Харитон Кузьмич Загоруйко, пятидесяти шести лет отроду, с обветренным, лицом, физически сильный мужик, с густыми сросшимися над переносицей косматыми бровями, неизменный председатель рыболовецкой артели «Нерпа» шумнул в каптерку своих «генералов» для серьезнейшего разговора, причиной которому послужил звонок из Краевого центра.
Артельщики уселись по обе стороны облезлого стола, на продавленные, замызганные стулья. Другую мебель не держали по причине экономии и постоянного воровства из-за беспробудного пьянства конторского сторожа Евсеича, старика древнего, скрюченного, как годами, так и самогонкой. На его должность претендентов не находилось. Оклад был смешным, даже по деревенским меркам, а ответственность все же имелась, хотя бы за ту же мебель.
Из каптерки председателя недавно украли два почти новых стула. Их выбросил за ненадобностью на свалку Федюнин Вован, местный алегарх, читай бандит и отморозок - злостный браконьер по морским фаунозапасам.
Федюнинский криминальный промысел бетонно застрахован как от поползновений преследования со стороны местных властей, так и от правоохранительных органов полиции браконьерскими запасами копченой и вяленой рыбы, не считая икры, а также наличием дензнаков.
Явившаяся к Вовану комиссия лепила на него "изобличающий" документ в виде устрашающего акта о безобразиях, творимых неуправляемым нарушителем, столбиком перечисляя его злодейские противоправности.
Однако на этом контролирующая угроза исчерпывалась. Попугав Федюнина «козой», сотворимой из указательного и среднего пальцев и, в назидания оставив на столе «грозную» бумагу, «контролирующий орган» отбывал с чувством исполненного долга, растворяясь во мраке ночи, «аки тати», утаскивая в собственных кошелях, «вещественные» улики преступника в виде балыков и красной икры.
.......
Харитон Кузьмич из-под густых бровей тяжелым взглядом пронзительно оглядел каждого из своих «генералов», замызганных и обветренных, как и он сам, рыбаков, сидевших напротив него за ободранным столом. Те, внутренне похолодев, перепугались не на шутку.
За каждым из них водились грешки, и даже не грешки, а великие противоправные деяния. Всякий раз, совершая их, «генералы» просили у небесного Заступника прощения. Мужики тайно от Кузьмича потаскивали ценную рыбу, а бывало и икорку, а потом все это отвозили во Владивосток, либо в Находку, по месту жительства родственников на реализацию. Полученный барыш между поставщиком и продавцом делился честно, поровну.
Рыбаки не один раз предупреждались строгим Председателем о недопустимости хищения рыбной продукции. Те клятвенно заверяли о своей непричастности к присвоению артельного продукта, при этом «честными» глазами лупали в суровые, пронзающие насквозь зенки начальника. А те у него были подобно рентгену, казалось, вот-вот пронзят «генералов» насквозь, и выявят припрятанную ими «продукцию» в мусорной куче за выходом из территории завода.
Помощники, затосковали от невеселых предчувствий. Сидели, съежившись, подпирая спинами замызганную, в ободранных обоях стену каптерки и, преданно поедали бугра "честными" глазами.
-Значит так… - начал Харитон серьезным тоном.
«Все, сейчас спросит, кто из вас спрятал пять килограммов икры в мусорной куче за воротами территории», - застрадал один из «генералов» щуплой наружности с необычным для этих мест именем Эраст. Кто так назвал мужика, не знает никто, а старые его родители давно вымерли от государственной «продовольственной корзины».
Несмотря на щуплость, Эраст воровал артельную продукцию в несравнимо больших объемах против своих «коллег» по цеху. Ожидая оплеухи, на всякий случай «грешник» втянул голову в плечи. Знал, что сегодня только его банка с икрой спрятана в мусорке. Он заранее обшарил завалы, но других схронов не обнаружил. Отчего и страдал виноватостью. Однако начальник вдруг выдал совсем неожиданное:
-Из края пришла бумага - наша артель вышла в передовики.
При этих словах Эраст высвободил голову из плеч, словно черепаха из панциря и уставился на «бугра», уж не шутит ли тот. Но нет, тот вроде бы говорил нормальным голосом, не матерно.
-По этой причине, - продолжил Председатель . - К нам прибывает японская делегация по обмену опытом работы в рыбопромысловых артелях.
«Уж не по укрытию ли украденной продукции в мусорной куче?» – озаботился Эраст. Сегодня он словно на иголках. У него не выходила из головы припрятанная банка с икрой, он обязательно сегодня должен унести ее домой. Еще вчера к ночи из Находки приехал двоюродный брат, и Эраст пообещал тому эту проклятую икру. Почему проклятую? Да потому что мужик был застенчив и «честен» по внутреннему самоопределению.
Артельный «генерал» честно сравнивал себя с крокодилом. Удивительный случай, но деревенскому мужику с мудреным именем, откуда-то известно о свойстве зубастой твари. Тот, схавав, мимо пробегавший обед, а потом, полеживая на бережку, горько, оплакивает проглоченную жертву.
Эраст испытывал состояние собственной души подобно крокодиловым переживаниям: тот сжевал и плачет, Эраст - украл и кается, матерно осуждая себя за нечестность, выпрашивая у Заступника прощения.
Ну, да ладно, ничего уже не вернуть. Банка с икрой спрятана в мусорной куче, не возвращать же ее обратно в цех, да и брат заждался, чтобы увезти «продукцию» в Находку, а там «толкнуть» ее барыге за приличные бабки.
-Приказано нашей артели не ударить мордой в рыбные отходы, а достойно встретить япошек, связно и понятно доложить о технологии промысла. Все обстоятельно им показать, культурно рассказать о переработки сырья и организацию труда. В связи с тем, что среди нас нет обладающих культурными словами кроме «майна» и «вира», пересыпанных непотребностью... - продолжал вести «бугор» непонятную речь.
Никто из присутствующих не понимал, к чему, тот клонит, поэтому все сидели в особом напряжении, не курили, не матерились и Харитона не перебивали.
- Значит так, нам следует назначить такого человека, который сможет внятно и доступным, без матерных выражений, нормальным, человеческим языком рассказать делегатом о наших достижениях, - выпалил Кузьмич, и все с облегчением вздохнули. Слава Богу, чаша разоблачения грехов в хищении морской продукции пролилась мимо.
Однако «генералы» не подозревали, какую подлянку для них приготовил их заумный бугор.
-Кому-то из вас следует смотаться в Находку, найти там моего кума, он работает сторожем в Доме офицеров флота. Там у них имеется массовик-затейник. Малый шустрый и чешет языком без остановки, словно помелом. Я сам слышал, когда ездил к куму в гости. Он провел меня через служебную дверь, и я слышал трепотню того балабола. Не успеешь сообразить, о чем он только что брехал, как у него уже готова новая глупость. В общем, малый языкастый.
Вот его-то и надо заполучить к нам для беседы с японцами. Конечно, мы не поскупимся. Заплатим. Либо деньгами, либо продукцией. Действовать по вербовке болтуна следует через кума. Я думаю, что Петька, ты у нас самый молодой, сумеешь справиться с заданием.
-Да ты что, Кузьмич! Я не могу! У меня же геморрой! Как я поеду с ним в Находку? Он ведь меня постоянно мучает, как нудная баба, – запротестовал рослый широкоплечий малый.
- Когда это у тебя объявился геморрой? Я что-то раньше об этом не слышал? Что ты городишь, Степанов!
- Я однажды намекал о своем увечье, а ты сказал, что очень хорошо и не обратил внимание. Я лечусь дома травами. Мне мамка специально настаивает ведро с травою, я сажусь в ведро и лечусь. – Выдумывал хитрец доверчивому начальнику свою инвалидность, о которой малый не имел ни малейшего представления. А про ведро с травой сказал для солидности. Знал, Харитон все равно не допетрит методику лечения. - Приезжаю я, обычно, в конце работы, а у мамки уже готовое ведро стоит, - добил он начальника доказательством своей убогости.
-Ладно, геморройный больной, с тобой все ясно, - сердито поведя нахмуренными бровями, недовольно проворчал Харитон. – Давай ты, Мирон Прокопьевич собирайся в путь. Ты у нас человек серьезный и ответственный. Тебе и карты в руки.
-Кузьмич, да я бы с удовольствием, но с недавних пор страдаю потерей памяти. У меня этот, как его… вот видите, забыл. Ну…
-Геморрой, что ли? - в сердцах сказал Харитон
-Не, не геморрой, геморрой у Петьки, а у меня, это, когда ничего не помнишь. Во! Вспомнил! Маразм!
Что такое маразм Мирон не знал, и не имел о нем представления. Но он одним ухом слышал, когда вызванная медичка к его девяностолетней бабке сказала, что из дому старуху не выпускать, у той предположительно маразм, а может и склероз, добавила фельдшерица. Вернее всего склероз, повторила та. Мирон этими данными и воспользовался. Чтобы откосить от «посольства».
-Что это такое! – возмутился бугор. – Что за маразм! – он туманно разбирался в медицинской терминологии.
-Маразм – это когда понос, - подсказал кто-то из «генералов».
-Не, не понос… - начал Мирон. С таким позорным диагнозом он не согласился.
-А золотуха! - в сердцах сказал Харитон. – Вот Господь наградил работничками! Послушать вас, так всем вам пора на инвалидность. – При этих бичующих словах, «генералы» виновато потупились в замызганную крышку стола.
Мирон, мучаясь виноватостью, никак не мог вспомнить название болезни, которой истинно страдает его бабка. И о, которой говорила фельдшерица, явившись к ним на дом по вызову.
-Во! Вспомнил! Ну, этот «клирос»!!! - словно проснувшись, вдруг выкрикнул Мирон, чем немало перепугал присутствующих. - Все забываю, начисто. Приеду в Находку, а зачем - тут же забуду. Толку от меня никакого, - подвел мужик черту своей негодности в качестве парламентера по вербовке Находкинского массовика-затейника.
-У тебя «клирос» только на поездку за клоуном в Находку, а вот дорогу к кассе ты не забываешь, - попенял ему начальник. - Я смотрю от вас никакого толку. Все, едет Кувшинкин Игнат! - Председатель, сердито нахмурив брови, строго посмотрел на молодого мужика, с лукавыми, и хитро бегающими глазками.
-Кузьмич, но ты же знаешь, я слаб в моральном плане. Не воздержан в напитках. Сам же неоднократно делал мне замечание. И даже есть письменный выговор. Я могу принести из бухгалтерии выписку. – Плел хитрец отговорки, избавляясь от нежелательной поездки не известно куда, и не известно зачем.
- Стоит мне попасть в город, как тут же меня потянет в ресторан, а там я уже не удержусь: могу выпить лишнего… девочки… то да се… и забуду про поручение. Ты же и останешься недовольным, – льстился лукавец, с одной лишь целью откосить от сомнительной поездки. - Да и разговариваю я матерно. Другим словам не обучен. Кто станет со мною разговаривать в таком случае, - схитрил Кувшинкин.
-То, се, на все у вас есть отговорки. У одного геморрой, у другого памяти нет, третий пьяница. Я что-то тебя, Игнат, не видел на промысле пьяным, - подозрительно уставился на самооговорщика начальник.
-Я свой порок скрываю от общественности, - стыдливо опустив блудливые глазки на обшарпанный стол, с надрывом в голосе проговорил Кувшинкин.
-А у тебя какая причина, Игнашкин? – теперь Харитон накинулся на следующего «генерала
-У меня корова никак не растелится. Ветеринар сказал, что бы дежурили в хлеву и если что, то немедленно позвали его на помощь. Я только что хотел сейчас у вас отпроситься с работы на два дня. Баба не справится одна.
-Нет, ни помощнички, а команда заговорщиков. Краюшкин! - вскинув густые брови, бугор строго уставился на Эраста. - Завтра с утра собирайся в Находку и никаких отговорок.
-Кузьмич, мы завтра деда хороним, вот справка с морга. – Он даже полез в пазуху под пиджак, где кроме его застиранной рубахи ничего не было. - Деду уже могилку копают. Как же я поеду за каким-то затейником, а тут такая скорбная ситуация. - Эраст маленько загнул с похоронами родственника. Никакого деда у него и в помине не было. Все его поколение давно повымирало как класс. Он сообразил, коль его товарищи нашли каждый для себя отговорку, чтобы не поехать, то тут же придумал похороны. Благо, что ни один из «генералов» на данный период никого не «хоронил». Вот он и ухватился за идею. И видать, сработало.
-Ладно, похороны не отменишь, - сказал доверчивый начальник, а Краюшкин с облегчением вздохнул.
-Я считаю, что поехать должен человек изворотливый, умный и хитрый. И чтобы не матерился. Таким послом может быть Гришанкин Мишка из второго цеха. Он малый умный и умеет разговаривать. Хвастался: недавно прочел какую-то книжку, - подал интересную мысль мудрый Мирон Прокопьевич
-Это икроносец, что ли? – В том, что Харитон назвал Гришанкина «икроносцем», был резон. Парень однажды свалился в чан с икрой, выправляя над ним заевшийся рычаг поворота.
Мишку вытащили, отскребли от икры, но даже после душа и переодевания Гришанкин долгое время ходил с икринками, прилипшими то к робе, то к спине, то к подолу. С тех пор и стали парня называть «икроносцем».
-Решено, - подвел итог летучки председатель рыбного хозяйства, поддержав Мишкину кандидатуру. – Расходится по рабочим местам, и готовимся к встрече делегации.
Все радостно кинулись к двери.
Мишка Гришанкин двадцати пяти лет отроду, не женатый, чуть выше среднего роста, с медлительными движениями, довольно симпатичным добродушным лицом на предложение Председателя даже не вякнул, чтобы отказаться от поручения в силу привычки исполнять приказы вышестоящего начальства. Малый отслужил армию.
Не обремененный геморроем, склерозом, коровой, алкоголизмом и похоронами деда, на слова Харитона Кузьмича, малый согласно кивал головой. Мишкины родители, довольно молодые люди, работали тут же, в цехе, вместе с сыном, на закатке икры в банки.
Получив от Председателя адрес, имя-отчество кума, «командировочные» деньги на проезд туда, а обратно, уже на двоих с затейником, Мишка благополучно отбыл на электричке в славный портовый город Находку. Накануне отъезда парень от Кузьмича получил строгий наказ: одеться поприличней, все же едет в люди, а не болтаться в деревенском клубе на танцульках.
Мишкина мамка, откуда-то из комодных завалов выудила отцовский свадебный галстук узенький на резиночке, и приладила сыну на шею под воротник чистой рубахи. От чего тот тут же почувствовал себя зажатым и связанным. Батькина шея намного тоньше нынешней, сыновней. Однако, мамка строго наказала: галстук не снимать, иначе, на ее взгляд, к нему будут относиться без уважения.
В жарком, душном вагоне электрички Мишка страшно мучился стесненностью. Помимо галстука, мамка напялила на него отцовский, почти новый костюм, который тот одевал лишь по пристольным праздникам. Брюки врезались неимоверной сжатостью, где только могли, словно мстили парню за чужую принадлежность. Пуговицы костюма натянулись, готовые вот-вот сорваться с места, только бы освободиться от тисков.
Пот заливал Мишкины глаза. Он не привык к подобной форме одежды. Дома расхаживал в старых разношенных джинсах и футболке, а на работе в мягкой хлопчатой робе. Сейчас он чувствовал себя так, будто на него натянули резиновый гидрокостюм на два размера меньше, и застегнули молнию. Носового платка у малого не оказалось.
Вначале пот вытирал ладонью, но лишь размазывал его по лицу. Тогда, натянув рукав пиджака, стал вытираться обшлагом.
Мучения кончились, лишь когда объявили:
-Следующая станция - «Находка».
Мишка хорошо запомнил, наказы Кузьмича:
-Для облегчения выполнения задания, - наставлял ходока Кузьмич. - Зайди в палатку «Горячая еда – холодная вода», что на привокзальной площади. В ней работает кумова дочь. Она тебе скажет, на каком автобусе лучше всего доехать до ее батьки.
Однако, Мишку ждало разочарование. На закрытом окне палатки, красовалась криво налепленная бумажка с текстом: «Ушла за бленами, преду чирис питнацать менут»: Но ни «чирис, питнацать», ни через сорок «менут» хозяйка палатки не появилась. Время перевалило далеко за полдень. «Успеть бы домой на вечернюю электричку», - рассуждал Мишка, тоскливо озираясь вокруг. И решил действовать наверняка, пустившись в свободное плавание.
-Скажите, пожалуйста, как мне доехать до остановки «Кунгасной?» - обратился он к женщине с сумками, проходившей мимо него.
-Вот с той площадки, - ткнула она пальцем в жиденькую толпу людей, переминавшихся с ноги на ногу, видать в ожидании «кунгасного» автобуса. – Номер четыре, - добавила она и потащила дальше свою поклажу.
Выйдя на «Кунгасной», Мишка стал оглядываться по сторонам, отыскивая улицу "Пролетарскую".
-Скажите, - обратился он к пожилой чете, стоявшей на тротуаре и о чем-то оживленно споря. – Как мне пройти к улице "Пролетарской".
-Улица вот она, - указали старики на довольно просторный проезд, упирающийся, аккурат, в автобусную остановку. - А какой номер вам нужен? - Старики прекратили спорить и вылупились на молодого человека. Он назвал номер.
-Барак с номером двенадцать уже полгода, как снесли, и на его месте сейчас строится игровой комплекс. А вам кого там нужно? Мы тоже жили в том бараке, а потом нас всех расселили по настоящим квартирам.
-Макару Кондратьевичу выделили квартиру в новострое, - пояснили старики, когда Михаил назвал кума своего начальника. – Сейчас я вам точно скажу его адрес. – Женщина достала из сумки сотовый телефон и набрала номер:
-Люба, здравствуй, эта Валя. Да ни откуда, с улицы.
- ......
-Да ничего не делаем. Приехали в хозяйственный купить кран на кухню, а такого как нам нужен в «Империале» нет. Вот спорим, ехать ли в центр, или походить здесь по каким магазинам.
- .....
-Да когда заходить. Внук должен вот-вот вернуться со школы, надо кормить. Я звоню тебе вот почему. Вы жили в бараке по соседству с Макаром.
-....
-С каким, каким? Прошкиным, вот с каким!
-.....
-Ты знаешь его нынешний, домашний адрес? Вы же там с ним по соседству получили жилье.
-....
-Да чего бы я к нему ходила? Тут его родственник ищет.
-....
-Давай, говори, запомню.
-.....
-Пока, привет деду. – Женщина отключила телефон и Мишке. – Улица Новая, дом пять, квартира тоже пять. Не забудете. Ехать вам на шестерке. Сейчас садитесь здесь на любой, доезжаете до остановки «Железнодорожный вокзал», а там сразу увидите нужный автобус, едете до остановки «Новострой».
Поблагодарив стариков, Мишка кинулся к остановке. Время клонилось к вечеру. Выйдя на площади, с которой он отправился искать район Кунгаса, малый решил снова сбегать к палатке «Горячая еда - холодная вода», встретиться с родственницей Кузьмича и получить более подробную информацию о начальниковом куме.
Однако, его снова ждало разочарование, на окне сиротливо болталась записка: «Пашла в бугалтерею, буду черес двацать менут». Наученный написанными «менутами», Мишка не стал ожидать хозяйку, тем более солнце клонилось к горизонту.
Доехав до «Новостроя», Гришанкин, выйдя из автобуса, утратил последние капли мужества, увидав перед собой стадо динозавров, являющие собой дома новостроя, похожих друг на друга, как капли воды при слабом дожде. Монстры дружно кучковались, словно защищаясь от угрозы нападения извне. Настолько были скучены и рассредоточены в непонятном, для нормального человеческого здравомыслия.
В этом Мишка убедился, едва шагнув во внутренность «стада». Быстро темнело. Номера домов помеченные то ли мелом, то ли известью на высоте человеческого роста, пока еще хорошо просматривались.
Ничего, и без названия улицы по номеру найду нужный дом, обнадеживал себя посланец. Первый белеющий в сумерках номер, обнаруженный им, нанесенный на углу дома, светился цифрой семнадцать.
– Значит, через шесть домой, будет моя пятерочка, - сделал малый подсчет.
Темень сгущалась крейсерской скоростью.
Когда он добрался до второй высотки, вокруг уже вовсю царил кромешный мрак. Правда, начавшиеся загораться окна более-менее освещали Мишкину дорогу. Хотя то, что он преодолевал, нельзя было назвать таковой даже с большой натяжкой.
Каково же было его удивления, когда по вывороченным надолбам, через горы земли и строительного мусора «марсианского пейзажа", обломки железобетона, канализационных и водяных труб, в беспорядке разбросанных строителями, наконец, добравшись до следующего «динозавра», обнаружил на его «боку» цифру 21.
Мишка едва не заплакал. Окружающее его безобразие, напоминало пейзаж вселенского разорения. Вдоль надолбов, и неубранных строительных отходов, тянулись глубокие траншеи, с не засыпанными трубами подземных коммуникаций.
Перескочив одну из них, бедолага тут же угодил на дно второй в полтора раза глубже первой. На дне которой лежали не состыкованные трубы отопления. Когда он выбрался из западни, на батькином, пристольном костюме не хватало двух пуговиц, галстука, правда, тот потом обнаружился на спине, левого ботинка и самой сумки. В Мишкиной руке остался лишь ее жесткий ремень.
Дальнейшее передвижение в полубосом виде и без сумки, в которой остались документы, деньги, и еда, завернутая мамкой в газету, не имело смысла.
Пришлось снова лезть в траншею. Сумка отыскалась довольно быстро, а вот с ботинком пришлось повозиться. Мишка почти полчаса ползал в поисках на ощупь, в полнейшем мраке, пока не отыскал стервеца, укрывшегося под трубой в земляном углублении.
Карабкаясь наверх, сумку волочил в руке, ботинок зажал зубами, опасаясь повторной потери супостата. Выбравшись наверх, присел на глинистую насыпь, на ощупь обулся, и потащился вдоль траншеи, оступаясь и оскользаясь к следующему «монстру», светившемуся в темноте многоглазо и коварно. Следующими номерами были цифры 11,2,18...
У Мишки от номерного беспредела, безысходности, голода и заброшенности закружилась голова. И тут, вдруг весь район погрузился в беспроглядную черноту, начисто лишив поисковика ориентировки на местности. Видать кто-то выключил рубильник, обесточив «стадо» новостроя.
Дальнейшее продвижение становилось небезопасным. Можно запросто вновь угодить в очередной земляной провал. Все же Мишка рискнул, и двинулся вперед, но тут же наткнулся на здание, больно шибанувшись о его шершавый угол. Отчего уже у пострадавшего батькиного костюма частично оторвало рукав, а галстук вернулся на место.
Мишка потрогал его, и подумал: «Хорошо, что галстук не потерял. А то бы мамка заругала. Она сказала: батя женился в нем и он, Мишка, тоже будет жениться в этом галстуке».
Ныло от удара плечо, подошвы ног саднили от насыпанного в ботинки мусора. Сумка с оторванным ремнем выскальзывала из рук. От безысходной заброшенности «икроносец» сел на кучу мусора, и заплакал. С самого детства он не плакал он такими жалобными слезами.
Его, тогда шестилетним ребенком, родители не взяли с собою в соседнюю деревню на свадьбу к Розке, мамкиной младшей сестре, а оставили дома с бабкою.
-Мал еще ездить по свадьбам, - сказали родители, чем до глубины души обидели пацана.
Тогда он горько и безутешно плакал. А бабушка сказала:
-Не плачь внучек, ты думаешь, на свадьбе интересно? Да ничего там хорошего нет. Вот вырастишь, женишься, и все узнаешь сам.
Тогда слезы быстро высохли, и он утешился.
А сейчас его никто не утешал, сидящего на куче мусора, в чужом городе, в темноте, среди глубоких траншей и надолбов. И тут в окнах вспыхнул свет, сразу стало светлее и, Мишка перестал плакать.
Встал, отряхнулся, решив прекратить напрасные поиски дома с цифрой пять. Присмотрев более-менее приемлемую тропинку, с опаской двинулся в сторону автобусной остановки, обозначенной в ночи уличным фонарем.
Он вновь приехал на железнодорожный вокзал. Выбравшись из автобуса, подоткнул на плече надорванный рукав, и двинулся к зданию вокзала. Вспомнив о «Горячей еде и холодной воде» решил на всякий случай взглянуть на ларек.
А вдруг? Но все было по-старому. На окне красовалась "грамота": «Пашла па дилам, преду черес пять менут». Изучив сообщение, Мишка грустно поплелся в здание вокзала.
Все электрички в сторону его родного дома давно ушли, следующая - лишь завтра днем в одиннадцать часов. Он подошел к свободному креслу в зале ожидания, и устало опустился в него, не заметив, как рядом сидевшие пассажиры шарахнулись в строну. Не до того было, чтобы замечать.
Мишка умирал от голода. Не шутка, целый день на ногах и ни крошки во рту
Есть хотелось так, что кишки выворачивало наружу. Завернутые в газету нетронутыми три круто сваренных яйца, положенных мамкой, и ломоть хлеба, притягивали его сильнее, чем магнит железо.
Поставив сумку с оборванным ремнем на колени, отряхнул ее от мусора и глины, расстегнул замок, и только сейчас вспомнил о гостинце Кузьмича Находкинскому куму. Это был полуметровый отлично закопченый, жирнущий лосось. У Мишки потекли слюни, так ему хотелось есть. Ножа у него, естественно, не оказалось, оторвать голову руками, либо хвост у великана, вряд ли удастся. Мишка решил голову зверя отделить простым, древним способом - отгрызть зубами.
Только он разинул рот, нацелившись на лакомство, державшее перед собою обеими руками, как услыхал:
-Предъявите ваши документы.
Мишка, так и остался сидеть с рыбиной в руках, и разинутым ртом, приготовившись вонзиться голодными зубами в загривок лосося. Перед ним стоял полицейский , с «добрыми» глазами, и увесистой дубинкой в руках, выразительно похлопывал ею по своей ладони.
Проверив паспорт у парня, не ушел, а спросил: каким, дескать, образом он оказался на вокзале, и почему в таком непотребном виде сидит в кресле зала ожидания.
Пришлось «икроносцу» в урезанном варианте поведать стражнику свою «одиссею».
-Пошли со мной, - сказал полицейский, опуская дубинку.
-Вы меня арестовываете?
-Поужинаешь нормально, - человеческим голосом сказал тот. – У нас есть хлеб и сладкий чай.
Мишка, затолкав рыбину в сумку, и поплелся вслед за ним.
-Вот видишь, - услышал он за спиной женский голос. – Я же говорила, что это подозрительная личность. Просто так полиция не арестовывает людей.
........
В дежурной комнате железнодорожного отделения оказались еще двое полицейских. Мишка поздоровался.
-Проходи, Михаил, садись за стол, - сказал его конвоир. – Давайте, ребята, быстро сообразите кипяток, будем ужинать, – обратился он к собратьям, застывшим в изумлении от «явления Христа народу». Однако шустро кинулись исполнять приказ старшего по званию.
-У меня тут хлеб и три яйца, мамка дала в дорогу, да вот не удалось перекусить. Есть хочу, спасу нет, - выкладывая на стол сверток, пояснил охранителям их неожиданный то ли гость, то ли арестант. – Здесь вот Кузьмич, ну наш председатель, передал куму гостинец. Думаю, везти его назад нет смысла. Давайте рыбу съедим. – Мишка вытащил из сумки жирнющего копченого лосося.
Стражи порядка кинулись облагораживать стол к трапезе старыми пожелтевшими газетами. На них и положил Мишка невиданное чудо. Запах пошел такой, что у голодных, как и Мишка, дежурных закружились головы. Обычно голод они утоляли бледнозаваренным чаем с черствым подольским хлебом.
А тут!!! Мать честная!
Пока Мишка от глины и грязи отмывал руки в указанном санузле, служивые в миг раскромсали рыбину, и, не дождавшись хозяина, хотя какой Мишка хозяин, коль рыбина Кузьмича, схватили по здоровенному куску, и принялись рвать зубами, едва ли не с кожурой и костями. Зубы-то молодые, все перекусят. Было бы что перекусывать.
-Садись за стол, а то тебе ничего не останется, - сказал Олег, его конвоир, они перезнакомились. Двое других представились, как Игорь и Славик. Мишку упрашивать не пришлось, он не с меньшим энтузиазмом принялся за рыбу. Хлеба у полицейских было в достатке.
Буквально за минуты от лосося не осталось, считай ничего, кроме хребта, частей головы и лохмотьев кожуры. Хотя ее тоже почти съели целиком. От яиц Мишка отказался, для него они не дефицит - уступил хозяевам. Те быстро проглотили и их, подобно рыбине.
Теперь сытые, с измазанными вкусно пахнущими жирными руками, молодые люди сидели за столом, и пили сладкий чай.
-Ты, Мишань, - сказал Олег. – Давай двигай за перегородку, отсыпайся, а у нас еще служба. На подходе «Скорый».
Мишка лишь прилег на продавленный и засаленный диван, как тут же провалился в глубокую траншею в новострое. Долетев до дна, шибанулся о чугунную трубу и, содрогнувшись, очнулся. Однако, убедившись, что он все же не в страшном земелье, а в полицейской дежурке, спокойно уснул, пока его кто-то не начал трясти за плечо.
-Вставай, Михаил. Наше дежурство заканчивается. Пошли чай пить, ребята уже чайник нагрели.
Попив чаю, Мишка почувствовал себя преотлично.
-Я не поеду пока в Рыбацкое, все же попробую добраться до Дома моряков. Там, говорил Кузьмич, его кум работает сторожем. Может - подловлю его, а то уезжать, не выполнив задания, как-то неудобно. Подведу весть коллектив, - полицейские уже знали Мишкину эпопею и сочувствовали ему.
-У меня в районе новостроя работает участковым двоюродный брат. Так он говорит, что до сих пор блудит среди домов, не может привыкнуть к расположению нумерации. Какой дурак так расположил дома? - сказал Олег, когда Мишка заявил, что в новострой теперь ни ногой.
Олег дал Мишке иголку с ниткой, чтобы тот пришил рукав и не пугал население, правда, вот пуговиц у них не нашлось. В столе валялась одна, но та была "форменная". Предлагать ее парню он не решился. Для Мишки и так хорошо. Хоть рукав пришил. Правда, поверх шва и коричневыми нитками. Других не нашлось.
Поблагодарив гостеприимных хозяев, в более приличном виде Мишка двинулся к автобусу, который указали ему сердобольные стражники.
.......
Дом культуры нашелся быстро. Вокруг красовался асфальт, и ни каких тебе, ни ям, ни оврагов. Было еще довольно рано и, Мишка решил скоротать время в ожидании кума, на скамеечке, что в парке, рядом с Домом культуры. Только присел, как дверь «Дворца» с черного входа отворилась, и из нее показался дворник. На это указывала метла, которую человек держал на плече.
«Ага, вот он и сам Кузьмичев куманек собственной персоной», - не успев проявить хоть каких-либо эмоций, ринулся Мишка наперерез к вожделенному объекту своих поисков.
-Доброе утро, - как можно вежливее проговорил посланец, перегородив путь честному труженику к месту исполнения профессионального долга. - Здравствуйте, Макар Кондратьевич! Я приехал из Рыбачьего, с поручением от вашего кума Харитона Кузьмича, - выпалил на едином дыхании радостный Мишка, что наконец-то объект найден.
-Ты, хлопец, сказився, чи шо!? – отшатнулся хозяин метлы от парня. – Який я тобе Макар? Мини зовут Осип Данилович. А колы тэба треба Макар, тай его ище мисяц, як уволили за пьянку.
«Вот тебе и раз! – опешил Мишка, не ожидая от Председателева кума такой подлянки. – Теперь напрасно отыскивать его в лабиринтах новостроя. Все равно он никакой роли в договоре с затейником уже не играет».
-Скажите Осип Данилович, а вот у вас здесь есть такой знаменитый затейник. Он сильно ловко умеет балакать языком...
-Эдик, что ли? Так его вместе с Макаром и туранули. Они так нахлебались горилки, что сорвали намеченное мероприятие. Макар не обеспечил чистоту вокруг дворца, а Эдик сорвал выступление на сцене, - на чистейшей российской «мове» пояснил дворник:
-А кто-либо есть здесь из затейников?
-А тобе для яких заморочек?
Мишка, не таясь, как на духу выложил дядьке, в чем его нужда и подробно объяснил артельную обстановку.
-А-а-а, тади тобе треба подговарить Нинку Ворожейкину. Вот та не пье, не курит, а языком мелет, як та мильница. Она складнее Эдика балаболит.
-А кто она? И как ее найти?
-А сейчас вона покажется. Подожди трохи. Я скажу як вона прийдить.
-Если она согласится со мною поехать, мы ей заплатим.
-Ну, тож само собой, - подвел черту дворник.
Он отошел от Мишки и принялся поднимать клубы пыли на ровных дорожках, а Мишка остался ерзать на скамейке, в ожидании Нинки Ворожейкиной.
......
Как там парню удалось уговорить сорокапятилетнюю женщину поехать с ним в его рыбацкий поселок, осталось загадкой, однако женщина согласилась.
Ворожейкина великолепно справилась с заданием, не ударила артель лицом в рыбные отходы, как говорил ее руководитель Харитон Кузьмич Загоруйко. Провела японскую делегацию по всем цехам, рыбацким судам и местам отдыха рыбаков и их семей.
Затейница в таких заманчивых красках разрисовала труд, жизнь, и отдых Приморских рыболовов, что японцев едва удалось вытолкать за ворота, так загорелись иноверцы желанием остаться в коллективе «Нерпы», и трудиться в славной рыболовецкой артели.
.......................................................