- Давай собираться, у нас теперь мало времени! - сказала красивая женщина, глядя на высокого мужчину.
- А что брать?
- Не знаю! А что у нас есть?
- Да все есть... только что мы можем взять? Что нам будет нужно .. ТАМ?
- А что нас там ждет, ты знаешь?
- Нет.
- Любимый, мне страшно. Я поняла что такое страх.
- ... давай возьмем палки!
- Ты думаешь там нет деревьев?
- Должны быть... Но ведь лучше взять на всякий случай?
- Я.. я не знаю! - Женщина закрыла лицо руками и села на постель. Ее плечи содрогались от рыданий.
Мужчина стоял рядом в растерянности.
- Я возьму мои красивые камни. Они нам пригодятся - сказал мужчина, неуверенно глядя на нее.
Она подняла заплаканные глаза:
- Может мы пойдем... Как раньше... ТУДА ... и спросим? - ее голос дрожал.
- Нет! Я ни у кого ничего спрашивать не собираюсь! Мне теперь все понятно.
Мужчина сжал губы и оглянулся назад. Потом что-то вспомнил, и его взгляд быстро потух. Он подошел к женщине и сел рядом, обняв ее за талию двумя руками. Они посидели так немного. Женщина вздохнула:
- Что мы наделали...
Мужчина встал:
- Пошли! Теперь я буду говорить!
- С кем? Ты же не хотел? Я говорить не буду. Я не знаю теперь что сказать.
Мужчина открыл рот, но слова не пришли. Он постоял, повернулся и вышел наружу.
Женщина выглянула ему вслед. Он быстро удалялся, шагая по тропинке в сад. Она смотрела на его уходящую фигуру, обнимая себя за локти. Наконец мужчина скрылся, она вернулась и стала осматривать их скромное жилище.
Достала большой и крепкий лист растения (он вроде назвал его "банан"), положила на пол и начала укладывать туда их вещи. Взяла острый камень, которым было удобно колоть орехи и чистить фрукты. Положила на середину комнаты свои веточки для волос (она решила назвать их "расческами"), и её секретные краски для лица, которые она нашла случайно и решила не рассказывать про них мужчине - просто немного украшала себя. Она видела что ему нравилось.
Потом собрала его любимые камни, которые он тщательно обтачивал и чистил. Он находил их красивыми. Она соглашалась, но внутри считала что некоторые из них слегка грубоваты. Процесс захватил ее, ей даже понравилось. Ее мысли обрели направление, и это помогало отвлечься. Она продолжала собирать вещи.
Наступал вечер. Мужчина подходил к саду. Шаг его замедлился. Он встал перед входом и задумался, рассматривая свои ступни. Потом поднял глаза. Перед ним стоял большой сияющий (человек? кто же он?).
Светлый высокий человек стоял на тропе и смотрел на мужчину. В его руках был Запрет. Он преграждал ему путь в сад, мужчина это понял сразу.
- Мне нужно поговорить с Ним.
- Ты не можешь сейчас это делать. Он не будет сейчас говорить с тобою.
- Почему?
- Так надо. Для тебя и для нее. Сейчас это невозможно.
- Пропусти меня, я сам хочу услышать это от Него.
- Нет, ты не можешь пройти.
У мужчины проступили на глазах слезы. Лицо его покрылось краской.
Со стороны сада к светлой фигуре стали подходить животные. Они останавливались у входа и смотрели на них испуганными глазами. Мужчина знал всех по имени, и от этого стало совсем грустно.
- Что же мне делать?
- Вам придется уходить. Идти туда, вперед. Возможно очень далеко.
- Нам страшно. Мы хотим ... (мужчина заволновался) .. остаться здесь... с Ним...
- Сейчас всё изменилось. Теперь всё будет по-другому чем раньше, даже этот сад.
- Он говорил что мы умрем. Мы не хотим этого, мы боимся.
- Вы не должны бояться. Вы должны всегда верить Ему, Его любви к вам. А теперь тебе пора идти.
...
Вернулся он поздно, почти ночью. Ева лежала в постели, молчала. Он снял обувь, лег рядом. Покосился на неё украдкой. Она лежала с открытыми глазами, о чем-то думала. Одинокая слеза скатилась по её щеке. Не глядя на него, она тихо спросила:
- Мы умрем? Когда? Что Он сказал тебе?
- Ничего. Я не говорил с Ним. Мне не разрешили.
- Как так?
- Там был светлый человек. Он не пустил меня в сад.
- ... и что теперь?
- Нам надо уходить. Идти вперед. Возможно, очень далеко - так он сказал.
- Но Он же сказал тебе что мы умрем! Но почему тогда мы живы?
- Не знаю. Но Он всегда говорит как есть.
Они оставались на месте еще некоторое время. Стали меньше разговаривать, почти избегали друг друга. Адам каждый день надолго отлучался, где-то бродил, и мало что ей рассказывал.
Начала меняться погода. Однажды они очень испугались, когда раздался громкий шум и странный свистящий звук. Адам выбежал из жилища и удивленно посмотрел наверх. Дул сильный ветер, деревья жалостно гнулись под мощным напором. Листья разлетались в разные стороны, сломалось несколько веток. Небо, всегда такое светлое и яркое, вдруг потемнело. Послышался тугой низкой грохот, раскатистый и страшный. К счастью, он быстро ушел прочь, словно бревно, укатившееся за горизонт.
Ночами теперь им часто становилось холодно. В постели они прижимались друг к другу, чтобы согреться. Ева стала замечать многое из того, на что раньше совсем не обращала внимание. Ей перестали нравиться некоторые вещи, деревья и животные, которых она прежде находила забавными, например лягушки и лопухи.
После того как однажды, подходя к ручью, Ева оступилась и упала, разбив колено - она стала внимательно смотреть под ноги и вообще по сторонам. И то, что она видела - часто ей совершенно не нравилось. Особенно восток, где был сад. Она нарочно старалась не смотреть в ту сторону, а когда все-таки случайно или сознательно бросала взгляд - злилась на себя.
Настроение у неё стало совсем непостоянным. Она могла весело хохотать над какой-нибудь глупой шуткой Адама, приводя его в изумление, а могла на ровном месте так разреветься, что он совершенно терялся и глядел на плачущую жену, не зная что сказать.
Всё говорило о том, что пора уходить отсюда. И как им было сказано, надо идти далеко - Адам всё больше начинал понимать это. Через несколько дней они собрались и ушли.
...
Женщина улыбаясь смотрела на дитя. Ребенок потешно мурлыкал, пускал слюни и улыбался маленьким беззубым ротиком.
- Ну до чего же он милый, правда Адам? Сладкий как яблочко.. Ой, извини, я просто.. Ну я не это имела в виду, просто он такой сладкий, такой красивый, такой лапочка, да?
- Нормальный. С виду вполне здоровый ребенок. Посмотрим что будет дальше... - мужчина нахмурился, подумал и наконец сказал:
- Думаю он должен расти.
- Расти? Как плоды, как фрукты?
- Что-то вроде. Он ест?
- О да, ест - у него такой хороший аппетит! Мне так нравится когда он сосет - он старается, и ему очень нравится мое молочко!
- Вот и отлично, пусть растет. Как мы его назовем?
- Назовем?
- Ну да. Надо дать ему имя. Также как я давал имена тогда, давно... В саду.
- Я понимаю. Не печалься. Я уверена что всё будет хорошо. (Женщина взяла его за руку и тихонько сжала) - Он любит нас и что-нибудь придумает. Обязательно. Я Ему верю. Всегда Ему верю.
- Давай не будем опять..
- Хорошо, любимый.
Возникла пауза. Потом женщина деланно рассмеялась и сказала:
- Ну что, давай, отец, деятель имён, назови имя сыну!
Мужчина посмотрел на неё, перевел взгляд на ребенка и тихо сказал:
- Я хочу чтобы это сделала ты.
- Я??? - глаза женщины округлились, на щеках появился румянец - но я никогда...
- Я хочу чтоб это сделала ты. Ты мать, он твой сын.
- Наш сын, нас обоих...
- Да, наш. Нас обоих.
Замолчали, рассматривая ребенка. Он заснул, довольный и сытый. Красивый, здоровый мальчик. Немного шевельнулся во сне, быстро протянул ручку и засосал большой палец. Родители смотрели на него и улыбались. Женщина заморгала, прогоняя слезы, но все равно горячая капля быстро скользнула по щеке. Смахнув ее с лица, Ева прильнула к мужу, улыбнулась и глубоко вздохнула. Потом долго смотрела на сына. Муж задремал.
- Адам..
- А.. что? - вздрогнул он
- А если тебе не понравится?
- Что не понравится?
- Ну имя!
- Чье?
- Нашего сына. Я придумала!
- Ну... мне нравится всё что ты делаешь...
- Обещай, что если тебе не понравится - ты мне сразу скажешь!
- Ладно-ладно, я сразу скажу.
- Хорошо. Каин! Я хочу назвать нашего сына Каин. ... Ну что? Тебе не нравится, да?
- Ну что ты, очень даже нравится! По-моему, это лучшее имя на свете, просто замечательное! Я бы никогда такое не придумал. Ты молодец!
- Точно?
- Да!
- Спасибо. Мне тоже очень нравится! Ну вот, это наш мальчик, наш красивый, добрый малыш Каин! Спи, наша любовь, спи и расти. Как думаешь, на кого он будет похож - на тебя или на меня?
- Я думаю на нас обоих.
- Наверно да, на нас обоих. Адам, я так люблю тебя!
- И я тебя люблю, Ева!
- Как ты думаешь, теперь у нас всё будет хорошо?
- Конечно любимая, всё будет хорошо. Спи, тебе нужен отдых.
- Да, я пожалуй посплю, я устала...
Они задремали, обнявшись. Вокруг пели птицы и яростно стрекотали кузнечики, а заходящее солнце золотило небесную твердь, окрашивая причудливыми узорами широкую долину. Уставшие и счастливые, долго любовались небом, переливающимся узорами звезд. Скоро совсем стемнело.
Густые волосы Евы распустились на постели, и проснувшись рано утром, Адам мягко переложил их со своей груди. Улыбаясь во сне, она повернулась и тихонько засопела. Адам смотрел на нее и ребенка, любуясь их красотой. Внутренняя боль, не покидавшая его с тех самых пор ни на мгновенье, начала потихоньку отступать.
Мягко повернувшись, он встал и вышел наружу. Долго смотрел наверх, пока не заболела голова. Отойдя подальше от жилища, он пристроился на камне перед склоном широкого каньона. Какое-то время обозревал грандиозный пейзаж, открывавшийся перед ним. Каньон был с пологим спуском, но огромной глубины и невероятно длинный, скрывался за горизонтом. На дне его протекала река, казавшаяся сверху тонким ручейком. Белые птицы медленно кружили над ней, похожие на легкие, плывущие по воздуху пылинки.
Недавно они с Евой первый раз поругались. Она прибиралась в доме и куда-то убрала его камни. Он долго искал их и не мог найти, пока она ходила к ручью. Вернувшись, она застала его в совершенно жутком состоянии - он накричал на неё, и она по-настоящему испугалась и заплакала. Она отдала камни (нашла сразу - они лежали на самом видном месте), он схватил их и быстро успокоился. Потом они долго мирились, он утешал её и просил прощения.
В нем давно боролись две противоположности. Ему хотелось жаловаться и обвинять. И вместе с тем глубоко внутри он понимал, что ничьей другой вины здесь нет, кроме его самого. Эта борьба долго выматывала его, наполняя гневом и отчаянием.
Но сейчас, сидя на камне и любуясь открывавшимся видом, он вдруг почувствовал мир. Словно разорвалась крепкая веревка, лопнула толстая лиана под весом мамонта - пришла свобода от боли вины и остроты обиды.
И тут он услышал как Ева поет. Это была плавная и чистая мелодия - слов было немного, всё больше просто красивый напев, но она вспоминала сад, как они гуляли там, пела о животных, о любимых цветах... пела о нём, своем Адаме, и о ребенке, и о высоком ослепительном небе.
Адам сидел на камне, не в силах пошевелиться, и всё смотрел вдаль, на широкую долину, уходящую за горизонт.