– Бабушка, – Саша старательно выговаривает ново-обретённую шипящую. – Ну, бабушка, ещё одну малю-ююсенькую сказочку! Чтобы уснул другой глазок.
– А что, один глазок уже спит?
Девочка закрывает один глаз ладошкой после неудавшейся попытки зажмуриться наполовину... и тут же заливается хохотом.
– Да у тебя сна ни в одном глазу!
– Ну тогда расскажи мне сказку подлиннее, чтобы сразу на два глазка.
– Ладно, Шурочка, слушай! Только ты закрой оба глаза, будешь меня слушать и смотреть во сне мою сказку.
– Хорошо, бабушка! Только сказка тогда должна быть очень-очень длинной! Длиннее, чем ночь. И даже длиннее, чем зима.
– Сашурка, а ведь есть такая! Сказка, побеждающая ночь.
В далёкой-далёкой стране в давние времена родился чудесный ребёнок. Ещё до рождения его любили и боялись, а уж как родился, многие люди, хорошие и плохие, и вовсе потеряли покой. Потому-то родители растили и воспитывали своего чудесного малыша тайно, чтобы никто не смог причинить ему зла, или чтобы чьей-то чрезмерной лаской не вызвать зависть к нему и не побудить в окружающих дурные мысли и чувства.
В семье рождались и подрастали другие дети, старели родители... Чудесный ребёнок вырос в прекрасного трудолюбивого и кроткого юношу, а затем он стал добрым и мудрым мужчиной. Но главное, что отличало его ото всех других добрых и мудрых людей – незамутнённая чистота детства. И потому у него были небесные глаза, в которых даже ночью сияло солнце. Улыбка, что согревала и наполняла надеждой отчаявшихся и страдающих. Руки, которые одним прикосновением возрождали в людях и животных силы, здоровье и желание жить. Речь, услаждающая слух и душу, расправляющая согнутые спины, сгорбленные плечи, наделяющая крыльями...
Человеком чудес называли его те, кто поверил ему и поверил в себя. Обманщик, самозванец, преступник – летело вдогонку от тех, кто искал в его чудесах выгоду и подвох, кто не верил в хорошее. Его дорога на земле была недолгой и трудной, но полной любви и сострадания к людям. Ещё трудней оказался его путь в небеса, которые носил он всегда в своём сердце. Небеса, что были истинным его домом.
Он знал обо всех и обо всём наперёд. О тех, кто шёл рядом с ним, о тяготах дороги, о том, что ожидает его в конце земного пути. Мог ли человек чудес совершить чудо для себя и жить-не тужить спокойно и счастливо? Если бы он был только взрослым, то да. Но он был человеком, в котором так навсегда и остался чудесный ребёнок. Он был человеком, носившем в себе небеса.
А потому своим земным страданием и смертью он спас всех людей – тех, кто жил раньше, жил в одно время с ним, будет жить после него. Всех, кто поверил ему, и даже всех, кто считал его обманщиком. Всех, кто шёл с ним рядом, кто разделял с ним еду и участь, и тех, кто гнал и мучил его, терзал и унижал. Потому что он любил и прощал всех. Родных и близких, обидчиков и врагов. Потому что его жизнь – чудо для всех. И она оказалась неизмеримо длиннее его земного пути. Она – та самая сказка, которая длиннее всякой ночи.
Бабушка и не заметила, как заснула Сашенька. Она рассказывала историю чудесного ребёнка для своей внучки впервые и немного сомневалась, вполне ли подходит такое для четырёхлетней девочки. Многие традиционные сказки народов мира пугали даже саму бабушку и теперь. Ей-то на ночь рассказывали самые обычные сказки. Потому что родители бабушки были атеистами, как, впрочем, и дети бабушки. А бабушки-дедушки бабушки... В те времена, когда бабушке было четыре, кто-то из её бабушек-дедушек уже давно умер, а кто-то жил очень далеко.
Бабушка улыбнулась, поправила Саше одеяло – и только-только собралась выйти из детской к гостям, как ощутила прикосновение дочери. Её взрослая девочка прижалась к ней, как в детстве.
– Не переживай, мам. Сашок заснула на том месте, когда ты про небесные глаза, в которых сияло солнце, заливалась... Спасибо тебе за сказку, считай, ты её мне подарила.