Водная гладь простиралась широко, ладьи спешили – почти всю провизию ополченцы оставили единчанам, как и захваченный обоз, пленные из деревушки гребли исправно, так что вскорости должны прибыть. Обоз-то оставили, зато везли с собой обозную казну, в коей сыскалось немало злата с серебром. Со своей неизменной улыбкой к Агнияру, стоявшему на носу, подошёл Рустэм.
- Атаман, ты казну-то не торопись отдавать, посмотри вначале – кого князем изберут. А так поделишь между участниками похода, хоть не зазря люди жизнью своей рисковали.
- Итак не зазря – за родину.
- Оно понятно, да только если к родине добавить кусок хлеба с маслом, оно как-то легче становится. И ещё, - боярин похлопал себя по сапогу плёточкой, - я тут на досуге побеседовал с пленёнными царевичами да царём, они мне кое-что очень интересное рассказали. У них в слободе, что в Претиче находится, свои доверенные люди есть, и кое-кто из наших бояр к ним хаживал, некоторые даже к тем царям на поклон ездили. Вот так-то, атаман.
- У меня тож на наших бояр кое-что имеется. Мне Коловрат бумагу передал, её ему наши бояре привезли. В бумаге же сказано, что Коловрату с дружиной надлежит оставить Единец, и подписей там аж целых шесть штук.
К разговаривающим подошёл Буковиц.
- Агнияр, нас с берега зовут.
- Кто? Мы недалече от берега идём, я никого там не вижу.
- Ты и не увидишь, в лесу они, ведун среди них точно имеется.
- А ты что – на таком расстоянии их слышать умеешь?
- Мысленный зов, ага. Но я-то что, вот когда меня к моим наставникам учиться отправляли, то по приезду те уже знали – кто я таков, что вскорости к ним прибуду. Вот так-то, а ведь между теми ведунами почитай тысячи две вёрст, не меньше. Сам же я лично наблюдал, как старец, погрузившись в себя, общался с таким же, как он, находящимся на другом конце земли. После того диктовал нам, что там происходит и как там всё устроено, мы же записывали его слова. Вон – там причаливай.
"Ласточка" свернула к берегу. Когда все высадились, Буковиц сказал, что Агнияра ждут одного. Оробел слегка богатырь, кто их, этих старцев, ведает? С одной стороны в их первую встречу ведуны ему изрядно помогли, дав в провожатые Буковица, с другой же – отнеслись весьма неласково. Но раз его ждут, то Агнияр отправился, авось ничего худого ему старцы не сделают. В лесочке перед костром сидели трое. Один – точно старец, да и двое других не молоды.
- Садись, - кивнул на поваленное дерево старец, жёстко поглядывая из-под кустистых бровей, - вопросы у меня к тебе имеются.
- Спрашивай, коли имеются.
- Готов ли ты стать князем?
- Шутишь? Зачем мне то надобно? Да и не изберут меня бояре.
- Изберут, или нет, это уж не твоего ума дело. А почто не хочешь князем быть, ответственности боишься?
- Князь, он, конечно, за всех и за каждого радеть должон, иной же раз суровые законы принимать вынужден, сие мне, признаюсь, не по душе. А ещё… навидался я разных правителей, уж шибко они все к интригам склонны. Вроде, как без этого и править нельзя.
- Да, много среди ордарских князей таковых появилось, а будет ещё больше, ежели положение дел не изменить. Ну что, на мой взгляд, раз не желает - значит готов стать князем.
Двое других согласно закивали. Агнияр ничего не понял из странной "логики" старца, кроме того, что тот пророчит ему княжеский титул. Разум его смутился, а сердце возмутилось.
- И как я, по вашему, должен буду сие положение дел поменять? – наконец выдавил из себя богатырь.
- Объединив все княжества в единое государство, - как нечто очень простое и даже дитю понятное, пояснил старец.
- Так я ещё и все княжества должен буду присоединять! Ну… это уж вы перегнули палку, уважаемые.
- Ты и не объединишь, но начать должен, а закончит сей великий труд твой сын.
Так у него ещё и сын должен будет родиться?! Вот те на! Агнияр стоял ни жив, ни мёртв. Что на сие ответить? Что он не собирается ни на ком жениться, ибо его возлюбленная мертва? Старца, похоже, сей факт нимало не волновал.
- Это всё?
- Всё. Вот – держи.
Один из спутников старца протянул котомку, заглянув в неё, Агнияр увидел две толстенных книги. Не в силах сдержать любопытства, он полистал их, расстегнув медные застёжки. Одна книга представляла собой сборник карт с подробным описанием всех народов, вторая пестрела какими-то чертежами, формулами, и язык, коим была писана эта книга, был богатырю не ведом.
- А что за язык такой чудной?
- Это письмена наших предков – азов. До сих пор, когда хотят подчеркнуть свою связь с тем народом, говорят: "Аз есмь". У них в азбуке имелось сто восемнадцать буквиц и шестнадцать символов, удлиняющих, укорачивающих, дающих буквицам придыхание и так далее. Причём разное сочетание одних и тех же слов друг с дружкой могло полностью менять смысл всей фразы. Сими буквицами наши предки могли не токмо описать что-либо, но, вскрывая пласт за пластом, читающий постигал из описания очень многое – прошлое, будущее, что надобно предпринять, для изменения оного. В сей книге этого нет, не доверим мы тебе и нашему нерадивому ученику таковой премудрости, но, ежели ты её прочтёшь, много полезного для себя почерпнёшь. Ты ведь, поди-ка, всего одну книгу за всю жизнь-то и прочёл?
- Две, - покраснел Агнияр.
- Ага, азбуку да жизнеописание богов, понятно.
Так оно и было на самом деле. Книги стоили очень дорого, поэтому землепашцы чаще всего имели дома лишь азбуку, в крайнем случае – жизнеописание богов. Ремесленники могли иной раз позволить себе купить три, или даже четыре книги.
- Да, цельных две.
- Ежели цельных, - протянул старец, - ну тогда совсем иное дело. Вот так-то, хоробр, наши предки многое умели. Нынешняя же азбука содержит всего шестьдесят девять буквиц, из символов же одни знаки препинания остались. Иные народы и того меньше буквиц имеют. У сатуров, например, двадцать восемь, оттого их речь и столь бедна. Ну всё, ступай.
Вернулся Агнияр в глубокой задумчивости.
- Ну, что тебе старцы сказали? – пристал Буковиц.
- Книги подарили. Вот, глянь-ка.
- О, замечательные книги, нужные. Вторую я и не видал, не успел, видимо, в нашем книгохранилище до неё добраться.
- А ты разумеешь, что в ней написано?
- Конечно.
- Меня обучишь?
- Хмм, не просто сие, это ж как новый язык учить, но попытаюсь.
Толпа запрудила столичную пристань, не давая прохода. Агнияра подняли на руки, так и внесли в ворота. Страба, улыбаясь, стоял поодаль.
- Друже, угомони ты их в конце концов, - взмолился Агнияр.
- Дай народу порадоваться. Ты ведь очень вовремя – князь помер, вчерась его тело предали погребению, а на завтра бояре созывают вече. Опоздай ты на одни сутки, и глас народа остался бы не услышанным.
- Погоди ты с вече, думаешь моё присутствие что-то изменит?
- Тысячи вооружённых горожан изменят, как я погляжу – оружия хватит. Но без тебя они не стали бы перечить боярам.
- Хорошо, но у бояр тоже сильные дружины, не хотелось бы кровопролития. Для начала давай займёмся делами, вече ещё токмо завтра будет.
- А какие у нас дела?
- Вот, сих пленных пристрой к ремонту стен, а вон те – особая статья, это принцы, царь и каштские бояре. Их помести под охрану в какой-нибудь терем. И ещё… пойди в каштскую слободу, по обвинению в подрывной деятельности против княжества арестуешь там несколько человек.
- Да легко. Когда пришёл первый струг с их оружием, они там сразу уши прижали.
Сундуки с золотом и серебром остались на "Ласточке", под присмотром Ореши, Могуты и Волка. Там же находились и общие сокровища Агнияра сотоварищи, несколько поуменьшившиеся, так как они часть отдали Коловрату – пусть закупит зерно и скот в соседнем княжестве. Иначе зимой там все просто вымрут от голода, а ещё около тысячи каштских пленных, которых тоже кормить надобно. В восемь часов утра вечевой колокол начал созывать народ на общее собрание. Бояре пришли со своими дружинами, много дружинников, ох, как много. Если будет столкновение с народом, крови прольётся немерено. Вперёд выступил боярин из самого древнего рода, боярский титул даровали ещё его прапрадеду.
- Ну что, жители славного града Претича, вот и настал час избрать нового князя, поскольку прежний прямых наследников не оставил, братьев он тоже не имел. Наше предложение – мой младший сын, вы все его знаете, как достойного человека и храброго витязя.
По толпе пронёсся гул возмущения, а после волнами понеслось: "Агнияра! Агнияра в князи хотим!". Слабые выкрики сторонников бояр потонули в общем скандировании. Боярин, морщась, дождался, пока гул не уляжется.
- Народ, неужто для вас слова княжеских советников ничего не значат?
- Погодь, боярин, - выступил вперёд Агнияр.
- Что-то имеешь сказать, атаман? Впрочем – уже не атаман, поскольку нашествие отбито.
- Причём без вашей помощи.
- А разве с тобой не было наших ратников? Разве мы не выделяли злата на оружие?
- Двенадцать гривен и сто восемьдесят человек? Смешно. Но я не о том хочу уведомить думу и весь народ.
- Говори.
- Вот, пусть прочтёт тысяцкий, тебе в руки не дам.
Воин выйдя, взял бумагу и громко зачитал приказ о том, что Коловрату следует покинуть Единец, далее зачитал все имена подписавшихся под приказом бояр. Родовитый побледнел – одно из имён принадлежало ему.
- Это ничего не доказывает! – возмущённо выкрикнул он. – Мы хотели сберечь дружину Единца для лучшей защиты столицы.
- Без ведома остальной думы? Или с ведома, что скажут другие бояре?
- Без ведома, - прогудел Протас. – Но сие тянет лишь на небольшую виру, ибо намерения могли быть благими. Однако членство в думе уже под вопросом.
- Это ещё не всё, Страба, приведи тех пленников. Это каштский царь, принц и те кашты, что отсюда собирались нанести удар. Прямо изнутри, а пособляли им в этом наши бояре. Какие именно – они сами укажут.
Вывели пленных.
- Вон – тот и тот приезжали прямиком к нам в замок, говорили о сдаче княжества, просили для себя должности наместников, - заговорил принц, царь молча кивал, соглашаясь. – С ними ещё третий был, но я его здесь не вижу.
- Да это уже измена, - нахмурился Протас.
- Тысяцкий, чего стоишь – арестовывай этих двоих.
Родовитый попятился к своей дружине, тысяцкий взглянул на остальных бояр, те согласно закивали. Бояр арестовали, их дружинники не посмели вмешаться – каждому охота жить, а тут мало, что вооружённая толпа горожан, так ещё и княжеская дружина. После, по указанию каштского резидента, арестовали ещё двоих, но те в думу не входили.
- А мне вот любопытно, - заговорил Протас, обращаясь к Агнияру, - судить их, конечно, будет новый князь, но как бы ты их осудил?
- Забрал бы в качестве виры всё имущество, лишил боярского звания, а самих отпустил.
- Так-таки и отпустил? И даже в рудники бы не сослал?
- Да на кол их, - бухнул Рустэм.
- Зачем на кол? – удивился Агнияр. – Пущай идут на все четыре стороны.
Протас хитро взглянул на бояр, некоторые из них прятали улыбки в бороды. Рустэм, подойдя к богатырю, тихо шепнул:
- Добрый ты слишком. Я же видел, как ты в бою в капусту порубил десятка два, если не боле.
- Так то в бою.
- Здесь такие же враги. Когда ты прекратил поджоги боярских хором, многим из них это понравилось, сейчас ты конечно склонил их на свою сторону. Но будь осторожен – те бояре, коих ты собираешься отпустить, и их родня тебе вовек не простят, при случае нанеся удар.
Бояре тем временем совещались, потом к народу вышел Протас.
- Раз вы все так желаете видеть на престоле сего ратника, быть посему. Через седмицу в храме Сварога его приведут к присяге и облачат в символы власти.
Рёв толпы напоминал бушующий ураган. Долго ещё народ не расходился по домам, до самого вечера толпясь группами и обсуждая случившееся. Спустя неделю в храме Сварога собрались бояре и священники со всех храмов других светлых богов, священники из храма Мары тоже присутствовали. Из народа пустили слободских старшин – храм Сварога самый большой из всех, но тоже не резиновый. Конечно, был бог и повыше Сварога – Род, сотворивший всё сущее и породивший первого бога, единственного сына, кузнеца Сварога. Однако ему храмов не ставили и изображений его не ваяли, ибо он есть Причина всех Причин, всё Сущее, неописуемый и не имеющий единого материального символа, поскольку невозможно одним символом отобразить всё Сущее.
В храме стояло кресло с гнутыми ножками и подлокотниками, но без спинки. Кресло поставили напротив изображения Сварога, по такому случаю рядом со Сварогом водрузили деревянных кумиров всех иных светлых богов. Агнияра усадили в кресло. Вопросы, а точнее – присяга, была обычной для подобных инаугураций. Священнослужители спрашивали, готов ли он перед ликами всех богов поклясться, что станет свято чтить данные ими законы, почитать предков, радеть о простом люде и княжестве, судить нелицеприятно, по Прави, не взирая на должности и звания. Конечно Агнияр во всём этом поклялся с чистым сердцем. Как ещё можно жить, если не по Прави? После чего на голову богатыря одели островерхую шапку, с соболиной опушкой, золочёным теснением и множеством самоцветных каменьев. На плечи накинули червлёную княжескую багряницу*. Бояре хитро переглядывались, Рустэм, подошедши вплотную, произнёс:
- Бояре надеются, что ты ничего не смыслишь в управлении княжеством, и тобой можно будет вертеть, как им заблагорассудится.
- Я и не смыслю, - тоже шёпотом ответил Агнияр.
Когда он вышел из храма, ликование народа достигло наивысшей точки. Видать давно уж к гласу всенародного веча не прислушивались. А ведь когда-то именно вече решало все наиважнейшие вопросы, в том числе связанные с войной. Агнияра проводили в княжеские палаты, там он снял с себя парадное одеяние, которое тут же убрали в казну, где на данный момент из ценностей только оно и оставалось. Ничего – злато и серебро имеются, каштские цари немалую казну с собой везли. А ещё выкуп будет. Да и после суда имущество осужденных бояр тоже немаленькое в казну поступит. Агнияр ещё седмицу назад наказал тысяцкому проследить, чтобы родственники предателей не увезли все ценности. За неделю из княжества сбежали не токмо родственники тех четырёх бояр, но и ещё трое, знать и у них рыльце было в пушку, испугались, что арестованные на дознании назовут их имена. Род Цветимира тоже бежал, ну эти скорее всего испугались того, что Агнияр начнёт им мстить, по себе судят. Бежали – да и скатертью дорога, легче дышаться без них в княжестве будет. После инаугурации, когда всё утихло и лишние ушли, остались лишь друзья, четвёрка телохранителей, да Рустэм.
- Други мои, - вздохнул с явным облегчением Агнияр, - согласитесь ли остаться со мной, помогать мне во всём?
- Почто бы и не остаться? – переглянулись друзья, лишь Буковиц замялся.
- А я хочу отправиться на Абию, попроситься в ученики к драконам, - заявил ведун.
- Ты же обещался меня обучить грамоте азов!
- А коли ты не постигнешь их грамоту?
- Давай так – за год не постигну, поедешь на Абию.
- Хорошо, постараюсь за год растолковать тебе её, - вздохнул Буковиц.
- Ореша, тебя я бы желал видеть княжеским воеводой.
- Так сразу и воеводой?
- А что – я вон из грязи сразу в князья вышел. Почто ты не можешь стать воеводой? А вас, Могута и Волк, хочу назначить сотниками, с чином витязей конечно. Буковиц же станет советником. Страба, тебе тоже сотника жалую. Газанфар… ежели не против, займёшься флотом, кораблей каштских мы много привели, а моряков у нас мало. И торговать надобно будет, и границы защищать. Будь у Претича хороший военный флот, сумел бы он помочь прямо на границе заставе отбить нашествие. Хотя… некого на ладьи было бы сажать, воинов-то мало. Э-эх, бояре, бояре. Почто у князя меньше дружина, нежели все дружины боярские скопом? Хотят – дадут своих ратников, хотят – не дадут. Ерунда получается…
- Ты славный человек, - улыбнулся Рустэм, - правильно делаешь, что окружаешь себя друзьями. Дай сотникам ещё должности при дворе, а не только звания. Скажем – уволь сокольничего и конюшего.
- Ещё врагов наживу. Ну да боги с ними, куда ж на престоле да без врагов.
- И ещё, - продолжал Рустэм, понимающий в тонкостях структуры двора больше остальных, - поставь своего человека главой тайной стражи. Это сильная организация, от неё многое зависит.
- А ты не согласишься занять сей пост?
- Стать главой тайной стражи? Хмм… это заманчиво.
- Я ещё хочу суд сделать отдельным от себя. Ну не могу я судить людей! Не желаю. Так что назначу независимых судей и главного судью – пущай они разбираются. Вот, кстати, ты, ежели хочешь, можешь главным судьёй стать. Там ещё структуру всю с нуля создавать придётся.
- Создать с нуля – не пугает, - усмехнулся боярин, - и сие ты умно задумал. Чтобы народ при случае не тебя винил, а судей. Однако, ежели я главным судьёй стану, то десятками начну на кол сажать. Пусть уж твоё первое предложение приму.
- Быть посему. А на должность главного судьи… что ж, имеется у меня мысль – кого упросить стать оным.
На этом и закончился первый день правления князя Агнияра. Он ещё даже не имел представления, с чем ему придётся столкнуться и какие вопросы решать. Ну да друзья рядом, а это главное.
*Багряница (или Пурпур, или Порфира) – торжественная верхняя одежда или мантия монархов или царей. Пурпурного или червлёного цвета. Являлась знаком верховной власти.