Зрелая барышня, словно рябина со спелыми гроздьями: зябнет одинокая, а видится со стороны, будто жаром пылает, и никто не подозревает, сколько горечи на своём бабьем веку сия красота в себя впитала.
Облюбует такую щербинушку залётный воробушек: подобьётся, отщипнёт ягодку, повозголит... "Вот уж да, - надеется рябинушка, - со мною зимовать останется". А нет - выронит ягодку и вспорхнёт с ветки. И тоскует одна-одинёшенька, и вздыхает: "То ли не по вкусу она воробушку пришлась, то ли не по зубам", - и пуще прежнего со стыда сгорает.
Чёрной тучей налетят следом галки - и давай её долбить. Беззащитная ветвями прикрывается - те ж норовят побольнее клюнуть, да все галдят наперебой: "Вот ведь тебе - на!" Потреплют бедную, потиранят, и поспешат другую жертву оплёвывать. А она не знает, что и думать - от обиды горечью захлёбывается.
Постоишь рядом, полюбуешься - румянится краса от любви нерастраченной, и всё ждёт не дождётся своего снегиря.