Память о поэте.
В нашем военном городке получить высшее образование было негде и мне пришлось ехать в областной центр.
Итак, я стала студенткой политехнического института и жила у маминой старшей сестры, и моей тёти – Анны Аркадьевны. Тетя Аня, работала заучем средней школы, жила одна и моё присутствие её приободрило.
Её сын был известным советским писателем, возглавлял секретариат союза писателей и являлся депутатом Верховного Совета СССР. Тетя Аня была сердобольной женщиной средних лет, и используя положение сына помогала больным, униженным и оскорбленным.
Занозой в её сердце в то время был местный поэт Владимир Холмагоров. Он был инвалидом колясочником.
Во время учёбы Володи в военном артиллерийском училище, всем курсантам сделали комплексную прививку. К вечеру у него поднялась температура, но он пошёл в караул, дотерпел до утра и упал. В госпитали поставили страшный диагноз - рассеянный склероз. Болезнь положила конец военной карьере и начались годы борьбы за жизнь, и поиски своего места в ней.
Есть такие: всё бранят,
Всё им не по норову…
Что касается меня –
Жить чертовски здорово!
Коль работа – не вздохнуть,
А любовь – тем более
Никогда не сыщет путь
К сердцу меланхолия!
С юности он мечтал стать поэтом, отправлял свои стихи в газеты и журналы. Его больничные стихи пронизаны отчаянием, борьбой с самим собой, нежелание смириться с настоящим и отрицание жизни как таковой. В госпитале равнодушных не было, а медицинская сестра, решила свою жизнь посвятить ему. Он был благодарен судьбе, что такой маячок появился в его жизни. Её звали Галиной. Эта благородная и сердобольная женщина, бескорыстно принесла себя в жертву, ради его блага. Она не ждала благодарности, боготворила его и несла свой крест приготовленный судьбой. Он закатывал ей истерики, сцены ревности. Его можно было понять умом и все понимали.
Он научился принимать от людей крохи внимания, заряжался энергией и заполнял пространство вокруг себя объятиями с музой и льющихся строк его стихов.
Он посылал стихи в разные журналы и газеты, но ему хотелось издать сборник своих стихов. Отчаявшись, в том, что это когда-нибудь произойдет, он весь материал уничтожил. Стереть всё из памяти невозможно, стихи там накапливались и вылились в поэму «Верность», где Павка Корчагин с осуждающим взглядом смотрел на него. Его верная жена нашла спасительную соломинку для поэта, и пришла к Анне Аркадьевне.
Благодаря её сыну, первый сборник «В строю» вышел в свет из ростовского издательства. Газета «Красное знамя» Северо-Кавказского военного округа напечатала большую статью о молодом авторе и вселила ему надежду на будущее. О нём писали в областной газете.
Он часто звонил тёте Аня и они подолгу разговаривала друг с другом о том, о сём. В то время, когда я оказалась у неё, Володя собирался вступить в Союз писателей и готовил к изданию новый сборник стихов, уже третий - «В пути». Первые два были под названием «В строю» и «Возвращение». Тётя Аня с радостью познакомила меня с ним по телефону и я стала выполнять роль его духовника, психолога, цензора, слушателя. Мы часами болтали о чём угодно, он читал стихи в зависимости от настроения, хвалился своими достижениями в учёбе, строил планы на будущее.
У него был прекрасный бархатный голос, чувствовалась сила, воля, власть, характер и мужская притягательность. Он приглашал нас с тётей Аней в гости, чем ставил в щекотливое положение. Я была его единственным слушателем, стала его музой и он решил посвятить мне новый сборник со стихами и поэмой. Его стихи, как из рога изобилия лились из его души, ещё совсем сырые, но эмоциональные и нежные, обнажали душу, напрягали сознание и вселяли надежду. Но я была виртуальным слушателем, образом, воображением, сном. Ему не хватало общения. Володя заочно учился на литературном факультете педагогического института. В связи с болезнью у него резко падало зрение, и ему присылали старшеклассников читать вслух книги. Он научился от людей принимать крохи внимания. И только поэзия была для него говорящей музыкой готовой отправить его на другую планету, порадоваться счастливому дню и на мгновение забыть о своей боли.
Я иду по земле,
До всего мне есть дело.
Ко всему я причастен.
Мне всё по плечу.
Все преграды в пути
Одолею умело.
Я чертовски хочу!
Я хочу, чтобы сердце,
Как рана сквозная
Не давала покоя, горела огнём
Кровью строк изошло бы,
Заранее зная,
Что в листках наградных
Не напишут о нём.
Я сказать, откровенно,
Не против награды ..
Но не золото звон,
Серебро и эмаль..
Наградите звездой
Благодарного взгляда
И медалью улыбки
Что гонит печаль.
У меня было огромное желание сохранить трепетное отношение к его воображаемому образу и никогда не видеть его в реальной жизни. Этого я боялась больше всего, но это невозможно сделать в тесном мире «глухих». Новый его сборник стихов вышел в приложение к журналу «Огонек» большим тиражом. После его выхода, Володя решил провести свой творческий вечер в театре. Палочкой выручалочкой стала Анна Аркадьевна, её звонок в горком партии был решающим. Помощь сына не потребовалась, город сам был заинтересован в известности своего поэта. Его творческий вечер прошёл во Дворце культуры машиностроительного завода.
Зал на 800 мест был полон, что меня очень удивило. Горсовет для жены Володи и Анны Аркадьевны выделил легковую машину, другие организаторы, пожалуй, самые главные, приехали автобусом, а Володю привезли на машине скорой помощи. Врач «скорой» дежурил за кулисами в течение всего его выступления. Со смешанными чувствами я с тётей Аней сидела в первом ряду.
У меня было ощущение вины, и в тоже время я понимала, сама того не подозревая, что подогрела его чувства, дала энергетический заряд и надежду на исцеление. Это здорово, а потом, когда пройдёт сон, останется только тьма, что будет?
На сцену выехал красивый, худощавый молодой человек с пшеничными волосами, зачесанными назад, с высоким лбом и огромными синими лучистыми глазами под цвет его синего костюма. Что он думал в тот момент, когда вполоборота поставил коляску и в упор посмотрел на меня? Мы первый раз встретились глазами, затем он резко развернул коляску и поздоровался со зрителями. Его речь была уверенной, а бархатный голос завораживал. Я не сводила с него глаз, слёзы текли ручьём, и сама себе задавала вопрос, за что ему такое испытание, за чьи грехи он расплачивается?
Молодой, красивый, талантливый, он читал стихи темпераментно, эмоционально, по памяти ни разу не заглянув в шпаргалку. Все они были о любви и верности, о разлуке и ревности, да и о чем они могли быть у человека с кругозором в одно окно хрущёвской квартиры на первом этаже. А Володя всё читал стихи, и казалось, что в этот момент он не осязает действительность, он парит над ней далеко, далеко от нас. Его энергетика, уверенность, оптимизм держала зал в напряжение и и многим трудно было представить, что перед ними больной человек.
Этот вечер для него был глотком свободы, эмоции захлёстывали, а зал находился под настоящим гипнозом. Я не помню, задавали ли ему какие-нибудь вопросы, были ли записки с мест? Наверное, были. Когда он окончил свой творческий вечер, в зале наступила гробовая тишина, потом бурные продолжительные аплодисменты. Он снова в упор посмотрел на меня, затем поблагодарил всех зрителей, свою жену Галину, а также устроителей за этот восхитительный вечер и особо отметил Анну Аркадьевну, секретаря горкома КПСС и меня, хотя моей заслуги в этом не было. Довольная публика побежала на сцену, подняла его с коляской и через весь зал пронесла к выходу и посадила в скорую помощь. Мы с тётей Аней молча ехали домой, а потом она сказала: - сегодня у него будет бессонная ночь после пережитого. Она его видела в реальности тоже первый раз.
Поздно вечером, точнее ночью, когда тётя Аня уже спала, позвонила Галина, сказав, что Володя с сердечным приступом увезли в больницу. Он не смог в одиночестве справиться с самим собой, с нахлынувшими эмоциями. Его возраст был таким, когда хочется объять необъятное, когда адреналин поступает в кровь, а человеческие эмоции не находят выхода. Володя долго не мог выйти из депрессивного состояния. Магическая сила сцены, владение эмоциями зала, в состояние подорвать психическое состояние нормального человека, а это был больной, запертый в клетке, лишённый общения с нормальными людьми, человек.
Галина говорила, что у него появилась навязчивая идея своей бесполезности, состояния обузы и полной зависимости от людей. Он резко реагировал на жалость, злился и обрывал собеседника. К счастью, я ушла от тёти Ани в общежитие и наши разговоры прекратились, они, я думаю, принесли ему больше вреда, чем пользы. Поэт не может жить без любви, но если он понимает, что это неосуществимо и однобоко, его родник пересыхает. Он изредка писал мне письма, в одном из них сообщил, что решил попробовать себя в прозе и пишет повесть «От себя не уйти».
После окончания института я купила подарки и пошла к тёте Ане. От неё позвонила Володе. Он очень расчувствовался, выдал экспромтом новое стихотворение: -
Я знал: В пути,
Что мною начат,
Достигнет цели
Только тот
Кто лёгкую не ждёт удачу,
Кто почестей
Себе не ждёт.
Как новобранцы,
Угловаты
Шлифуя выправку свою
Уходят в жизнь стихи-солдаты,
Как по ранжиру, встав в строю.
«В строю»
Короткое, как выстрел,
Изданья сборников стихов:
Не спасовал, не дрогнул
Выстоял
Наперекор Судьбе лихой!
Я записала его ещё сырое стихотворение на память, пожелав творческих успехов.
А он попросил его «старика» не забывать, и сообщать о себе. Я обещала и слово сдержала. У меня долго хранились три маленькие толстенькие книжечки с его стихами и поэмами, автографом и посвящением, но я опоздала с «оформлением» собственности. Мой отец поспешил все маленькие книжки и брошюрки превратить в костёр на даче. Стихотворение, написанное Володей лично для меня, спустя 25 лет забылось, но почему-то застряли в памяти строки этого стиха.
Зачем былое ворошить,
Копаясь в памяти уныло,
Ведь всё равно не от души,
Ты хвалишь то, что было.
Тебе в любви всегда везло,
Но ты чего-то всё искала
И часто одному на зло,
Совсем с другим, в любовь играла.
Уловка эта не нова,
Я разгадал причуды эти,
Благополучно миновал
Тобой расставленные сети.
Прощай, и мой тебе совет:
В любви не мудрствуй лукаво,
Неповторимый сердца свет,
Не трать налево и направо!