Тишина
В аудитории стоял гвалт.
Студенты почему-то решили, что металловедение для них совершенно не нужный предмет и понемногу, прощупывая границы дозволенного , уже разговаривали между собой нисколько не смущаясь, в полный голос.
Где-то внизу , у подножья амфитеатра, на подиуме, стучал мелом по доске немолодой преподаватель. Иногда, когда он поворачивался к аудитории лицом,на лице читалось огорчение.
Но разве могло смутить это огорчение молодых людей, решивших, что и преподаватель, и металловедение, им абсолютно не нужны.
Студенты откровенно хамили, не со зла, а в силу возраста и от усталости, поскольку эта лекция была на сегодня последней.
А преподаватель был красив .
Огромная шапка густой , вьющейся седины была зачесана назад, обнажая уши. Черты лица правильные. Почти черные глаза, из под седых бровей смотрели живо, и немного устало.
Усы! Преподаватель был владельцем шикарных, тоже седых усов!
На нем был темный костюм , белая рубашка с галстуком, повязанным узлом, идеально симметричным. Все на нем было безупречно.
Во всей фигуре чувствовалась порода.
А аудитория жила уже своей жизнью. Вот и смех пошел откровенный, как на субботней вечеринке.
Очередной раз, повернувшись к аудитории лицом, и посмотрев на этот базар более пристально своими черными глазами, преподаватель молча положил мел на стол.
Он отвернулся от студентов и в ту же секунду резким движением, выбросив вверх руку, вновь развернулся к аудитории лицом, и запел!
Мощный, накрывающий весь зал голос оперного тенора мгновенно остановил всякое движение в аудитории.
Все окаменели!
Глаза его горели , на красивом лице пылали чувства оперного героя.
Как он пел!
Никогда еще будущие инженеры не слышали настоящую оперу.
А он все пел, раскалывая тишину своим голосом.
Вся аудитория была как фотография, обездвижена.
Стихли последние слова итальянской арии.
Тишина!
Где-то звонко упал от неловкого движения ,пластиковый дипломат.
Тихо! Совсем тихо!
Преподаватель на секунду повернулся к доске лицом, а когда вновь посмотрел на студентов, то он смеялся.
Его усы поползли ближе к ушам, обнажая ровные зубы.
- А тишина-то какая!- улыбаясь , обратился он к аудитории.
Овации сотрясли старое здание!
Молодые люди хлопали стоя и неистово , с восторгом глядя на этого «ненужного» преподавателя.
Позже мы узнали , что он был солистом народной оперы.
Не в этот день, ни в следующие, никогда уже мы не позволяли себе шуметь на его лекциях.