Коли юность прошла, так встречай же свое распятие
закрывай окна настежь, собирая себя по частям
раздевай ее душу, снимай летящее платье
отходи от пустынного берега, не предаваясь чертам.
И касаясь ее запястий, пропуская меж пальцами шелк
[слишком трепетно, бережно, к новой станции шел]
не смотри на плечи ее, не веруй ее речам
она отворяет двери в ночи, не давая дышать мечтам.
Ныряя в омут ее, сказки читая чертям
растлевая душу свою, предаешься смертям
песни поешь ей на ночь — видишь в ней дьявола —
суть
рыщешь в поисках правды
и только голос холодный:«как ты посмела с пути свернуть?»
Не достав и не выблевав все грехи свои тяжкие
[теперь чудится, что спина любой нож согнет]
только истина мечется, словно пламя угасшее
потому что ад — ни черти, ни крик, и ни бездна с огнем.
И если в ладони опустится вечность, громким криком и плачем заголосит
вспомни, что ад — ни картинки из библии, ни потерянный ход и хромой алгоритм
вспомни что ад — войны и голод, чума и разруха, проклятый мор
Если бы мы прощались во времена инквизиции,
ты бы подбросила хвороста в мой костер?