Точка невозврата. Глава 6

Зюлёв Леонтий Михайлович
  6. Столыпин
 
  На границе никаких недоразумений не произошло. Чиновник, проверяющий документы, уважительно вытянулся, увидев мою визитку, спросил о цели путешествия и даже не стал досматривать чемодан, приобретённый мной там же на вокзале, а зря - кроме Трёх мушкетёров, пары бутербродов и смены белья в нём ничего не лежало. С таким багажом люди не путешествуют! Я остановился в одной из гостиниц, где принимали оплату в лирах и на следующее утро пошёл наниматься на работу. Меня интересовала Киевская опера. Пришлось поменять итальянские деньги на рубли, купить подобающую сезону одежду, а итальянскую выбросить. Меня приняли ночным сторожем, не потребовав никаких документов. Это меня устраивало как нельзя лучше. Жить я переехал в один из доходных домов, в пяти минутах ходьбы от театра. Заплатив за месяц вперёд, вечером я вышел на работу. Теперь осталось ждать первого сентября. Времени для исполнения задуманного у меня достаточно.
  Выспавшись после ночного дежурства в театре, я бродил по Киеву. Город нравился мне и в те времена, из которых я сбежал. Сейчас он оказался гораздо красивее, его не уродовали урбанистические здания, огромное количество автомобилей и вездесущая грязь, которая пришла в Российские города вместе с социализмом и стала ещё более обычной, с его окончанием. По мощёным улочкам сновали вездесущие извозчики степенно прогуливались отдыхающие граждане. Поражало, пока я не привык, выражение лиц лишённых суетливой озабоченности, полное достоинства и собственной значимости. Меня не покидала мысль, что будет с этим прекрасным городом и его жителями после революции. И какая беда ждёт его с приходом фашистов во вторую мировую войну. Нормальный человек, на моём месте, ужаснулся бы и если хоть что-то мог изменить в судьбе города, сделал это не задумываясь.
  В ночи дежурств я сделал несколько странных, на первый взгляд вещей. Разобрал спинку одного из кресел второго ряда партера и вставил под обшивку лист железа. Его я заказал кузнецу, он жил в том же доме, что я и, частенько, ходил со мной на рыбалку, на Днепр. Мы подружились. Он даже не поинтересовался, зачем мне нужна эта железка. Вставив лист в спинку, я аккуратно придал креслу прежний вид. Оставалось ждать.
  Поезд с царской семьёй, премьер-министром и свитой прибыл в Киев в последних числах августа одиннадцатого года. Ожидалось открытие памятника Александру второму в честь пятидесятилетия отмены крепостного права. Семью царя встречали с пышностью достойной султана. Из толпы ликующих граждан я наблюдал за прибытием, и мне очень не понравилось, что, Столыпину не хватило автомобиля, и он поехал в дом губернатора на извозчике, не выразив, ни словом, ни позой своего неудовольствия. Это был знак.
  Вечером первого сентября царскую семью, премьера, и министров губернатор пригласил в Киевскую оперу. Давали "Сказку о царе Салтане". В начале второго антракта Столыпин поднялся из кресла и, повернувшись лицом к спинке, двинулся вдоль ряда. Тем временем зритель, сидевший в третьем ряду партера, выстрелил два раза через спинку в председателя совета министров, на уровне живота. Одна пуля, застряла в спинке кресла вторая отрикошетив от неё, повредила руку стрелявшему человеку, и он выронил пистолет. Больше молодой человек сделать ничего не успел, его лихо скрутили поднявшиеся с ним рядом зрители. Оперу пришлось прекратить. Царь с семьёй не могли слушать её, после инцидента, справедливо полагая, что на месте Петра Аркадьевича мог оказаться любой из них. Всё это я узнал из утренних газет, в ночь покушения, я не работал.
  Мордехая Богрова, стрелявшего в Столыпина, осудили и казнили тринадцатого сентября. Пробыв в Киеве ещё около недели, я получил расчёт и выехал в Петербург.
  В стране прокатилась волна выступлений недовольных, в Киеве прошли погромы. В результате дума приняла обращение к царю, запретить деятельность всех партий экстремистского толка. Царь пришлось уступить. Охранное отделение быстро навело порядок, очистив города от боевиков и поставив под жесточайший контроль оборот оружия и взрывчатых веществ. Под гребёнку попали Тер-Петросян (Камо) и Иосиф Джугашвили (Коба, Сталин), совершившие экс в Тифлисе, в пользу РСДРП, в котором была экспроприирована громадная сумма денег, и погибло пятнадцать охранников. Виновных в гибели охранников, поезда с деньгами, вскоре казнили. Арестован и сослан бессрочно был и руководитель партии Владимир Ульянов (Ленин).
  Пётр Аркадьевич продолжил задуманные реформы, впервые в истории России успешные. Крестьяне получили право: выходить из общин, покупать землю и жить своим хозяйством, а их детей уравняли в правах с детьми остальных сословий. На этом последние отголоски революции 1905-7 годов иссякли. Почти не осталось, если не считать думы, причин тормозивших развитие страны. К 1914 году Россия вышла в лидеры по производству и продаже зерна.