Почему нельзя сегодня сказать: «Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика, то разгулье удалое, то сердечная тоска…»?
В середине января я решила разбавить густой настой спектаклей Мариинского театра несколькими концертами филармонии, соскучившись по симфонической и иной музыке, а также решая для себя вопрос, можно ли будет найти «музыкальное убежище» в залах этой прославленной организации, если по какой-то причине я перестану находить что-либо радующее меня в любимом театре. В одном из выбранных мною концертов играл Государственный академический русский оркестр имени В.В.Андреева, который в советское время был широко известен как Оркестр русских народных инструментов имени В.В.Андреева. Хотелось услышать русскую народную музыку в его исполнении, а поскольку в концерте был заявлен и певец – баритон Саратовского театра оперы и балета Василий Святкин, я надеялась, что прозвучат и романсы, и народные песни, не зря же концерт назывался «Самарский сувенир». Почему-то подробно изучать афишу я не стала. А следовало бы!
Этот оркестр – что-то из далекой юности, тогда этот музыкальный коллектив часто выступал с концертами, без него не обходился ни один большой праздник. Он был гордостью страны наряду с ансамблем «Березка», ансамблем Моисеева, хором Свешникова, хором Пятницкого… Сегодня увидеть и услышать их – что-то из области фантастики! О них сейчас мало что известно! А ведь это уникальные коллективы, и как вышло, что они почти исчезли с музыкального горизонта страны? Как и другие национальные вокально-танцевальные ансамбли народов России. Конечно, когда-то нас слегка перекормили этими народными мелодиями, песнями и танцами в ущерб современным произведениям популярных жанров, прежде всего зарубежным. Искусственный акцент на фольклор был в советское время явной ошибкой. Молодым хотелось нового, западного, немного запретного. Зря запрещали! Действие, как известно, рождает противодействие. Поэтому, видимо, избавляясь от идеологии запретов, вместе с пропагандистской «водой» из культурной «ванны» выплеснули и «ребенка», т.е. ту самую национальную культуру. Удивительно ли, что допущенные в 1970-х на официальные концертные подмостки вокально-инструментальные ансамбли «ABBA» и «Boney M», пользуясь словами Игоря Северянина, триумфально «повсеместно объэкранились и повсесердно утвердились»? Самая распространенная шутка того времени: «Не пью, не ем без «Бони М»! Но и тогда народная музыка, в том числе и в академической обработке, постоянно звучала и по радио, и по телевидению. Оркестр имени В.В.Андреева много выступал и в концертных залах. Репертуар этого уникального музыкального коллектива состоял преимущественно из народных мелодий, специально написанных авторских произведений в народном стиле, обработок народных песен и городских романсов. Нередко музыканты выступали с выдающимися певцами, исполнявшими русские народные песни и романсы.
Я тоже в молодости с легкой иронией и немного свысока, как многие из числа интеллигенции, относилась к русским народным танцам «с гиканьем и свистом», к крикливой, а иногда визгливой, манере народного пения, характерной для хора Пятницкого. Я предпочитала академическое пение хора Свешникова и выверенную хореографию ансамбля Моисеева. Но великие русские народные песни и романсы любила и знала. Лет пятнадцать назад, когда мы с друзьями возвращались ночью на машине из Пскова и Пушкинских гор, то, чтобы я не заснула за рулем, пели несколько часов подряд (великолепное средство для такого случая!) и ни разу не повторились. Бывшая с нами немецкая студентка была искренне удивлена, она не могла похвастаться знанием такого количество песен, и потом при каждом удобном случае рассказывала об этом нашим общим знакомым… Вот эти самые песни, а не оперную и симфоническую музыку, мне и мечталось услышать в исполнении оркестра народных инструментов и оперного певца. А оперную и прочую классику лучше слушать в аутентичном звучании, а не в переложении для народных инструментов, благо, есть для этого в Петербурге прекрасные театры! Но не тут-то было!
Государственный академический русский оркестр, возглавляемый художественным руководителем и главным дирижером Дмитрием Хохловым, исполнял исключительно оперную и симфоническую классику, словно видел своей главной задачей достойно подменить собой симфонический оркестр или оперный в оркестровой яме. И это было странно. Хотя такая тенденция обозначилась еще в конце 1960-х, тогда многие музыканты, играющие на народных инструментов, начинали показывать, что их балалайки, домры, баяны, гитары не так просты, как принято было считать, что на них все можно сыграть – и увертюру к опере Бизе «Кармен», и «Танец с саблями» Хачатуряна, и «Вальс-фантазию» Глинки. Сама их слышала в исполнении популярного в конце 1960-х годов дуэта балалаечника Михаила Рожкова и гитариста Георгия Миняева. Они приезжали на гастроли в Благовещенск и выступали в рассчитанном на 500 мест актовом зале медицинского института, где я училась. Зал был полон, и все мы, студенты, преподаватели, прочая публика, были в восторге от услышанного. Хотя народные мелодии они тоже играли – хрестоматийные плясовые «Светит месяц» и «Калинку», частушечные «Саратовские страдания», некрасовских «Коробейников» и другие типичные народные наигрыши, точнее ставшие народными. А симфонические оркестры в то же время, напротив, включали в свой репертуар обработки народных мелодий и песен. Помню, в середине 1970-х годов приезжал в Ульяновск как композитор выдающийся дирижер Евгений Светланов со своей симфонической поэмой «Калина красная». Фактически она представляла собой псевдо патетическую оркестровку простого народного напева, где было больше, как сейчас говорят, «понтов», чем действительно заслуживающего внимания творчества. Но это громко подавалось, как премьера, зал был готов восхищаться, хотя меня эта музыка тогда, скорее, насмешила полным отсутствием чего-то нового, контрастом между бесхитростной проникновенной народной мелодией и тем, что вокруг нее нагородили, неприкрытой конъюнктурностью сочинения и исполнения…
А в филармонии, когда перед концертом русского оркестра имени В.В.Андреева я купила программку, то поняла, «как я ошибся и как наказан»! Кроме одного произведения самого В.В. Андреева, чье имя носит оркестр, всё остальное не имело никакого отношения к народной музыке. Сплошь русская оперная и симфоническая классика… «Половецкие пляски», танцы из оперы «Алеко», пляски персидок из «Хованщины», «Вальс-фантазия» Глинки. Люблю я все эти произведения, но в нормальном исполнении симфонического оркестра, как композиторы написали. Тем более именно в таком варианте я все это слышала не более, чем нескольких недель назад в Мариинском театре. А разве переложение для балалаек и домр сравниться с оригинальным исполнением этой музыки оркестром великого театра? Но еще больше я просчиталась с певцом! Надо же было, «не глядя», попасть на концерт баритона буквально через день после «Пиковой дамы», где партию графа Томского потрясающе исполнял солист Мариинского театра Владислав Сулимский! А в концерте была заявлена и песенка Томского… И еще каватина Алеко, ария князя Игоря, каватина Валентина из «Фауста», серенада Дон Жуана, тост Орловского из «Летучей мыши», несколько романсов Чайковского и Рахманинова, неаполитанская песня «Скажите девушки». Словом, я поняла – «он шел на Одессу, а вышел к Херсону»… Вот она – цена невнимательности!
Конечно, не музыканты выбирают репертуар, и я должна признать, что оркестр играл прекрасно. Заслуженный артист России Василий Святкин, солист Самарского театра оперы и балета был весьма хорош в некоторых ариях, но в целом, очень неровно спел заявленную программу. Но я простила всем и всё, когда на бис был исполнен романс «О, если б мог выразить в звуке», как-то особенно легший мне на душу в последнее время. Это невероятно опасное для певца произведение. Не потому что оно технически трудно, хотя, по-моему, не без этого. А потому, что требует от певца полной искренности и эмоциональной правдивости! Никакие притворные чувства тут не проходят! И Василий Святкин его СПЕЛ! Даже слезы навернулись… Совершенно изумительно! А это, как я поняла, прослушав подряд несколько сотен записей этого романса в Интернете, не каждому хорошему певцу удается. И я совершенно искренне воскликнула «Браво!» баритону из Самарского театра.
Надо же, и у меня появился свой «золотой стандарт», эталон исполнительского мастерства, как когда-то у одной моей давней приятельницы, преподавателя вуза. Она со смехом рассказывала, как в студенчестве, когда осваивала на Урале помимо биологии и педагогики еще и музыкальную культуру, для нее мерилом таланта музыканта, певца или композитора было «Итальянское каприччио» Чайковского. Она считала, что, если человек мог сделать что-то (спеть, сыграть), сравнимое с «Итальянским каприччио» Чайковского, то он по-настоящему одарен от природы. И она им восхищалась, а если не мог, то она его жалела: «Бедный, не может играть, как «Итальянское каприччио»!». Позднее она, конечно, была уже не так однозначна в своих суждениях. Но это лишний раз показывает, насколько восприятие искусства индивидуально и субъективно.
И все-таки после концерта я сожалела, что так и не услышала русской народной музыки в академическом исполнении оркестра, в котором музыканты играют именно на русских народных инструментах. Ведь национальные мелодии и напевы – это как раз их хлеб насущный! Получается, за 129 лет существования оркестра имени В.В.Андреева, музыканты смогли решить первоначальную задачу, поставленную создателем коллектива, – балалайки и домры из «низменных» инструментов стали вполне респектабельными и вхожими в «приличное» общество. Но теперь, похоже, пора реабилитировать русскую народную музыку и возвращать ее в концертные залы и в репертуар государственных академических оркестров русских народных инструментов, как бы они ни назывались. Великолепные народные песни, которые на ура проходят в концертах Венского хора казаков или Киевской капеллы бандуристов, почему-то почти совсем исчезли и из радиоэфира, и с телеэкрана, и со сцен концертных залов. Может, как говорил, Михаил Жванецкий, «в консерватории что-то подправить»? Или еще где-нибудь? Чтобы снова услышать и алябьевского «Соловья», и варламовское «На заре ты ее не буди», и «Помню я еще молодушкой была» Ларме, и «Коробейников», и «Варяга», и «Метелицу» и сотни других великих русских песен и романсов в таком естественном сопровождении оркестра народных инструментов!