайте так: я вам всю дорогу рассказывать буду разные сказки и, если они по нраву придутся, скостите нам плату.
- Но какая мудрая девица вы были! – не выдержал Артузов. – Спорю, что он совсем не взял с вас денег! - Угадали вы. Провезли нас даром. Еще и мальчонка просил отца. - А сказки-то какие были? Может, нам сейчас расскажете? Это же очень интересно. - Так и быть, одну, котора покороче. Сказки-то мне легче сказывать, чем разговоры вести. Вот слушайте, любезные. – И начала распевно:
Жили в одной деревне старик-гончар и жена его. Крутил он из глины горшки, крынки да миски, для ребят лепил потешки разны: свистульки, коней и кошек, маленькие фигурки парней и девок, солдат и купцов. Старуха их раскрашивала, и возил старик свои поделки на базар. Как-то летним вечером уложил он на телегу свою работу, чтобы с восходом ехать в город на ярмарку. Старухе своей наказал, чтобы разбудила его пораньше. Он хотел доехать до места засветло, чтобы занять место получше.
Разбудила его старуха, как только солнце выглянуло из-за леса. И отправился старик по утреннему холодку. Едет, радуется солнышку и небу чистому. Выехал за деревню, дальше по полям дорога пошла. Видит: впереди баба идет, по походке вроде молодка. Догнал ее, а это соседка в лес по ягоды направляется. Садись, говорит старик, подвезу, и веселее вместе будет. Села молодуха на телегу сзади него. Старик взялся было с ней разговаривать, а попутчица молчит. Спрашивает гончар, чего, как воды в рот набрала, Матрена. Та молчит. Стало ему отчего-то жутко, оглянулся, а Матрена уставилась на него злыми страшными глазами, зубы оскалила, два клыка изо рта торчат. А руки с длинными ногтями так и тянутся к стариковой шее. Вспомнил дед, какие слухи про Матрену по деревне ходят – дескать, ведьма она и вурдалачка. Разозлился он. Перекрестился. Ах ты, ведьма поганая, закричал и, что было сил, толкнул бабу. Она свалилась на дорогу и обернулась бревном. Эко диво бесовское! Пронесло. Слава Богу.
Поехал дальше. Лес начался густой и темный. Всё небо ветки закрыли. Глядь, а впереди на толстой ветке кто-то зеленый, мохнатый сидит и длинными руками размахивает. Останавливает старик своего Карьку, он не слушается, идет дальше. Подъезжает дед к тому дереву, глаза зажмуривает. Слышит треск, скрип. Тяжелое что-то грохнулось рядом с телегой, задело старика по лицу, поцарапало и стихло. Лошадь встала. Открыл он глаза – рядом валяется толстая ветка, вся увешана зеленым мхом. А он думал, что леший на дереве сидит, а это ветка обломилась. Старик-то малость подслеповатый был.
Наконец, гончар выехал из леса на солнышко, повеселел, даже песню запел. Вдруг слышит, кто-то ему подпевает, передразнивает. Посмотрел вокруг - никого, только луга расстилаются. Наверху тоже не увидел подпевалу. Снова начал петь, и голос вместе с ним – повизгивает, хохочет, слова обидно перевирает. Разозлился гончар. Кто, кричит, меня, уважаемого человека, дразнит, обижает. А голос совсем к уху приблизился и пищит, дескать, он луговой дразнилка-невидимка. И ну вокруг старика начал метаться, визжать, обзывать по-всякому! Мешает ехать. Надоело это старику. Решил он по-хитрому избавиться от дразнилки. А ты, спрашивает, велик ли ростом. Нет, не велик, отвечает окаянный невидимка. Старик достает кисет. В нем малость табака оставалось, он хотел на ярмарке прикупить. Знаешь что, говорит он невидимке, поедем со мной на ярмарку. Там народу много, есть, кого передразнивать. Вот мешочек, если сумеешь в него влезть, я тебя отвезу. Да ты, наверно, туда не поместишься. Невидимка завизжал, что он хоть где поместится. Открывай, говорит. Старик раскрыл кисет, чувствует, что-то заворочалось в нем. Он скорей завязал его покрепче и сунул в горшок. Как начал дразнилка чихать, остановиться не может. Понял он, что старик его обхитрил. Завыл, заплакал - отпусти ты меня старик, больше не буду тебя дразнить. Старик подержал его еще немного, потом кисет развязал – иди и запомни: меня больше не донимай. Тому уже не до того, рад был освободиться. Долго еще старик слышал позади на дороге громкое чихание. Вот так-то, нашелся шут гороховый!
Вот река показалась, через которую надо по мосту переправляться. Въехал старик на мост. Идет себе лошадь сама потихоньку. Мост надежный, перила крепкие. Старик даже вожжи ослабил и глаза закрыл. Вдруг дернуло телегу в сторону. Старик очнулся от дремоты, глядит, а из-под моста высунулась рука костлявая, длинная-длинная, вся синяя, и тащит лошадь за вожжи на край моста. Уже к перилам подтянула, они и затрещали. Схватил старик вожжи, дернул на себя, да сил не хватило. Его самого потащила страшная рука. Выпустил он вожжи, кинулся к телеге и схватил лежащую в ней толстую палку. Ее он на всякий лихой случай брал с собой. Мало ли, вдруг придется отбиваться от разбойных людей или зверей.
Этой палкой ударил он по синей руке. Рука вожжи отпустила. Старик продолжал бить по ней. Рука стала извиваться, как змея, все пыталась ухватиться за лошадь, за старика. Не вышло у нее – ослабла, видно, от ударов. Упала рука на край моста, старик подбежал и столкнул ее ногой. Она и упала в реку, аж брызги полетели. Гончар вниз заглянул, а там под водой толстое чудище колышется, похожее на пузырь, с одной рукой. Дед долго не смотрел, уезжать скорее надо. Вскочил он на телегу, хлестнул лошадь и помчался к берегу. Только там пришел в себя. Слышал он как-то, что в реке живет однорукий водяной и охотится за людьми, с моста или с берега стаскивает. Не верил старик в эти россказни, а вот ведь самому пришлось встретиться с этим чудищем. Погнал он лошадь побыстрее.
Впереди березовая роща знакомая и ручей, где он отдыхал обычно и лошадь поил, а потом немного по траве отпускал подкрепиться. Привязал он Карьку к березе, где трава погуще и послаще, а сам в рощу зашел в тени посидеть. Смотрит, за деревьями вроде дом какой-то виднеется. Что за дом – раньше его не было. Любопытно ему стало, пошел на тот дом посмотреть. На большой поляне стоит он - новый нарядный. Старик подошел ближе. Вдруг на высокое резное крыльцо выбежала красивая молодка в богатой одежде и давай приветливым голосом гончара звать. Не удержался он, подошел. Хозяйка позвала служанок, и те под белы руки повели старика в хоромы. Усадили его за стол, уставленный разными кушаньями, какие только богачи едят. Старик и навалился на еду. Одно блюдо съест, ему другое подносят еще вкусней. Хозяйка улыбается, расспрашивает гостя о житье-бытье, а служанки так и мечутся туда-сюда. Подметил он, что у девок тех глаза зеленые или желтые. Подивился - чего на свете не бывает.
Наелся старик до отвала. Не могу больше, говорит. Хозяйка приглашает во двор выйти. А там служанки для дорогого гостя спляшут, потешат. Вышел старик во двор, а девки его окружили и начали хоровод водить. Все быстрей кружатся, юбки так и развеваются. И тут увидел старик, что у них вместо ног кошачьи лапы! Он на руки взглянул, а там тоже лапы. Дед от испуга так и застыл. А у девок и головы стали кошачьи. И стали эти большие кошки вокруг старика прыгать, мяучить, лапы с острыми когтями к нему протягивать. Хотел он убежать, они не пускают, вцепились в одежду, руки старику царапают и до лица добираются. Подошла и хозяйка, выпучила на него зеленые глаза и замяукала истошно. Тут уж гончар не выдержал. Вырвусь, думает, чего бы это ни стоило. Вовремя вспомнил, кого кошки боятся. И залаял как собака! Как кошки бросились прочь! Хозяйка первая в дом забежала, остальные кто куда.
Старик кинулся бежать, выскочил из рощи. Коня быстро запряг и помчался к городу, который уже недалеко был. По дороге подумал, что надо людей предупредить обо всем, что с ним страшного случилось. А ведь никогда раньше такого не бывало. Развелось нечистой силы! Слава Богу, вырвался он от них невредимым.
К вечеру въехал он в город и сразу на главную площадь. Занял хорошее место, осмотрелся. Посуду немногие привезли, значит, продаст он свои горшки за хорошую цену. Стемнело. Устроил гончар себе постель под телегой. Так спокойнее.
Только уснул, трясет его кто-то. Вставай дед! Не понимает он, зачем, еще совсем темно. А человек незнакомый не отстаёт. Вставай, говорит, глянь,что ты на ярмарку привез. Вылез старик из-под телеги. Взглянул на свой воз, а там вместо горшков черепа человеческие! Обомлел дед. Задрожал от страха. Что стоишь, кричит незнакомец, разбей их, пока народ не увидел! Схватил старик палку и ну колотить по черепам, только осколки полетели. Перебил все, остановился, дышит тяжело. Слышит, а человек рядом захохотал диким голосом. Глаза у него горят красным светом, а на голове, будто рога козлиные. Хохочет он, заливается, потом вдруг пропал с глаз.
Пришел в себя старик, посмотрел на воз. Батюшки, чего он натворил! Все свои горшки перебил!
Пришлось ему быстро собраться и выехать с площади, пока люди не увидели. Едет назад невеселый и проклинает все на свете. Что старухе скажет?
Солнце взошло, пригрело, задремал он. Вдруг слышит, зовут его, трясут за плечо. Опять какая-то напасть! Открывает глаза и видит свою старуху.
Ну и спишь ты, не разбудить, ворчит она. Солнце уже взошло, а ты еще со двора не выехал! Вот оно как бывает.
Закончила Пелагея Гавриловна сказку, и все зааплодировали. - Славно-то как вы рассказываете, Пелагея Гавриловна! – сказал восторженно Артузов. И впрямь Арина Родионовна. Она застенчиво улыбнулась: «Вы скажете тоже».
- А что дальше-то с вами было? Спросила Дашенька. . - А вот как. Возчик тот подсказал нам ехать в Невьянск. Там сейчас много работников требуется, а кузнец обязательно устроится. Мы так и сделали. В городе этом попросились к одной старушке. А она и спрашивает: «А вы венчанные ли?» Нет, говорим, только собираемся. Я осмелилась и попросила: «Может, вы будете заместо нашей матушки? – и показала ей благословение – иконку, которую мать мне дала. Смягчилась старушка и согласилась. Обвенчались мы. Степан мой устроился на завод кузнецом, сразу взяли. Зажили мы хорошо. Муж хозяйке нашей починил, все, что в негодность пришло. У ней, вишь, никого на свете не было, все от болезни лихой померли. А мы своим родным вести отправили, что все у нас ладно, живем у хорошей старушки и свой домик задумали сладить. Пришло из нашей деревни письмо. Отец нас прощал и давал благословение. А, когда можно будет, звал приехать, навестить. А от Степановой матери ни слова. Да и ладно. Переживать не будем. Через два года померла наша хозяйка и оставила нам домик свой. У нее совсем никого не оставалось из родных. У нас в ту пору были уже сын и дочка. А потом война случилась с германцем. Степана сразу не взяли, а через год все-таки забрали. Как я убивалась, чуяла, что не вернется он. Так и случилось. Я как неживая несколько дней лежала. А деточки меня все успокаивали. Вижу как-то – сухарики они грызут. Я и очнулась. В доме есть нечего, а я тут валяюсь. Вскочила, накормила их и стала думать, как дальше жить. Решила рукодельем заняться. Я, конечно, вышивала для своей избы: занавески, полотенца, одежку детскую. И в запасе еще были мои поделки, это для приданого доченьке моей. Вынесла я несколько штук на базар – Возьмут ли? Взяли все. Вот так я начала сама зарабатывать. А еще устроилась к жене инженера заводского в дом прислугой. Старалась очень, чтобы меня не укоряла хозяйка. Один раз привела я к ней детишек своих. Хотела показать попугая. Он у них в клетке сидел и кричал: «Кузя хочет есть!» Детишки мои смеются, а хозяйка зашла и любуется имя. Детки наши похожи были на Степана. Красивенькие. Понравились они хозяйке, и попросила она их чаще приводить. Я, говорит, с ними заниматься буду. Сынку шел седьмой годок, а дочке пять сравнялось. А у хозяйки детей своих не было, переживала очень она. Звали ее Нина Андреевна. Образованная была. Взялась она учить Пашку и Аннушку грамоте. И так это хорошо пошло! А через год, когда сынок в школу пошел, устроилась она в ту школу учительницей. «Хватит, – сказала, - дома бездельницей сидеть. А у нас жены начальников завсегда дома сидели, белы ручки берегли да наряжались. А нашу Нину Андреевну уважали очень в школе. И ученики ее любили. Пашка мой как-то сказал ей, когда они сказки на уроке читали, что мама его сказки рассказывает, да такие – заслушаешься. Она и позвала меня в школу ученикам сказку рассказать. Они одну услышали и стали еще просить. А учительница сказала, что сказки мои надо обязательно записать. Да кто это будет делать. Может, подрастут детишки мои и запишут. Так она сама стала их записывать. Домой ко мне приходила и слушала. Иногда переспрашивала какое-нибудь словечко. А через год прибежала к нам домой и сказала, что едет в Невьянск профессор из самой Москвы послушать мои сказки. Я испугалась, а она смеется: «Нечего бояться, он по всей России сказки собирает. И про вас Пелагея Гавриловна вся страна узнает. Как она сказала, так и получилось. Как приехал этот профессор послушал мои сказки, а я много их рассказала, да и говорит: «Вас, Пелагея Гавриловна надо людям показать. И взялся меня уговаривать ехать с ним в Москву. А как же я деток оставлю? А Нина Андреевна успокоила меня, что Пашка и Аннушка будут под ее присмотром. Согласилась я. Народу повидала я и других сказителей. Больно интересные они были. Наговорились мы друг с дружкой.
Максим насмелился и спросил: «А вы не покажете, что у вас в коробке? Если, конечно, не секрет». - Дак грамота там у меня. За сказки мои вручили. Вот, поглядите. – Она открыла сундучок и вынула сложенную в несколько раз бумагу. - Максим, будьте добры показать нам эту грамоту, - попросил Аркадий Устинович. – Мальчик осторожно развернул ветхий лист. Поверхность его была потерта, но можно было прочитать: «Вручается Кузенковой Пелагее Гавриловне за ценный вклад в развитие народного творчества». – Человечки зашумели: «Поздравляем! Браво!» - Здесь внизу подпись, - добавил Максим и прочитал: «Нарком просвещения Луначарский. Дата 12 сентября 1928 года. И печать. - Вот-вот! – встрепенулась старушка. - Он и дал мне эту грамоту и руку пожал. Такой сурьезный да ученый, я сперва испужалась а он сказал: «Вы, Пелагея Гавриловна золото. А потом всем, кто там был, сказал: «Но я умоляю вас, товарищи, поддержите меня, помогите мне. Храните для себя и потомства красы нашей земли. Будьте стражами народного достояния". Я эти слова всю жизнь помнить буду. - И стали вы знаменитой – подал голос Артузов. - Да, Так все говорили. Взялись меня возить по городам разным. А там собирались люди и слушали мои сказки. И еще записывали, говорили, что книжку выпустят. А один раз посадили меня перед каким-то коробом с круглыми стеклами и ну стрекотать! Я так испужалась, чуть со стула не свалилась. А они смеются: «Не бойтесь, это не кусается, называется кинокамера. Потом показывали на большой простыне меня, как я сижу и рассказываю, а сама все оглядываюсь от испугу. Сейчас-то это потешно, а тогда я едва живая была. Потом на улице меня стали узнавать, дескать, видали меня в кино. Мамаши детишкам своим говорили: «Вот эта тетенька сказки рассказывает». Не знаю, была ли книжка с моими сказками. Не дожила я до этого.
- Вернулась я домой. Детишек не было в избе. Побежала я к Нине Андреевне. А она сидит и плачет. Детишки мои тихо в углу играют. И сказала мне учительница страшную весть. Арестовали ее мужа-инженера. Кто-то донес, что вредитель он и завод хотел взорвать. - Да как же могли? Он честный человек и благородный. – Она горько так вздохнула: «В том-то и дело, что благородный. Из дворян он. Учился на инженера в Германии. И вот что, милая Пелагея Гавриловна, вам лучше больше ко мне не ходить. Меня тоже допрашивали и могут в любой момент забрать. Я так и закипела: - Нет, я не верю! Я пойду к самому главному. Где он у нас сидит? – Она испугалась: «Не ходите никуда, все равно не поможет. Подумайте о детях». Но я все равно нашла этого чекиста главного и пришла к нему. А он ко мне: - А я вас знаю, видел в кино. Знаменитая вы женщина! - А, если знаменитая, выслушайте меня, - и рассказала про нашу учительницу, какая она хорошая, и как ее детки любят. - Знаем мы это. Пока к ней вопросов нет, но все может случиться. Так что идите домой и успокойтесь. Я у дверей остановилась и спросила: А кто сейчас на заводе заместо инженера? – Он плечами пожал: «Да Иванов какой-то. И спросил напоследок: «А вам, правда, сам Луначарский грамоту вручил и руку пожал? – Правда, в самом Кремле». – И пошла вон. Все я поняла. Иванов этот бестолочь был. Степан еще о нем говорил, что подлый он. Инженера очень уж жалко было. А еще жальче его жену. Но ее все-таки не тронули. Я так думаю, что Луначарского начальник этот испугался, вдруг я ему пожалуюсь. А Нина Андреевна через год уехала от нас в Сибирь. Узнала, что там где-то ее муж сидит, и поехала к нему поближе. Чай, инженеры хорошие и там нужны были. . - И как вы в камень попали, бабушка? – полюбопытствовала Дашенька. - Это уже сразу после войны. Страшно вспоминать. Только мои детки подросли, как беда эта началась. Пашенька мой добровольцем ушел и почти всю войну воевал, а как дошел до Берлину этого, так и убили его. Он разведчиком воевал. Две медали мне привезли. А доченька Аннушка моя, пошла на медсестру учиться. А потом и на фронт попросилась. Как я не хотела ее отпускать! В ногах валялась. А она: мы, дескать, в боях участвовать не будем. Разбомбили их госпиталь. Это уже в…как ее, в Польше случилось. Вот так и осталась я одна одинешенька. Отец с матерью уже на том свете были. Братья старшие погибли почти в начале бойни этой. А младший Егорушка служил моряком на Дальнем востоке, там и остался. Не доехать мне было до него, а он жизнь налаживал после войны, некогда ему было. Стала я нелюдимой, мало, куда ходила, и звать меня перестали сказки сказывать. Трудно всем было. Я-то не роптала, много ли мне надо было? С огорода много отдавала в детский дом. И все чаще в горы меня тянуло. Там как-то легче было. Один раз шла мимо скалы и увидела в ней большую щель. Я туда забралась и ночку целую просидела. А под утро уснула и слышала сквозь сон, что кто-то бегает вокруг меня. Я поднялась, и все стихло. Осталась я на вторую ночь. Вот тогда и увидела моих нонешних сожителей. Они стали меня к себе звать. А мне все равно было, куда приткнуться. Уснула я, а проснулась такой же махонькой, как они. Они ко мне с добром. А я все молчу. Привыкала долго. Но назад дороги не было, да и куда идти, в пустой дом? С собой была моя грамота, я ее носила в кармане. Потом нашла возле пещеры коробку железную, туда и положила свою награду. Вы меня простите, люди добрые, благодетели мои, что долго нелюдимкой была. Сами видите, все я в этой жизни потеряла. - Да уж – произнес Аркадий Устинович, - вам, пожалуй, больше всех нас досталось. Но, я думаю, должна же быть книга, где ваши сказки напечатаны. - Я обязательно посмотрю в интернете, - сказал Максим. – Думаю, найдется. Значит: Кузенкова Пелагея Гавриловна. - Дорогие сограждане! – объявил староста. Пора нам по домам. И Максиму надо отдохнуть. А завтра наш Георгий Сергеевич приедет. Человечки радостно заговорили и отправились в свои плиты. Белочка привычно осталась.
«Да, сегодня необычная ночь была, - думал Максим. Что- то будет завтра? Может, Ушаков что-нибудь расскажет о тайне превращения людей в гранитных человечков. Уснул он крепко. А утром сразу же сел за компьютер и нашел сказительницу Пелагею Кузенкову. Было там и о книге с ее сказаниями. Вышла она в 1930 году и больше не переиздавалась. Тираж был большой. «Должна сохраниться, хотя бы в библиотеках. Вряд ли в районных есть, но поискать надо. А в государственной точно должна быть. И Максим прежде всего пошел в библиотеку его района. Там пожилая женщина ему сказала, что были таких две книжки, но списали их несколько лет назад из-за ветхости. - И, что, выбросили? – испугался Максим. - Да нет. Домой забрали для своих детей. Сказки там были очень оригинальные. Конечно, переиздать бы надо, да средства для этого нужны. - А кому отдали, не скажете? - Что, очень нужна эта книжка? - Понимаете, нашлись родственники той сказительницы. Просят поискать эту книжку. Хотя бы посмотреть на нее. Она знаменитая в свое время была. - Так. Как вас зовут, молодой человек? - Максим. - Так вот, Максим, у меня есть эта книжка. Дети-то выросли уже. Другие книги читают. Фэнтези увлекаются. Я вам ее отдам, а вы родственникам передадите. Договорились? Подождите немного. – Женщина позвонила. « Ксюша, слушай меня. Сейчас придет молодой человек. Зовут Максим. Отдай ему книжку сказочницы Кузенковой. Она в моем шкафу стоит. – Ксюша что-то сказала. – Да красивый, красивый. Тебе бы только полюбопытничать. Ну, пока. Жди его».
Дверь открыла симпатичная девчонка примерно его лет с несимметричной прической. - Стойте. Как вас зовут? - Ну, Максим. Здравствуйте. Можно войти? – Девчонка отступила и повела его в комнату. – Сядьте здесь. Я сейчас поищу. – Она вышла, оставив дверь приоткрытой. - А вам зачем она? Сказки любите? - Да, люблю. Эта сказочница особенная. Но сейчас нашлись ее родственники и просят найти ее книжку. - Это с какого-нибудь дальнего улуса? - Почему улуса? Она, между прочим, из Оренбурга. - Что-то я слышала про этот город. Вспомнила! «Оренбургский пуховый платок», песня такая. Бабушка ее любит. - Моя тоже. - Ксюша, наконец, вышла с книжкой и, не отдавая ее, села на диван рядом с Максимом. - А вы где учитесь? В институте или в школе? - В десятый класс перешел. - А я в девятый пойду. Значит, можно тебя на ты называть? А я уж думала, что ты студент.
- Да нет. Просто я так выгляжу. - Оставался, наверно на второй год? – она насмешливо прищурила глаз. - Нет, я отличник. - Круто! А у нас в классе ни одного нет. - Тут зазвонил домашний телефон. - Точно, бабуля звонит, - она взяла трубку. – Да отдала я! И не задерживаю я никого. Сейчас, уже выхожу. Все, бабуля. Чао!– Она отдала книжку. – Сейчас вместе выйдем. Мне в аптеку надо. Ты где живешь? В этом районе? - Переехали недавно в новый дом. - Это не в скалу, случайно? - В скалу? Это как? – удивился Максим. - Дом этот так называют. Вон там он. Видишь, торчит? – она показала на дом Максима. - Да. Именно в этот. Странно, как. - Когда его строили, по нему долго скалолазы ползали, работали. Мы ходили смотреть. Сколько там этажей? - Кажется, двадцать. - А у тебя какой? - Третий. - Классно. Представь – лифт сломается. А ты, наверно, по лестнице ходишь? - Конечно, я же не инвалид. - Ну, все. Я дошла. Встретимся как-нибудь. - Наверно.
Максим, наконец, посмотрел на книжку. Сразу видно, что издана очень давно. Обложка из тонкого картона обтрепалась. Остались намеки на какие-то узоры. И название: «Сказки Пелагеи Кузенковой». Дома он начал читать сказки и не мог оторваться. Все так необычно, не похоже на современные сказки. Очень близко к Бажову, но звучит, как будто узоры сплетаются во время рассказа. Конечно! Она же вышивальщицей была, вот и сказки рассказывала, как вышивала. Вот хотя бы это:
«А на ножках сапожки зелен сафьян, а дорогого сафьяну немецкого, а крепкого шитья да ярославского. Носочек шилом, а пята кругом. Около носочка, да яйцо кати, а под пяту у них да соловей пролети. Как на пуговицах да нарисовано - по дородному да добру молодцу, а на петлицах нарисовано по душеньке по красной по девушке. Как расстегнутся оны - обоймутся. Как застегнутся - поцелуются».
Вот это да! Как таких людей называют? Самородки, кажется. Настроение у Максима поднялось, хоть пляши. А почему бы нет? Он включил ирландские танцы и целых полчаса выделывал разные фигуры. Он даже рад был своим неугомонным друзьям, которые явились с мороженым. Потом они решили прогуляться по микрорайону. Максим еще толком не знал его. Дошли до школы. Может, в ней учится Ксюша? Вроде, она нормальная девчонка. Он не удивился, когда увидел идущую навстречу Ксюшу с подружкой. Сегодня все необычно. Познакомились без проблем и пошли в ближайший парк. Максим больше молчал, а Кешка с Ванькой разливались вовсю. Строили из себя астрономов. - Жалко, что сейчас не ночь, - досадовал Кешка. – Мы бы вам, девчонки, созвездия показали. - Да, подтвердил Ванька, - надо бы как-нибудь встретиться вечером. Как ты на это смотришь, Леночка? - Ну, может, как-нибудь и получится, - ответила Леночка. - Да, созвонимся, - сказала Ксюша. Дальше последовал обмен телефонами. Вдруг Максим вспомнил, что вечером приедет родственник. А у него даже угостить нечем. Он вежливо доложил об этом всей компании. - Мы тебя отпускаем, старина, - вальяжно разрешил Кешка. - Родственник это святое. – Максим, уходя, услышал Леночкины слова: «Какой-то он странный». Ванька объяснил: «Да он на истории помешан». А Максим подумал, что он точно помешан и не только на истории. Все эти дни он жил в другом измерении, как будто оказался внутри крутого фантастического фильма. Таких героев в фантастике вроде бы не было. Ну, у Свифта лилипуты, или веселый Незнайка, любимец отвязных пацанов в прошлые десятилетия. А эти трагические истории гранитных человечков, которые сильно задели его. И тут кольнуло его в сердце – профессор ведь заберет человечков! А он так к ним привык, полюбил, можно сказать. И поделиться не с кем. Но пришли и другие мысли: можно ведь в любое время связаться с профессором, узнать, увидеть. Для чего у человечества интернет? Ну а будущее свое он уже твердо связывал с Уралом.
29. ПРИЕЗД ПРОФЕССОРА УШАКОВА
Георгий Сергеевич Ушаков позвонил в пять часов из Внуково, а через полтора часа был уже у Максима. Именно такого профессора он и ожидал. Конечно, в интернете он видел его фотографии, но, как говорили в прошлом веке, действительность превзошла ожидания. Это был высокий, крепкий старик без намека на возрастной живот. Что сразу бросалось в глаза на его лице, так это его большие синие глаза. Вообще, голова его имела классические скульптурные формы. Максим недолго копался в памяти и понял, что гость его похож на Зевса. Голос тоже соответствовал. Такой густой, выразительный, поставленный бас. «Интересно, он поет?» - мелькнуло у парня в голове. Георгий Сергеевич сразу стал своим. Во-первых, он заявил, что звать его надо дядя Гоша. «И без возражений! Я же знаю, что студенты заикаются, произнося мое рыкающее имя. Но им сам Бог велел. Так что давай без церемоний, о,кей? Максим, ошеломленный, кивнул. После ужина, дядя Гоша сказал: «Ну, давай вытаскивать наших друзей. Соскучился я по ним, страсть как!» - Но время еще не подошло, удивленно возразил Максим. - А вот мы сейчас посмотрим – подошло или нет. У тебя есть швабра? - Я не понял. Шваброй будем вытаскивать? - Короче, намочи тряпку горячей водой и протри плитки. На тепло они и выскочат. – Так и получилось. Человечки гурьбой выскочили из своих убежищ. Только топоток стоял. Профессор радовался как ребенок. Всех ласково называл и поглаживал. «Максим,- обернулся он к мальчику. - Убери быстренько со стола, мы их туда посадим. Максим убрал посуду, и дядя Гоша стал сажать на стол человечков. «Так-то я вас лучше разгляжу. Вы, Аркадий Устинович, вот сюда, детки ваши рядом, - приговаривал он. – Викентий, дорогой. Рад вас видеть».
Профессор никого не упустил. Всем сказал ласковые слова. - А где моя Изабеллочка? Поди сюда, милая. Он любовно погладил девочку по головке и усадил рядом с собой. Ну вот – все собрались. – Начался оживленный разговор: вопросы, ответы, похвальные слова, восхищение, удивление – такой радостный гомон поднялся. Максим с удовольствием слушал и смотрел. Вдруг раздался звонок в дверь. Максим растерялся. Кто это мог быть? Профессор подсказал: «Это, наверно, соседи. Мы же шумим немножко. Хотя, сейчас еще не поздно. Открой, Максим, не волнуйся». – Звонок повторился. Максим открыл дверь. Там действительно стояла соседская знакомая старушка. - Ты меня извини, Максим, я пришла узнать, не надо ли чего. У тебя так тихо, что я забеспокоилась. – Соседка постепенно вторгалась в кухню. Максим, отступая, бормотал: «Все у меня в порядке, не волнуйтесь». - И, правда, чистенько у вас и на кухне… - профессор поднялся навстречу заботливой соседке. - Добрый вечер, уважаемая. А мы вот тут сидим, разговариваем, - бабуля уже проникла на кухню. Максим в ужасе закрыл глаза. Что сейчас будет! - Ой, что это у вас на столе за красивые камешки? Можно посмотреть? – она подошла к столу. Максим удивленно взглянул на стол. Просто чудо! Никаких человечков, только красивые небольшие камни. - А это я показываю племяннику мои камни, а он мне помогает,- сказал дядя Гоша. – Я, видите ли, геолог. Вот привез на конференцию. Это образцы уральского гранита. - Какой красивый! – восхитилась старушка. - А то! Такой гранит водится только на Урале и еще в Италии. - Подумать только! – она взяла один камешек. – Тепленький! - Такие уж у него свойства. - Ну, я пойду. Не буду вам мешать. Спокойной вам ночи. – В дверях она шепотом спросила Максима: «Ученый большой, наверно?» - Профессор, - сказал Максим. Соседка понимающе кивнула и почему-то на цыпочках пошла к лифту. Максим вернулся на кухню. Дядя Гоша с улыбкой смотрел на него. - Удивили мы тебя? - Да уж. Что это было? - У наших гранитных друзей это способ избежать опасности. Ты же понимаешь, что огласка им не нужна. Вот они и укутываются в каменную оболочку. Это не раз спасало их от любопытных людей. - Здорово! Мгновенное превращение. - А сейчас они вернутся. Смотри. На столе происходило чудо. Камни зашевелились и стали постепенно принимать вид человечков. Через минуту они вернулись к прежнему состоянию и весело зашумели, пересказывая разговор профессора со старушкой. - Они что – все слышали? - Конечно! Знаешь, они могут и откатиться в сторону, - он обратился к человечкам – Помните, как вы напугали бандита, которые напал на идущего по тропинке туриста. Он подкарауливал за скалой и хотел схватить камень, чтобы ударить прохожего по голове. А камень быстро откатился в сторону, он за ним, тот еще дальше. Потом в скалу вошел. Бандит за другим камнем потянулся, а тот тоже убежал. - Мы тогда здорово потешились! – сказал богатырь Никита. Артузов добавил: «А бандит этот уселся на тропинку, схватился за голову и давай причитать, что это ему наказание и пора бросать разбой. Больше мы его не видели в наших местах». - У меня к вам вопрос: почему вы ко мне не выходили днем? - Это просто, – объяснил Аркадий Устинович. - Мы приняли такое решение, чтобы не беспокоить людей, которые находятся в помещении. Ты же здесь приводил все в порядок. И еще одна причина. Ты только что наблюдал приход соседки. А если б она увидела нас в таком виде? Старушку удар бы хватил. Мы живем по своим строгим законам. Нельзя, чтобы нас раскрыли. Ты же понимаешь, что бы тогда началось? Мы сами еще до конца не знаем, как происходит такое превращение. Пока это совершается в случае опасности. Иногда по нашему желанию. Но нам постепенно открываются наши возможности. Я уверен, что идет во Вселенной какой-то грандиозный эксперимент по поиску новых форм жизни, и мы принимаем в нем участие. И задуман он не на нашей матушке Земле. Вы ведь тоже так думаете, Георгий Сергеевич? - Я очень давно пытаюсь это разгадать, но боюсь, что в данное время у нас нет технических возможностей для изучения такого феномена. Думаю, когда-нибудь это выяснится. Пока все идет успешно. Вы бессмертны. Вам не надо еды и одежды, теплых домов. Когда-нибудь наша планета исчерпает все ресурсы, и человечество исчезнет. Каменные существа заменят подверженных болезням, агрессивных людей. - Потрясающе! Но у меня еще вопрос. Не скучно ли вам без привычных занятий, без развлечений? - А кто сказал, что у нас нет любимых занятий? – отозвался Артузов. – У нас много разнообразных занятий. Я, к примеру, являюсь наставником наших молодых поселян. Пелагея Гавриловна составляет узоры в камнях и других учит. После ее работы минералы очень красиво выглядят. Юлдуз учит языки и занимается с другими нашими поселянами. А некоторые выращивают целебные травы на склонах, а люди потом их собирают. Еще они очищают воду и другие полезные дела делают. Например, подкидывают геологам подсказки – разные образцы пород. Знаешь, Максим, жизнь в нашем поселении идет очень медленно, но полезно. Времени у нас вечность. Но мы этого не замечаем, привыкли. Короче, мы работаем на человечество. - А вы можете вернуть себе прежний вид? - Думаю, что они могут это сделать, - ответил профессор. – Только пока не совсем непонятен механизм. Я как раз над этим работаю. Пока о результатах говорить рано. Хотя, мне кажется, что далеко не все захотят этого. - Еще один вопрос: почему вы не скрылись, когда вашу скалу разрушали? Ответил Аркадий Устинович: - Мы тогда находились в одном большом камне. Он у нас был вроде клуба. В тот день мы обсуждали, куда нам лучше переселиться. Эта машина с ковшом уже стояла у нашей скалы. И вдруг начала работать. Ковш захватил именно этот камень целиком. Мы решили держаться вместе. Но потом сбежать не смогли. Нас увезли на фабрику и сделали из камня эти плиты. Мы стали плоскими, но как видишь, способными принять прежнюю форму. Мы передвигаемся внутри камней, как в воздушной среде. Это ты уже знаешь. Нам очень повезло, что оказались в твоем жилище. Многие люди не разглядели бы нас в плитах.
За окном уже стемнело. Максим спохватился: «Аркадий Устинович, вы же обещали о себе рассказать». - Да-да. Я помню. Но я специально поджидал Георгия Сергеевича, чтобы именно он обо мне рассказал. Я бываю слишком многословен. - Наговариваете на себя, Аркадий Устинович. Но я согласен и даже рад. Вы ведь из скромности что-нибудь упустите. А я буду добавлять.
30. АРКАДИЙ УСТИНОВИЧ
- Хорошо. Начну с того, что я был учителем маленького Гоши, ныне профессора Георгия Сергеевича Ушакова. – Человечки одобрительно заговорили. Максим даже встал. Это же надо! Аркадий Устинович поднял руку, и все замолчали. - Когда он студентом попал в нашу пещеру в плачевном виде, я не стал раскрывать себя. Это явилось бы для него шоком. Да и не сразу я узнал, что это мой ученик. Он сильно изменился. Только когда он назвался, я вспомнил маленького, очень любознательного мальчика, который ходил за мной по пятам и задавал вопросы, на которые я не всегда мог ответить. Я ведь был преподавателем словесности, а он спрашивал про звезды, про моря и, особенно, про горы. Мы ведь жили на равнине, а он начитался Жюля Верна и все мечтал попасть в горы и на море. Еще он отличался от других мальчиков тем, что на голове у него всегда был непокорный вихор, который не поддавался никакой расческе. – Человечки, как по команде повернулись к Ушакову. На голове у него действительно был вихор, только седой. Но он не только не портил его красивую голову, наоборот придавал профессору молодецкий вид. - Я уже махнул на него рукой, – сказал он. - Как-то остриг голову под машинку, так на месте вихра волосы все равно выросли вертикально. - Вам это к лицу, - вежливо произнесла Евдокия Филипповна. Ее бурно поддержали. Рассказчик продолжил:
- Я родился в 1899 году в Туле. Отец работал на оружейном заводе механиком. Предполагалось, что я пойду по стопам отца. Но этого не случилось. Как- то свозили нас, учеников, в усадьбу Льва Николаевича Толстого. Я там получил чудесные впечатления. Это был 1912 год. Наш учитель словесности был большим поклонником графа Толстого. Когда-то он сам учился в Ясной поляне по «Азбуке» Льва Николаевича. Родственники писателя разрешили нам подробно посмотреть усадьбу. Я вернулся домой с тайной мечтой, что тоже буду писателем. Тогда мне было тринадцать лет. Я взялся за учебу и окончил школу отличником. Родители мною гордились. Учитель мой как-то пришел к нам в дом и убедил отца отправить меня в Казанский университет, на отделение словесности, которое сам окончил. Я уехал в Казань и успешно учился два года. С семнадцатого года вы знаете, что началось в России. Через год Казань занята была Народной армией и Чешским корпусом. Многие жители бежали из города. Преподаватели и некоторые из студентов отправились на восток. Кроме страха перед принудительным зачислением в белую или красную армию студентами двигало любопытство поглядеть на страну. Часть из них были приняты в Томский университет, другие и я в том числе подались в Иркутск. Там еще только создавался университет, в ту пору самый восточный в России. Несмотря на опасность такого путешествия, мы радовались, что обозреваем такое огромное и очень интересное пространство. Был август, необычайно красивый и солнечный в Сибири. Местные жители выносили к поездам вареную картошку, малосольные огурчики и рыбу. Так что мы ехали сытые. Досаждали только частые проверки то белых, то красных, то неизвестно откуда взявшихся патрулей. Однажды нас от высадки из поезда красноармейцами спас один из преподавателей, заявивший, что мы из Казанского университета, где учился сам вождь мирового пролетариата Владимир Ленин. Ему это может не понравиться. Нас оставили в покое и даже дали бумагу, чтобы нас не трогали. Вот такой был случай. Доехали мы до Иркутска и отправились в университет. Нас встретили гостеприимно. Учебное здание выстроено было на берегу реки Ангары. Я считаю, что это самая прозрачная река в мире. Вода в ней изумрудного цвета. Позднее мы услышали легенду о красавице Ангаре, сбежавшей от отца Байкала к богатырю Енисею. В Иркутске я проучился два года, и не только на своем факультете. Я ходил также на лекции по географии. Интерес к ней возник, когда я проехал почти полстраны. Захотелось узнать Россию получше, поподробней. Время было очень неспокойное, и мы никогда не ходили в одиночку. Особенно нам досаждала глазковская шпана. Это предместье такое есть в Иркутске напротив вокзала - Глазково. А мы часто ходили на станцию подрабатывать, а возвращались по ангарскому мосту, который очень длинный. Так вот на этом мосту и нападали глазковские на прохожих и грабили. На нас тоже было нападение, но об этом расскажу позднее. Сначала вот это. Однажды мы увидели, как обокраденный пассажир, этакий здоровяк, расправлялся с воришкой, лет тринадцати. Бил он его страшно. Вокруг толпа собралась и поощряла его. Рядом бегал маленький парнишка и кричал: «Дяденьки, не убивайте братишку!» Мы отобрали у озверевшего мужика этого братишку. Он страшно был избит. Один из нас, Сергей, закричал на толпу: « Вы люди или кто? Это же дети! Совсем озверели! Разве они от хорошей жизни воровать пошли? Пацан, у вас папка с мамкой есть?» Младший, заливаясь слезами, сказал: «Нету. Папку на войне убили, а мамка померла». Тут я не вытерпел – «Что же вы, товарищи? Сирот обижаете!» - Мужик, который бил парнишку, злобно сказал: - У меня тоже детишки есть, они же не воруют! - Так у них вы есть! А этим как прокормиться? Толпа разошлась, а один человек задержался. « Вы, наверно, студенты?». Мужчина дал адрес. - Так, может быть, попробуете их в этот детский дом устроить? Там, конечно, не сахар, но жить можно. Я только что привез туда сироту. Взяли. Мужчина дал адрес. - Ну, мне на поезд. Бывайте. Хорошие вы ребята. - Мы вас проводим до дому, - сказал я мальчишкам. – И не возражать! Не вздумайте убегать, мы вас все равно найдем. – Они и не собирались. Старший так был избит, что едва волочил ноги. Мы выяснили, что живут они недалеко, надо только наверх подняться. Привели они нас к дому, вполне приличному. Внутри просторно, три комнаты, кухня большая. Двор у дома имеется с высоким забором. Младший зажег свечку, поздний вечер уже был. И тут мы увидели, какая в доме нищета. Видимо, пацаны все распродали. Звали их Степан и Егор. Мы выложили свои припасы и сели за стол. - Давайте поужинаем, потом решим, что с вами делать. – Надо было видеть, как они жадно ели. Степан стеснялся, да и жевать было больно, а Егор глотал не прожевывая. - Так вы совсем одни живете? И никого из родственников нет? - Есть тетя Маша. Живет в Мегете. Иногда приезжает, - охотно откликнулся сытый Егор. - Деревня эта, мы знали, находится в двадцати верстах от Иркутска. - Она не может взять вас к себе? - Не-а. У ей и так пятеро детишков. Мы раньше ездили к ним картошку копать, - вдруг мальчишка жалобным таким голосом сказал: - Дяденьки, не отдавайте нас в детдом. Там плохо, мы знаем. Мы работать пойдем. Степка вон большой. А я в школу пойду. Мне уже семь лет, а там, пацаны трепались, кормят учеников. – Наш молчун Коля вдруг заговорил: - А не возьмете ли вы нас к себе на квартиру? А мы едой платить будем. С деньгами-то нынче туговато. – Мы с Сергеем переглянулись. Мысль хорошая. И вокзал рядом и до университета недалеко. Пацаны так недоверчиво на нас посмотрели и согласились. У них еще сложности имелись, но мы их разгребли. Вот так мы поселились в Глазково. На следующий день, перетащили свое имущество. Степу с собой брали на станцию по вечерам, Егорушку устроили в школу. Там нас, кстати, спросили, на кого мы учимся. «Может, к нам придете работать, когда окончите?» - Мы сказали, что подумаем. А теперь о нападении на нас глазковских. Это, когда мы с нашими малолетними хозяевами шли домой из кино по мосту. Было темно. Где-то в середине моста подошли к нам пятеро парней, сразу видно было, какой они породы. Привязались они к Степе. Он им, оказывается, был должен. «Я же отдал», - сказал он. «А проценты?» – язвительно спросил самый крепкий из них. «Ты у них, видно, главарь, - басом заговорил наш силач Коля. – Подойди ближе». – Тот подошел. Коля внезапно схватил его поперек туловища, подошел к перилам и перекинул его, так, что главарь навис над водой. Коля держал его на весу: «Вы, шавки, не знаете какая тут глубина? А температура воды? – вся банда попятилась. – Так вот. Если он сейчас поклянется, что мы больше вас здесь никогда не увидим, я не стану его купать. Ну, как? Между прочим, у меня уже руки устали бугая этого держать?» - Главарь козлиным голосом сказал: «Клянусь». - То-то! - Коля и перевалил несостоявшуюся жертву обратно. Главарь мешком свалился на мост. Больше мы эту банду не встречали. Примерно через месяц Степан сказал, что их поймали, а главаря застрелили. Я, почему это все рассказываю так подробно, Максим? А потому что отпечаталось это во мне на всю жизнь. Думаешь, мы, в самом деле, не боялись? Еще как боялись. Ведь у них, наверняка, были ножи. Но мы повели себя смелее. Вот и выиграли. А, главное, мы же были правы. Далее. Окончили мы учебу в июле девятнадцатого. Надо было думать о работе. Я-то уже решил – пойду в школу, где Егор учится. Заведующий принял меня с радостью и попросил кроме родного языка и географии преподавать еще и историю. Я был озадачен. Как ее сейчас преподавать? Мы в школе изучали историю царских династий и войн и обязательно Святое писание. Как с этим быть, особенно с последним? - Последнее надо выкинуть, – решительно заявил заведующий – вместо него рассказывать историю революционного движения. А про царей расскажете, какие они жестокие правители были. - Но были же и славные моменты в нашей истории?- возразил я. – Вот, например, Куликовская битва или Бородинское сражение? А отмена крепостного права? - Вот об этом и рассказывайте. А, кстати, царя, который освободил крестьян, все же шлепнули. Значит, было за что. Вы о революции побольше рассказывайте. - Да где же взят материал? Источники? - А вы газеты большевицкие читайте, да на собрания рабочих ходите. А постараюсь вам раздобыть, что смогу.
Была осень девятнадцатого. Повсюду шла война. Верховный правитель Колчак выехал из Омска в Иркутск. Его сразу же по прибытии в город 15 января арестовали. Расстрелян он был в 1920 году, 7 февраля. Я не буду рассказывать подробно. Сейчас очень многое стало известно. Адмирал реабилитирован. Отдана дань его заслугам. Он не отказался от своих принципов и достойно принял смерть. Мы все это слышали от туристов. Наш народ любит поговорить об истории и политике, верно? – Да, - дружно откликнулись слушатели. - Я рад, что ему поставлен в Иркутске памятник. Максим, ты его покажешь нам на компьютере? Только попозже. В Иркутске часто шли бои. Детей не отпускали в школу. Однажды явился какой-то комитетчик, чтобы выяснить, нет ли среди учителей контрреволюционных элементов. Меня спрашивали с особенным пристрастием. Я, конечно, сказал, что мой отец тульский оружейный мастер. «Оружейный? – переспросил он. – Это хорошо. Оружие нам нужно. Контру бить». Я поинтересовался, какое у него образование. Он скривился и сказал, что учился четыре зимы. После его ухода заведующий попросил меня быть осторожным в разговорах с властью. А то некому будет детей учить.
31. НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Вдруг заиграл мой телефон. Наверно, предки. Я извинился перед моими гостями. Это была мама. Я уверил ее, что все у меня в порядке, питаюсь я хорошо, кефир пью. Уборку сделал во всех комнатах. Тут мой Nokia подал сигнал, что зарядка кончается. Я попрощался с мамой. Телефон отключился. Я сказал, что мне надо поставить его на зарядку и стал его подключать. Но Аркадий Устинович остановил меня: « Мы сейчас мигом зарядим ваш прибор. Ну-ка, господин гусар, покажите ваши способности!» Артузов взял у меня вилку и сжал ее руками. На показателе зарядки забегали клеточки. Я был ошарашен: «Вы, что – ходячая электростанция?» - Мы лучше, - сказал староста, а наш Михаил Николаевич больше всех начинен энергией. Он такой у нас подвижный! - Он, что же может и другие приборы снабжать электричеством? - Конечно, например, компьютер. Заметь, Максим, энергия наша не иссякает. К нам можно подключать небольшое предприятие. А, если нам всем объединиться, то и большой завод. - Ну, вы даете! Это же фантастика. - Вот вам и ответ на вопрос, зачем такие человечки существуют, - сказал профессор, который с улыбкой наблюдал за реакцией Максима. Меня это тоже всегда удивляет. Но я думаю, в будущем это станет привычным. Мы с вами нечаянно встретились с этим невероятным явлением. - Я, признаться, подозревал что-нибудь такое, – сказал пораженный Максим. - Выходит, мы с вами, дядя Гоша, попали в отдаленное будущее? - Выходит так, - сказал Ушаков. Мы еще не знаем, над какими проектами работают земные ученые. Знаю точно, что некоторые из них просто фантастические. Двадцать первый век, я думаю, будет переломным. - Дожить бы до этого, - сказал Максим. А человечки слушали и улыбались.
32. ДАЛЬШЕ
Давайте продолжим, - предложил Аркадий Устинович. Итак, я работал в школе. Мне нравилось, хотя невероятно трудно было. Ведь создавалась школа нового времени. Были поиски новых форм и методов. Это всегда будет в образовании. Время и жизнь быстро меняются. Трудно создавались новые учебники. Учителя набирались из бывших преподавателей приходских и технических школ, а также из гимназий. К последним относились настороженно и постепенно их отстраняли, заменяя выпускниками педвузов. С детьми я быстро подружился. Когда борьба за власть в Иркутске затихла, я стал водить своих учеников в исторические места города. Мы любовались театром, построенным в 1897 году. Сначала мы осмотрели его снаружи. Это было красивое здание, такой радующей глаз красно-желто-белой окраски, и походило оно на сказочный дворец. Потом я попросил вахтера пустить нас посмотреть его внутри. Сначала он не пускал, но, когда я сказал ей, что привел будущих зрителей, смилостивился и, оставив на своем месте уборщицу, сам повел нас по театру. Ребятишки мои притихли. Им было по двенадцать лет. Внутри было очень уютно. Три яруса окружали зал и на каждом из них были маленькие гостиные с большими зеркалами и мягкими диванами. Мы посмотрели на зал сверху. Детишек поразили кресла с бархатной обивкой. Одна девочка спросила: «А нам можно сюда приходить?» Я смело ответил: «Конечно. Революция вам дала такую возможность». Они очень обрадовались. Вахтер заулыбался и сказал: - А вы приводите их в следующее воскресение на дневной спектакль. Будут давать «Волки и овцы» Александра Островского». Сколько вашим ребяткам лет? Двенадцать? Подойдет». Посыпались вопросы: «Это что же там будут волки и овцы бегать? А волки нас не съедят?» - Нет деточки, не съедят, - успокоил их старик вахтер. Их будут изображать актеры. - А можно, мы будем сидеть на самом верху? - Конечно можно. Туда и билеты самые дешевые. - Слово билеты озадачило ребят. Откуда у них деньги? Дома каждая копейка на счету. Я успокоил их: «Пока я заплачу за вас. А потом что-нибудь придумаем. Может, подработаем где-нибудь».
Дальше можно сказать как у Пушкина: «Театр уж полон…». Но дальше слова не подойдут, потому что ложи вовсе не блистали. Они были заполнены рабочими. Женщины были одеты в лучшие платья, но все равно очень скромные. Интеллигенция тоже была. Эта публика, хоть и одетая в старомодные, потертые костюмы, вела себя привычно, сдержанно, негромко разговаривая. Простые люди всему удивлялись: и креслам и занавесу. - Клава, глянь, это же бархат! Сколько же из него платьев выйдет?» Спектакль смотрели как дети, открыв рот и шумно удивляясь каждой смешной реплике. Они все принимали всерьез. Осуждали подлость и жадность. А мои ребятки вели себя так, что я больше на них смотрел. Какие же они искренние и непосредственные. А как бурно воспринимают обман и мошенничество. Девочки жалели главную героиню Купавину. Почему она такая дурочка, что всем верит? Когда обманщики были разоблачены, дети шумно радовались. Когда мы вышли из театра, они продолжали обсуждение. Саня, самый драчливый в классе заявил: «Правильно, что в революцию их всех прогнали и порасстреляли, волков этих! Бабка рассказывала, как барин над ними издевался, а барыня за косы драла». - А мы еще пойдем в театр? – спросила самая тихая девочка Настя Березина. Она, я заметил, внимательнее всех смотрела спектакль и не разговаривала ни с кем. Чувствовалось, что она была потрясена. Забегая вперед, скажу, что из нее получилась замечательная актриса, прима Иркутского театра. Вы спросите, почему я так подробно рассказываю об этом? Это же и есть смысл жизни человека. Мне нравилась моя трудная работа. Я радовался малейшим успехам моих воспитанников.
В двадцать пятом и тридцать пятом годах я побывал в Туле у своих родителей. На обратном пути из второй поездки неожиданно сошел с поезда на Урале, добрался до Невьянска и отправился в горы, куда меня тянуло неимоверно, как будто кто-то взял меня за руку и потянул за собой. Очень красивы там скалы. В одном массиве я увидел пещеру и вошел в нее. Там было прохладно и очень приятно. Если закрыть глаза, кажется, что я дома в уютной комнате. Я решил там заночевать. Еда у меня с собой была, а воду я нашел поблизости в ручье. Так хорошо там спалось, хотя и жестковато было лежать на камнях. Мне показалось странным, что камни тепленькие. Под утро я проснулся и услышал рядом шорохи. Подумал, что это зверьки какие-то бегают. Тебе, Максим, это знакомо. Но тогда я и не мог предполагать, что там находились мои будущие сожители. Вот именно там, в этой гранитной пещере я и решил перебраться на Урал. И к Туле было намного ближе.
В следующем году, выпустив своих ребят из седьмого класса, я переехал в Екатеринбург. Конечно, было грустно уезжать из Иркутска, который мне так полюбился, от Байкала и Ангары, но сердце меня звало на Урал. В школе, где я начал работать, была молоденькая учительница, которую я полюбил всем сердцем. Мы поженились. А через четыре года началась Вторая мировая война. Я просился на фронт, но пока меня не отпускали. Жена моя Лена пошла на курсы медсестер. Она говорила, что, уйдет на войну вместе со мной. Но все вышло по-другому. Я сломал ногу, как-то нелепо получилось, и на фронт меня не взяли. А Леночка заболела тяжелой формой воспаления легких и ее не стало. Я места себе не находил. Если бы тогда в стране был пенициллин! Мне тайком сказала медсестра, что приходил в госпиталь какой-то человек, назвался микробиологом и предложил дать Леночке новое лекарство, которое обязательно ее излечит. Это был пенициллин, только что изготовленный в нашей стране. Но моя жена отказалась. В соседней палате умирал тяжелораненый солдат, у которого было трое детей. Лена отдала лекарство ему. Очень тяжело об этом вспоминать. Поэтому перейдем к пятидесятым годам, когда у меня появился ученик Гоша, нынешний Георгий Сергеевич. Он был местный, уральский, очень способный. – Дремавший на диване профессор поднял голову. - Способный – это точно, Аркадий Устинович! А помнишь, как ты обнаружил в своем портфеле мышь? Так это я посадил ее туда. - Ты думаешь, я не догадался? Я мышей не боюсь, но она, плутовка, съела мой завтрак. Я-то притворился, что поверил: мышь сама в портфель забралась, сам еще тот шалопай в школе был. Однажды я спустился на веревке с верхнего этажа в окно класса, где у первоклассников шел урок. То-то детишки были рады! Меня чуть из школы не выгнали. Но, поскольку я был первым учеником, меня простили. Отец, правда, обещанные коньки не купил. А ты, Максим, способен на подобные проделки? – Максим вспомнил, как он будто нечаянно уронил картофелину на голову другу Ваньке. – Бывает иногда. «Шалить надо обязательно, - сказал профессор. – Конечно, без вреда окружающим. Это добавляет человеку адреналина. Но слушаем дальше.
- Продолжаю. Я заметил, что Гоша интересуется географией и особенно полезными ископаемыми. И это не удивительно. Урал просто начинен сокровищами. Тут и минералы и металлы. Когда я сводил своих учеников в местный краеведческий музей, мы все были очарованы. А Гошу просто невозможно было оторвать от витрин с минералами. Еще я заметил, что он с такой тоской посмотрел на толстую красочную книгу о природных богатствах не только Урала, но и других краев.
- Позволь, друг мой, я перебью тебя, - вмешался профессор. - Ты ведь ни за что об этом не скажешь. Аркадий Устинович заметил, как я в этом музее с большим интересом поглядываю на толстую книгу о минералах. Она была очень красивая и дорогая. Нашей семье не по карману. Я часто стал ходить в музей и смотреть эту книгу. Продавец вскоре стал при моем появлении доставать эту книгу. Мне доверяли, потому что листал я ее очень аккуратно. И вот однажды настал черный день. Книга была кем-то куплена. Я даже заплакал. Продавец стал утешать и сказал, что музей закажет еще одну такую книгу. И что вы думаете? У нас в классе было принято отмечать дни рождения с нехитрыми подарками и чаепитием. Когда наступил мой праздник, наш дорогой учитель преподнес мне эту книгу. Я все понял и стал отказываться. Но Аркадий Устинович строго сказал: «Не возражать! Я не просто так дарю, а с условием: ты мне подаришь подобную книгу, которую сам напишешь. Договорились?» – Мне осталось кивнуть. - Позволь, Георгий, дальше я. Один шалопай-одноклассник пошутил: «А вдруг наш Гошка найдет пещеру Хозяйки медной горы! Вот и напишет о ней книгу. И фотографию Хозяйки туда поместит». Всем стало весело, а Гоша, упрямо сжал губы и ответил: «Я найду Хозяйку медной горы. Вот увидите!» Потом его долго дразнили хозяином медной горы. Он не обижался. Это было почетное, я бы сказал, прозвище. Когда я выпустил свой класс, Гоша, получивший золотую медаль, поступил в Уральский горный институт на геологический факультет. Это был один из старейших институтов в России. Основателем его и первым ректором был Петр Петрович фон Веймарн, замечательный человек и блестящий ученый. К сожалению, его иностранное и дворянское происхождение привело к тому, что во время гражданской войны он вынужден был бежать сначала на восток России, потом в Японию, где ему сразу же предложили должность профессора. Там он и работал весьма успешно. Прожил он всего пятьдесят пять лет. Вот так. А Георгий блестяще закончил учение. Не буду утомлять вас описанием. Он стал преподавать в Alma mater, и очень часто участвовал в экспедициях. Гоша, а скажи любознательной публике, нашел ты Хозяйку медной горы? - Саму Хозяйку не удалось встретить, а ее владений повидал много. Иногда, мне казалось, что она мелькала на повороте пещер в своем малахитовом платье. А вот вы-то, гранитные жители, не встречали сию царственную особу? - А у нас каждая женщина хозяйка! – весело произнес Артузов. – Только они гранитом заведуют. Но есть надежда, что и она нам когда-нибудь покажется.
- Пора закончить мой унылый рассказ, - сказал Аркадий Устинович. - Мои детки уже засыпают от моего унылого рассказа.
33. АЛЬДА И АМАН
Альда и Аман и вправду задремали на диване. - Кстати, Максим, тебе наверно интересно, как попали к нам эти ангелы. Так вот. Это случилось сразу после окончания войны. Однажды к нам в пещеру пришла женщина-цыганка и привела своих двух детишек. Мы поняли, что ее за что-то преследуют, потому что она часто выглядывала наружу. Однажды мать ушла и не вернулась. Дети сидели голодные три дня. Мы украдкой принесли им воду и ягод и отправились на поиски матери. Быть не могло, чтобы цыганка бросила своих детей. Нашли мы ее под обрывом поблизости. Вероятно, она возвращалась сюда ночью по тропинке и оступилась. Рядом с ней лежал узелок с хлебом. Она, скорее всего, ходила в деревню погадать и добыть еду. А позднее мы услышали о ней от проходящих мимо пещеры мужчин, которые присели неподалеку отдохнуть. Оказывается, цыганку эту обвинили в воровстве, и стали избивать. Один из этих мужчин с трудом отнял ее. Обворованная женщина уверяла, что цыганка украла деньги, и как теперь она будет кормить ребят, у нее мужика убили на войне. Цыганка рыдая, говорила, что у нее мужа тоже там убили, но никто не поверил. Мужчина, вытащивший ее из свалки, увел женщину в безопасное место. Там и узнал, что ее муж воевал в кавалерии. И одновременно подковывал лошадей. Погиб в самом конце войны. За это время дети подросли. Аман так и не увидел своего отца, Альда его не помнила. В начале войны ей было три года. Мать была беременна Аманом. Мы похоронили несчастную женщину. – Аркадий Устинович оглянулся на детей и тихо сказал: «Дети не отходили от меня и называли папой. Пришлось это подтвердить. Дети очень добрые и подвижные. Мы очень любим их».
34. ОКОНЧАНИЕ РАССКАЗОВ
После войны в горах началась активная работа. Потребовалось много строительных материалов для восстановления разрушенных войной городов. Для старинных зданий добывали мрамор и гранит. Вот тогда нам и пришлось переходить с места на место. Но в последнем случае был нарушен запрет на на добычу гранита именно в нашей скале. Как ты убедился, Максим, плитки в вашем коридоре изготовлены из уникального гранита. Такой есть только в Италии и в немногих местах на Урале. Но некий человек, из разбогатевших в последнее время, заказал именно этот гранит. - Попался бы он мне в бою! – воскликнул пылкий гусар Артузов. Его шумно поддержали. Дети проснулись и с недоумением оглядывались. Максим покачал головой: «Он сам не будет с вами сражаться, а пошлет своих охранников». - Что поделаешь, такие люди есть в любые времена, – вздохнул Георгий Сергеевич. – Сколько они у порядочных людей попили крови. Но ты, Максим не бери в голову. Это замечательно, что плитка именно в вашу квартиру попала. А главное, они все оказались именно в этой партии. У того богача на полу только узоры. И это здорово, что именно ты обнаружил их. - И еще хорошо, что родителей сейчас дома нет. – Максим не сказал о своем предположении, что все это не зря именно с ним случилось. Кто-то управляет им, причем очень умно и неназойливо. У него мелькнула мысль, что человечки сами выбрали покупателя и отправляли маме настойчивый сигнал. «Как-нибудь я у них спрошу», - решил он. - По-моему я вам все, что можно, о себе рассказал, – закончил рассказчик. Георгий Сергеевич с улыбкой сказал: - Ну, ты Аркадий, как всегда, заводишь налима за корягу. Все отводишь от себя и переходишь на других. - Не люблю я о себе говорить, да не интересно это. - Лукавишь, дорогой друг! - Максим, ты обо всех узнал? - Нет, остался вот этот седой старик, который все время молчит, – старец поднял голову, но ничего не произнес. - Ты должен извинить его. Святой отец держит обет молчания. Он молится за все человечество. А попал он к нам просто. Поселился в нашей пещере и выполнял свой обет. Когда пришли добытчики гранита, мы забрали его к себе. Он с ними уже почти век. Теперь, наш юный друг, ты знаешь обо всех нас. - Большое спасибо всем вам. Я никогда не слышал и не читал таких историй. Но я обещал вам показать памятник Колчаку в Иркутске. Сейчас найду, - после недолгого поиска на мониторе возникла фотография памятника. Адмирал стоит на высоком постаменте, суровый, гордый, не сломленный. Человечки внимательно его разглядывали. - Смотрите, на постаменте очень интересный барельеф, - заметил Аркадий Устинович. - Да, весьма примечательный, - откликнулся Ушаков. – Белогвардеец и красный боец мирно стоят рядом. - И винтовки опустили, - сказал Максим.
35. УРАЛ. РЕШЕНИЕ МАКСИМА
Прошлым летом вся семья Новиковых побывало в этом прекрасном краю прошлым летом. Мама была восхищена пейзажем, папа подземными и наземными богатствами. Конечно, встречались с профессором Ушаковым. Он показал столичным гостям свой университет, который был открыт в 1914 году. Это солидное красно-кирпичное здание на белом фундаменте выглядело очень внушительно. При нем есть богатейший минералогический музей, который Георгий Сергеевич с гордостью показал. Отец и Максим с трудом сумели увести оттуда маму. Ее можно было понять – великолепие и природная красота уральских камней потрясла ее. Потом они сходили в музей камнерезного и ювелирного искусства. Классическое, старинное, белое здание как будто приглашало туда обязательно зайти. А, что было внутри, описать трудно. Так мама выразилась. Поняв ее завороженное состояние, «мальчики» оставили маму там и отправились по городу. Вот тогда-то Максим сказал отцу, что хочет учиться в Уральском горном институте. В то лето, когда профессор приехал за гранитными человечками, Максим вместе с ним сходил в московский минералогический музей. Там он окончательно и заболел Уралом. Все это время они переписывались и переговаривались по скайпу. Надо было как-то подготовить родителей к мысли о том, что сын их не будет поступать в МГУ (отец, правда, советовал в Бауманский), а уедет от них довольно далеко. Максим тогда сказал, что познакомился в минералогическом музее с профессором Ушаковым и даже попросил его заезжать к нему домой, когда тот будет приезжать в Москву. Мама, конечно, сразу же набрала эту фамилию на компьютере и, узнав с каким знаменитым ученым подружился ее сын, дала добро. Георгий Сергеевич от приглашения не оказался и как-то приехал к ним в свободный от очередного заседания РАН, вечерок. Конечно, он сразу очаровал маму и бабушку, с отцом интересно поговорил. Профессор улучил момент, когда Максим привел его свою комнату, и спросил: «Как тут наша Белочка?» Максим подал ему фигурку собачки и прошептал: «Я сказал, что это вы ее мне подарили». - Не стесняйся, ведь это правда. Только это общий подарок. Правда, Аркадий что-то пробормотал про эксперимент. Подробности не сказал. Ой, какая она тепленькая, как живая! – они взглянули друг на друга. – Может в этом заключается его эксперимент? Что-то он скрывает. Приеду, выспрошу. - А вы часто у них бываете? – спросил Максим. - Сейчас нет. Они ведь поселились гораздо дальше, чем раньше. Я нашел им незаметную с тропинки пещеру. Вход замаскирован густыми кустами. Когда ты приедешь ко мне, я покажу. Правда, хожу я сейчас не быстро. - Как там они? - Прекрасно! Трудятся, учатся. - Учатся? Но чему? - Аркадий решил обучать иностранцев русскому языку. Все молодые, как говорится, сели за парту. Изабелла и Питер учатся говорить без акцента и писать, а Юлдуз изучает грамматику. Тебе от всех наших поселенцев большой привет, а от Изабеллы подарок, – профессор вытащил из нагрудного кармана маленький зеленый камешек очень красивого оттенка и с улыбкой протянул Максиму. – Это малахит. Там неподалеку есть в скале небольшое вкрапление этого камня. - Передайте, пожалуйста, Изабелле большое спасибо, как это –grazie, да? И всем тоже большой привет и скажите, что я по ним скучаю. - Георгий Сергеевич, Максим, к столу пожалуйте! – это мама заглянула. Максим зажал камешек в ладонь и, когда мама вышла, сунул его под подушку. После ухода профессора Максим взял камешек, он был теплый. «Что-то ведь это значит, камни не должны быть теплыми, если их не нагреть. Он повертел кусочек малахита. Вот это да! Он же на сердце похож! Такое маленькое сердечко. Недаром Ушаков так загадочно улыбался. Тепло от камешка словно перешло в Максима. Он взглянул в зеркало. Конечно! Рот до ушей, глаза блестят и румянец как у матрешки. Ему даже показалось, что Белочка, стоящая на маленьком комоде рядом с зеркалом, вильнула хвостиком. «Вот, если бы ты ожила», – подумал парень.
Максим проводил профессора до гостиницы, а по дороге рассказал, что хочет поступать в Уральский горный университет. Он уже познакомился с ним по интернету и вообще с Екатеринбургом, удивился его размаху и, можно сказать, надежностью. Очень много красивых зданий. - А вы будете через два года там работать? - Думаю, да. На склероз и маразм не жалуюсь. Я очень рад твоему решению. А ты, Максим, понаблюдай за Белочкой. У меня насчет нее возникла одна мысль. - У меня тоже. - Ну, не будем, как говорят в народе, «закудыкивать».
36. ЖИЛА-БЫЛА БУКАШЕЧКА…
Однажды Максим во время очередного приезда профессора, сидя с ним на кухне, задал давно засевший в голове вопрос: «Зачем все это делается, с гранитными человечками? У меня есть только предположение»… - Правильный вопрос! – весело перебил профессор. – Я его ожидал. Ответ: чтобы люди стали добрыми. Ты, конечно, понял, что гранитными человечками стали люди, которые очень пострадали, но не ожесточились. Даже лихой Артузов творил правосудие гуманным способом. Даже мальчишка-принц, воспитанный в жестокости, и тот стал добрейшим парнем. Жестокость катится по миру снежным комом. Жадность и отсутствие элементарной порядочности – вот что движет сейчас людьми. Ты не слепой – видишь, что вокруг нас происходит. Исчезли элементарная жалость и сочувствие, необходимые любому человеку, начиная с младенческого возраста. У человека есть три составных части – тело, разум и душа. Если тело нездорово, это поправимо. Если интеллект не очень высокий, можно его развить. Но, если душа подлая, это уже беда, катастрофа. Поэтому главное в воспитании ребенка это вложить в его душу эти гуманные чувства – доброту, жалость и готовность помочь. Заметь, я говорю не о религии. Понял, зачем нужны эти человечки? Их будет становиться все больше и это в масштабах нашей планеты. В них накапливается огромное количество энергии, которую они будут отдавать людям. И количество порядочных людей будет увеличиваться. Надо спасать Землю. Пока этим занимается, как у нас говорят, Космический разум. Планета уже давно просит помощи. - Я так и предполагал. Но часто люди притворяются и добрыми и внимательными. Как распознать? Кому доверять? - Есть такое. Но наши человечки распознают этих людей с первого взгляда. Ты это понял. Непорядочные люди все равно в чем-нибудь прокалываются, как вы сейчас любите говорить. Таким нужно сильное внушение, причем ненасильственное. Насилие у нас отрицается. Да! Что я тебе подскажу: есть вот такая простенькая проверка на порядочность, нет, скорее на жадность. У вас в классе есть такой обычай – приносить угощение в свой день рождения? - Да есть. - Понаблюдай, кто раньше всех бросается и хватает его. Так вот. Тот, кто подходит последним и есть порядочный. - Но, может быть, он не хочет или ему это нельзя. - Э, друг, ошибаешься. Жадность это страшная сила. А насчет тех, у кого аллергия на конфеты - ты должен знать об этом заранее и принести ему безопасное угощение. Он оценит твое внимание. Максим вспомнил, как его друзья за столом спорили из-за печенья, чуть не дрались, кому больше досталось, и засмеялся. - Жадность - самое сильное и подлое в человеке. Сколько она народу загубила! Не всегда это физическая гибель, есть более трагическая – она стирает у людей все человеческое. Да вот пример и смешной и печальный. Иду я по улице. Вижу, бабушка ведет ребенка, у которого в руке только что купленный кулек с печеньками. Навстречу им мама ведет такого же ребеночка, и он посмотрел на этот кулек. Первый ребенок вдруг громко заявляет: «Не дам!» Самое печальное здесь то, что бабушка ничего не сказала внуку. Скорее одобрила. Конечно, и здесь можно найти первопричину. А, может, эта бабушка голодала в детстве или денег в семье маловато. Но это ее не оправдывает. Я считаю, что первое чувство, которое надо воспитывать с пеленок это жалость к живому существу будь то человек, кошка, птичка, бабочка, включаю в этот список и растения. Вот скажи, у вас в садике были дети, которые царапались и кусались? - Были, - кивнул Максим. – Один раз бабушка пошла разбираться с родителями, чей ребенок сильно до крови укусил меня. А мать его сказала, что он со всеми так. Кошку замучил, она сбежала. Она не знает, что и делать. А бабушка тихонько, чтобы я не услышал, но я уловил, спросила, дерутся ли они с мужем. Я видел, как женщина покраснела и ответила, что нет. Когда мы вышли, почти сразу же услышали, как в квартире начали кричать. «Что и требовалось доказать», - сказала бабуля грустно. Он просто так этого не оставила. Сделала все, чтобы в этой семье сменилась кошмарная обстановка. Через какое-то время мальчик этот перестал драться. Однажды даже принес мне маленькую игрушку. - Да, бабуля у тебя, что надо. Жаль, что я с ней пока не познакомился. Думаю, еще встречусь со всей семьей. Слушай, Максим, а тебе, случайно, бабушка не пела песенку про букашечку или птичку. - Пела, - удивился Максим, - я всегда плакал. - Мне тоже пела. И я со слезами слушал. Даже сейчас помню.
Жила-была букашечка в лесочке под кустом. Из листиков, из травушки букашечкин был дом. Ванюша мальчик очень злой ей крылья оборвал. «Лети теперь бескрылая», - Ванюша ей сказал. Заплакала букашечка, завял в лесу цветок. Погибла та букашечка, погиб ее домок.
37. ЖИВАЯ БЕЛОЧКА
Максим после десятого класса хотел съездить на Урал и даже заработал денег, но поездка не состоялась. Заболела бабушка, внук стал сиделкой или, как шутила больная - сидельцем. Однажды он, забрав на кухне приготовленные мамой кушанья, отправился к бабушке. Уходя из квартиры, услышал странный звук в своей комнате. Как будто что-то упало. Максим прошел по коридору, заглянул в свою комнату – на полу ничего не валялось. Он шел пешком. Бабушка жила недалеко от них. Ведь именно по этой причине они купили квартиру в строящемся доме. Сегодня была великолепная погода, просто подарок. Солнце не печет, свежий ветерок гуляет. «Ой, какая хорошенькая собачка! – услышал позади Максим. – Мамочка, можно ее погладить. Он обернулся и увидел на тротуаре маленькую собачку. Беленькую. - Это ваша собачка, молодой человек? – спросила молодая мама хорошенькой девочки лет трех. - Ой, - сказал совершенно растерявшийся Максим. Собачка подбежала к нему и встала лапками на кроссовки. – Белочка! Ты как здесь? – Ему с трудом верилось в происходящее. Максим наклонился и потрогал собачку. Он лизнула его в лицо. - Так это ваша собачка? – настаивала женщина. Девочка присела рядом. - Да-да, моя, - пробормотал Максим. – Увязалась за мной. Я к бабуле иду, - зачем-то добавил он. - А у бабули аллергия на собак, да? – догадалась женщина. Девочка уже гладила Белочку, и та вертелась под ее руками. - Да, аллергия, - очнулся Максим. - Я ее сейчас отведу домой. – Но он не повел, а понес. Малышка долго оглядывалась назад. Дома Максим опустил Белочку на пол и бросился в комнату. Фигурки собачки на комоде не было! Что и требовалось доказать. Потом пошел на кухню, налил в блюдечко молока и поставил перед собачкой. Будет ли пить?- он волновался. Собачка шумно начала хлебать. Как будто и не было ее многолетнего заточения в гранитном камне! Потом она нежно тявкнула и отправилась на разведку. Максим как лунатик шел за ней, все еще не веря в ее возвращение в живой мир. Она обследовала все комнаты, потом вернулась в коридор и стала обнюхивать плиты, где прятались ее бывшие сожители. Больше всего она задержалась над мамонтенком – скребла его лапами и тявкала. Скучает наверно. Новоиспеченный хозяин сказал ей, что друзей здесь уже нет, они дома, на Урале. Кажется, она поняла, вернулась в комнату Максима и улеглась на коврике. Телефон вывел парня из туманного состояния. Звонила бабушка. «Ты еще не вышел? Тогда захвати Дживса и Вустера. Сейчас это самое подходящее для меня чтение». Максим заглянул в свою комнату. Белочка спала. Он плотно закрыл дверь. По улице Максим почти бежал. Хорошо, что бабуля ждала книгу, и поэтому слушала внука невнимательно. Назад он бежал еще быстрее. А вдруг? Нет, все в порядке. Белочка дышит. Максим сел обедать, и питомица его прибежала на запах еды. Чем же ее накормить? Он выловил кусочки мяса из супа. Белочка с удовольствием съела. Он налил в баночку воды и устроил в своей комнате уголок. Перенес туда коврик и поставил посуду на него. Собачка начала тявкать и выжидательно смотрела на хозяина. «Гулять просится, - понял он. – Надо из чего-то сделать поводок. Максим нашел широкую тесьму, не туго завязал один конец на Белочкиной шее. Она немедленно побежала к двери. «Какая понятливая», - восхитился он. Внизу им встретилась добрая соседка, как ее про себя называл Максим. «Ой, какая муси-пуси!» - похвалила она. Белочка стремилась скорее выбежать на улицу. «Извините, - сказал Максим, - Белочке надо скорее свои дела сделать». Вернувшихся с работы родителей собачка встретила радостным повизгиванием. - Это чья же? – спросила мама. – У тебя сейчас друзья? - Это моя, – твердым голосом сказал сын. – Я у одноклассника взял. - Созрел, значит, для собаки? А зовут как? - Белочка. - Значит, девочка? – мама уже потеплевшими глазами смотрела на хорошенькую собачку. – А сколько ей? - Кажется, год. - Она привита? - Не знаю. Но я позвоню. - Так. Если нет, завтра пойдешь в ветлечебницу. И надо оформить паспорт. А какой она породы? Хотя, там, наверно, определят. А я завтра сама куплю ошейничек. Ты не сможешь выбрать. - Ты у меня самая лучшая мама на свете! – с пафосом, но искренне выдал Максим. В своей комнате он отправил профессору SMS. Кратко: «Белочка ожила». Почти сразу же пришел ответ: «Опиши, как было, по почте». Он описал. «Береги ее. Скоро приеду», - был ответ. На кухне, где осталась собачка, шел оживленный разговор мамы и Белочки. Максим даже чуть-чуть приревновал собачку. Через довольно большое время мама спохватилась: «А где у тебя фигурка собачки? Белочка так на нее похожа. – Так я ее и поменял на живую. У Никиты оказалась аллергия на собак».
38. Еще одно чудо
Горы показались рано утром. Максим специально купил билет на поезд, прибывающий в это время. Горы всегда очень красивы утром и вечером, особенно в солнечный день. Он не отрывался от окна. Через два часа он приедет в столицу Урала. В первый раз он путешествует без родителей. - Поезд прибывает на станцию Екатеринбург! – провозгласило радио. Из кипы белья, которое собрал Максим с постели, он выкопал Белочку и отвязал от ножки стола ошейник. На перроне толпились радостные, озабоченные встечающие. - Все, Белочка, мы дома. Дома, понимаешь? - Георгий Сергеевич строго наказал ему сразу же явиться к нему домой. Он будет на работе. Дверь откроет внучка. Максим взял такси и с удовольствием рассматривал уже ставший ему близким город. Когда Максим поднимался по лестнице в квартиру Ушакова, в голове у него молнией блеснуло: «Откуда у профессора внучка? У него же нет родных!» Сердце его задрожало, как и рука, которая потянулась к звонку. Дверь открыла девушка с большими блестящими карими глазами и каштановыми кудрями. Белочка с визгом бросилась к ней. Девушка прижала ее к себе. Максим выронил вещи. «Изабелла», - тихо сказал он.
39. ДНЕВНИК УЧАСТНИКА МЕЖГАЛАКТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ. Перевод с ляльского(ljaly). Отрывки.
1918 год. Август. Уверен, что нашел подходящую мужскую особь. Это юноша. Способности выше общепланетной нормы: любознательный, волевой, не агрессивный, честный, доброжелательный, коэффициент работоспособности близок к высшему показателю. Внешность привлекательная. Приступаю к наблюдениям.
1919 год. Сентябрь. В стране тяжелая война за власть. Объект все еще в центре страны. Работает в школе. Очень увлечен. Сегодня он вместе с друзьями спас двух детей от жестоких действий крайне агрессивной, с низким интеллектом, мужской особи. Объект и его друзья поселились с этими детьми. Октябрь. Было нападение на мосту на его друзей и их подопечных детей. Я вмешался, передал одному из них импульс, увеличивающий его физическую силу и, он сумел удержать над водой самого сильного нападающего. Надо к нему присмотреться. У всех нападающих было металлическое острое оружие. Но сильный испуг их вожака заблокировал агрессию.
1920 год. Январь. Я встревожен поведением объекта. Распространилась весть, что расстрелян человек, которого уважал испытуемый. Мой подопечный подражал этому человеку и хотел заниматься такой же деятельностью, то есть участвовать в экспедициях по всему миру.
Июль. Испытуемый ездил к водоему, очень глубокому, с чистой, прозрачной водой. Это называется озеро Байкал. Похоже на наше «баикаал», что значит «мудрый». Что-то в этом есть. Надо заняться происхождением названия. Это озеро оказывает на меня магическое действие, и я понимаю моего подопечного. Мы вместе взбираемся на окружающие озеро горы, и любуемся великолепными видами. Кажется, я уже вхожу в его оболочку, хотя это действие должно осуществиться через несколько лет. А я уже размышляю как мой объект. Это немного тревожит.
1925 год. Лето. Еду вместе со своим подопечным в центр страны, в город, где живут его родители. Отец изготовляет оружие, очень примитивное. Я вместе с объектом побывал на его заводе. И впервые ощутил испуг. Шум, скрежет, громкие разговоры. Кажется, мой объект почувствовал то же самое, сейчас ему это все показалось ему чужим. Отец почувствовал его настроение и спросил: «Что, сынок, испугался»? Тот ответил, что отвык, особенно после сибирских красот и тишины. Я стал многословным, неужели мой будущий двойник так меня преобразовал?
1935 год. Лето. Подопечный мой, я его называю Аркус, кажется, догадывается о моем существовании. Он иногда говорит: «Что мы думаем по этому поводу?» Вот и сейчас, когда мы проезжали из Тулы мимо уральских гор, он сказал: «А не сойти нам здесь и побродить по горам? Он принял мой сигнал и решил побывать в большом красивом городе, который раньше назывался Екатеринбургом. Надо постепенно привязывать его к месту будущего вечного пребывания. Мне ничего не пришлось делать. Мы вместе отправились в город Невьянск, а оттуда в горы. Он настолько был покорен красотой здешних мест, что подумал: «А не переехать ли мне (и мне) на Урал?» Он даже пришел к руководителю местного образования и спросил об этом. Его пригласили приехать на следующий год.
1936 год. Екатеринбург. Он учит детей, и время от времени мы уходим в горы. Все идет по программе. Нас теперь трое. Двойник мой нашел себе пару. Это учительница младших детей. Я одобрил этот выбор.
1941год. Август. Мой подопечный рвется на войну. Этого допустить нельзя. Там я не смогу защитить его. Контакт наш ослабевает. Это опасно и грозит провалом эксперимента. Нужно срочно действовать. Через два дня Аркус сломал ногу. Он лежит и борется со своим вторым «я». Я вынужден был пойти на эту меру, так как знал, что он погибнет в первые же дни. Это совершенно точно определил мой прибор, предсказывающий будущее. Я по-человечески называю его «судьбомер». У его жены Елены тоже плохой прогноз. Ей осталось жить полгода. Постараюсь это предотвратить. Аркус очень любит ее. Я даже начал подумывать об ее участии в нашей программе.
1942 год. Февраль. Елену спасти не удалось. Она заболела тяжелейшим воспалением легких. Я знал, что российские ученые уже создали препарат пенициллин. Мне раздобыли это лекарство. Пришлось перевоплотиться в человека, якобы родственника, микробиолога, и отправиться в больницу. Но, случилось неожиданное: Елена отказалась от лекарства и попросила отдать его тяжелораненому солдату, у которого трое детей. Я ее понимаю. У Елены детей не было. Подопечный мой очень тяжело переживал. Есть у людей такое слово «судьба». Это нечто, которого никому не миновать.
1945 год. Большая война на Земле, наконец, окончена. Невероятно, сколько жертв. Поразили взрывы атомных, невероятно разрушительных устройств. Начинаю сомневаться в целесообразности моей миссии. Возможно, отправка меня на эту планету преждевременна. Но Координатор настаивает на продолжении. Подчиняюсь. Мой объект продолжает работать с детьми, среди которых большая часть потеряла на войне отцов. Не могу на это смотреть равнодушно.
1957 год. Апрель. Появилась надежда, и даже уверенность, что я нахожусь в этой стране не напрасно. В ней большие изменения. Запущен на орбиту первый искусственный спутник. Мой подопечный бурно радуется и я вместе с ним. Он возбужденно говорит: «Ну что, старина, показали мы им, на что способна наша наука!» Я ему отвечаю: «Пока это еще примитивное устройство, но можно сравнить с изобретением колеса у первобытных людей. «Конечно, - говорит он. – Но думаю, дальше пойдет более быстрыми темпами, вот так, Аркаша!» - Впервые я принял это обращение именно ко мне. Пора сближаться с ним и начать себя чувствовать именно человеком по имени Аркадий.
1960 год. Сентябрь. Иногда он разговаривает с собой, а, значит и со мной. Сегодня проверяя одну из тетрадей, воскликнул: «Ну, и ученичок у тебя Аркадий Устинович! Какая светлая голова у этого Гоши!» - а я отвечаю: «Конечно. Я же с ним отдельно занимаюсь». Это мы, конечно, вместе произнесли. В школе его, то есть нас, считают чудаками, потому что мы часто выражаем свои мысли вслух. На улицах на нас оглядываются. Но я заметил, что все больше появляется общительных людей. Молодые собираются в разных местах и долго спорят о будущем страны. Исчезли суровость и настороженность во взглядах прохожих. Из окон доносятся бодрые песни. Особенно мне нравится певец с хриплым голосом. Тексты у него замечательные. Умные и острые. Моя половина со мной согласна. Кстати, Аркадий часто стал говорить: «Моя вторая натура мне не позволяет. Я не могу так поступить». Это, когда речь идет о каком-нибудь сомнительном поступке, к которому его вынуждают руководители. А потом мы вместе говорим: «Ты молодец, Аркаша». Все идет согласно программе. Он перестал чувствовать неудобство от присутствия в его теле другого существа, совершенно непохожего на земных жителей. Ему шестьдесят один год, но выглядит он гораздо моложе. Пора готовить его к переселению в другой мир. Он часто бывает в горах, особенно возле нашей пещеры. Он однажды сказал коллегам, что после выхода на пенсию переедет в небольшой город Невьянск, где ему очень нравится. Я с ним согласен. Там есть большой пруд, в котором отражается очень красивое, белое, остроконечное сооружение, называемое «церковь». В моем понимании это место способствует регулированию сознания людей, дает установку на правильное существование, очищает душу человека, которая, как они убеждены, есть у каждой разумной особи, и представляет собой нечто нематериальное. Но сейчас в этой стране идет упорная борьба новой власти с подобными убеждениями, которые люди называют верой. Представители власти жестокими способами уничтожают эти, как они называют, предрассудки. Мне приходит в голову (которой у меня нет!), не является ли наш Координатор этим высшим существом, которое здесь называют Богом. Значит, задолго до моего появления, кто-то побывал на Земле и распространил это верование. Скорее всего, это было средством укрощения звериных инстинктов жителей планеты. И это высшее существо в разных частях Земли имеет много имен. Да, население планеты под влиянием этой веры, постепенно осваивало разумные и гуманные способы существования. Но постепенно вера стала тормозить развитие человека. Люди, которые занимались науками, стали преследоваться, порой очень жестоко. Основанная давно на древнем сказании, вера остановилась в развитии, и не отвечает устремлениям человека. Я считаю, что причина этому - появление слишком фанатичных и корыстолюбивых служителей земных верований. Надо признать, что человек очень сложное, интересное, порой непредсказуемое существо. Я однажды сравнил его с жителями других планет, явно не их пользу. Мне нравится в людях неукротимый дух творчества. Мой двойник Аркадий яркое тому подтверждение. Я все больше попадаю под его влияние, и мне не хочется этому сопротивляться. Все его мысли и действия направлены на достижение доброго взаимопонимания между людьми. А это нелегкий труд.
1965 год. 15июля. Сегодня особенный день. Я впервые представил Аркадию жителей гранитной скалы. Он не удивился. «Я давно подозревал, что в этой пещере водятся удивительные существа, очень доброжелательные. Поэтому меня так сюда тянет». На это гранитные обитатели ответили добрыми приветствиями и признаниями, что давно уже полюбили Аркадия. На вопрос, хотел бы он присоединиться к ним, он ответил согласием. Его больше ничего не держало в этом мире. Родителей нет в живых, потомства он не оставил, а знания, которыми обладал, передал ученикам.
1967 год. 17 июля. Аркадий совершенно безболезненно перевоплатился в жителя гранитной пещеры. Он немедленно занялся исследованиями всего окружающего и постоянно удивляется техническим средствам, которые предоставляет нам Координатор.
1970 год. В стране, где наша колония обитает, затишье. Космическая станция землян работает, космонавтов прибавляется, но я зафиксировал спад творческой мысли и равнодушие. Как будто иссякла энергия людей, населяющих эту территорию.
1980 год. Страна ведет войну с сопредельным государством, называя это помощью руководителям в избавлении от агрессивных граждан.
1989 год. Непонятная война закончилась. Возле нашей пещеры побывал человек, который там воевал. Он рассказывал спутникам, как это было. Непостижимо для моего разума, как можно своих молодых граждан посылать на уничтожение непонятно для чего. В галактике есть только одна планета населенная разумными существами, имеющими человеческий облик. В других, известных мне мирах живут совершенно иные, непохожие на людей обитатели. В них изначально не заложена воинственность, зато есть необычайный интерес к созиданию. А вместо воинственности есть неукротимое желание достичь во всем совершенства. Однажды у костра возле нашей пещеры, мы слышали, как один из туристов говорил: «Творчество уничтожает агрессивные устремления». Спутники стали с ним спорить, утверждая, что в войну рождались замечательные произведения, особенно стихи и музыка. На это он ответил, что такими творцами руководит сильное чувство протеста именно против войны. На Земле было множество войн, и ни одна из них не способствовала процветанию. Результаты всегда были трагическими. Погибали лучшие, здоровые и совестливые люди. А наживались трусы и подлецы. Если усилия промышленности направить на улучшение жизни людей, государства бы мирно процветали. Ему возразили, что тогда возникнет перенаселение, и будет еще хуже. Он, на мой взгляд, ответил правильно: «Надо больше доверять законам природы, которые регулируют количество людей и животных. Кроме того надо активно работать в поисках новых, даже фантастических технологий. Вы уже сейчас видите, что количество детей в семьях уменьшается. Это потому, что детская смертность очень сильно снизилась, и люди не боятся, что останутся без потомства. Все само собой урегулируется. Во время войн все население работает именно на войну, а, вернее, на обогащение и удовлетворение амбиций кучки негодяев». Я с ним согласен.
1999 год. Конец двадцатого века. Итоги его в России неутешительны. Не удивительно, что страна, всегда находящаяся под чьим-нибудь гнетом, пришла к такому результату. Восстановление будет долгим. Главное, чтобы изменилось сознание людей. А это сложнее всего. Трудно и страшно почувствовать себя свободным человеком. Да, есть у страны великие достижения, но это благодаря рабскому труду. Кажется, я становлюсь ворчуном и все больше чувствую себя человеком. Сейчас мы с Аркадием слились в единое существо. Он догадывается о том, что с ним произошло, и удивляется новым необыкновенным возможностям своего мозга и тела. У гранитных обитателей появился хороший лидер. Сегодня Аркадий осознает, кто он такой. Я прекращаю вести этот дневник. С Координатором будет связан Аркус.
2016