в соавторстве с Иваном Колесником
Сеттинг: DiezelPunk
Майор Маркес
За опрятным, подтянутым, как будто застывшим по команде «Смирно!» столом сидел и читал газету майор Маркес – невысокий, жесткий, с выскобленной до синевы тяжелой челюстью, злым взглядом.
Уныло крякнули висевшие на стене казенные ходики.
Резко оторвавшись от чтения, майор посмотрел на часы и хлестко швырнул газету об стол. Маркес не любил, когда к нему опаздывали, тем более, когда на двадцать минут. Через 2 часа он должен был быть с докладом у полковника, предварительно разобравшись в причине потери группы захвата #5L.
В дверь нервно постучали.
– Войдите, – рявкнул майор и прихлопнул газету ладонью, словно бы она могла куда-то уползти.
– Координатор группы #5L капитан Серов прибыл! – Бормоча на ходу, в кабинет протиснулся бледный координатор. – Прошу прощения за опоздание, я лишь недавно… пришел в себя. Контакт был непростым. Ситуация и того…
– Приступаем, капитан, у нас мало времени, – майор оглушил координатора взглядом, и тот ненадолго перестал трястись.
– Слушаюсь! – криво козырнул Серов.
У дальней стены кабинета приткнулась парочка гипнолож – удобных мягких кресел, позволяющих обмениваться телепатическими посланиями даже людям, лишенным экстрасенсорных способностей. Таким, как майор Маркес. Задняя часть устройств топорщилась шлангами, шестернями и тягами, а бархатная обивка вся была исписана совершенно непонятными, но уже ставшими привычными для майора рунами.
Пока майор устраивался в кресле, координатор дрожащими руками наливал «Смысл» – густую, чуть мутноватую жидкость, усиливающую эффективность телепатических устройств.
Скривившись, майор поднял тяжелый ребристый стакан. Принюхался. От сколотых краев исходил знакомый запах – только вчера в стаканы разливали нечто совершенно иное. Маркес мысленно поднял крепость напитка до сорока… нет, лучше до шестидесяти градусов и, резко загасил его одним мощным глотком.
Координатор, трепеща кадыком, сглотнул свою порцию «Смысла». Он явно был напуган, в его дергающемся глазе, мелкой испарине, дрожащих узких ладошках майор явственно читал одну фразу: «Трибунал! Единый помилуй, трибунал!».
– Поехали, капитан! – снова рявкнул Маркес, и его рык вогнал Серова в кресло, как будто оно внезапно ускорилось до десятка G.
– Конечно, конечно…
Начали проявляться образы, формируемые сознанием другого человека. Как всегда сначала подступило легкое головокружение… глубокий вдох… на секунду задержать дыхание… В голову майора проникли мысли координатора. Возникло ощущение страха, смешанное с возбуждением и нетерпением. Еще один глубокий вдох…
Капитан Серов
– Телепатический доклад о событиях 15-го сентября текущего года. Капитан Серов, координатор-телепат, личный номер 517657t, контртеррористическая группа #5L, командир группы капитан Василис.
Краткие вводные данные: 14-го сентября в 16:57 от телепата службы безопасности туристического воздушного лайнера «Титан», бортовой номер 1543, поступил сигнал бедствия – неопознанные личности из числа пассажиров и обслуживающего персонала предприняли попытку захвата мостика, машинного отделения и пассажирских палуб. Связь практически мгновенно прервалась. Предположительно, бортовой телепат убит выстрелом в голову. Последующие попытки связаться оказались безуспешны. Попытки наладить контакт с роботами и бортовым оборудованием посредством SUM'а так же не увенчались успехом. Телепатическое сканирование предполагаемого местоположения объекта не дало результатов. 9 разведывательных аппаратов в течение двадцати одного часа прочесывали местность, но установить визуальный контакт удалось лишь 15-го сентября в 14:44. Дирижабль сменил курс и двигался в северном направлении, вопреки заданному маршруту. При попытке установить связь с бортом, разведсамолет #20054 был сбит неустановленным оружием. На перехват направлена контртеррористическая группа #5L, находившаяся поблизости от места происшествия.
В 15:24 группа #5L установила с объектом визуальный контакт.
Приступаю к передаче телепатических данных лейтенанта Пайтона, личный номер 871597t, боевой телепат, категория 7.
Предположительное время до высадки на объект: плюс 15 минут.
Лейтенант Пайтон
– Капитан, связь со штабом установлена, дают разрешение на захват. Приоритет – освобождение ключевого заложника, пассажира первого класса. Я уже передаю его визуальные данные группе. По возможности минимизировать потери среди гражданских.
Капитан смотрит на «Титан», поворачивается – во взгляде тоска. Но он хороший солдат и крайне религиозен, приказ должен быть выполнен, во имя Единого! Или кому там поклоняется капитан?
– Спасибо лейтенант, – командир направляется в десантный блок – к личному составу.
Иду к обзорному иллюминатору, чтобы передать визуальные данные дирижабля.
С такого расстояния чудовищная туша «Титана» придает новый смысл фразе «захватывает дух». Многосекционный баллон длиной чуть больше километра напоминает акулу, надутую гелием через огромную соломинку, воспарившую и теперь лениво раздвигающую на своем пути облака. Обтекаемая гондола изысканно-простых форм с сотнями иллюминаторов, как объевшаяся рыба-прилипала устроилась на стальном брюхе. Она вмещает тысячу пассажиров, три сотни человек обслуживающего персонала, несколько бассейнов, теннисные корты, кинотеатры, рестораны… Я стараюсь не превращать свои впечатления в рекламный проспект, но сознание координатора в моей голове продолжает: «тридцать четыре двигателя приводят в движение эту громадину. Несмотря на свои размеры, дирижабль способен развить скорость до ста восьмидесяти километров в час».
Это первый запуск «Титана» – он должен был совершить трансатлантический перелет. На борту по данным диспетчера девятьсот восемьдесят семь пассажиров и двести десять человек экипажа. А спасти нужно лишь одного, остальными можно пожертвовать. Быстро подавляю ощущение несправедливости происходящего… За такие мысли можно попасть под трибунал. Чувствую укоризненный смешок координатора в сознании.
Необходимо просканировать дирижабль на присутствие живых существ. Пока далеко, но еще пять сотен метров и… Сосредотачиваюсь уже отсюда. Пытаюсь направить мысль в рубку, затем в огромную залу, расположенную в центре гондолы, затем снова в рубку. Когда-нибудь прокачусь на таком дирижабле… Легкое ощущение полета – никакой тебе болтанки десантного рейдера, заботливая прислуга, танцующие девочки. Или взять с собой жену?
Мысленный приказ координатора отрывает от приятных мечтаний – вышли на расстояние сканирования.
Сосредотачиваюсь на рубке. Тишина и пустота. Перевожу внимание на каюты экипажа – ни отблеска сознания живого существа. Настраиваюсь на залу…
Теряю сознание.
Майор Маркес
– Твою-то мать! – Переданные ощущения конечно слабее натуральных, но подавляющая сознание вспышка в голове лейтенанта Пайтона заставила Майора Маркеса сжаться в кресле. – Что это было, капитан?
– Лейтенант Пайтон потерял сознание. Судя по всему, не выдержал контакта с телепатическим блоком террористов.
– Да он же t-7! – Заорал майор. – Кто же тогда у них?
– Предположительно, телепатический щит был усилен каким-то незнакомым нам ритуалом. Спустя 40 минут мне удалось достучаться до лейтенанта и снова наладить устойчивое соединение. Готов продолжать передачу…
– Продолжайте, капитан.
Лейтенант Пайтон
Ощущаю под щекой мягкие ворсинки ковра… Где я? Почему на полу? Напился и упал в коридоре? Жена будет в ярости… Почему у меня дома ковер? Должен быть гладкий паркетный пол. Странно. Какие-то хлопки в отдалении…
О, Единый! Выстрелы!
Медленно открываю глаза. Ресницам что-то мешает. Отодвигаюсь – это цилиндрик отстрелянной гильзы, на веке чувствуется ожог.
Кто-то пытается прорваться в мое сознание. Слабый голос в голове что-то шепчет… Приказывает проснуться…
Меня переворачивают на спину и тащат куда-то спиной вперед, ухватив за разгрузочный жилет. Впереди маячат тени. Кто это? Перед глазами пелена, никак не получается разобрать. Поворачиваю голову и вижу перекошенное лицо сержанта Борче, тянущего меня одной рукой. Он что-то кричит, но я не понимаю слов.
Я жив! Воспоминания вспышкой озаряют сознание. Телепатический блок такой силы?
– Очнись, очнись! Телепат сдох. Их телепат сдох. Чувствуешь сигнал? Тебя вырубило. Тут творится хрен знает что. Гребаные идиоты призвали сюда хрен знает кого!
Слабый шепот в голове превращается в мысли координатора. Я полностью открываю сознание.
– Борче, я в порядке. Связь со штабом установлена. Где командир? – сержант рывком поднимает меня на ноги.
– Борче, где командир?
– Потом! Все потом! Почти все наши мертвы. В рубку! Нам надо в рубку.
Поворачиваю голову – вижу сзади одинокого рядового Трентона, прикрывающего нас. Это все что осталось от пятой группы? Чувствую координатора – тот, если ситуация позволяет, требует считать данные с Борче.
– Борче, штаб требует считать с тебя данные… – Борче понимающе смотрит на меня и молча кивает на открытую дверь в какую-то то ли каюту, то ли подсобку.
– Эй! – кричит Борче рядовому, – мы уединимся в каюте! Стой тут, кричи если что. Мы на пять минут.
– Зачем? – обалдело спрашивает Трентон.
– Вырастет – узнаешь, – глупо смеется Борче и заходит за мной в подсобное помещение. Садимся на пол. Я высвобождаю из нагрудного кармана блок гипноскопа, подключаю его к свисающим из рюкзака шлангам. Разматываю и кидаю Борче сетку проводов, он привычно опутывает ими голову… из левого уха сержанта течет кровь.
Последним из бронированной капсулы появляется шприц со «Смыслом». Инъекционно, в шею. Бам! Глаза Борче почти сразу мутнеют. Я сосредоточиваюсь, пытаясь наладить трехсторонний контакт.
Борче полностью расслабляется, и его память льется в мой мозг, а через него – в мозг координатора.
Сержант Борче
Группа уже в дирижабле, развернута в боевое построение. Борче и рядовой Трентон тащат потерявшего сознание Пайтона позади всех. Борче ругается, Трентон – это его первая подобная операция – тихо и без фанатизма молится Единому.
Никакого сопротивления. Группа отмеряет короткими перебежками пустые коридоры, по двое преодолевая повороты, по трое – развилки. Двери кают распахнуты и яркие настенные светильники щедро наливают в них густые рваные тени. Стены увешаны поддельными фотографиями с изображениями божеств и связанных с ними сюжетов.
Впереди главная зала и напряжение уже саднит в горле, рвет с языка крик.
Контакт! Выстрелы, крики, разлетающиеся в брызги светильники. Короткие очереди на подавление.
Борче закидывает Пайтона в ближайшую каюту, оставляет с ним Трентона и бросается ко входу в залу.
Двери встречают его разбитым стеклом и лаем приказов.
Он помнит инструктаж, планы и фотографии интерьера «Титана», но сейчас видит только глубину пространства и пришпиленные к ней в паралаксе дерганные картонки людей. Передний план уже залег, лупит вслепую, прижатый к перевернутым кругляшам – столы, алюминиевые обеденные столы! – мазками рикошетирующих пуль.
Бьют сверху и Борче – двадцать-два, двадцать-два – короткими очередями прижимает одну из картонок к перилам – так, это балкон! – а другую перегибает пополам.
И вдруг наступает тишина. Беря под контроль вскипевший адреналин, Борче медленно отыгрывает ситуацию назад и понимает, что по ним почти не стреляли – так, пара десятков револьверных хлопков. Захватившие «Титан» практически не вооружены. Естественно! Оружие на борту могло быть только у команды, да и какое там оружие, малокалиберные пугачи – пьяных разгонять.
Борче заходит в залу. Два этажа, грандиозная сопля люстры качается над танцевальной площадкой. В дальнем углу театральная сцена.
Капитан Василис уже идет через залу, короткими взмахами рук рассылая бойцов по углам и проходам. С балкона к командиру тащат вялое стонущее тело – кто-то из противников выжил и сейчас ему предстоит говорить.
Что-то свалено на танцплощадке, какие-то неровные кучи. Борче уже знает что это, но продолжает идти вперед. Тела. Вся огромная танцплощадка устлана телами, сотнями тел.
– Медик! – кричит Борче, и полноватый капрал Донц вразвалочку направляется к трупам, вытаскивая из подсумка какие-то инструменты, нашептывая под нос рабочий речитатив.
– Забиты чем-то очень острым, сержант. – Доносится до Борче через десять секунд. – Все – по горлу. На удивление мало крови. Я бы сказал, преступно мало крови… Твою мать!
Ошарашенный капрал Донц спрыгивает с танцевальной площадки и идет к Борче, на ходу что-то изучая. Это колба с раствором и он медленно меняет цвет.
– Вы не поверите, сержант, но это было жертвоприношение…
– Ты идиот? Сразу понятно, что…
– Да, но это было жертвоприношение Единому!
– Единому?! Капитан! – Борче не может в это поверить. Он ищет глазами командира – тот с не меньшим удивлением уставился на пленника. Руки капитана что-то нащупывают в портупее.
– Да, сержант. Это была официальная гекатомба, – продолжает Донц, а Борче наблюдает, как капитан Василис вытаскивает короткий массивный револьвер и приставляет его к голове пленника. – Это была правительственная акция. Разрешенный ритуал! Это…
Слова капрала прерывает выстрел. Вся группа мгновенно вскидывает оружие, но не понимает, на кого его наводить.
– Чего уставились? – Командир пересекает залу, все еще держа в руке дымящийся пистолет. Задумчивое выражение на его лице медленно трансформируется в угрюмую решимость. - У нас каждый человек на счету, мы не можем вешать на себя заботу о пленнике. Янис, Китс – ко мне. Остальные – держать периметр.
Двое рядовых бегут к командиру, и он что-то объясняет им на ходу, они в шоке замедляются, потом снова ускоряют шаг.
Борче понимает: что-то произошло. Уже. Что-то уже пошло не так и нужно срочно взять ситуацию под контроль, задать правильный вопрос…
– Во имя Великого! – доносится вдруг из хола, ведущего к рубке, и блокирующие это направление бойцы группы начинают простреливать коридор.
Капитан Василис, рядовые Янис и Китс устремляются на помощь – они ближе всех. Добежав, Василис приставляет пистолет к незащищенному шлемом уху ближайшего бойца. Выстрел перебивает ремешок каски, срывает ее с головы оперативника – она как суповая миска летит в сторону, расплескивая красный борщ… нет, не борщ…
– Во имя Великого! – С этим криком Янис и Китс дырявят очередями своих.
Лейтенант Пайтон
– Что за? – На секунду прерываю трансляцию и не могу поверить в то, что только что видел глазами Борче. – Что происходит?!
Майор Маркес
– Что за бред! – майор ударил кулаком по подлокотнику кресла.
– Извините, майор… я тоже не очень понимаю, что происходит. – Капитан Серов нервно провел руками по лицу. – Разрешите продолжить доклад.
Лейтенант Пайтон
– Дальше! Времени нет. – хрипит Борче.
Сержант Борче
Борче бежит к холу. Дыхание сбито шоком, и «двадцать-уфх-два», получается слишком длинным. Оружие дергает, сержант пытается компенсировать отдачу и кладет очередь ниже, попадая Янису сзади в бедро. Янис орет и заваливается назад, рефлекторно выжимая спусковой крючок, нашпиговывая спину и шею Китса плакированным металлом.
Василис дважды стреляет в Борче из револьвера, и сержант не столько чувствует, сколько слышит, как пулю разрывает о рифленую поверхность бронированного налокотника и осколок рикошетит в незащищенную жилетом подмышку.
Между тем, остальные бойцы группы вроде бы разобрались в кого стрелять, но их бывший командир уже в коридоре. Из прохода вываливаются какие-то люди, вооруженные чуть ли не ножками от стульев. Они бегут и падают, бойцы группы стреляют одиночными, размеренно, как в тире.
– Граната!
Черт! Ну не в дирижабле же…
Взрывная волна срывает одежду с разлетающихся тел.
Выход в коридор завален телами. Борче добивает кого-то стонущего, осторожно выглядывает. В последний момент он видит, что Василис бежит к высокому человеку в длинной мантии. Сержант с удивлением узнает в нем того единственного пассажира первого класса, которого они обязательно должны были спасти.
Человек поворачивается и смотрит прямо в глаза Борче. В его глазах – бездна.
Лейтенант Пайтон
Он смотрит не в глаза Борче, он смотрит в глаза мне! Я кричу, и телепатическая связь обрывается. Мне кажется, я слышу, как у меня в голове кричит координатор.
Майор Маркес
– Это еще что за тварь? – зарычал майор и сразу же понял, что выглядит глупо в глазах подчиненного. – Продолжайте, капитан.
Лейтенант Пайтон
– Пошли. – Борче срывает с головы провода гипноскопа. – Остальное расскажу по дороге.
Борче помогает мне встать. Я все еще очень слаб – последствия ментального удара. И я все еще помню бездну, в которую заглянул, смотря в глаза «тому» человеку.
Мы, пошатываясь, выходим из каюты, и там меня подхватывает рядовой Трентон.
– Борче, что происходит? – шепчу я. – Где командир?
– Там же где остальные ребята – на том свете. Тут такая бойня была! – Задыхается Борче. – Пошли. Нам нужно в рубку. Наши уже должны быть там.
– Наши? – Я слышу удивление координатора в своей голове. – Ты сейчас сказал, что все наши погибли…
Из коридора справа выскакивают люди и я, не видя на них знакомой военной формы, засаживаю ближайшему очередь в грудь. Выжившие откатываются за угол.
– Во имя Единого! – орет Борче.
– Во имя Единого! – орут из-за угла.
– Ах ты блин. – Борче склоняется над тем, в кого я стрелял. – Мужик? Мужик?! Проклятье! Хорошо стреляешь, Пайтон. Это и были «наши».
Из-за угла появляются выжившие, и я наконец-то могу их нормально рассмотреть. На них хламиды культистов Единого. В руках – столовые ножи и самодельные дубинки, у одного пожарный топор.
До рубки осталось совсем немного, и я слышу звуки жесточайшей, с наматыванием кишок на кулаки драки. Драки, когда побежденный умоляет о пощаде, а победитель продолжает его убивать. Культисты убегают к рубке.
– Они что, действительно накормили Единого всеми теми людьми? Все эти трупы на танцплощадке… – Трентон прислоняет меня к стене.
– Да! Точнее нет. Они хотели накормить Единого, но накормили кого-то еще. Сколько раз я говорил: «Не корми то, что не сможешь съесть сам!» – Из-под бронежилета Борче по ногам и на пол льется кровь.
– Но зачем? Зачем кормить Единого?
– Откуда я знаю?! Может быть, правительство замаливает грехи. Может быть, нас ждет конец света. Так или иначе, но вместо Единого пришел Великий. И Его последователи почему-то оказались среди тех, кто проводил ритуал. Естественно, они передрались с единовцами, которые хотели загнать Великого назад.
– Проклятье. Так ведь Василис… – я только сейчас вспоминаю, кому он поклонялся.
– Ага. И Янис, и Китс. Они не могли поступить иначе. К ним пришел их Бог!
Шум бойни в рубке внезапно стихает.
– Пойдем, выясним кто победил. – Борче смотрит вглубь коридора. – Последователи Великого пытались посадить «Титан». А единовцы им, естественно, мешали…
Внезапно дирижабль вздрагивает. Пол, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, наклоняется. Я падаю, цепляюсь за Борче, сзади на нас налетает Трентон. Мы кубарем летим под уклон, проваливаемся в распахнутую дверь рубки.
Дирижабль падает и этого уже не остановить. Рулевой пульт уничтожен – только что по нему остервенело долбили топором. Рубка забита изувеченными людьми – они рвали друг друга голыми руками, когда у них ломались дубины и ножи. Среди трупов и высокий культист в мантии, тот, с бездной в глазах. Но у него нет головы, и потому я не знаю, какие у него сейчас глаза.
Мы скатываемся на панорамное окно, поверх сползших на него трупов, и я вижу в щели между ними быстро приближающуюся землю. Еще сорок, а может быть тридцать секунд…
Трентон выкапывается из под тел, помогает мне сесть, подходит к Борче. Я наблюдаю, как сержант достает пистолет, и начинаю понимать… но мое оружие еще в кобуре, а Борче устало вздыхает и стреляет рядовому в лицо. Потом он поворачивается ко мне.
– Помнишь, я смотрел Борче в глаза? – говорит он не своим голосом. – На самом деле, я смотрел в глаза тебе.
В глазах Борче бездна. В моей голове кричит координатор.
Майор Маркес
Майор Маркес сидел, глубоко вогнав ногти в подлокотники кресла. Напротив майора удивленно моргал капитан Серов, координатор группы #5L.
Майор выдохнул, вежливо улыбнулся, встал. Посмотрел отсутствующим взглядом в окно, сел за свой письменный стол и взял телефонную трубку:
– Передайте полковнику, что телепатическая фиксация мною получена. Дело не требует отлагательств. Полковник должен лично принять участие в сессии телепатической передачи. Я незамедлительно отправляюсь. Подготовьте машину через десять минут.
Майор повесил трубку. Снова улыбнулся.
– Идите Серов, вы свободны. Спасибо.
В глазах майора – Бездна.
© Д. А. Поздняков, И. С. Колесник
Москва, 20012