Стрелковая суета меня так увлекла, что счёт бегущим к теплу неделям и месяцам потерялся. Жить бы да не тужить! Но вместе с зелёной благодатью запоздалое лето принесло неожиданные тревоги. Сперва сильно заболела мама. Приступы почечной колики, мучившие её несколько лет, вдруг участились и перестали сниматься домашним лечением. Ночные выезды "Скорой помощи" закончились экстренной госпитализацией. Я решала неотложные проблемы транспортировки, оформления в больницу, устройства в палату. Ослабевшая мама ходила совсем плохо, мы еле-еле одолели лестничные марши, длинные коридоры и высокие ступени машин. Медперсонал на помощь не спешил, и на две недели я полностью отключилась от спорта и работы.
Поездки в клинику отнимали время и силы, там не хватало хороших медикаментов, санитарок, да и к скудному питанию требовалась ежедневная добавка. Благо врачи без проволочек провели нужные манипуляции, подтвердили диагноз и назначили лечение. Обошлись без операции. После выписки выхаживание затянулось ещё на месяц. Потерять маму я не могла. По любви заботилась или из чувства долга – не задумывалась. Просто делала что нужно. Главнее здоровья родного человека ничего не было.
Едва прекратились больничные хлопоты, я опять забеспокоилась: тренер сообщила о скором чемпионате России по пулевой стрельбе. Татьяна Сергеевна всерьёз рассчитывала на моё участие в престижном соревновании. Честолюбивые спортсмены вовсю готовились к этой поездке, а я так переволновалась за маму, что редкой возможности даже не обрадовалась. Просто наблюдала за чужими достижениями без желания ввязываться в борьбу. Ни слава, ни деньги не определяли мои пути. Раньше я нуждалась в победах для самоутверждения, но потребность что-то себе доказывать стала едва уловимой. О штанге уже не думалось, правда, сплочённый коллектив тяжелоатлетов вспоминался часто. Команда стрелков не отличалась таким единением, в ней все как на подбор были закоренелыми индивидуалистами. Я не искала приятельства, поддержки, не заморачивалась симпатиями и антипатиями, не отвлекалась на пустое общение. Пистолет и мишень поглотили внимание и ненужные эмоции.
Центровые пробоины всё чаще удивляли тренеров и опытных спортсменов, кое-кто намекал на Паралимпиаду. Вот фантазёры! Я нашла дело для души и наслаждалась им, не помышляя о великих целях. Стрелковый спорт раскрывал свою прелесть постепенно. В богатом арсенале армейского тира было не только пневматическое оружие, но и малокалиберное. На сложных дистанциях в двадцать пять и пятьдесят метров работали в основном профессионалы, женщины среди них встречались редко. Полгода я заворожённо смотрела на счастливчиков, потом примкнула к ним с тайной надеждой на успех.
Поначалу непокорённые рубежи гнали меня прочь, отталкивая грохотом выстрелов и неожиданной оружейной отдачей. После нажатия на спуск напряжённая рука комично описывала странную траекторию и пистолет норовил выскользнуть из ладони. Тело не сразу научилось сопротивляться резким толчкам, с непривычки всё оно вздрагивало. Я теряла спокойствие, потом возвращала его и повторяла выстрел за выстрелом, привыкая к оглушительным звукам, пороховым выхлопам и капризам оружия. Вскоре изнурительные тренировки вышли за грань развлекательного хобби, мой обычный маршрут - дом-поликлиника-тир - замкнулся.
Такое упорство безрезультатным не бывает. Я постигала мельчайшие нюансы стрельбы и блестяще выступала на городских соревнованиях. Подчас набирала больше очков, чем планировала. Однажды заглянула в таблицу разрядных нормативов и убедилась, что в пневматическом упражнении нахожусь на уровне кандидата в мастера спорта. А в других претендую на первый разряд. Удивительно, но факт оставался фактом: можно всюду затесаться в призёры. Без законного звания и сверх плана меня мигом зачислили в команду Хабаровского края. Пришлось срочно настраиваться на крупное первенство. Позорный разговор с министром ещё не забылся, возраст делал мой дебют несколько нелепым, но судьба уже расставила силки: чему быть, того не миновать!
Я ввязалась в эту игру серой мышкой, которую при неудаче никто не заметит и не осудит. Десять лет назад так же стартовала со штангой. Неужели опять повезёт? Как бы то ни было, стоило показать наработки. Остальное решат судьи. Они дожидались меня в Орле, где каждый год проходили чемпионаты страны. Я уже не трусила перед дальними переездами, позвоночник вёл себя предсказуемо и напоминал о травме лишь ноющей болью. Нынешняя командировка не предусматривала больших нагрузок, совместив её с врачебным отпуском, я в первую очередь собиралась отдохнуть. Во вторую - нормально отстреляться.
Настроение перед полётом было замечательным, время ожидания проскочило быстро, я даже половину сувенирных киосков не обошла. Около часа отняла процедура досмотра оружия и боеприпасов. Наш специфический груз служба безопасности аэропорта транспортировала отдельно от остальных вещей, тем самым исключив неординарные ситуации.
До Москвы мы с соратниками добрались бездельно-благополучно. А пока ехали из Домодедово до железнодорожного вокзала, совсем умаялись. Столичные дорожные пробки - это нечто! Грязная четырехполосная дорога долго-долго мельтешила перед глазами, а плотное облако выхлопных газов затянуло нас, словно ловчий мешок. Замызганные фуры, неторопливо тянущие свои переполненные чрева, и сотни легковых автомобилей, зажатых многотонными собратьями, плыли мимо окон такси как в нескончаемом дурном сне. Промелькнувшие красоты мегаполиса меня не впечатлили, Москва показалась чужой, серой, неприветливой.
Зато Курский вокзал удивил небывало! Сначала я недоуменно наблюдала очередь в кассу для инвалидов, состоящую исключительно из пышущих здоровьем мужчин и женщин. Затем еле отбилась от шныряющих повсюду цыган. Их навязчивые предложения приобрести сотовые телефоны и какие-то пёстрые мелочи милицию совершенно не интересовали. Клановый бизнес процветал! Дежурные офицеры чинно патрулировали территорию и обходили стороной наглых торговцев да прочих коммерсантов, спешащих продать с рук по завышенной цене "последний" билет на вот-вот уходящий состав. Или подвезти желающих на автотранспорте по немыслимому тарифу.
Теневая экономика безбожно пожирала деньги облапошенных клиентов, не думая ими давиться. Честно признаться, финансы, утекающие рекой из казны города, меня не волновали. Шокировало другое - служители закона не заметили наш тяжеленный нестандартный багаж, несмотря на подсказки бдительной аппаратуры. В то время, как охранительный турникет звенел и посылал красные сигналы, стражи порядка вовсю развлекались неслужебными разговорами. Мы беспрепятственно прошли в многолюдный зал, как и большинство остальных пассажиров, обременённых многочисленными кулями и пакетами. Огромная сумка, до отказа набитая спортивным оружием, и железный чемоданчик с пулями и патронами остались без внимания. С ума сойти! Таким количеством пороха можно было разнести половину вокзала!
Я слабо верила в здравомыслие всех прибывающих и отбывающих людей и в безопасность их поклажи. На нашем месте вполне мог оказаться террорист или сумасшедший. В сумбуре чувств хотелось скорее укатить за пределы столицы. Когда долгожданный поезд набрал скорость, утомлённая душа отрешилась от преждевременного волнения. Ночная тьма плотно окутала вагоны, сквозь ветхие шторы внутрь купе проникали лишь бесцеремонные синие взоры придорожных фонарей. Холодные блики скользили по стенам и разгоняли желанный сон, где-то возле сердца скреблась смутная тревога о завтрашнем дне. В лёгком забытьи мы ехали, ехали, ехали.
Фото из личного архива автора. Год 2010, Хабаровский тир.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/02/08/272