Чем больше сахара в крови — тем меньше в жизни радости.
Знание — это богатство мира и каждый из нас владеет его частицей.
Я часто бываю в дороге, встречаю разных людей. Один из моих попутчиков, Роман Федотов, и стал главным героем моего рассказа.
…В середине ноября старый приятель согласился подбросить меня на своей тачке к Лисичанскому автовокзалу. Погода выдалась чудная: ночью подморозило и выпал небольшой снег, который искрился под ярким солнцем.
На перроне автовокзала стояла небольшая группа людей: мужчины и женщины. Я подошел к ним и спросил у пожилого мужчины, мол, какого они ждут автобуса. Тот ответил, что московского.
— Значит, я с вами.
— Пожалуйста, — улыбнулся он.
Слово за слово, мы с ним разговорились и познакомились.
— Валерий Карпов,— сказал я.
— Роман Федотов, — ответил он.
Мы крепко пожали друг другу руки. Мой попутчик был среднего роста с располагающей внешностью, одетый в теплую черную куртку. Время не пощадило его, оставив на его круглом лице сеть глубоких морщин. Из-под шапки выглядывали седые волосы и резко выделялись, словно инеем покрытые, небольшие усы, а глубоко посаженные серые глаза светились радостью. Тут же, блестя стеклами больших окон, подошел синий, необыкновенной формы автобус. Таких я еще не видел.
— Это чудо техпрогресса, какая обтекаемость, ни дать, ни взять — настоящий лайнер, только без крыльев,— вырвалось у меня.
— Это двухярусныйй суперавтобус. Отстаешь от жизни, Валерий, он постоянно ходит по этому маршруту.
Мы с Романом поставили свои сумки в багажный отсек, взяли билеты у водителя, поднялись по ступеням в салон и заняли свои места. Салон меня тоже поразил своим дизайном. Все в нем: обшивка стен, потолка, удобные кресла, с откидными подлокотниками — были выполнены в спокойном сером тоне и с таким качеством, что душу радовало.
— Роман, посмотри, какой обзор, это же для туриста настоящий кайф.
— Валера, я тебя понимаю, но меня утомляет расстояние.
— Тебе до конца ехать?
— Нет, мне до Воронежа, к сыну надо.
— Подумаешь, каких-то 500 км.
— Это же целый день. Мне бы, по-хорошему, при моем возрасте, дома сидеть, а я мотаюсь туда-сюда.
Когда пассажиры расселись по своим местам, один из двух водителей, моложавый, спортивного вида, с веселым лицом и русым ёжиком на голове, прошел в середину салона, остановился, и, улыбаясь, сказал: «Уважаемые, пассажиры! Если кто из вас везет свежину, то может сразу выходить из автобуса. Это касается и тех, кто забыл свой паспорт или у кого он просрочен. На границе не пропустят. Не удивляйтесь. У нас были разные случаи. Вот свежий пример. Вчера мы проходили таможенный контроль. Одна бабушка подала пограничнику свой паспорт.
— Это что? — пограничник посмотрел на бабушку.
— Паспорт, звычайно…
В руках он вертел одни обложки, а паспорт-то ее — дома остался.
Все заулыбались.
— Вам смешно,— сказал водитель,— а каково было бабушке, когда ее высадили? Однако, пора в путь.
Заработал двигатель. Прошло несколько минут, и автобус плавно двинулся с места, развернулся и, набрав скорость, помчался по городской улице. За окном замелькали дома, магазины, тополя. Мы продолжили беседу.
— Роман, в самом деле, почему дома не сидится?
— Ох, Валера, у нас говорят: богато казаты, та мало слухаты. Одним словом, война подняла нас с насиженных мест.
— Роман, еслии бы не война, я так бы и работал спецкором в луганской газете. Уже пенсию получал бы, а так приходится жить у матери и работать, где придется. Как начали бомбить Луганск в июне 14-го, я сразу с семьей переехал сюда, в Криничное.
— Валера, у меня ситуация не лучше. В тот памятный день, 17-го июля, когда над Донбассом был сбит Боинг 777, я провожал сына в Воронеж. Как он меня умолял: «Папа, поехали со мной! Ну, что ты один тут будешь делать? Ведь началась война…» Он оставил квартиру в Стаханове, с женой и детьми переехал в Россию, а я до последнего держался за свою квартиру и за то добро, что наживал годами. Вот в феврале 15-го, когда бомбы начали рваться под моими окнами, я быстро собрался и рванул к сыну…
Вдруг автобус сбавил скорость и свернул на обочину. Я глянул в окно — а, понятно, — мы уже миновали город и остановились возле блок-поста. В салон поднялся молодой солдат с автоматом за спиной, в камуфляже цвета осенней травы, и стал выборочно, в основном у молодых, проверять паспорта. Закончив свое дело, он пожелал нам счастливого пути, и мы поехали дальше. Пассажиры, выведенные солдатом из дремотного состояния, принялись читать газеты, решать кроссворды, а некоторые, достав мобильники, звонили своим близким. Мы с Романом тоже позвонили своим: он — в Воронеж, а я — в Москву, своей дочери Маринке: мол, я уже в дороге и к утру должен быть на месте.
Тихо звучащая музыка, легкое покачивание автобуса действовали на пассажиров расслабляюще, и они стали закрывать глаза. Федотов, мой сосед, тоже поддался этому влиянию. Находясь на втором ярусе, водителя я не видел, и мне казалось, что автобус бежит будто сам по себе. Федотов дремал недолго. Мы с ним продолжили нашу беседу. Как-то не замечая времени, мы миновали Северодонецк, Рубежное, Кременную. В основном, на всех остановках, люди только заходили в автобус, и нас становилось все больше. В Старобельске наш автобус простоял дольше обычного. Мы с Романом вышли размять ноги. Здесь было уже холоднее и снега, вроде, больше. После свежего воздуха и выпитого кофе мы почувствовали себя бодрее. Когда автобус тронулся, я обратился к Федотову:
— Роман, где осталась твоя квартира?
— Как где? В Русановке. Ты, наверняка, слышал о шахте «Русановской». В свое время о ее успехах много писали в газетах.
— А-а, помню, помню, был я в вашем поселке, и на шахте. Припоминаю и Кочергу, директора, двухметрового мужчину, который говорил мне: «Карпов, напиши поярче о наших горняках. Пусть весь Союз знает, сколько они угля добывают для Родины…»
— Валера, вот видишь, и ты помнишь нашего директора, царство ему небесное. Я, как горный инженер, занимал разные должности. Знал Ивана Кузьмича не понаслышке. Строгий был человек, требовательный, но справедливый. На шахте я работал и после выхода на пенсию, но, к сожалению, ее преждевременно закрыли.
— Роман, как сейчас там людям живется, не стреляют?
— Слава богу, у нас тихо.
— В квартире жить можно?
— Зимой нельзя, отопление не работает. В начале 15-го года, при бомбежке, в нашем доме от осколков пострадали: у кого телик, холодильник, а у меня — отопительный котел. Вот из-за переездов не могу выгадать на новый.
— Роман, а как ты обустроился в Воронеже?
— Живем с сыном в снятой нами однушке. Он с женой разошелся. У нас тихо, спокойно, правда, питание у меня примитивное. Оно бы ничего, но два месяца назад у меня случилась большая неприятность.
— Что именно?
— Я почувствовал, что какой-то червяк подтачивает мои корни. До этого я ничем не болел, по больницам, аптекам не ходил, чувствовал себя здоровым, хотя дожил до 75-ти.
— Роман, что конкретно тебя так взволновало?
— Валера, на меня напала загадочная нечисть: на затылке появились какие-то прыщи. Их появление меня шокировало. Моя покойная жена семь лет болела диабетом, пока он ее не доконал. Опыт мне подсказывал, что появление всяких чирей, фурункулов, особенно на слизистой — это угроза диабета. Я помнил нечеловеческие мучения жены: постоянные уколы, капельницы. Измерить сахар в крови было нечем. Ее постоянно мучила жажда и она без чая с сахаром и хлебом не могла обходиться. В свое время она пережила ни одну голодовку. Мысли об этом не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Я вынужден был отказаться от молочки, сладостей, белого хлеба. Перешел на строгую диету, оставив в рационе: минимум мяса, рыбы, гречневую крупу, овсянку, яблоки, черный хлеб. Удивительно, но я чувствовал себя хорошо. Нельзя сказать, что прыщи исчезли, но их стало меньше. Мой эксперимент над собой не прошел даром. Вес мой значительно уменьшился, и стало легко ходить. Все-таки мои, кое- какие знания по медицине и диетологии пригодились мне, но мысль о диагностике и лечении не покидали меня. Думал, что вот вернусь на Украину, и займусь всеръёз своим здоровьем…
Я с большим интересом слушал Романа, хотя лично это меня не касалось, но ведь никогда не знаешь, что с тобою завтра случится. По его словам, он, вернувшись домой, денек отдохнул после дальней дороги, и пошел к местному терапевту. По дороге к врачу он сильно переживал. В голове тревожно звучали слова: «Не дай бог, диабет!». Доктор, душевная женщина в годах, с помощью глюкометра, проверила его кровь на сахар и сказала: «Роман Антонович, не волнуйтесь, сахар у Вас в норме, 5единиц. А вот с прыщами, Вам надо съездить в район, в диагностический центр…».
Не мешкая, на другой день он уже готов был ехать, но погода испортилась: ночью прошел дождь со снегом, а под утро врезал мороз, — в результате дорога стала, что каток. Разумеется, автобус не пришел. Федотов, собрав необходимую литературу, с головой окунулся в медицинские знания. Чем больше он вникал в работу сердца, печени, почек и других органов, тем больше мысленно ругал себя, что не изучил этого раньше. Ведь нашел время на изучение мотоцикла, автомобиля, компьютера. Ждал, пока жареный петух клюнет в одно место. Между прочим, наше сердце — это биодвигатель, который запустила каждому из нас родная мать и работающий до конца наших дней — это чудо из чудес. До текущего момента ничего в мире сложнее и интереснее еще не создано. Для его работы не требуется спецгорючего. Подходит все, что растёт под солнцем: трава, зерно, разные плоды… Правда, возникла проблема с сахаром, вернее сказать с углеводами. Еще на заре нашей эры врачи определили «сладкую болезнь», дав ей название сахарный диабет. Эта болезнь — страшный убийца. По тем временам, такой же опасный, как холера или чума. Хотя, на самом деле, сахар не виноват. Прежде, чем попасть в кровь, сахар в организме, с помощью инсулина, расщепляется на глюкозу и фруктозу. Если поджелудочная железа не вырабатывает инсулин, начинался сбой: в крови повышался уровень глюкозы, нарушаетс обмен веществ.
Ученые доказали, что если уровень глюкозы в крови выше 6 ммоль/л, — надо бить тревогу. В 1889г исследовали поджелудочную железу, открыли инсулин. В 1960г была установлена химическая структура инсулина человека. Прошло еще немало времени и, наконец, в 1979г, с помощью генной инженерии, начали синтезировать человеческий инсулин, который принес человеку спасение от страшной болезни.
Только через неделю, когда позволила погода, Федотов сумел попасть в диагностический центр «Гиппократ». На японской аппаратуре врачи проверили его внутренние органы. Они были в хорошем состоянии. Там же ему провели клинический анализ крови. Роман показал мне выпискис результатами анализов. Мы внимательно их изучили. Гемоглобин, эритроциты, лейкоциты, тромбоциты были в норме, а глюкозы в крови (при норме 3,33 — 5,55) было 4,5единицы.
— Роман, ты зря волновался. У тебя показатели, как у хорошего спортсмена.
— Валера, так-то оно так, а чири на голове?
— Я думаю, что это не так уж опасно.
— Был я у эндокринолога, и он мне сказал, что надо непременно посетить дерматолога.
— В чем же дело?
— Не повезло мне. Он находится в отпуске. Неделю ждать не могу, надеюсь в Воронеже с этим справиться…
Время для беседы у нас было достаточно. Мы с Романом обменялись адресами и номерами телефонов. Пообещали звонить друг другу. До Воронежа мы добрались только ночью. Город встретил нас яркими огнями. Потоки машин, с включенными фарами, казались огненными реками. Возле «Танка» автобус остановился. На прощание мы обнялись и Роман вышел, а я покатил в далекую Москву. Я был благодарен своему попутчику за дружескую беседу, которая была интересна и полезна для меня. Не зря говорят, что печка греет, а дорога учит.
Я уже находился дома, в Заречном, мне подумалось, что Федотов забыл обо мне. Но однажды, когда я шел с углем, мобильник завибрировал в кармане. Поставив ведра, я достал телефон: Звонил Федотов. Он сообщил мне о своем лечении в Воронеже. Не зря говорят, чтобы лечиться надо быть здоровым. В первой же поликлинике ему в приеме было отказано. Как представителю другого государства, ему требовалось оформить медицинский полис. Тогда он нашел платную диагностику. Там свои коммерческие порядки: ты должен посетить, как можно больше врачей. На эти услуги требовались немалые деньги. У Федотова явно таких не было. Ему надо было попасть к дерматологу. Он все- таки его нашел, разумеется, с платными услугами.
Можно сказать, что ему с врачом повезло. В кабинете, в белом халате его встретила зрелая женщина со смуглым овальным лицом. От ее темных глаз и полных губ веяло теплом. Елена Климовна внимательно выслушала Федотова и сказала:
— Роман Антонович, удивляюсь я, как же так можно жить. Вы себя измучили, внушили, что у Вас диабет. Вы же не в дремучем лесу живете. Не уж-то некому было поставить верный диагноз?
— Елена Климовна, как же, у меня искали диабет. Ни клинический, ни химический анализ крови, ни УЗИ его не выявили.
— Роман Антонович, на худой конец Вы и сами могли бы это проверить, не выходя из дому.
— Как это возможно?
— Очень просто: попробовать на вкус свою урину. Обычно она кисло-солёная, а если у Вас диабет — она будет сладкой, с уриной выходит глюкоза.
— Елена Климовна, это невероятно!
— Ничего удивительного в этом нет. Это древний метод, а знания не стареют…
На удивление Федотова, все последующие процедуры были решены буднично и просто: у него взяли соскоб с головы и на другой день анализ был готов. Елена Климовна поставила ему диагноз: фолликулит. Тревоги и волнения Федотова были развеяны. Он пошел в аптеку и взял препараты, что выписал дерматолог, и начал курс лечения.
Прошла где-то неделя и Роман обратился к своему сыну:
— Вадим, будь добр, осмотри мою голову.
— О, папа, viktoria! Чирики уходят, их уже меньше.
— Спасибо, сынок. Для меня это праздник!
Vita bella.Для человека жизнь прекрасна, если он здоров. До этого лечения Федотов много дум передумал. Размышлял и о том, где ему очи закроют: на чужбине или на родной земле. Как он устал от постоянных переездов. «Господи, когда же наступит мир на моей дорогой Украине, — часто думал он.— Когда я уже со спокойной душой смогу жить в своей квартире?».
В это предновогоднее утро он проснулся рано. Еще горели уличные фонари, освещая небольшой двор между многоэтажками и застывшее стадо автомобилей. За окном, невдалеке, высились пирамидальные тополя, а в просвете между высотками уже занимался апельсиновый рассвет. День обещал быть солнечным. Термометр показывал минус семь. Погода стояла такая, что лучше не бывает. Рука Федотова невольно потянулась к голове, ощупала ее, она была ровной. «Ну, слава богу» — подумал он.
Он по-прежнему продолжал лечение, придерживался диеты: первыми потреблял фрукты, ягоды и чай без сахара,
а, спустя какое-то время, брался за завтрак и принимал таблетки. Федотов решил, что пока сын спит, сходит в «Магнит» за продуктами. Прежде чем надеть рубашку, посмотрел на себя в зеркало и подумал: «О, боже, что со мною стало! Куда делись мышцы груди, рук? Еще месяц, другой такой жизни и я стану анорексиком. Нет, так дело не пойдет. Вот результат диеты. Сладкого нельзя, о жирном забудь. Другое дело, если бы его не было. А то кругом продуктов завались. Все терпел, проходил мимо. Довел себя до идеального веса. Вот закончу лечение, и надо будет добавить пару килограммов веса». Федотов представил в магазине на полках буженину, корейку, грудинку, копчёную кету, горбушу, золотистые куски сыра, — и у него сразу слюнки потекли. Он невольно обрадовался: хорошший аппетит признак здоровъя! Что брать: мясо или селёдку, — «решал» желудок. Этот же предпраздничный день был исключением. Он решил побаловать и себя, и сына. В магазине были развешаны гирлянды, а на небольшой ёлочке мерцали разноцветные огоньки, напоминающие о предстоящем новогоднем празднике.
Федотов вышел из магазина с полными пакетами. Не спеша пошел по знакомой дорожке. Под ногами скрипел снег, ярко светило солнце, и небо было синее-синее, прямо как в мае, а воздух — такой свежий и бодрящий! И все это: яркое многоцветье домов, автомобилей, дервьев, людей, спешащих с покупками, играющих детей на площадке, кричащих ворон, — создавало приятную атмосферу. Все это было необыкновенно прекрасно и дорого ему. Но больше всего его радовало то, что недуг отступал и возвращались угнетеные им желания. Федотов почувствовал в душе прилив радости и такое безмятежное, благостное состояние, такую легкость, что редко бывает. Отошли в сторонуу и развеядись тревоги, огорчения. Он, наконец-то, ощутил себя по-настоящему счастливым человеком.
Федотов включил смартфон — зазвучали слова и полилась лирическая музыка знакомой песни, такой созвучной его душевному состоянию:
Снова новый день встречает нас,
Мысли мои о тебе сейчас.
Только ты, только ты, моя судьба,
К тебе вновь летит душа моя.
Vita bella — Жизнь прекрасна.
Белла, белла, белла.
Вскружила голову и завладела.
И полетела птицей за мечтой.
Vita bella — Жизнь прекрасна.
Белла, белла, белла.
И подарила счастье, только нам с тобой.