…а он все жался ко мне, толкая горячей воспаленной головой. А взгляд! В нем и боль, и отчаяние, и страх и детское непонимание, что происходит.
Был май, соседка с первого этажа попросила приютить пса на пару недель, пока не подыщет хозяина. Рыжий, крупный кобель мне сразу не понравился. Не зря его привязали к ограде на кладбище и бросили. Он ненавидел детей, истошно заливался на соседей и перекусал всех в доме. Но остался на долгих десять лет.
Еще вчера Он азартно гонялся за созревшей хромоножкой Лизой, а сегодня, вдруг, отказался есть и встал в коридоре, исподлобья наблюдая за нами. Так и простоял всю ночь, как лошадь. Обессилел и едва спустился по лестнице на улицу. Вернулся, задыхаясь, и опять встал. И снова это чувство, что Он назло все делает. Вспомнилось, как бросался на людей в парке из чистого удовольствия. Как искали его в Новогоднюю ночь до 12ти, а Он выл у подъезда очередной пассии.
Во взгляде только боль и отчаяние. Горячий страх тычется тебе в руки сухим носом, а ты не знаешь, чем помочь и хочется завыть. Три часа под капельницей. Наконец, лег. Результаты полного обследования просто безнадежны. Не знаю, что значит неоплазия, гепатомегалия или спленомегалия. В заключении длинный список. Усталый врач качает головой. Надежды нет.
А эта манера подбирать все на улице, даже если сыт, просто отвратительна. Вечно грязные лапы, шерсть везде и стошнить надо обязательно на ковер. Помню, как первый раз его мыли, и Он вырвал шланг из душа и выскочил из фонтана, в который превратилась ванная, густо покрытый пеной.
Ты видишь, как в песочных часах, как медленно из глаз уходит жизнь. А Он все жмется к коленям, а слезы душат и руки ласкают раскаленный загривок. И понимаешь, что с Ним всходило солнце. Ради Него падал снег и шел дождь. Для Него текла река, в которой Он плескался. Вздох, и все сковали мороз и мрак. Только пульсирующая пустота вместо сердца и огромный соленый комок в горле, огромный, как любовь.