Глава 8. «Плюс» (тот самый форум)
…Женя не думала, что это будет так тяжело. Она вытирала фальшивые слезы, входя в банкетный зал, а от того, какое лицо было сейчас у Сережи, ее сердце колотилось, как безумное. Она с трудом выдохнула и огляделась. Очень многие смотрели на нее или на оставшегося на террасе Сережу, особенно сотрудники «Черного полюса», но как только Женин взгляд падал на светящиеся неприкрытым любопытством лица, все глаза тут же прятались, кто куда… Продолжая сохранять несчастную мину на лице и умирая от желания обернуться и посмотреть на Сережу, чьи отчаянные и откровенно ошарашенные от такой реалистичной ссоры серые глаза все еще преследовали ее, Женя двинулась в самое пестрое место зала, а именно: к своему другу и, по совместительству, шпиону за своими же коллегами Семену, спина которого эффектно вырисовывалась даже на фоне радужных летних платьев женской половины форума.
Забравшись на стул около барной стойки рядом с ним, Женя снова вытерла мокрые от слез щеки и, наклонившись к нему, с любопытством шепнула:
- Ну как? Я была убедительна?
Семен мельком посмотрел на нее и едва заметно ухмыльнулся, отметив возбужденный, сияющий блеск глаз, никак не вязавшийся с размазанной под этими же глазами тушью:
- Очень. Похоже, ты даже самого Сергея ухитрилась убедить. Видела бы ты его лицо.
Жене ужасно захотелось улыбнуться, а еще, ей смертельно хотелось посмотреть на Сережу. Она знала, что он смотрит на нее сейчас, она чувствовала… Эта игра выпила из нее все душевные соки. Во-первых, все время приходилось надувать щеки и делать несчастное лицо, что всячески привлекало ее коллег, то и дело норовящих узнать, что случилось, и спасти Женьку от безутешного горя. Во-вторых, и это было хуже всего, она не могла ни смотреть на Сережу, ни подходить к нему, ни говорить с ним… А ей так ужасно этого хотелось, просто до крика! Она тосковала по нему, хоть он и был где-то рядом, она желала быть ближе к нему, ей чертовски не нравилось говорить ему гадости прилюдно, а судя по его взгляду, самому Сереже это нравилось еще меньше. Ее сердце рвалось к нему, душа кричала, жизнь казалось нудной и серой, когда его не было рядом… Жене казалось, будто она одинока… И за всю поездку только несколько грубых фраз, а сейчас вот эта ссора… Женя так вжилась в роль обиженной жертвы за три дня, что умудрилась выдать истерику и даже плач!.. Сережа, наверное, недоумевает на нее или злится…
Не в силах сопротивляться собственному желанию, Женя быстро обернулась и оглядела зал цепким взором. Никто уже не смотрел на нее: все казались увлеченными каким-то разговором… И тогда она нетерпеливо перевела глаза на него…
Сережа злился… Просто пылал от злости! Его серые глаза впивались в нее, будто требуя объяснений или хоть какого-нибудь знака, что вся эта сцена действительно была фальшивкой, ничем больше… Тоска, тоска, стремление к нему, ее любовь захватили ее с такой силой, что Женя не удержалась и ярко, игриво улыбнулась ему, чтобы успокоить его, чтобы хоть как-то передать ему, что все в порядке…
- На твоем месте, я бы так радостно не улыбался, Рыжик. – усмехнулся Сема, выдохнув из легких кальяновый дым и с теплом посмотрев на нее. – Все ж таки, у вас расставание, концы в воду, сабли опущены, крушение надежд и совместного будущего… А у тебя глаза сияют, будто бы он тебе предложение сделал.
Женя поспешно натянула на себя трагичное лицо и раздраженно прошептала:
- Знал бы ты, Семка, как мне осточертело изображать вдову на похоронах! Ну что? – жадно переключилась она на интересующую ее тему. – Ты заметил что-нибудь?
- А как ты думаешь, за совмещение обязанностей основной работы, ну, разработчика, в смысле, и шпионства Сергей Викторович оформит мне доплату в размере тридцати процентов от оклада?? – мягко и весело улыбнулся Карташов, а Женя быстро наклонилась к нему, едва сдерживая веселую улыбку.
- Ты чего добиваешься, Семен?? Чтоб меня от хохота разорвало прямо здесь, как водородную бомбу?? Давай без шуток, у меня, между прочим, страшное горе – любимый изменил мне с женой, и теперь они ждут второго ребенка. Ну так как??
- Ну… - Сема пожал плечами. – Все наши точно смотрели на вас. Многие даже улыбались, но ваша ссора была пунктом для обсуждений номер один, это точно… Однако, звонить побежал только Вадим.
Женька так и осела, уставившись на Сему и пытаясь понять, важно ли то, что он сказал, или же на самом деле Вадим просто вышел из зала по своим делам?..
- Вадим?!? – прошептала она в изумлении. – Ну, и как по-твоему, он может быть тем человеком, который докладывает Ксюше обо всем??
Сема чуть прищурился и задумчиво проговорил:
- Я думаю, тем человеком может быть кто угодно… Но, судя по лицам остальных коллег, они были как бы… впечатлены вашей ссорой… То есть, я хочу сказать, испытывали какие-то эмоции по этому поводу. Одни коварно радовались, Вика с Леной вон, чуть не раздулись от счастья, только лишь не обнялись, другие явно сочувствовали, наверное, в глубине души надеялись, все-таки, что вы с Сергеем будете вместе… А Вадим… Вадим наблюдал без эмоций и очень внимательно. Мне даже показалось, он пытался читать по вашим губам. В его взгляде не было удивления или радости, а был как бы… познавательный или профессиональный интерес. – закончил свои рассуждения Семен и для пущего эффекта добавил:
- А как только ты пошла сюда, он достал телефон и очень быстро вышел вон в ту дверь. – махнул Карташов рукой в сторону какой-то двери и, приложившись к кальянной трубке, снова вдохнул в себя ароматный дым и с наслаждением выдал:
- Кальян – просто высший класс! А ну, курни, Жека! Курни, курни! Тебе полегчает сразу, гарантирую!..
Женька отмахнулась от него, задумчиво глядя на столешницу, где в ровной поверхности, выполненной из какого-то камня, виднелся небольшой, но глубокий скол.
- Да погоди ты, Семка, с кальяном своим! Мне мозгами пораскинуть надо… Значит, это Вадим…
- По крайней мере, он демонстрировал самую сильную заинтересованность. – сказал Семен, слегка затуманенными глазами посмотрев на Женю. – А зря ты кальянчиком подышать не хочешь, Жека. Мигом бы твое напряжение как рукой сняло, и может, с Сергеем бы сразу все наладилось…
- Ах ты!.. – шутливо замахнулась на него Женька, но тут же спохватилась и сделала несчастный вид. Оглядев зал, она поискала глазами Вадима. – Так он еще не возвращался?
- Оттуда? – махнул Сема куда-то наверх, подозрительно намекая на дом Небесный. – Нет… Как ушел звонить Ксюше, так все, с концами.
Женя тихо ухмыльнулась.
- Может, он и не ей ушел звонить вовсе… Так! Где он сидел? Где его место??
Сема удивленно посмотрел на Женю, нетерпеливо таращившуюся на ту самую дверь, за которой, по словам Карташова, скрылся Вадим, и расслабленно проговорил:
- Что ты надумала делать, Зяблик?
- Доиграю партию до конца. – уверенно заявила она, тряхнув Семку за рукав. – Так где, Семен? Давай скорей, пока он не пришел!
- Вон там, за тем столом. Видишь? Вон, рядом с Дашей из отдела закупок… Через два места от нее… Выдвинутый стул… Увидела?
Да. Женя увидела. Уверенно спрыгнув со стула, она благодарно провела рукой по Семиному предплечью и, сделав скорбные глаза, думая о несчастных жителях Сирийского города Алеппо, которым пришлось бросить дома и бежать, спасаясь от бомбежек террористов, быстро прошла за тот самый длинный стол, на который указывал Сема, и села не дальше, не ближе, а именно на стул Вадима, налив себе шампанского и залпом выпив, чтобы казаться еще более подавленной, а потом подлив себе еще.
Так она собиралась привлечь его внимание… Может, удастся разговорить его и услышать что-то очень интересное для себя?..
- Женя? – удивленно проговорил сзади приятный мужской баритон, и Женя внутренне собралась, с усилием вздрогнув и изобразив неожиданность, после чего обернулась.
Вадим возвышался над ней огромным йети, загораживая даже свет замаскированных под хрустальные люстр под потолком, а его огромное, квадратнообразное лицо с легким недоумением взирало на Женю через прямоугольные очки.
- О… о, Вадим Анатольевич… - грустно, слегка дрожащим голосом выдавила Женя, суетливо вскакивая. – Я ваше место заняла?.. Извините… Я… как-то брела, и… Простите мою рассеянность… - Женя сделала вид, что хочет уйти, но Вадим успел схватить ее за плечо и, как она и ожидала, слегка виновато воскликнул:
- Что ты, Женя, что ты! Я не собирался тебя прогонять ни в коем случае! Садись, садись… Может, чего-то хочешь? – как-то суетливо предложил он, усаживая свое грузное тело на стул рядом с Женей, кажущийся под его величиной просто микроскопическим, и оглядывая стоящие в беспорядке бутылки на столе.
Женя грустно вздохнула, краем глаза отметив, что телефон, который он держал в своей правой руке, был небрежно брошен на скатерть в очень волнующей близости от нее, и шарики в ее голове закрутились еще быстрее, а пока она размышляла, ее алые губки выдавили несчастное:
- Думаете, мне теперь хоть что-то поможет? – она с печалью рассмеялась, понимая, что опять очень даже быстро начинает вживаться в роль вдовы при «живом муже», особенно когда в голове крутились фотографии из новостной ленты тех самых беженцев с детьми, что она видела по телевизору.
Вадим нахмурился и даже попытался удивиться, но Женя злорадно отметила про себя, что у мужчин, специально не обученных этой профессии, актерская игра получается куда хуже… Впрочем… Она могла и заблуждаться.
- Что-то… случилось? Извини, если это личное, я вовсе не собирался лезть, просто хотел уточнить, может, я могу быть чем-нибудь полезным? Помочь как-то? – Женя посмотрела в его большие карие глаза и с огромным огорчением подумала, что если бы он не шпионил за ней и Сережей для его жены, то казался бы ей почти идеальным… Добрый, скромный, отзывчивый… Не слишком решительный, не слишком самостоятельный, но… Эти качества вовсе не так страшны, как та же жестокость или эгоцентризм, например… И почему он согласился делать это?? Наверняка Ксюша ему хорошо платит или что-то в этом роде…
Женя вздохнула, спрятав глаза куда-то под стол, и тихо проговорила:
- Боюсь, вы мне уже ничем не поможете… Если только вы не умеете возвращать время назад... Тогда бы я точно передумала и ни за что не пошла бы на этот «Черный полюс»… Хватило мне и той встречи на парковке…
Вадим взял шампанское и налил Жене и себе, после чего внимательно посмотрел на нее и, наклонившись, осторожно спросил:
- Это… это ты из-за Сергея так переживаешь?.. Прости, если не хочешь, можешь не отвечать! – поспешно успокоил ее Вадим, отпив из бокала, а Женя хмуро усмехнулась:
- Да вы наверняка сами все видели, Вадим Анатольевич, разве есть смысл скрывать или отпираться?? Да… вы знаете… когда женщина начинает встречаться с мужчиной, она всегда рассчитывает, что это надолго, что это те самые отношения, что это любовь… Она ждет восхищения, верности, ухаживаний, рыцарских поступков, нежности… А потом закрывает глаза на грубость. А потом на эгоцентризм. А потом на пренебрежение ею… - Женя полетела на крыльях фантазии, почувствовав, что слезы потихоньку подбираются, что эта фантазия словно напоминает ей о чем-то, словно все, что сейчас происходит, дает ей какой-то знак… И она была искренней. Ой-ей, Женька… Смотри, не заиграйся… - А потом наступает невидимый предел, когда женщина еще надеется, но уже понимает, что эгоцентризма, безразличия к ее чувствам, раздражения и всего остального становится так много, что все хорошее как будто стирается из памяти… А потом наступает измена, Вадим Анатольевич. – тихо проговорила Женька, а по ее щеке побежала первая слеза.
Вадим хмуро смотрел на нее, расширив глаза, а затем тихо произнес:
- Я, конечно, не знаю того, что произошло между вами, но… Мне кажется, что измена наступает по вине обоих… Чтобы, чтобы… отношения были крепкими и настоящими, над ними надо работать и мужчине, и женщине… Нужно… Извини, если я лезу, я могу ошибаться, нужно прилагать массу усилий, чтобы сделать счастливым не только себя, но и того, кто рядом. А не просто ждать от другого полного растворения в себе. Ну, это мое мнение, уж прости…
Женя на секунду замерла, удивленно и даже восхищенно глядя на него. Вадим слегка хмурился, а его глаза отражали какие-то внутренние противоречия и борьбу… Жене показалось, что он говорил, основываясь на личном опыте, и ей стало немного жаль его… Даже очень жаль.
- Я… я согласна с вами, Вадим Анатольевич. – она отпила из бокала и уставилась в пустоту ничего не видящим взглядом. – Я тоже во многом виновата в нашем разрыве… Но я хотела, чтобы все было правильно… Я не могу заводить отношения с женатым мужчиной! Я не могу брать то, что мне не принадлежит! И… это так подло – отбирать отца у маленького ребенка… Я всему стала виной: несчастью девочки, несчастью ее мамы, возможной потере бизнеса… Я хотела исправить хоть что-то! Я видела, что Сережа решил окончательно уйти из семьи. Я пообещала, что дождусь его, пока он будет разводиться, но между нами ничего не должно быть! Я так не могу, Вадим Анатольевич! – с жаром воскликнула она, понимая, что сейчас работает на честность. Она абсолютно искренне говорила все это, и боль от этих слов была реальной, не надуманной… А Вадим так внимательно слушал, казалось, даже впитывал каждое слово… - И вот, что из этого вышло. Он изменил мне с собственной женой. И она… она… - Женя вдруг уронила голову в ладони и зарыдала, сама не ожидая от себя подобного выпада.
- Женя! Женя! Перестань, пожалуйста… Женя! – тихо звал ее Вадим абсолютно растерянным голосом, а затем вскочил и, не обнаружив в поле зрения ни одной салфетки, быстро проговорил:
- Подожди меня, я за салфетками схожу до бара. – и он быстрым шагом пошлепал к барной стойке, а Женька, краем глаза глянув на его удаляющуюся спину, сама не верила своей удаче… Телефон!!! Его мобильный лежал на расстоянии трех сантиметров от ее руки!!!
Еще раз мгновенно глянув на Вадима, увидев его гигантский силуэт, зависший около пустого бара, где уже не было ни Семена, ни какой-либо другой, не такой психоделической, живой души, схватила аппарат и, продолжая лежать лбом на локтях, сунула его под стол, судорожно нажав на кнопку разблокировки.
Контакты… контакты… Черт, мобильник был совсем ей не знаком – видимо, какая-то заграничная модель… Он же из Болгарии вместе с Лерой приехал!.. Снова глянув одним глазом на Вадима и заметив, что он смотрит на нее, она опять затряслась в немых рыданиях и вернулась к мобильнику, чувствуя, как сильно колотится ее сердце, до боли долбясь в грудную клетку. Если он что-то заподозрит – это будет полный завал… Ксюша поймет, что ее замысел раскрыт, и… Женя боялась представить, что тогда случится… А вон и бармен подошел… Через секунду Вадим будет здесь!
Женя листала экраны, на которых были десятки значков с различными приложениями, и, наконец, нашла то, что искала: иконка с зеленой телефонной трубкой – последние вызовы…
Ловкие, но громкие шаги… Женя нажала на кнопку… Исходящие? Входящие? Непринятые?.. Замелькали какие-то надписи… Мозг отказывался думать в условиях адского уровня адреналина в крови… Исходящие, конечно, дурында, давай скорее нажимай!!!
- Женя?? – раздался над ней тихий голос, и она дернулась всем телом, как-то умудрившись взмахнуть руками над столом и подбросить его мобильник, словно профессиональная фокусница…
Телефон с громким стуком упал на пол, а Женя, с неподдельным ужасом воззрилась на Вадима, мысленно думая лишь о том, заметил ли он, что она ковырялась в его телефоне, или нет… Увидела удивленный блеск в его глазах, а губы сами залепетали, чуть заикаясь от ужаса:
- О… о… П-простите, Вадим Анатольевич, я… я такая нервная в последнее время… Дернулась от неожиданности… Простите!... Мобильник уронила… Я не хотела, я подниму…
И она потянулась вниз, к телефону, но Вадим опередил ее, ловко нагнувшись и с легкой улыбкой проговорил:
- Да ничего, Евгения, не переживай ты так! Это же телефон всего лишь, с кем не бывает. – он поднял свой аппарат и, нажав пару кнопок, сунул его в карман. – Я тебе салфетки принес. У тебя лицо… немного… в слезах…
А Женя его не слышала… Медленно взяв протянутые салфетки, она принялась вытирать черные разводы от туши, а ее мозг стучал и стучал в виски от внезапной эйфории… Ведь когда ее взгляд упал на телефон на полу, она явственно увидела самую верхнюю строчку в папке исходящих звонков: «22-53. Ксюша».
Барабанная дробь в груди… Успокойся, Женька, успокойся! Теперь ты знаешь точно, теперь ты знаешь наверняка! Нужно грамотно доиграть до конца, он уже почти поверил насчет несчастного разрыва!..
Вадим внимательно смотрел на нее, а Женя, задушив в себе гордость за свою успешную операцию и бешеное желание улыбаться до тех пор, пока зубы не высохнут, громко всхлипнула и трагически прошептала:
- Простите меня, Вадим Анатольевич, что я тут при вас расклеилась и свои проблемы еще осветила в подробностях… Вам наверняка неинтересно со мной… Я сейчас… В номер пойду. Спасибо за ваше участие и сочувствие… - Женя поднялась и сильно пошатнулась, схватившись за стол. – Ой…
- Женя! – Вадим тут же взволнованно вцепился гигантской ладонью в ее плечо, тоже поднявшись на ноги и тревожно проговорив:
- Ты… тебе плохо?
Женя слабо улыбнулась, глубоко вздохнув:
- Не знаю… Нет… Слабость какая-то… Это от шампанского, наверно… Я пить вообще не умею…
- Я провожу тебя до номера. – слегка неуверенно, но все же утвердительно проговорил он, и аккуратно вывел Женю из-за стола.
- Спасибо, вы такой хороший. – пробормотала Женя, стараясь периодически пошатываться и висеть у него на руке, чтобы выглядеть максимально правдоподобной.
- Не переживай ты так. – вдруг сказал Вадим, когда они вышли на широкую лестницу с витиеватыми перилами и синим ковром на ступенях, приглушившим шаги. – Быть может, все образуется… Помиритесь еще?.. Если, ну, любовь у вас…
Женя грустно ухмыльнулась.
- Нет… Устала я… Устала любить его. Не могу больше. И тем более после этой измены!.. У его жены ребенок будет! Его… ребенок… Наши отношения обречены. Я окончательно решила – это все. Хватит с нас мучений… Хватит с меня. Столько всего было! Столько пережили вместе… А он все поставил на карту, просто не сумев совладать с собственной похотью… Вы думаете, я могу после этого его простить?? Никогда!! Никогда.
Женя вела Вадима к собственному номеру, расположенному в конце коридора на втором этаже, и мельком поглядывала на него, видя, как внимательно он прислушивается к ее лепету.
- Ну а если он… - начал было Вадим, но Женя его прервала:
- Нет! Мы вернемся в наш город, я закончу все свои незавершенные дела и уволюсь. Не хочу ни видеть его, ни слышать! Я уйду и начну новую жизнь. И в ней не будет ему места. – жестко и решительно проговорила Женя, остановившись у двери с номером 236 и, вздохнув, схватилась за ручку. Ключ от номера она получила на первом этаже, не выпуская Вадима и еще, для наглядности, схватившись за стойку портье, таращившегося на нее с нескрываемым интересом.
- Ну… может, это и к лучшему. – поддержал ее Вадим, выпуская из рук ее локоть и глядя на нее внимательными, большими глазами. – Ты… ты не переживай, Женя. Все у тебя наладится. Ты очень хорошая женщина… красивая… у-умная… - робко проговорил он, покраснев и уведя глаза в пол. – У тебя все будет отлично…
- Спасибо вам за все, Вадим Анатольевич. Мне очень нужна была чья-то поддержка… И спасибо, что проводили. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Женя. – Вадим слегка поклонился ей и пошел прочь по коридору, а Женя, войдя в свой полутемный номер, хлопнула дверью и ловко заплясала «яблочко».
*** «Минус»
Сережа плавал в чертовом океане сумасшедшей злости, преспокойно утопая в нем и даже не пытаясь хоть как-то спастись из этого шторма. Его сердце горело в груди, пульсация была непередаваемо огромной, он бы зарычал, если бы мог, но… Слишком много вокруг любопытных глаз. Черт побери, это же были настоящие слезы!.. В ее глазах… И говорила она так искренне… Сережа помнил, как пылали ее щечки, как светились в отчаянии и злости ее глаза, как обида хлестала из нее ядерной волной… А вдруг?.. А вдруг она в глубине души все же не до конца верит ему???
Сережа со злостью стукнул кулаком по перилам, посмотрев на море… Уже начинало темнеть. Последний, маленький кусочек солнца потух где-то вдали, между небом и землей, как потухло воспоминание о ее игривой, мимолетной улыбке… Сережа тяжело облокотился о перила, глядя на медленно движущуюся куда-то морскую гладь… В этом море царил полнейший штиль… А в его душе бились лед и пламя. Ее голубое платье… Он помнил его тихий, манящий шелест… Ее рыжие кудряшки… Как давно он не касался их! Вечность, не меньше. Ее голые плечи… Сережа вздохнул, понимая, что начинает нервничать… И этот запах… Ее запах… Сирень… Он дышал бы им дни и ночи, он бы умер за одну только возможность ощутить его в своих легких! Стереть границы, переступить черту… И чтобы ни одна слезинка больше не скатилась по ее щеке!
Сергей нахмурился, вспомнив, что Женя рядом с ним никогда не весела по-настоящему… Может быть, чувства к нему и впрямь слишком большое испытание для нее?? Ну да, а как иначе? Сначала она узнает о его семье, затем брачный договор, затем эта афера и, наконец, ложь о беременности Ксюши якобы от него! Разве в нормальных отношениях так бывает? Она несчастна. Оттого и плачет… И эта боль в ее голосе!..
Сердце Сережи сдавило еще сильнее. Он убил бы себя, если бы мог, лишь за один только проблеск разочарования на ее лице. Она не должна мучиться, она должна быть счастлива! И он все сделает для этого… Все, что угодно…
Ему так ужасно хотелось увидеть ее, что он аж зубами скрежетал. Сережа должен убедиться, что между ними все хорошо, он должен пойти к ней…
«Нельзя… Вдруг кто-то заметит?» - крикнул его внутренний голос, но море шумело, а последний красный луч исчез в быстро наползавшей темноте, луна светила все ярче, озарив террасу, людей и здание великолепного отеля бледно-голубым, и сил на то, чтобы быть так далеко от Жени, не было… Сережа хотел к ней… Плевать на эту луну, с укором глядящую на него большим, желтым глазом, плевать на все игры на свете! На жену, на шпионов, на запреты и риски… Сережа резко повернулся и посмотрел на окна отеля – она где-то там… Он не знал, где. Или она могла быть в зале… Но вряд ли осталась бы. Логичнее ронять слезы в одиночестве и полутьме уютного и тихого номера, чем в толпе сочувствующих глаз и рук, которые с жаром требовали подробностей, а потом легко обсуждали, как далеко отлетела бы голова козла-Минаева, если со всей силы рубануть по ней гильотиной…
Сердце стучало, жар разливался под кожей… И Сережа стремительно полетел в зал, гонимый одной лишь единственной, неотвязной мыслью – увидеть ее, поговорить с ней, услышать ее голос…
В зале все еще было шумно: народ продолжал веселиться и отрываться, ничто сейчас не могло испортить им радость, ничто не волновало их… Заботы, дрязги, дела – все осталось в России. В Турции же были лишь свобода и полное растворение в удовольствиях.
Конечно, здесь ее не было. Но Сереже надо было знать, в каком номере она поселилась, а главное – с кем, чтобы этот «кто-то» случайно не прознал об их чудесном плане…
За одним из дальних столиков сидел Семен, но Сережа с такой бешеной нелюбовью и ревностью относился к нему за почетное звание «близкого друга» Жени, что категорически не захотел подходить, тем более, что глаза Карташова напоминали две лупы для радужных оболочек, а канапе, которое он очень долго пытался съесть, все время тыкало его в нос шпажкой, так что Сережа даже представить боялся, что он услышит, обратись он к нему за нужной информацией.
Зато у Жени была еще и подружка, его вторая секретарша Светка, поисками которой Сергей и занялся незамедлительно. Поспешно обходя зал, он нетерпеливо рыскал глазами по столикам, спинам и лицам, припоминая, в каком же она была наряде, но так и не вспомнив, потому что без отрыва таращился лишь на Женю, и хмурился все больше, злясь и злясь на чертову судьбу, но…
Шанс все же вспыхнул на горизонте ярко-золотым шелком на бретельках и блестящим, длинным ореолом черных волос… Сердце подпрыгнуло в нетерпении: слава Богу! Светка сидела за угловым столиком и о чем-то хихикала с Борисом, одним из конструкторов, который пьяно смотрел больше в вырез ее платья, чем на лицо, но щебетаниям Светы это не вредило.
Чувствуя какой-то удушающий огонь, Сережа подлетел к Свете и, легонько схватив ее за локоть, поставил на ноги, на секунду увидев удивленный блеск глаз и услышав такое же недоумевающее:
- Сергей Викторович, что слу…
- Света! В какой номер заселилась Женя??? – требовательно прошептал он ей на ухо, слегка дернув за локоть, а Света, сделав тут же несчастное, сочувствующее выражение лица, забыв, однако, припрятать любопытное сияние бутылочно-зеленых глаз, тоже тихо прошептала в ответ:
- А вы помириться с ней хотите, да? Ой, Сергей Викторович, я так хочу, чтобы вы с Женей снова были вместе!! Я всем говорю, что вы такая пара классная! Женька, она же…
- Света!!! – зашипел ей в ухо Сережа, взбесившись от того, что целая минута умчалась в пустоту, потраченная не на Женю, а на какие-то пустые разглагольствования, и с новой силой тряхнул свою легкомысленную секретаршу, требовательно шепотом проорав ей в ухо:
- Говори, в каком номере Женя!!! Света, немедленно!!!
- В 236-ом. – шепнула обиженная Светка, надув нижнюю губу, а Сережина душа уже устремилась вверх по лестнице, туда, где за тонкой дверью была она… она… прекрасная, нежная, неземная, чертовски… горячая… Мгновенно взволновавшись, Сережа на секунду вернулся мыслями к Свете и уже более спокойно шепнул:
- Кто с ней живет, знаешь?
- Знаю, конечно. – весело хмыкнула Света, озорно стрельнув глазами. – Я живу.
Черт, вот это удача! Ликованию Сережи не было предела.
- Так. Короче, слушай меня внимательно. – командным тоном проговорил он, пристально глядя в любопытное Светино лицо. – У портье возьмешь ключ от 306-го. Это мой номер. Переночуешь там. Все поняла?
- От триста шестого… Да, ага, поняла, Сергей Викторович! – с готовностью проговорила Света, озарившись какой-то подозрительно понимающей улыбкой, а пониманию ее, видимо, не было предела. – Ой, а… а это же люкс? А-а… а как же вы?.. Ну, то есть…
Сережа раздраженно закатил глаза, теряя терпение и очень дорогие собственные тормоза для нервной системы.
- Что тебя не устраивает?? Купить тебе другой номер? Этажом выше? Или что???
Света расширила глазищи и поспешно замотала головой:
- Да нет, нет, что вы, Сергей Викторович! Я не об этом вовсе… Я, да, ладно, конечно, возьму ваши ключи… А мне точно дадут?
- Точно, точно, Света, все! Никаких больше вопросов, раз ты все поняла! – нетерпеливо проговорил Сережа и, секунду подумав, строго и серьезно добавил:
- Скажешь об этом хоть кому-нибудь – и я тебя уволю. Это серьезно, Света. Уволю к чертовой матери!!! – прошипел он, а Светка испуганно шагнула назад, снова надувшись и пробубнив:
- Да поняла я, Сергей Викторович, не дура… Очень мне надо всем болтать…
Но Сережа уже не слышал ее. Он ничего больше не слышал, кроме умоляющего крика своего сердца поскорее оказаться там, где она… Эта дистанция в два этажа страшно бесила его… Эта ситуация с фальшивым разрывом пожирала его изнутри, заставляла сумасшествовать… А он сумасшедший. Это из-за нее он такой. Что там Ксюша у нее вызнавала? Как Женя смогла привязать его к себе?? Черт подери, если бы он только знал, в чем суть этой магии… Наверное, объяснение гораздо более тривиально – это судьба. Всего лишь…
За портьерной стойкой оказался молодой турок в шелковом, расшитом какими-то блестяшками и стеклярусом костюме, ярко выделявшим смуглый цвет его кожи и сухие, но не отталкивающие черты лица, который ковырял зубочисткой в собственной челюсти и лениво смотрел куда-то вперед, на улицу, через стеклянные двери парадного входа.
Подходя к нему, Сережа зачем-то краем глаза уловил голубое свечение, сочившееся через вход на паркетный пол, и его посетила странная мысль, что луна словно бы сопровождает его, наблюдая за его действиями, и тихо, безмолвно призывает его следовать за ней, подчиниться ей…
- Ключи от 236-го. – жестко проговорил Сергей с самым наглым видом, хлопнув рукой по стойке, и турок выплюнул зубочистку, резво засунув свой нос в какие-то бумаги, а затем подозрительно уставившись на Сергея взглядом черных-пречерных глаз.
- Я не могу, господин. – виновато проговорил он. – В номере 236 проживают две женщины, и только им я могу выдавать ключи… А вы не женщина. Вы – мужчина. – резонно обосновал он по-русски с ярко-выраженным акцентом, но довольно грамотно с точки зрения правил нашего языка, и Сережа раздраженно вздохнул, едва держась от того, чтобы не прыгнуть за эту стойку и не взять заветный ключ из шкафчика за спиной этого уродыша, припечатав по дороге его лицо в его же чертовы записи.
- Так… Я еще раз повторяю: ключи от 236-го!!! Живо, парень, ну??? – прошипел он, угрожающе наклонившись к нему и нависнув над ним всей своей самоуверенностью и мощью.
Турок чуть шагнул назад, а его глазки боязливо забегали по сторонам, наверное, в поисках охраны. Чуть дрожащим голосом он проговорил:
- Я не могу, господин! А если та девушка… - он глянул в записи, - Светлана Гон… Гочи… Гончарова, - справился парнишка с ужасно сложной Светкиной фамилией, - придет и потребует ключ? Что я ей дам, когда вы, господин…
- Дашь ей от моего. 306-го. Она в курсе. – строго проговорил Сережа, а турок нахмурился, но вибрация его поджилок оказалась сильней, а потому он снова затараторил:
- Нет, господин, нет, нет, а вдруг начальство узнает?.. Нам не положено мужчин к женщинам пускать… Нет, нет, не могу, уволят меня…
Сережа глубоко вздохнул и, сунув руку в карман, не церемонясь, вытащил оттуда пачку евро и, бросив за стойку, снова требовательно повторил:
- Ключи от 236-го. Быстро!!!
Наконец, Сергей снова смог взять курс на Женин номер, сопровождаемый счастливым, даже обезумевшим от количества бабок взглядом парнишки из-за стойки, и теперь перед ним оставалась лишь одна преграда – хлипкая, тонкая дверь, отделяющая его от ее лица, ее глаз, ее аромата сирени…
Легко взбежав на второй этаж, Сережа, периодически оглядывая пустой коридор и отчаянно желая, чтобы никому в голову не пришло появиться там именно сейчас, пролетел прямо туда, где в лунном свете из расположенного рядом окна блестела заветное число 236…
Остановившись перед ее номером, он лишь на мгновение замер, чувствуя, чувствуя предательское волнение… Она там… Одна… На всю ночь… Женя… его мечта. Его любовь. Отметив, что его рука слегка подрагивает, и ощущая начинающийся жар, Сережа вставил ключ в замок и… приоткрыл дверь.
Комната была погружена во мрак, не считая лунного свечения, исходившего от открытого окна… Женя была там. Сережа задохнулся, глядя на нее жадным, ненасытным взглядом… Она сидела на краешке кровати, вытянув ноги и что-то просматривая в своем телефоне.
Сережа вошел и захлопнул за собой дверь, оставив их вдвоем… Только вдвоем… Женя резко обернулась к нему, и ее глаза в удивлении и радости расширились. Она вскочила на ноги и подбежала к нему, на ходу нежно воскликнув:
- Сережа?? Ты как вошел?? Откуда у тебя ключ?? Ты не представляешь, что я узнала!!! – радостно воскликнула она, улыбаясь…
А Сережа ничего не мог ей ответить. Он застыл, восторженно оглядывая ее полутемный силуэт, ее прекрасное лицо, ее улыбку, губы… Лунный свет на секунду скользнул по ее щеке, а глаза словно светились в темноте… Сияли… радость… Она правда рада, что он пришел?.. Его сердце стучало все сильнее, сможет ли он еще стоять вот так рядом с ней в этой комнате, слыша ее голос, ощущая ее близость, ее тепло, ее… запах…
Он шагнул к ней, чувствуя, что начинает сходить с ума, чувствуя, как рвется наружу то, что так долго сидело взаперти, что выжигало его внутренности дьявольским паяльником… Ее глаза слегка расширились… Она ощутила, все поняла… Сережа никогда не испытывал столько нетерпения, столько вспышек внутри себя, одна лишь секунда…
- Сережа… - прошептала она, а ее ладошки прижались к щечкам… Она вздохнула, легонько оглянувшись, и неуверенно проговорила:
- Я все узнала… Это… это Вадим следит за нами… Я подсмотрела в его телефоне последний вызов… Он звонил ей сразу после нашей ссоры…
- В телефоне? – тупо переспросил Сережа, дыша все тяжелее и не понимая, наверное, ничего, потому что… потому что…
Выдох… Его руки скользнули в ее легкие, шелковистые кудряшки, притягивая ее к себе с сокрушительной потребностью, а губы нашли ее губы… Выдох… Взрыв, взрыв, взрыв!!! Он целовал ее, да, он целовал ее, целовал так, будто никогда в жизни не целовался вообще ни с кем, его сжигало изнутри, он дышать не мог, а она так трепетала, что ее нежные, горячие губы подрагивали…
Ее руки вцепились в его рубашку, с невероятной силой прижав к себе, к ней, к ее телу, Сережа чувствовал ее, он ласкал ее с таким безумством, будто она была всей вселенной для него… А она и была всем для него… Ее волосы… Он жестко потянул за них, она задохнулась, тихо застонав и посмотрела на него невероятным, сияющим взглядом… Красивая… Восхитительная… Желанная… Сережа грубо провел рукой по ее щеке, не контролируя себя, не имея сил на то, чтобы быть нежным… Его пульс выдавал двести ударов в минуту, он страшно, до безумия, до смерти желал ее, и он не знал, что с ним будет, если она прогонит его…
Женя крепко держалась за его рубашку, он ощущал напряжение ее рук, он ощущал ее дрожь, а в ее взгляде что-то плясало… В сумерках он не мог разглядеть, он лишь прижимал ее к себе, слушая ее тяжелое, взволнованное дыхание… Прислонившись лбом к ее лбу и вдыхая ее запах, вдыхая полной грудью сиреневый, божественный, кружащий голову аромат, он прошептал ей в губы, едва дыша от страсти:
- Женя… Что это были за слезы?.. Мы же договорились… Договорились, что просто разыграем ссору!!! Почему ты плакала??? Ты… ты не веришь мне?..
Женя вдруг поспешно замотала головой, а ее ладошки прошлись по его груди к шее и выше, к щекам, покрытым легкой щетиной.
- Сереж… Сереженька… Ты что такое говоришь?.. Я верю, верю тебе, верю, конечно! А слезы… ну, мы же договаривались сыграть реалистично! И у нас получилось, я же все узнала, я…
- Женя… - выдохнул он и, лаская ее шею, ее волосы руками, не имея сил остановиться, не имея сил ни шага назад шагнуть, чувствуя, как лопается от переизбытка напряжения каждая ненасытная мышца его тела, хрипло и жестко закончил:
- Никогда! Слышишь… Женя… Никогда больше не делай так!.. Я чертовски…
- Разозлился? – виновато шепнула Женя, теснее прижавшись к нему, а он вдруг закрыл глаза и, теряя контроль, откровенно признался впервые в жизни:
- Испугался…
Она поцеловала его… Ее руки снова потянули его за рубашку, а Сережа зарычал, набросившись с поцелуями на ее шею, плечи, щечки, он мечтал об этом, как же он ждал этой возможности! Сиреневый запах дурманил ему голову, его руки становились все настойчивее, ее кожа горела, он целовал ее и целовал, ее губы… Мягкие, пылкие, она отвечала ему, ее дыхание сводило его с ума… Снова поцелуй – и она вдруг отстранилась…
Расстояние… Между ним и ей… Сережа разозлился, нахмурившись, а в душе его разверзлась отвратительная яма ужаса… Она смотрела на него, а он думал лишь о том, что будет делать, если она вдруг решила прогнать его… Но ее взгляд вдруг изменился, призывно осветившись изнутри, она прикусила губу… Так озорно, так чертовски… желанно… Сережа так и уставился на нее, готовый забиться в конвульсиях, если она сейчас же не вернется в его объятия, а Женины руки нежно скользнули за ее спину, и он услышал… как расстегивается молния ее платья.
Обезумев от любви, от желания, от сумасшедших взрывов внутри себя, Сережа схватил ее и, развернув к себе спиной, вдохнув снова аромат ее волос, сам медленно расстегнул ее платье… Легкий шелест… Невероятное волшебство… невероятное, восхитительное, сказочное! Лунный свет скользнул по ее стройному телу, по кружевному белью… Сережа прижал ее к себе, жадно целуя ее шею, бесясь на то, что он сам еще одет, и сгорая от ее мягкой, бархатистой кожи… его руки неистово прошлись по ее животу, оставляя за собой целые батальоны мурашек, Женя прижалась к нему, откинув голову ему на грудь, часто-часто дыша и подрагивая, а ее маленькая ручка схватила его ладонь и повела ее выше, к груди…
Взрыв, взрыв, снова вспышки во всем теле, Сережа развернул ее к себе и, опять поцеловав самым горячим поцелуем на свете, грубо схватил ее и понес на кровать.
Луна заглядывала в окно номера 236, освещая белоснежные простыни своим серебристо-голубым, холодным светом, частички этого света выхватывали из сумрака комнаты двоих, которым не было дела ни до кого в этом мире, которые шептали друг другу любовные признания, соединив два дыхания в одно, соединив две души в единую, лунную дорожку…
Луна беззастенчиво глядела, как Сережа заставлял Женю конвульсивно хвататься за подушки, сжимая их в своих ладонях, как она вскрикивала, выгибаясь навстречу ему, как ее кожа горела от его ласк… Она металась, не в силах сопротивляться наслаждению, находясь на грани безумного завершения, она стонала и вздыхала, а он… Он наслаждался ею.
Сережа никогда не испытывал ничего подобного… Раньше он ласкал женщину лишь потому, что это было нужно, зная, что необходимо сделать, чтобы заставить ее легко отдаться ему… А теперь… Глядя на ее совершенное, потрясающее тело, целуя ее восхитительные, нежнейшие бедра, такие манящие, что он сам постоянно был на грани, страдая от перенапряжения, но не имея сил остановиться, все время глядя на нее, следя за ее покрасневшими, слегка приоткрытыми губами, впиваясь в ее вздохи и стоны, умирая от счастья, наблюдая ее реакцию и понимая, что из-за него, это из-за него она сейчас чувствует что-то невероятное в себе, Сережа только сейчас, наконец, познал, для чего происходят занятия любовью.
Ее мурашки по коже от его прикосновений вгоняли его в экстаз, ее ручки, горячие, ласковые, возвращающие иногда его лицо к себе, чтобы со всей любовью этого мира поцеловать самым чудесным поцелуем на свете, делали его безумцем… Ее голос, звавший его… шептавший ему, как она сильно любит, был подарком самым желанным на свете…
И Сережа готов был ласкать ее вечно, пусть бы не кончалась никогда эта ночь… Но она… Женя, его Женя, вдруг с силой потянула его на себя и, умоляюще посмотрев в его черные-пречерные от безграничной похоти глаза, шепнула ему со всеми чувствами этого мира:
- Сереженька… Сережа… Я не могу больше… Я не… могу… - ее тело задрожало, и Сережа, с напором набросившись на ее губы, понял, что он на вершине, что он по-настоящему счастлив… И теперь пора… Она ждала его.
Невозможно сказать, на что похоже максимальное сближение людей, которые любят друг друга. Луна лишь наблюдала, как прелюдии перетекли в процесс, самый долгожданный для них обоих, и как переплелись тела в вожделенном танце синхронных движений… Как мир исчез, оставив их двоих в полночной тишине, как их взгляды говорили гораздо больше, чем могли передать губы, как взаимные движения рук лишь добавляли искр в электрический ток двух соединившихся, разноименных зарядов… И не было сил для остановки, и нет больше преград, потому что для настоящей любви не существует Китайских стен, а есть лишь испытания для упражнений сердец, для проверки на прочность, на верность, на преданность и умение отдать все в обмен лишь на этот самый взгляд, который дарит надежду, который вдыхает новую живую воду в старое русло, рождая в ней истинный смысл нашей жизни.
*** «Минус»
Женя спала, лежа на боку к нему спиной. Сережа приподнялся на локте, понимая, что просто не может спать рядом с ней, не может потратить ни секунды на сон, когда она, такая нежная, такая уязвимая и такая притягательная, лежала рядом без какого-либо намека на одежду.
Ее кудряшки блестели в лунном свете, в беспорядке разметавшись по подушке, ее тонкая шея, плечи, часть ровной спины были открыты и мерно вздымались от ее дыхания. Сережа любовался ею, чувствуя, что снова готов повторить все, что происходило двумя часами ранее. Да… он помнил каждую мелочь… Каждый вздох, каждый сладкий стон, каждое прикосновение…
Удивительно, но Женя даже в такой миг наивысшей близости была искренней и оставалась собой. Она отвечала на каждую ласку, на его грубости, на его поцелуи, она глубоко дышала, растворяясь в своих ощущениях… Но Сережа всегда помнил, что в ней был вызов, сопротивление, борьба, желание максимальной отдачи… Она не могла позволить ему всегда вести ее за собой, она играла с ним, заставляя его кровь вскипать до предела, и этот огонек… в ее глазах… Сережа улыбнулся, ощущая все возрастающее в нем новое желание…
Она переворачивала его на спину, целуя своими нежнейшими, восхитительными губами, сжигая его кожу ласковыми ладошками… Она тоже следила за ним, наблюдая, что именно приводит его в самое максимальное удовольствие, и целовала и ласкала его именно так… Но он не мог позволять кому-то доминировать над собой, Сережа был так устроен… А потому он вновь возвращал ее на спину, вновь брал контроль в свои руки и вновь заставлял ее жарко шептать его имя и умолять притормозить хоть чуть-чуть…
Но он не мог тормозить. Ночь закончится, наступит утро, и ему придется уйти, оставив ее одну в этом номере… Снова придется играть рассерженного и убитого горем от разрыва, виноватого тореро, снова придется держать ее на расстоянии… А он теперь и представить себе не мог этого кошмара без содрогания… Сергей хотел быть с ней каждую секунду. Он мечтал лишь о том, как снова ощутит своим горящим, изможденным телом ее трепещущее, нежное, прекрасное, как снова сможет доводить ее до беспамятства ласками и разными словами, которые он шептал ей, и как снова сможет взорваться вместе с ней вулканом наслаждения, ощутив, как ее ноготки оставляют огненные следы на его спине…
Он вздохнул, глядя на ее плечи с необузданным вожделением и понимая, что снова начинает переполняться нетерпением. Сережа наклонился к ней и, не способный совладать с собой, начал покрывать поцелуями ее шею и плечи, жадно глядя на все остальное и мечтательно ожидая того, что будет, когда она проснется. Женя слегка пошевелилась и улыбнулась, а ее рука под одеялом потянулась и ласково погладила Сережу по бедру… Он вздохнул, ощущая, как кровь разливается по его телу обжигающей лавой желания и, легко развернув ее к себе, требовательно поцеловал ее в сонные, горячие губы, инстинктивно проведя рукой по ее щеке к шее и ниже, к груди…
Женя улыбнулась, открыв глаза и вздохнув.
- Сереж… Ты чего?.. Сереженька…
Вспышка внутри… Ему так нравилось, когда она называла его по имени! Как же ласково… как же… чувственно…
- Женя… - прошептал он, прикоснувшись губами к ее шее, безумно желая услышать снова ее стон и почувствовать ее трепет… Шея… Плечи… Ключицы… Грудь… Ее пальцы скользнули в его волосы, конвульсивно сжав их, Сережа услышал вздох… Голова поехала кругом… - Женя. – он на мгновение вернулся к ее губам, горячо поцеловав ее нижнюю губу и слегка прикусив, почувствовав, как она порывисто вздохнула… Мощный огненный толчок… - Не спи, Жень. – выдохнул он почти повелительно, и Женя улыбнулась… Нежно так… Ярче солнца, ярче радуги, ярче отгоревших вдалеке зарниц… Ее руки скользнули по его груди к животу, и Сережа сам не удержался от тяжелого вздоха… Она же его с ума сведет, она же его уничтожит! Невозможно так чертовски зависеть от кого-то, так чертовски желать чьих-то ласк…
А света луны становилось все меньше, луна уходила, уступая место горячему, соленому рассвету, который не остудит сердец, а лишь разведет на время, но это время можно пережить, можно пережить все, помня о ее поцелуях… Помня об этой ночи и о том, как она…
- Я тебя люблю, Сереженька, я тебя очень люблю, Сережа… Сережа… Дорогой мой, любимый, единственный… - шептала она, пока он в неистовстве целовал ее, сжимая руками ее бедра, пока он сходил с ума, внимательно вглядываясь в ее лицо и мечтая сделать для нее еще что-нибудь… Еще что-то, чтобы она была самой счастливой… Самой счастливой на земле! Поцелуи, дыхание, движение, - все слилось в едином порыве любить ее, лишь ее одну, лишь только, чтобы она никогда не уходила, чтобы всегда любила его, сгорала только с ним, обнимала только его и дарила всю себя лишь ему… Никогда ничего для него не было дороже и нужнее этого дара…
Движения все быстрее, ее кожа пылает, дыхание все чаще… А рассвет наступает, осветив комнату лазурным блеском, бросая на их обнаженные тела огненные лучи, не щадя их эмоций, не отвечая их мечтаниям, не прислушиваясь к их вздохам… Жарче, жарче… Сережа лишь смотрел на ее щечки, ощущал лишь ее, слушал стук ее сердца… Он держал ее в своих объятьях, он сжимал ее со всем собственничеством этого мира, он жадно целовал ее влажные, подрагивающие губы, он любовно таращился на такие родные, прекрасные черты лица… Ресницы, веснушки, носик…
- Красивая… - прошептал он, удивившись, что сказал это вслух, а она посмотрела на него своим особенным взглядом, сладко застонав… - Женя, Женя… - шептал он, ощущая, как она выгибается навстречу ему, как подгоняет его, как ее пальцы ласкают его спину, впиваясь ноготками в кожу, - Женя… Женя… Я тебя тоже люблю, люблю чертовски, я по тебе с ума схожу… Ты моя… моя, понимаешь? Навсегда моя… моя Женя…
Ее тело дрогнуло, жар поднялся до наивысшей отметки, бедра конвульсивно сжались, и он почувствовал, ощутил… Она вскрикнула, сжав его изо всей силы в объятьях, и он вспыхнул и взорвался вместе с ней, умирая от наслаждения, умирая, умирая, умирая… Навечно отдавая ей душу и сердце.
Рассвет вступил в свои права, и Сережино настроение стало ухудшаться. Он знал, что нужно уходить. Но чтобы уйти от нее, ему требовалось, по меньшей мере, парочка здоровенных вышибал, чтобы с боем вытащить его отсюда. В номере стало совсем светло, а он все обнимал ее, лишь глядя в ее глаза, любящие, фиалковые, нежные, и иногда целуя в губы, ощущая ее ладони на своей груди…
Этот момент стал для него всем: его началом, его новой жизнью, его дыханием, его путеводной звездой. Теперь он знал, как нужно жить, теперь он знал, ради чего ему жить. Мы должны жить не ради денег, бизнеса, удовольствий или мирового господства. Не ради признания миллионов, не ради того, чтобы что-то кому-то доказать. Не ради побед. Не ради свершений. А ради любви к тем, кто рядом. Ради любви к тем, кто любит нас, кто связан с нами, кто зависит от нас. Женя, Настя… И, да. Сережа понял это. Ради любви ко всем людям. Ради прощения и добра. И он постарается. Постарается стать лучше… хотя бы постепенно.
- Сереж? Может, поговорим о Вадиме, пока есть возможность? – с легкой улыбкой спросила она, не отрывая от него глаз и продолжая гладить Сережину щеку. Сережа резко нахмурился, посмотрев на часы на своей руке – единственный предмет гардероба, оставшийся на нем. Время подбиралось к завтраку, а это значит… Что у них не более часа. Тратить этот час на разговоры о Вадиме Сереже хотелось меньше всего, но… До завтра возможности может и не представиться, а на работе то авралы, то проблемы, то бесконечные совещания в компании все с тем же Вадимом, а еще дебильный папочка со своим фирменным скепсисом и бензопилой сарказма…
- Ладно. – хмуро кивнул Сережа, взяв ладошку Жени в свою руку и поцеловав. – Поговорим об этом шпионе долбаном… Ух, как бы я ему вмазал хорошенько!..
Женя хихикнула и озорно посмотрела на него.
- Не сомневаюсь. Но пока не надо – это делу не поможет.
- Так как ты узнала, что это он? Что там за история с телефоном? – с любопытством и некоторой ревностью, которую Сереже еще пока не удалось обуздать, спросил он, а Женя просияла и радостно воскликнула:
- О-о, это было так… круто!!!
А дальше Сережа с нескрываемым восторгом слушал о Женином небольшом приключении с актерской игрой наивысшего качества и наглым проникновением в Вадимов мобильник… Правда, его очень отвлекали собственные волнующие эмоции по поводу ее манящих изгибов, вырисовывавшихся под одеялом, и ее ножки, бедро которой ласково терлось о его бедро, но в общем и целом, основную мысль о том, что его Женя, как всегда, оказалась на высоте, он все-таки уловил.
- …а потом он довел меня до номера, я ему по дороге раза три намекнула, что не прощу тебя ни за что в жизни, и что теперь мне один путь – из «Черного полюса» да подальше, чтобы тебя никогда не видеть, и… Ты бы видел, как он меня слушал! Словно студент на последней лекции перед экзаменом, где препод подробно освещал все самые главные моменты, которые нужно изучить, чтобы получить пятерку! Ну и вот. – закончила Женя, раскрасневшись, горящими глазами глядя на Сережу, а тот, с трудом переключившись с неприличной темы на предмет разговора, задумчиво нахмурился, проговорив:
- Мда… Ну, в общем-то, я не удивлен. Вадим был нашим с Ксюшей одноклассником, был влюблен в нее или что-то в этом роде… Бегал все за ней, а она его на дух не переносила, хохотала над его неуверенностью, лошком называла… Быть может, он до сих пор что-то чувствует к ней? На него похоже… И ради нее он мог на это пойти. – порассуждал Сережа, а Женя изумленно расширила фиалковые глаза, воскликнув:
- Да ты что??? Ну тогда это многое объясняет! В разговоре с ним мне показалось, что у него в жизни была какая-то трагедия, связанная с невзаимной любовью… Он что-то говорил про то, как нужно вдвоем работать над отношениями и что если работа происходит лишь с одной стороны, то это все гиблое дело… А тут вон, оказывается, что… - она задумчиво посмотрела в окно, и в ее взгляде мелькнуло сочувствие и даже жалость. Сережа немного рассердился: он-то к этому подкаблучнику жалости ни капли не испытывал. – И что теперь будем делать?
Сережа легонько пожал плечами и погладил Женины волосы.
- Будем ждать. Если ты действительно убедила Вадима, что бросила меня окончательно, то Ксюша должна что-то предпринять. Я думаю, она возобновит развод… Вернемся домой, и там видно будет. Что делать с активами пока не ясно. Если она в курсе перевода средств… то наверняка захочет тоже внести свою лепту в эту историю… Может быть, даже через Вадима как-то. Посмотрим. Но одно я знаю точно: мне нужны доказательства, что этот ребенок не мой. Тогда у меня будет перед ней преимущество, и я смогу, если что, нажать на нее, в случае если она сама не возобновит развод. Только вот как их достать?..
Женя повернулась к нему и, обняв его за шею, тихо, но уверенно шепнула:
- Мы что-нибудь придумаем, не волнуйся, Сереж. Я помогу тебе.
Сережа не удержался и снова поцеловал ее, настойчиво, жадно, вновь понимая, что каждый поцелуй с ней – словно новое дыхание, словно бы первый, тот самый, настоящий, как когда-то давно он поцеловал ее в секретарской… Тот поцелуй он будет помнить, наверное, до конца своих дней… Именно тогда, в возрасте тридцати четырех лет, имея за плечами девятилетний брак и огромное количество многочисленных женщин и интрижек с ними, он понял, что впервые за всю свою пустую жизнь влюбился до беспамятства, до умопомрачения, до дрожи в коленях…
И сейчас, целуя ее сладкие губы, он чувствовал все то же самое, за одним лишь исключением, что она теперь принадлежала ему, что ее кожа теперь помнит его губы, его руки, что ее дыхание, ее сердце и душа теперь в его руках без остатка…
- Сереж… Сережа… - шепнула она, понимая, что температура его тела снова поднимается, и нежно погладила его по плечу. – Тебе идти надо. Сейчас народ на завтрак пойдет… Кто-то может заметить…
Сережа требовательно и умоляюще заглянул в ее нежные, игривые глаза и, снова настойчиво поцеловав ее, шепнул ей в ответ:
- Пятнадцать минут. Никто ничего не заметит.
Категоричный тон, ее бархатистая шея, его рука нежно заскользила от ее груди и ниже, ниже, ниже… Женя взволнованно вздохнула и, полностью подчиняясь, закрыла глаза, отдавшись чувству.
*** «Плюс»
Вот теперь игра в несчастную, убитую разрывом с любимым человеком девушку действительно превратилась в сущий ад. Не смотреть на Сережу, не улыбаться, не выказывать того, что она действительно чувствовала сейчас – это была самая настоящая проверка на прочность.
Самолет вылетал днем, и Женя очень радовалась, что после завтрака все остальное время она могла провести в номере вместе со Светой, которая, как пиявка с симпатичными глазками и милым личиком, терроризировала Женю насчет прошлой ночи и того, что у нее было с Сергеем. Жене пришлось соврать ей для дела, что Сережа якобы приходил просить прощения, но она его прогнала, и ему пришлось ночевать в другом номере, на что брюнетистая пиявка заявила, что Женька дура, потому что, судя по безумным глазам дерганного Минаева, который чуть не выбил кулаками из нее информацию о Женином номере номера, скорее всего, ее бы ожидала лучшая ночь в жизни.
Света немного ошиблась. На самом деле, у Жени была не просто лучшая ночь, а САМАЯ лучшая, шикарная, восхитительная, чудесная ночь в жизни, и она, как наркоман, хотела еще и еще, постоянно испытывая разряды огня внизу живота, только лишь подумав о его поцелуях и руках…
Измаявшись от собственных, пожирающих изнутри все органы, эмоций, Женя с трудом дожила до самолета, и облегченно вздохнула лишь тогда, когда им на пару с Карташовым и какой-то бабулькой из другой фирмы-участника форума достались билеты в самом хвосте аэробуса, и она, все-таки, стала иметь возможность улыбаться, поскольку все остальные коллеги, включая Сережу и Вадима, конечно, сидели где-то впереди нее.
Женя глядела в иллюминатор, наблюдая, как сменяются под ней разной формы облака, пока самолет не поднялся еще выше и не попал в густую облачность, а в душе ее цвели цветы…
Каждый поцелуй… Она помнила каждый!.. Каждый взгляд… Как же он смотрел на нее! Он считывал ее эмоции, он управлял ее желанием, он доводил ее до безумного крика, когда желание начинало граничить с болью, она не могла дышать, все ее тело лишь следовало за его руками, вспыхивая там, где он дотрагивался, и превращаясь в ожог там, где были его губы…
Женя заулыбалась, не в силах сдерживаться, и посмотрела на свои пальцы: они подрагивали, охваченные мелкой дрожью. Она до потемнения в глазах, до белых вспышек, до танцующих кишок снова желала его, и сейчас, в этом самом самолете, ее живот снова скрутило огненным лассо, а щечки загорелись…
- Подруга, видела бы ты себя. – тихо хохотнул Семен, и Женя мгновенно очнулась и взяла себя в руки, стыдливо прикусив губу и быстро посмотрев на друга, оглядывающего ее своим фирменным веселым и очень теплым взглядом.
- А что со мной такое? – наивно и глупо переспросила она, тщетно пытаясь заставить мышцы лица сдвинуть щеки обратно, чтобы стереть дурацкую улыбку.
- Ну, ты выглядишь, как сексуальный маньяк, выбирающий новую жертву и тщательно подготавливающийся к встрече с ней. – спокойно выдал Семка, а Женька тихо прыснула в кулак, поражаясь проницательности друга.
- Да, Семка… Ты прямо знаток тайных желаний! Только жертва уже выбрана. Осталось лишь подобрать время и место для нападения. – мечтательно проговорила Женя, а перед ее взором снова замелькали вожделенные отрывки из ночи волшебства.
- Только не в офисе, Зябликова, там народ, он может и не понять. Тем более, Вадим Анатольевич частенько к директору шастает. – с умным видом серьезно посоветовал Семен и рассудительно заметил:
- А вообще, секс пошел тебе на пользу. Ты как будто… м-м-м… стала еще привлекательней. Такая розовенькая, улыбчивая…
- Прям как младенец. Осталось только зубы растерять. – снова хихикнула Женька, а потом, понимая, что ее безграничное счастье рвется наружу сумасшедшим весельем, цыганскими песнями, грузинской лезгинкой, итальянской оперой и выпученными глазами, строго наказала другу:
- Так! Семка, прекращай меня смешить! Я грустной должна быть, у меня несчастье, в конце концов, а ты…
- Ага, ночка короткой оказалась…
- У-у, все, я – спать, разбудишь, когда прилетим. Чао, бамбино, сеньор!
- Желаю тебе сладких снов в объятьях Сергея, Жека! – не унимался Карташов, поддразнивая Женьку, и та действительно закрыла глаза, снова погрузившись в свои воспоминания и продолжая предательски пылать.
Но по-настоящему расслабиться и оторваться в своих сумасшедших мечтаниях и счастливом, летающем на крыльях любви расположении духа Женька смогла лишь дома, где никому не пришло бы в голову подозревать ее в излишней улыбчивости, поскольку дома она улыбалась почти всегда.
Уже лежа в полутемной комнате в своей кровати под аккомпанемент тихого посапывания Полины и тщетно пытаясь заснуть, она будто услышала его шепот, его игривые словечки, его признания в любви, и почувствовала тонкую, нудную, растягивающую жилы в разные стороны, тягучую и болезненную тоску по нему и холод, понимая теперь, как невообразимо прекрасно быть с Сережей, с человеком всей ее жизни, как будто с его присутствием к ее сердцу добавлялась какая-то важная часть… И ей в ее постели без него было ужасно холодно и одиноко… Да, одиноко…
Наверное, пришло время покинуть этот дом… Родительский дом, атмосферу дружной и теплой семьи, самых лучших в мире родителей, любимую сестренку, с которой они делили комнату долгих одиннадцать лет… Ей всегда было комфортно возвращаться в родную квартирку, под мамино крыло, в веселый бедлам и детские крики, где за стенкой всегда что-нибудь бурчал добрый друг Игорек…
А теперь, лежа в одиночестве и глядя на свет фонаря, пробивший себе рыжую полоску света на потолке, Женя ворочалась и понимала, что ей этого всего теперь уже недостаточно после вчерашнего дня. Для нее наступает новый этап, переломный момент вошел в ее двери, новая жизнь, очередной нулевой километр… И пришло время оставить прошлое, оставить эту одинокую кровать ее детства и идти туда, куда звало ее сердце, куда рвалась ее душа, к нему, к нему, к Сереже… Чтобы целовать его, чтобы прижиматься к нему щекой, чтобы любить его, отдаваясь без остатка, чтобы дарить ему свое тепло, то самое, которого ему так не хватало в жизни, и за которое он стал совершенно другим, вознеся ее, Женю, на вершину и раскрывая перед ней все карты, думая впервые в жизни не о себе, а о ком-то другом… И наконец, чтобы вступить в новый статус… Стать хозяйкой очага, стать матерью… Матерью его ребенка. Ради этого можно пройти через любые испытания! И вот, момент пришел. Принципы сломлены, попытки держать его на расстоянии были сокрушены лишь одним его взглядом, когда он вошел в ее номер…
И Женя поняла тогда, что момент наступил. Она полной грудью ощутила, как разлетаются прочь последние сомнения в ней, как она, наконец-то, смогла принять ситуацию, принять и смириться с ней… И именно в этот миг она ощутила, что полностью готова к новому шагу, именно сейчас, не раньше и не позже. Они оба готовы. И Женя не жалела об этом ни единой секунды. Нужно быть с тем, кого любишь. Нужно ценить каждый миг с любимым и наслаждаться им, а если сделала выбор, то нужно следовать новой дорогой, не цепляясь за прошлое, не прикрываясь ничем, иначе… Иначе не нужно было принимать таких решений. И Женя глубоко дышала, глядя на оранжевые полоски на потолке, а в ее ушах был его голос, а на ее теле были его руки, а на губах – его поцелуй…