Хроники острова Роули. Глава четвертая

Илона Наныкина
Запредельный город
Пятое посвящение, как и все остальные до этого, началось в Запредельном городе, где никто никогда не жил. Это был город храмов, где временно обитали только жрецы высших посвящений. Они сменяли друг друга спустя каждые три месяца. Служили в храмах Города исключительно мужчины. Женщины появлялись в нем только для коротких служений, посвящений и испытаний. Рагнеда знала, что спустя положенный срок, Храмовники, страшно уставшие и изможденные, вываливались в порталы своих монастырей, где по целому месяцу, а часто и больше, восстанавливались и приходили в себя. Некоторые из магов не возвращались никогда. Куда они пропадали – никто не знал. Некоторые умирали позже от неизвестной хвори. И началось это поветрие семь лет назад. Раньше такое случалось крайне редко.
Да, немаловажная деталь – попасть в Запретный город можно было только через магические порталы. В физическом мире дорог в Запредельный город никогда не существовало. Сейчас знали всего о трех точках входа. И каждая под надежной охраной. Но из Хроник города доподлинно известно, что создатели сделали девять входов. Знания о шести других – утрачены.
Служить городу Храмов раз в четыре года обязан был каждый жрец, начиная с третьего уровня по седьмой. Посвященные на восьмую ступень освобождались от этой тяжкой и опасной повинности.
Легенды гласили, что город был создан много тысяч лет назад великими жрецами девятого посвящения числом ровно девять. В девять утра, девятого числа, девятого месяца, в год, когда все цифры года Солнечного календаря в сумме давали девятьсот девяносто девять! Сотворен он был специально для магических ристалищ, через невероятно искусную прорезь в теле мироздания. Легенды «Кодекса магов» непрозрачно намекают, что создан он не без помощи могущественных третьих сил.
До создания Города Храмов Землю никто не рассматривал как питомник серьезных магов. А это означало, что мир землян всегда оставался в состоянии уязвимости и униженности. Что, возможно, хорошо для авантюристов любых сортов, но плохо для душ, которым нужно привыкнуть к реальностям физического мира – дозреть, как плоду на дереве, и только потом двигаться дальше. Миру землян этого долго не позволяли и девять великих магов вступились за людей. Так возник Ипселон – тссс, никто не должен произносить истинное имя Запредельного города вслух!

Сегодня жрецы четвертого посвящения – четыре женщины и пять мужчин, стояли на самой верхушке входа в вогнутую чашу Запредельного города. Они ждали сигнала о начале испытания. Отсюда город был как на ладони, но не было желания рассматривать его чудесные храмы, улочки, сады, рощи, арки, фонтаны и парки... Сверху хлестал унылый серый дождь. Впервые на памяти подруг испытание начиналось с дождя. Плохое знамение? О чем Алха не преминула заявить окружающим. Настроения это не добавило. Все угрюмо молчали, лишь слегка кивая из вежливости.
Каждый из присутствующих был хорошо ознакомлен с протоколом предыдущих посвящений на пятую ступень и знал, что все последние закончились смертью абсолютно всех участников. Точнее, смертью при загадочных обстоятельствах, раскрыть которые не удалось. А если уметь читать между строк – это означало, что тела попросту не нашли. Или от тел не осталось ничего, что можно предъявить семье для предания духу огня.
Каждый из девяти имел полное право отказаться от участия или отложить посвящение на несколько лет, или даже навсегда, но никто этого не сделал. Команда была в сборе. Кого-то подруги знали, кого-то видели первый раз, но как бы там ни было, сегодня им выпало вместе бороться за жизнь и за право называться магами высшего посвящения. Переход в высшую школу начался сейчас.
Наконец затрубили в крапчатую раковину Сегериуса – особого моллюска, спираль раковины которого была завернута в обратную сторону. Этот моллюск на Земле считался священным. Команда начала спуск по вогнутой чаше амфитеатра вниз, минуя огромные колонны, камни, валуны, стелы, стены, обелиски… Пока трубил Сегериус им нужно было попасть в ближайший храм. Когда песнь раковины закончится – двери храма затворятся. Все, кто останутся снаружи, умрут! Таковы были правила.
Первое задание выглядело простым, словно магов перепутали с новичками. Начиная со второго посвящения, почти все маги осваивали левитацию. И при испытаниях подобного сорта ногами давно никто и не думал пользоваться. Лети себе над препятствиями к ближайшему храму и наслаждайся полетом. Если бы не одно «но»… Песнь Сегериуса вызывала паралич железы мага и приказать телу левитировать было решительно невозможно. Если только ты не обладал другими хорошо развитыми магическими центрами или особыми дарами духа. Да и с местоположением Храма все было отнюдь не просто.
Левитируя на пределе возможностей, нужно было отличить реальный храм от муляжа или иллюзии, при этом давая серьезный магический бой Храмовникам, которых было до того много, что, казалось, собрали всех, которые только водились на Земле, включая умерших. И все трубили в эти жуткие раковины, при этом свои уши они предусмотрительно запечатали теплым воском. Им воевать ничто не мешало.
Алха всегда была сильна в левитации – ее род по отцовской линии специализировался на этом сотни, если не тысячи лет. Поэтому, на правах мастера, она схватила Рагнеду за пояс на талии и скрылась за самой темной из туч – благо висели они все низко, полные воды, и замерла, высматривая цель – Драконов храм. Его очертания Алха видела в Кристалле Судеб, в который, между прочим, до шестого посвящения нельзя было смотреть под страхом смерти. Даже с наставником.
Рагнеда тоже не дремала, высматривая нужный храм за загромождением самых хитроумных магических иллюзий, одновременно усыпляя особо ретивых Храмовников заклинаниями. Теряя сознание те падали, как подкошенные.
- Думаю, они поделили нас между собой и хорошо продумали план охоты. Алха, я насчитала 36 Храмовников, всего по четыре на каждого, а остальные иллюзия. Алха! Я уже уложила двенадцатого. Ты меня слышишь?
Алха не отвечала, на ее лице вздулись от напряжения вены, оно посинело. На белках глазных яблок четко проступили красные нити сосудов. Синие круги делали глаза черными впадинами. Теперь она носилась как бешеная, маневрируя между вспышками заклинаний – их разглядели за тучей.
В воздухе повис странный запах и необычный звук. Уши в измененном состоянии сознания воспринимали звук, как мощное дыхание великана. Запах вызывал тошноту. Бороться с этим и держать высоту было физически невозможно. Рагнеда поняла: еще немного и Алха рухнет на землю, как подбитая куропатка.
- Алха, я вижу вход в подземный храм. У подножья мозаика сине-зеленого дракона. Он мне моргнул! Спускайся! Сейчас же!
У Алхи из носа потекла тонкая струя крови. Но она упрямо мотнула головой и понеслась в другую сторону.
- Это ловушка, - словила Рагнеда ее слабеющее мысленное послание.
- Ты же сейчас рухнешь. Давай я поведу нас.
- Нет, тогда мы не войдем в храм, - мысленно ответила ей Алха, двигаясь в одном ей ведомом направлении и начиная снижение.
Использовать речь было бессмысленно, а передавать мысли очень больно – раковины Сегериуса все еще пели, хоть уже и не так громко и слаженно – трубящих поубавилось. Испытуемые не дремали. Не одна Рагнеда метко стреляла заклинаниями в вымокших до последней нитки, унылых Храмовников.
- Кристалл Судьбы четко указал: для входа в нужный храм мы должны искать рубиновые энергии. Они, кажется, мелькнули в той стороне. Смотри внимательнее! Быстрее! – Алха слала мысли на пределе возможностей самого сильного мага. Отнюдь не четвертого посвящения. Тут бы и девятый не помог! Но помогало ослиное упрямство и железная воля.
Рагнеда призвала на помощь всю силу мысли, на какую была способна, и увидела весь огромный город целиком. Со всеми двенадцатью подземными уровнями, старым и новым водопроводом, подземной рекой, внутренним устройством самых запретных храмов… Это всплыло перед ее внутренним взором, как однажды, после многих лет труда, схема здания великой библиотеки, когда наставник учил ее первым урокам составления схем и проникновению вглубь явлений. Она спешила! Но вдруг с ужасом поняла, что сейчас, впервые за всю свою, пусть не слишком большую, но все же практику магических посвящений, ее отточенный, как клинок разум, бесполезен. Совершенно! Этот звук и запах лишают необходимой концентрации и главное – дара предвидения. Сколько раз он выручал ее. Здесь нужно что-то совсем другое. Но что? Наставник не раз говорил ей об этом уровне знаний. Жаль она не была готова понять. Это все. Они сейчас погибнут тут, рухнув с огромной высоты. Какая позорная смерть. Что скажет о ней ее великая бабушка? Тупик.
И здесь с ней произошло одно из самых загадочных явлений, которое, как она тогда думала, ей в этой жизни ни за что не разгадать! К ней, прямо по воздуху, приблизился некто невидимый. Взял за шиворот, как  котенка. В другую руку схватил Алху, что была почти без сознания, и отнес к самому входу в храм Рубинового Дракона. О чем гласила светящаяся надпись на пороге, написанная на всемирном языке магов – кёрманге.
Еще во время полета у Рагнеды внизу живота словно зажгли маяк и растеклось тепло, как от камина, когда сидишь холодной зимой и смотришь на его веселую трескотню. Она это отметила, но разбираться с этим явлением ей тогда было решительно некогда.
Подруги вошли. Алха шаталась и была похожа на механическую куклу сбрендившего мага-алхимика.
Храм представлял собой огромную, добротно обустроенную пещеру. Она выглядела как уютная, увешенная гобеленами и оружием, обставленная удобной мебелью зала любого приличного замка, только в разы больше. И в этой пещере-зале кто-то жутко застонал. Вопли были такими, что впору было терять сознание. Что Алха и сделала: едва они вошли – завалилась на медвежью шкуру у входа и не подавала признаков жизни.
У Рагнеды же появилось четкое ощущение, что кто-то, еще там, в небе, закрыл ей чем-то уши. Дикий вой она слышит, как сквозь несколько козьих платков своей прабабки, которая на старости лет мучилась поясницей и закутывала платками свой тонкий, как у девицы стан.
Жрица металась в поисках источника воя и не могла найти. Вой исходил из камня! Если бы не пробки на ушах, Рагнеда точно сошла бы с ума. В отчаянии она изо всех сил ударила по воющему камню ногой в любимом, многое повидавшем, деревянном башмаке, ожидая в ответ дикой боли – если вы хоть раз пинали камень, то знаете о чем я. Но вместо боли возле точки удара открылся огромный желто-золотой и однозначно злобно настроенный глаз. Рагнеда отпрыгнула, как дикая кошка. «Если выживу, расскажу внукам, как я чуть не околела от ужаса», - успела она подумать, мгновенно соображая, что такой глаз может принадлежать только дракону. Ее прабабушка была помешана на драконах,- и доставала внучку своими росказнями, как гостила у них на планете, с утра до ночи. Никто, конечно, это старческий бред не воспринимал всерьез, но зато благодаря прабабке драконологию в монастыре Рагнеда знала не просто лучше всех учеников, а лучше любого из преподавателей! - Так, хватит отвлекаться, – сказала она вслух. - Надо подумать: - если перед ней дракон… Но они вымерли лет 300 назад! Эта версия не подходит! Потому что это точно драконий глаз – зрачок, как у кролика – черный и прямоугольный, невероятный цвет радужки, плюс размеры ока… – и это означает только одно: ее сейчас сожрут!
- Так вот куда деваются маги! Их сжирают драконы! – Вместо того, чтобы попытаться сбежать, Рагнеда опять рассуждала вслух, и тут запоздало отпрянула от второго глаза, который открылся рядом чуть позже первого и оказался сапфирно-голубым! – О, да вы из драконовой знати! Причем самого благородного отлива. Приятно осознавать, что тебя сожрет не какой-то там обыкновенный драконишка, а особа королевской крови, - бойко трещала Рагнеда, пятясь от этих жутких и огромных, как мельничное колесо, драконовых глазищ. – Впрочем, чего это я расщебеталась, вы же человеческого языка не понимаете.
- Отчего же. Говори еще, человек. Такого хорошего кёрманга я давно не слышала, - прошелестел дракон. И застонал.
От этого стона поднимался ветер и сбивало с ног, такой он был мощный. И этот запах. Его источник теперь определен! Смердело в пещере. Тут Рагнеда поняла, что всех косило в Ипселоне направо и налево. И отметила, что только что болтала на кёрманге совершенно неосознанно. Спасибо бабушке, это она ее научила сложнейшему языку магов.
- Что с вами, дракон?
- Не видишь, что ли, идиотка, я рожаю-ууууу, - завыла громадина.
- Так вы – женщина, то есть, м-м-м – она? – Пытаясь перекричать вой, спросила жрица.
- Ты демонстрируешь вершины сообразительности, – дракониха выдохнула и снова застонала.
- Чем я могу помочь?
- Достань его.
- Кого?
- Яйцо, дурочка!
Рангеда немного постояла, пытаясь понять, где у драконихи то место, откуда появляются яйца. Окинув невероятных размеров тело, она с трудом различила хвост, в полумраке сливающийся по цвету со стенами пещеры и ринулась к нему. Блестящее и излучающее синеву яйцо застряло, похоже, намертво. Жрица позвала на помощь Алху, но та не двигалась. Тогда она, по плечи засунув руки в драконову плоть, обхватила яйцо и потянула, стараясь не дышать. Пахло от драконши специфически. Бесполезно! Дракониха снова застонала. Вой наполнил пещеру. Рагнеду не унесло только потому, что звук, вопреки всем физическим законам, почему-то ушел в противоположную сторону. Жрицу тошнило от этого звука, запаха и шатало от усталости. Но ощущение присутствия рядом кого-то значительного ободряло, давало сил и защищало, а значит позволяло бороться.
После очередной неудачной попытки вытащить яйцо захотелось в обморок. Вечный. Рангеда уже надумала в него свалиться, но Некто, словно он был многорук, как древний бог, поддержал жрицу. Похоже, при этом он влил в нее приличный сгусток энергии.
Она снова и снова предпринимала попытки вытащить яйцо. Безуспешно! Дракониха орала, как бешеная. Рагнеда от усталости и бессилия начала оседать на пол, но тут услышала песню. Она точно знала – ее пел Некто. Дивная мелодия. Странная. Слова на чужом языке. Очень сложном. Она слышала ее первый раз в жизни. Но откуда-то знала ее! И начала подпевать, снова принимаясь за дело. Странно, но яйцо тоже услышало песню и словно ринулось ей навстречу. Из последних сил обхватив синеватый эллипс и потянув на себя, девушка неожиданно легко вытащила его, упав на спину, ударившись больно спиной, но крепко держа яйцо в руках. Дракониха заорала так, что если кто-то в Ипселоне до сих пор еще уцелел, то теперь уже точно нет. Если бы не волшебным образом заткнутые уши, Рагнеда точно погибла бы от этого венчающего рождение дракона вопля.
- Ты же не разбила его, криворукая?! – С угрозой в голосе спросила новоиспеченная мамаша
- Нет, – почему-то, в который раз слыша оскорбление, не обиделась Рагнеда.
- Хорошо, что я тебя не сожрала. Хотела. Но за тебя попросили.
- Кто?!
- Тот, кто над нами. И чье имя нельзя называть. А еще ты говоришь на кёрманге, как моя мама, - драконша заулыбалась. Она обняла передними лапами яйцо, облизала, как кошка котенка, и, пряча его в складках своей невероятной туши, ворковала тоже очень похоже, – о, мой дорогой сыночек. Как же я ждала тебя.
Рагнеда не могла поверить своим ушам – это чудовище может издавать чарующие звуки.
- Ты хоть знаешь, кто это пел? – Сменила тембр и тон Драконша, едва спрятав яйцо.
- Нет.
- Темнота. Как тебя только в маги взяли. – Драконша вздохнула. Сколько превосходства было в этом вздохе. – Ладно. За то, что ты помогла мне, я сделаю тебе подарок. Пойди, вымойся в моем озере, чтобы быть достойной принять мой дар. Хоть ты вся и в моей голубой королевской крови, искупаться надо. Ты потратила много сил. И подругу свою полудохлую захвати. Ей нужно искупаться даже больше, чем тебе. Озеро рядом. Дотащишь?
- Справлюсь.
Рагнеда слукавила. Она ни за что бы не дотащила. Но ей снова помогли.