Наверное, я солгу, если скажу, что никогда не размышлял, почему мне приходится брести сквозь чащу леса, почему нужно беспрестанно наклоняться и отыскивать в мокрой траве ускользающий след. Почему у меня нет дома, нет семьи, а всё моё имущество помещается в старом мешке, перекинутом через плечо. Но кроме себя мне некому лгать. Но и с собой иногда бывает очень трудно быть честным.
След петлял, обходил завалы из упавших стволов деревьев, скользил сквозь заросли чертополоха. Мой единственный путь, с которого никогда не смогу сойти….
Далеко позади на грани восприятия вдруг раздался тяжёлый вздох - горестный и совершенно нечеловеческий. Зашуршала листва, вниз полились ручейки влаги, скопившейся на ветках после недавнего дождя. Мой слух навязчиво ловил осторожные шаги, едва различимый хруст веток под чьими-то ногами и звук разбивающихся в водную пыль капель. Я заставил себя не останавливаться, не оборачиваться назад - всё равно ничего не увижу. И вздрагивать бесполезно, просто нужно уговорить себя, что разыгралось моё слишком живое воображение. Вдруг получится.
Полдня назад практически невидимый путь увёл меня от реки в глухую чащу леса. Сначала попадались просто корявые стволы, потом деревья как-то все разом начали клониться к земле, а затем многие и вовсе разлеглись между шатающихся от ветра собратьев, вывернув наружу корни. Лес непостижимым образом умирал. Под ногами стелилась вполне обычная, не болотистая почва, над головой светило ласковое солнце, а недавно прошёл настоящий ливень. Не было никаких причин, чтобы растения гибли, но это происходило.
Стон и скрип древесины изводили меня уже несколько часов, поэтому я почти не удивился, когда слух начал воспринимать и другие звуки – не свойственные этому лесу. Но постарался не обращать на них внимания.
Раздвинув очередные ветви кустов, невольно замер. Перед взглядом предстало открытое пространство, свободное от деревьев. Это был невысокий холм с плоской вершиной, на которой расположился полуразрушенный замок. Здание высилось серой громадой и, несмотря на отсутствие верхних этажей и провалы в стенах, всё ещё выглядело очень величественным.
Склоны холма покрывали камни. Корявые деревца пытались выжить между источенными ветром валунами, тянули ввысь свои худосочные ветви, цеплялись корнями за видневшиеся между обломками участочки земли. Их было мало.
Солнце только начало клониться к закату, но мой взгляд различил едва видимые отсветы пламени, пляшущие где-то на втором уровне окон замка. Дыма не видно - тот, кто расположился в руинах, хорошо знал уловки охотников. Я с сожалением оглянулся на лес, настороженно прислушался, ощутил, как всё сильнее густеет воздух, как всё ближе подступает…. Невольно передёрнул плечами, вновь отыскал взглядом след. Здесь он читался более отчётливо, вился между валунами вверх по склону.
Я поморщился, в замок совершенно не хотелось, не люблю сооружения из камня, они напоминают склеп. Особенно такие старые, впитавшие в себя отголоски тысяч оборванных жизней. Их стены просто дышат чужой тоской и обречённостью и с радостью делятся этими чувствами с непрошеными гостями.
Пришлось стиснуть зубы и двинуться вперёд. Стоило мне выйти из под деревьев, как сразу ощутил чей-то пристальный взгляд. Я не боялся, что из окна прилетит стрела, знал, что и меня не боятся. Обычно я вызываю лишь любопытство, а иногда не удостаиваюсь и этого – выгляжу как самый обычный малолетний оборванец.
Шатающегося от слабости, промокшего во время дождя ребёнка никто не станет опасаться, да и оружия у меня нет.
Внутрь я попал через неровный провал и невольно поёжился. Массивный низкий потолок и закопчённые стены мгновенно вогнали в ступор, сдавили своей тяжестью, вызывая панику. Спасительная лестница отыскалась у противоположной стены. Кинулся к ней бегом, потом не сбавляя скорости понёсся вверх. Перед глазами замелькали выщербленные ступени, я несколько раз споткнулся, два раза упал. Быстрее, быстрее…. Пришлось преодолеть два пролёта, прежде чем лестница вывела меня в широкий зал. Сразу посмотрел на потолок, над головой расположились огромные дыры, сквозь которые виднелось небо, это успокоило. Ненавижу замкнутые пространства. И лишь потом огляделся вокруг.
Как и ожидал, здесь были люди. Они сидели у наиболее целой стены, которая защищала их от ветра. Рядом потрескивал костёр, место, где он горел, было обложено камнями, и языки огня едва виднелись над очагом. Прозрачный дым уходил в дыру в потолке. Значит, жгли особенные дрова, древесина некоторых деревьев почти не даёт дыма.
- Ого, ещё гость! Иди ближе, малец, не бойся.
- Ещё один ребёнок? – в этом голосе прозвучало недовольство, я посмотрел на говорившего, отмечая его для себя. Это был высокий темноволосый мужчина, словно весь свитый из мышц. Загорелое лицо украшала остроконечная бородка, пронзительный взгляд светло-серых глаз впился в меня и больше не отпускал. Я невольно споткнулся. Незнакомец поправил двуручный меч, висящий на поясе, положил руку на изукрашенную самоцветами серебряную рукоять. Обычно такое оружие носили охотники за нежитью.
- Иди, иди, садись к огню, грейся.
Я с благодарностью кивнул худому седовласому старику в белом балахоне, державшего в руках посох. Можно было не сомневаться, что он колдун. Рядом с ним сидела молоденькая русоволосая девушка, одетая, как воительница. Кожаная курточка обтягивала стройную фигуру, лицо симпатичное с огромными тёмными глазами, волосы заплетены в толстую косу. Когда я подошёл, её рука опустилась на лежащие на полу лук и колчан со стрелами, она пододвинула оружие чуть ближе к себе.
- Как ты здесь очутился, малыш? – ласково поинтересовался старик.
- Я не малыш, - я опустился на свободное у костра место, окинул взглядом остальных. Трое угрюмых крестьян жались к стене, переглядывались, буравили меня недовольными взглядами. Чуть в стороне расположились женщина и мужчина, по виду простолюдины, но одежда у них добротная и вполне новая. С ними была девочка лет семи, с удивительно ясными голубыми глазами, лучившимися теплом. Её белокурые волосы водопадом ложились ей на плечи, струились по спине и рассыпались вокруг по полу. На губах играла улыбка. Странно, но от её взгляда мне стало не по себе.
- Конечно не малыш, - согласно кивнул старик и пододвинул ко мне краюшку хлеба. – Проголодался, небось, поешь.
От хлеба исходил немного солоноватый запах. Не особо задумываясь, я запихал в рот сразу пол ломтя, быстро прожевал. Пусть видят, что я могу есть человеческую пищу, им так будет спокойней. Иногда именно это имело решающее значение.
- Ну ладно, - проворчал охотник. – Пришёл и пришёл, значит так надо, мы все здесь по какой-то причине. Может продолжим? – он посмотрел на колдуна.
Старик задумчиво погладил посох.
- Рина о себе рассказала, - он кивнул девушке. – Кто следующий? Я думаю, твоя очередь.
Охотник отрицательно мотнул головой.
- Нет, давай сразу он, раз уж явился последним, - его палец ткнул в мою сторону.
Хлеб застрял у меня в горле, я подавился и закашлялся.
- Дай парню прийти в себя после прогулки по лесу, - возразил колдун. – Видишь, он голодный и уставший.
- Не нравится он мне. Разве ребёнок один пройдёт сквозь эту чащу? Пусть рассказывает!
- Расскажет, не волнуйся, - голос колдуна лился настолько мягко и завораживающе, что невольно клонило в сон. И, похоже, не меня одного.
У стены зазевали крестьяне, девочка положила голову на колени матери и прикрыла глаза. Я заметил, как нахмурилась девушка названная Риной, неодобрительно глянула на старика.
- Ладно, - вдруг решил охотник. – Я здесь по делу. Давно уже про этот замок ходят странные истории. Мало того, что сотню лет назад погибли все его обитатели, так ещё и земля вокруг словно умирает. И эта зараза распространяется всё дальше и дальше. Уже до деревень дошла. Боровинка стоит пустая, там на скотину мор напал, потом растения начали чахнуть, люди болеть. Вот жители собрались и ушли на новое место, а деревню сожгли. Сейчас в Рогове то же самое, меня там и наняли – не хотят люди с насиженного места сниматься, а сделать ничего не могут. Я пока сюда шёл ещё несколько заброшенных деревень видел, давно заброшенных. Наверное, погибли вместе с замком, уж больно близко они находятся.
Вот, хочу разобраться, что здесь происходит. А ты, что думаешь, колдун, что за зараза здесь обитает?
Старик медленно кивнул, вновь погладил посох.
- Зараза говоришь? Если в замке что-то и есть, то так просто оно себя не раскроет. Слышал я историю, как погибли хозяева замка, - он замолчал, отломил кусочек хлеба и начал жевать.
- Ну-ну, - подбодрил его охотник. – Историю я тоже слышал, только рассказывают её все по-разному.
- По-разному. Одни говорят, что последний владелец замка очень любил путешествовать. И вот однажды он вернулся из совсем уж дальних земель, обнялся с семьёй и сразу умер. Его жена очень горевала и запретила его сразу хоронить, хотела подольше попрощаться с мужем. А на следующее утро всех домочадцев нашли мёртвыми, на их шеях были следы от зубов. Слуги очень испугались, сожгли тела и уехали. Только среди тех, кого предали огню, не было тела самого хозяина.
По другой версии дочка хозяина гуляла в лесу, там на неё напал какой-то зверь, но она не погибла, вернулась домой вся покусанная. Через какое-то время стали умирать слуги, их находили с рваными ранами на шеях. В замке поселился страх, все боялись, что будут следующими. Люди начали уезжать. А владельцы замка вдруг перестали выходить из своих комнат днём, а собирались в общем зале только ночью. И ничего не ели. Слуги рассказали об их странном поведении владельцу соседнего замка, тот нанял охотников за нежитью, и они уничтожили всю семью.
Есть ещё множество версий и все они сводятся к тому, что владельцы замка превратились в монстров, начали истреблять слуг, а потом их и самих убили.
- Убили, да не всех, - буркнул охотник. – Я вот только не понимаю, а с землёй что происходит и с окрестными деревнями. Ладно бы обычная нежить, ну заразились где-то, ну начали нападать на людей, такое бывает, а что с самим-то этим местом не так?
- Не так, - тихо произнесла Рина, и её голос неожиданным эхом заметался по залу. Крестьяне вздрогнули, девочка открыла глаза и окинула всех безразличным взглядом, беспечно улыбнулась. – Не было пришлого зла, оно всегда обитало в этих стенах. И сейчас обитает. Оно зовёт, притягивает к себе. Ему нужна пища, а когда не может никого заманить в эти стены, само ползёт по земле, высасывает все соки, подбирается к живому….
- Так оно и есть, - согласно кивнул старик. – Оно всегда здесь обитало, просто спало. А сто лет назад его кто-то разбудил. Ты чувствуешь его, Рина?
Девушка вся съёжилась, обхватила себя руками и молча уставилась в огонь.
- Кого его? – поинтересовался охотник. – Мы что здесь все в качестве пищи, так получается?
- Я пришёл сюда, потому что действительно услышал зов, - проговорил колдун. – Стоит переступить некую черту, и ты начинаешь его слышать. Именно поэтому многие здесь сегодня и собрались. Их позвали. А кто позвал - это и есть главный вопрос. Единственное, что могу ответить – он очень голоден.
У стены зашептались крестьяне.
- Мы это, - более громко произнёс лохматый рыжебородый мужик. – Мы за дровами пошли, в лес значит, а тут вдруг дождь начался. Ну, смотрим замок заброшенный стоит на холме, мы здесь и укрылись. А никакого зова мы не слышали.
- От дождя значит? И слухи про этот замок не слышали, не побоялись? – улыбнулся колдун.
- Ну так не здешние мы. В гости вот к его брату приехали, - он ткнул пальцем в сторону самого младшего из них – черноволосого, причём его волосы всё время падали на его лицо, мешая его рассмотреть, а возраст угадывался только по отсутствию бороды и усов.
- В гости приехали и за дровами пошли? Кто ж вас именно в этот лес отправил?
- Так его брат и отправил. Странный он какой-то, всё молчал-молчал, а потом говорит баню вам с дороги истопить надо бы, а дров нету, сходите, говорит в ближайший лесок, а я пока поросёнка зажарю. Вот мы и пошли.
- А деревня, где брат живёт, как называется? – настороженно спросил охотник.
- Деревня? Так Грибовка она.
- В Грибовке я ещё не был. Она у меня следующая на очереди. Стоит на самом краю леса, ближе всех к замку, правда расположена чуть в стороне – на излучине речки.
- Да там всё спокойно, - махнул рукой крестьянин. – Вон Осип местный, скажи ему.
Третий мужик неопределённого возраста в серой от пыли одежде молча закивал.
Охотник махнул на них рукой и отвернулся к широкому провалу, заменяющему противоположную стену.
Я невольно посмотрел туда же, увидел темнеющее небо. Солнце неумолимо опускалось за лес, окрашивая горизонт в багровые тона. Закат. Никто не переживёт эту ночь. Замок слишком давно ждал своих гостей.
Я медленно встал, подошёл к окну, стараясь попасть под солнечные лучи. Последние. Вскоре единственным освещением останется только костёр. Мои глаза очень хорошо видят во мраке, но я всё равно не люблю ночь. Не могу к ней привыкнуть.
- Откуда ты пришёл, парень? – моё перемещение привлекло внимание старика. Почти бесцветные, обманчиво добрые глаза смотрели с безмятежным спокойствием, только в самой их глубине притаился льдистый холод. Он всё ещё не боялся. Единственный из всех. И я понял, что он здесь осознанно, не так как другие. – Где твой дом?
- Моя деревня называлась Калиновая.
- Называлась? – он сразу вычленил ключевое слово. Я кивнул.
- Её уже нет, погибла от мора. Я единственный кто остался. Теперь вот путешествую.
Колдун покрутил свой посох и криво усмехнулся.
- Бродяжничаешь, - поправил он. - Что тебя привело сюда? Услышал, как кто-то зовёт?
Я отрицательно покачал головой, старик всё равно мне не верит, у него это на уровне интуиции и сказал правду.
- Страх.
Он вновь усмехнулся.
- Значит не зов…. Люди просто не понимают, когда его слышат…. Страх тоже может быть зовом.
- А может и нет никакого зова! – с вызовом произнёс охотник. – И средоточия зла никакого нет, а есть обычная нежить, которая хочет жрать. Сейчас стемнеет, и полезут эти твари из всех коридоров и щелей.
- Может и так, - неожиданно мягко согласился колдун. – Мы просто подождём.
Я глянул из окна, солнце почти скрылось за кромкой леса. К замку подступала широкая полоса угольно-чёрной тени - слишком неотвратимо, уверенно. Слух уловил осторожные шаги, по лестнице поднимались. Я горько усмехнулся и прижался к стене, опустился на пол, стараясь слиться с камнем. Если не двигаться на меня не сразу обратят внимание.
Колдун вскинул голову, посмотрел на проём входа в зал. Не спеша встал.
Те, кто вошли тоже были похожи на людей, если бы встретил средь бела дня, то принял бы их за обычных прохожих. Вот только не ходят они днём, да и одежду следовало бы давно поменять, а то весит полуистлевшими лохмотьями на нетронутых временем телах. Вечные. Те, кому для существования нужна чужая живая плоть и кровь.
Их было трое - двое мужчин и женщина. Очень красивая женщина, я не видел более прекрасных. Один из мужчин выглядит старшим – с суровым грубым лицом, второй его младшая копия – сын. Хозяева этого замка.
Я не знаю их историю, никогда не слышал и мне всё равно. У меня своя история.
- Этот замок, притягивает к себе, зовёт, здесь сокрыта великая сила, - медленно заговорил старик. - Она ждёт. Сюда многие приходят, но все по разным причинам. Для кого-то эта возможность обрести себя, взглянуть на собственную судьбу по-другому, раскрыть свои возможности. Кого-то, кто уже давно не человек, ведёт сюда голод, потому что замок может напитать его силой, подарить шанс стать более могущественным. Чаще всего сюда приходят колдуны, иногда нежить и почти никогда обычные люди. Мы все здесь ради Силы.
Старший из мужчин усмехнулся, в безжизненных глазах замелькали синие искорки.
- Замок наш, - голос эхом полетел по залу. – Только наш. Ничей иной. Вам не взять его силу. Вы лишь источник пищи, вы утолите наш голод.
- Голод? – взревел охотник и выхватил из ножен меч. – Ошибаетесь, вы здесь, чтобы утолить мой голод, - он неожиданно расхохотался, в голосе зазвучало безумие. – Это я ждал. Этот замок один из многих, что даёт возможность жить вечно. Идя от деревни к деревне, я впитывал страх их жителей, поглощал их безумную тоску, понимая, что их жизни служат чьей-то пищей. Я лишь не знал, как стать таким же как вы.
- И никогда не узнаешь, - безразлично произнесла женщина. – Ты чужой.
Я сжал кулаки, смотрел на них остановившимся взглядом, понимая лишь одно – не зло выбирает людей, люди выбирают зло. И только поэтому они обречены.
От костра поднялась Рина, окинула охотника слишком холодными глазами и подошла к хозяевам замка, встала рядом. Мужчина кивнул, синие губы искривились в улыбке.
- Ты привела знатную добычу, дочь.
- Добычу? – прошипел охотник. – Ещё посмотрим кто из нас добыча!
Мягким, кошачьим движением отстранилась от женщины девочка, улыбнулась ей и медленно попятилась.
- Не-ет, - женщина взвыла, рванулась за ней. Муж перехватил её за талию, прижал к себе. Я услышал его обречённые, срывающиеся слова.
- Я же говорил, говорил, что она не наша дочь…, не нужно было за ней идти.
Девочка приблизилась к группе нелюдей, обхватила руками женщину и спряталась за её спиной.
Я ждал, среди крестьян тоже был некто, кто уже не принадлежал роду человеческому. Но он затаился, никак не проявлял себя.
Первым не выдержал охотник. Его лицо мертвенно побледнело, серебряный меч в замахе прочертил видимый круг. Охотник рассмеялся и рванул вперёд.
Жизнь. Мы не замечаем, когда она исчезает, не замечаем, что превращаемся в монстров раньше, чем она обрывается. Вместо тела человека я видел чёрную тень, его меч был ржавой полосой металла, готовой рассыпаться от прикосновения с любой преградой. Иллюзия, что существует пока бьётся сердце, а потом правда становится правдой.
Меч звякнул, соприкоснулся с телом шагнувшего навстречу хозяина замка, бесполезная железка переломилась у самого основания. Охотник с недоумением уставился на оставшуюся у него рукоять. Нелюдь усмехнулся, вытянул руки и обхватил несопротивляющегося человека посиневшими, сильно удлинившимися пальцами.
- Ты хотел быть одним из нас? Ты ошибся. Нам не нужны такие, чужак. Ты слаб. Сила тебе недоступна.
Он притянул его к себе и рванул зубами горло. Слаб, слаб, слаб…. Кровь густыми ручьями потекла вниз по коже, послышалось чавканье и довольное урчание.
Это тоже слабость. Ваш голод слабость. Я не чувствую ничего. Только ваш страх.
Старик что-то громко прокричал на незнакомом языке, взмахнул посохом. Три ярких луча сорвались с навершия и ударили в группу нелюдей. Девушка успела отпрыгнуть, перевернулась в воздухе и припала к стене. Краем зрения я наблюдал, как она по-паучьи быстро карабкается вверх. Парень глухо взвыл, один из лучей впился в его плечо, по лохмотьям начали растекаться ручейки сиреневого пламени. Он замахал руками, пытаясь их сбросить, но магическое пламя перекинулось на его плоть.
В моём сердце шевельнулось давно забытое чувство - всё погашающая тоска, перемешанная с отчаяньем и болью. Сиреневый огонь. Знакомый огонь. Знаю, что он может быть намного более сильным, может уничтожить не только этот замок, но и большую деревню. Так было с моей деревней, и со мной…. Когда колдунов несколько, их объединённая сила становится безгранично смертоносной. Но не сейчас.
Женщина мгновенно вытянула руку и направила на него раскрытую ладонь. Послышался хлопок, в воздухе стало душно. Сиреневый огонь свернулся в маленькие шарики и осыпался на пол. Парень сорвал с себя остатки одежды, рыкнул на окружающих и бросился вниз по лестнице. На его теле чернели выжженные пятна.
Девочка выглянула из-за подола женщины, окинула всех весёлым взглядом и вдруг рассмеялась. Детский смех серебряными колокольчиками зазвучал в полуразрушенном зале, взметнулся ввысь и осязаемым покрывалом рухнул на всех присутствующих.
Я с трудом помотал головой, повёл руками, отдирая от себя вполне ощутимую невидимую паутину, прочными нитями впившуюся в тело. Под пальцами скользнула вязкая масса, ледяная, похожая на полусгнившие куски плоти. Я фыркнул, злости не чувствовал, просто хотелось поскорее освободиться. Уже наблюдались последствие этого контакта - по одежде расползалась слизь, оставляя после себя изъеденную до дыр ткань, там, где она коснулась кожи, образовались похожие на язвы раны. Кожа ладоней и пальцев потрескалась, слизь вгрызлась в них наиболее интенсивно. Я невольно вскочил с пола и затряс руками. На мне эта субстанция держалась не особо охотно, сама отделялась и сползала вязкими лужами на пол.
В зале стоял вой. Извивались под слизкими покрывалами муж и жена, с криками катались по полу двое крестьян. Третий заторможено отдирал от себя и отбрасывал куски липкой паутины. Я увидел, как он вдруг подхватил под руки своих товарищей и поволок их в темноту провала, ведущего к лестнице. Те дёргались, продолжали орать, с их тел влажными ошмётками сползали куски плоти.
Единственный из людей, кого не коснулось общее бедствие, был колдун. Вокруг него крутился сиреневый кокон энергетических разрядов. Он беспрестанно произносил заклинания. В воздухе чувствовалось всё возрастающие напряжение.
Хозяин замка оторвался от своей жертвы, отбросил бездыханное тело далеко в сторону и угрюмо посмотрел на колдуна. Один из магических лучей прожог его грудь, оставив огромную дыру, но он не обращал на это никакого внимания. Женщина и девочка медленно пятились к выходу.
Старик резко направил посох в их сторону, кокон погас, но в нелюдей ударил сиреневый поток. Хозяин замка с рычанием метнулся ему навстречу, загородил собой жену и ребёнка. Колдовство насквозь пробило его тело, подбросило высоко вверх и закрутило в воздухе.
Женщина тонко взвизгнула, вновь вытянула руку, часть энергетических разрядов отклонилась и впилась в её ладонь. Между колдуном и нежитью завибрировал поток магической реки. Хозяин замка упал на пол, его изломанное тело судорожно шевельнулось, он начал ползти к лестнице. Вниз, они все стремятся вниз….
Я почувствовал, что на меня смотрят, медленно повернул голову. На расстоянии пяти шагов стояла светловолосая девочка, на её губах по-прежнему играла улыбка. Она вытянула ко мне руку и поманила пальцем. Я отрицательно покачал головой, сделал шаг назад. На лице ребёнка появилось недоумевающее выражение, улыбка исчезла. Чувствовалось, что кроме жеста используется ещё некий неслышный зов. Моё сопротивление начинало её злить.
Она шагнула ближе, я вновь попятился. За спиной девочки вдруг возникла шатающаяся фигура.
- Мила, Милочка-а-а, до-о-оченька, - рыдание, перемешанное со стоном боли. Тело селянки было всё изъедено кровавыми пятнами, совершенно непонятно, как она ещё держалась на ногах, слизь продолжала пожирать её плоть. Но женщина добрела сюда и тянула к девочке руки. Её муж неподвижно лежал посреди зала.
Та обернулась к ней, на её губах вновь заиграла улыбка. Светловолосый монстр со счастливым смехом кинулась в объятия полуживого человека. Женщина облегчённо её обняла, прижала к себе. Девочка схватила её за руку и потянула за собой. Я не стал провожать их взглядом, знал, куда они направляются. Посмотрел на колдуна, тот продолжал свою дуэль с нежитью.
Его силы были явно на исходе, но он ещё держался, твёрдо стоял на ногах, совершая посохом всё новые и новые пасы. Женщина-нелюдь тихо подвывала, пятилась. В какой-то момент она достигла проёма входа и метнулась за стену. Магический поток оборвался, канув в пустоту. Колдун коротко выдохнул и устало опустил посох.
С потолка спикировала тёмная тень. Рина сбила старика с ног, рывком выдернула из его ослабевших пальцев посох, отбросила и мгновенно впилась зубами в его шею. Старик извивался под ней, пытался оттолкнуть, но нежить, утробно рыча, не отпускала. Острые когти на удлинившихся пальцах остервенело рвали тело жертвы, так, что в стороны летели капли багровой крови.
Я шагнул к ним. В зале стало неожиданно пусто. Все кто мог передвигаться, ушли вниз по лестнице, остались трупы и эта пара. Ещё шаг, тело колдуна билось в судорогах, но он был ещё жив. Рядом с упырицей валялся её неизменный лук, чуть дальше были отброшены в пылу схватки стрелы.
Она была охотницей, любила лес, любила природу….
Я подобрал колчан, присел, на корточках подобрался к луку, осторожно притянул его к себе. По коже разлилось покалывание. Необычное оружие, в таком может жить душа его хозяина.
Хозяйки. Она сразу заметила, оторвалась от старика, вскочила на ноги. У меня были доли мгновения, чтобы выдернуть стрелу из колчана, положить на лук и натянуть тетиву. Она уже распласталась в прыжке, когда раздался протяжный свист рассекаемого воздуха. Стрела впилась ей в грудь, но не остановила. Мне пришлось отскочить, лук был слишком большим для меня, но всё же приспособленным под женскую руку, не такой огромный, как мужской. И натягивал я его не в полную силу, не успевал, лишь забросил колчан за спину и пятился. Вторая стрела пронзила шею упырицы. Расстояние было слишком маленьким, чтобы промахнуться. Она захрипела, пошатнулась. Я вновь выстрелил, снова попал.
Будь это обычное оружие, ничего бы не вышло, стрелы не действуют на нежить. Но это было ЕЁ оружие. Оно впитало её силу, впитало энергию всех жертв, чьи жизни оборвала его хозяйка. Она никогда с ним не расставалась. А сейчас эта энергия рвала её собственное тело.
Звон тетивы, короткий полёт наконечника с оперённым древком и беззвучный удар, с которым входит в плоть стрела. Упырица больше не пыталась приблизиться. Она глухо завыла и метнулась к стене, огромным прыжком взлетела вверх и скачками понеслась по кругу почти под потолком. Я поворачивался следом. Никогда не был искусным стрелком, но здесь стрелы сами неслись к своей хозяйке, оставалось лишь спускать тетиву.
Она рухнула почти у выхода, с огромным трудом встала и метнулась в темноту. Я не стал её преследовать, этого не нужно. В колчане осталось две последних стрелы. Я сломал их, бросил в костёр, туда же последовал сам колчан.
- Это правильно, - вдруг прохрипел старик. – Правильно.
На лук пришлось наступить ногой и навалиться всем телом, лишь тогда он треснул и переломился. Обломки полетели в огонь. И сразу раздался протяжный женский крик, вполне человеческий крик - крик невыносимой боли. Он перешёл в стон и затих. Прощай. Прости. У каждого свой путь.
Я повернулся к колдуну, подошёл чуть ближе. Из огромной раны на его шее толчками выплёскивалась кровь, он пытался зажимать её рукой, но получалось плохо. Грудь, плечи, живот были разодраны глубокими длинными полосами. Если перевязаться раны, возможно он выживет, возможно поправится. Он колдун, он должен знать, как избавиться от яда, что уже растекается по его крови.
- Помоги мне, малыш. Помоги встать, нужно спустится вниз, там в подвале есть Сила…, - колдун протянул мне руку. Я отрицательно покачал головой. Старик тяжело выдохнул и уставился на меня непонимающим взглядом. – Мы погибнем, если я не доберусь до источника. Зло нужно уничтожить!
- Конечно, - я сел рядом с ним на пол, в лицо не смотрел. Отсюда мне хорошо было видно, как исчезают за верхушками деревьев последние лучи солнца. Красные, похожие на огненные стрелы, причудливыми росчерками замершие посреди неба.
- Ты солгал, что пришёл из Калиновой, - вдруг проговорил колдун. – Эта деревня была сожжена двадцать лет назад. Зачем ты солгал?
- Я всегда говорю правду, меня родители так учили, - при воспоминаниях невольно грустно улыбнулся. – У нас была очень большая, дружная семья. Когда-то мы были счастливы.
Рядом раздался судорожный вздох, человеку становилось всё труднее дышать.
- Я там был, - с его губ сорвался полу-стон полу-хрип.
- Я знаю.
- Огню были преданы все дворы, никого не осталось. Как ты уцелел?
- Я упал в реку, Калиновка очень быстрая, моё тело унесло течение, - мой голос звучал очень спокойно, как будто говорил не о себе. Боль давным-давно перестала терзать мою душу, вместо неё появилась цель….
- О реке мы тогда не подумали, - прохрипел старик.
- Не подумали, - усмехнулся я.
- Твоя деревня была богатой, больше сотни дворов, пашни, стада. Мне жаль.
- Нет, не жаль, с такой жалостью ты не смог бы жить. Тебе никогда не было жаль. И мора никакого не было, в моей деревне жили обычные люди, ничем не заражённые. Мы просто работали, возделывали свои поля, пасли скотину, по осени собирали богатый урожай. Самые простые люди, со своими радостями и горестями.
- Мы ошиблись, нас привело в Калиновую подозрение, что среди вас есть упыри. Слишком много смертей среди соседей, а ваша деревня процветала….
- Вы ошиблись, - повторил я эхом. – Вас было двадцать восемь очень сильных колдунов – охотников. Вы не пытались разобраться. Вы просто нас сожгли. Я же за эти двадцать лет ещё ни разу не ошибался. Ни разу не убивал невиновных.
- Это ты?! – колдун закашлялся. – Ты не человек, ведь так? Ты нежить!
Я молчал, зачем пояснять очевидное? А перед взглядом вновь полыхало сиреневое пламя, навсегда обрывая жизни всех, кого я знал. Кого любил. Когда твоё полу сожжённое тело падает в реку, когда поток тащит тебя по дну, в сознании затухает последнее желание – нет, не выжить. Вернуться! Ещё раз посмотреть в безразличные глаза убийц и навечно потушить в них отблески сиреневого пламени. Странно, но иногда желания сбываются.
- Почему ты сказал, что тебя привёл сюда страх, чего ты боишься?
- Я не говорил, что это был мой страх, - с удивлением посмотрел на старика. Он всё ещё не понял? Его лицо была искажено судорогой боли, глаза широко раскрыты, в их глубине исчезали последние проблески безумной надежды. Понял. - Я разучился бояться. Но каждый ваш след пронизан нечеловеческим страхом. Я его чувствую. Вы знаете, что на вас идёт охота, знаете, что умираете один за другим. Охотники превратились в дичь и не можете осознать почему. Как, кто, за что? Смешно каждый раз говорить одно и то же, - мои губы сами собой разошлись в горькой улыбке. – Ты очень боялся стать следующим, боялся не успеть получить Силу, что сделает тебя более могущественным, чем остальных. Боялся, что смерть придёт за тобой раньше, чем ты сможешь постичь, как от неё защититься. Нет никакой защиты! И Сила тебе бы не помогла, - я опустил голову. Зачем я это рассказываю? Я не ищу их понимания, я даже справедливости не ищу, все желания исчезли много лет назад. Осталось единственное – я хочу вернуться в свою деревню, но не смогу этого сделать, пока этот человек жив. – Все следы ведут из Калиновой, они не исчезли, не стали менее чёткими, время над ними не властно. Вы разошлись по свету, нашли себе новые цели, но я продолжаю видеть ваш путь, тот путь, что начался на пепелище моей деревни. Это и мой путь. Ваши жизни обрываются, а я возвращаюсь домой, чтобы взять новый след. Всегда…. Там очень долго не росла даже трава, земля оставалась чёрной, но теперь она возрождается, становится красиво. На месте пожарища цветут цветы…. Вскоре мой дом исчезнет, его поглотит лес, но я рад, что Калиновая вновь обретает жизнь, пусть и другую….
Знаю, что говорю слишком сумбурно, не важно, старик прекрасно меня понимал. Собственную смерть всегда понимают.
- Ты помнишь мою деревню, колдун, а некоторые из двадцати восьми не помнят. Она для них лишь одна из многих, что вы уничтожили. Так легче жить. Не вспоминая, не сожалея. Я понимаю вас, но ничего не могу изменить. Прощай, - я взял его за руку, почувствовал, как он вздрогнул. – Прощай.
В бесцветных глазах промелькнул даже не страх – животный ужас, он так надеялся, что сможет выжить, надеялся, что хитрее других. Ничего не получится, я уже рядом, и его жизнь через прикосновение переливается в моё тело. Не знаю, кто я. Мне всё равно. Я питаюсь чужими жизнями, чужой энергией. Когда-то мне было страшно, я боялся самого себя. Но это в прошлом. В далёком прошлом.
Тело колдуна сморщилось, покрылось белесым налётом. Я отдёрнул руку, всё, что было можно, уже взял, плоть мне не нужна. Встал на ноги, больше меня здесь ничто не держит. Я так хочу домой. В моём доме нет стен, есть только небо над головой.
Вниз пришлось спускаться по той же лестнице. На камнях висели обрывки плоти, со ступени на ступень медленно переползали густые багровые лужи. Я старался не наступать в них, не прикасаться к стенам, усеянными отпечатками кровавых ладоней. Я просто шёл вниз.
Знакомый низкий зал встретил настороженной тишиной, в провале выхода темнели стволы погружённого в ночь леса. Здесь стоял почти не проницаемый мрак, но мои глаза вычленили и два обглоданных скелета и топчущуюся рядом сними фигуру. Я прошёл мимо. Фигуру качнулось было за мной, но тут же остановилась. Из глубины зала раздался шорох и звук чего-то тащимого по полу.
Я быстро достиг выхода и невольно остановился, путь мне преграждала натянутая плёнка. Она была очень тонкой и прозрачной, но её наполняла настолько огромная энергия, что начинала пощипывать кожу, когда просто находишься рядом.
Звук шагов раздался почти рядом, я обернулся. Светловолосый ребёнок смотрел на меня огромными голубыми глазами, из уголка губ струилась тоненькая ниточка крови. Её рука крепко сжимала запястье лежащей на полу женщины, изъеденной слизью до неузнаваемого состояния. Никаких признаков жизни она не подавала.
Я оглянулся на лес.
- Отпусти меня.
Девочка весело улыбнулась.
- Я ведь тебе не нужен, у тебя есть своя семья. Смотри, - я снял с плеча мешок, медленно развязал. – Смотри, это принадлежало моим родным.
Рука нащупала деревянный обломок, я вытащил обгоревший остов игрушечной лошадки, можно было даже различить, что у неё имеется грива и остатки хвоста. Я погладил её рукой, показал девочке.
- Это моего брата, а это веретено мамы, - лошадка была бережно опущена обратно в мешок, а на ладони уже лежала чёрная головешка продолговатой формы. Не знаю почему я решил, что это веретено, наверное, мне так хотелось. У меня нет своих вещей, в моём мешке хранится только память.
- Прости, они все чёрные, а ты должна любить яркое. Правда? Вот эта кукла когда-то была очень яркой. Я помню, - я нашёл её довольно далеко от дома, она упала в кадушку с водой и только поэтому уцелела. От огромной температуры почернело лицо и сморщилось платье, но всё равно игрушка была почти целой. – Моя сестрёнка очень любила ей играть.
Девочка вдруг отступила, села на пол и начала раскачиваться взад и вперёд.
- Пожалуйста, я хочу уйти, хочу вернуться домой, - я говорил, но она меня не слышала. Это плохо, когда не слышишь других.
Она подтянула к себе труп женщины, долго разглядывала её руку, потом совсем по-человечески вздохну и впилась зубами в ладонь. Я отвернулся.
Средоточие зла или лишь несчастное создание? У неё своя история. У всех здесь своя история, которая меня совершенно не касается. Я не хочу знать. Но никуда не могу деться от ощущения, что именно с этого ребёнка всё началось. Они не её семья, они лишь приняли её, приняли как дочь. А она разбудила зло.... Милая, светловолосая малышка.
- Прощай. Прости.
Моя ладонь легла на энергетический барьер, в уши впился тонкий крик девочки. Поздно. Я другой, и то, что для вас преграда, для меня лишь пища. Энергия всего замка тугими потоками полилась в моё тело и искрящейся пеленой встала перед взглядом. Я впитывал её, впитывал до тех пор, пока не почувствовал, что начинает рушиться сама опора поддерживающая стены. Связь между старыми камнями быстро истончалась, пока совсем не исчезла.
Я выбежал наружу, не оборачиваясь, пошёл к лесу. За спиной раздался грохот, в воздух взметнулось облако пыли, земля под ногами несколько раз дрогнула. Замок прекратил своё существование.
В мире слишком много монстров, и не все из них носят личину безжизненных тварей. У большинства по-прежнему бьётся в груди живое сердце.... Я вернусь в Калиновую и возьму новый след. Такова судьба или то, что принято считать судьбой. И единственные вопросы, которые меня волнуют - как далеко находится цель и как долго придётся до неё добираться?
А Это место станет другим, в нём больше нет силы. Лес должен жить. Люди должны жить. И земля. Пусть будет так.
Не уходи, не уходи….
Просто шагни туда, где мы,
Туда, где страх забыл про нас,
Где видишь жизнь в последний раз.
И песня ввысь взлетает вновь,
В ней есть мечта, и есть любовь,
Любовь родных, любовь семьи,
В её словах живут они…..
Не уходи, не покидай,
Мы будем ждать тебя в веках,
Звучит мелодия сквозь тьму,
А пламя близко, я горю….