Посвящается настоящей красоте.
Посреди Тихого океана в розовом рогатом рифе вырублен дворец морского царя. Полы широких зал усыпаны белыми камнями, круглые пробоины в куполах пропускают дрожащий свет. Водоросли лижут гладкие стены.
Тысячи лет теплый риф принадлежал царской семье. У нового царя десять дочерей.
Одна носила длинные ракушки в волосах. Другая рисовала синими красками на лице и колдовала. Прозрачный хвост Лалы длинно вился и привлекал поклонников. Тэтритэ меняла цвет глаз на фиолетовый, когда хотела увидеть бурю. Ноанур следила за рифом, часто ранилась и пила из пальцев темную кровь, а потом ждала, пока она проступит на животе черными каплями и превратится в улиток. А Эле была младшая.
Пока Ноанур чистила риф, Лала руководила расселением рыб-попугаев, а Тэтритэ следила за изменениями погоды в мире, Эле лежала на голубых валунах в водорослевом лесу и любовалась сетчатой поверхностью океана. Сёстры, глядя на её белые плечи, расчесывая мягкие волосы, говорили, что надо бы ей выйти замуж и заселить с красивыми детьми соседний риф. Он давно оскудел. Только стая сомнительных русалок пряталась там во время штормов. Эле не думала населять своими детьми кораллы. Она мечтала, глядя вверх.
Как-то Эле заплыла по водорослевой тропе достаточно далеко от дворца. Волны проходили по её тонкому телу. Они становились чаще. Вверху появилась чёрная стрела. Эле подплыла ближе к лодке, хоть знала, что это опасно. Наверху играла музыка, дно лодки гремело и испускало дрожь, от неё в стороны ползли дорожки солнечных отсветов. Запретная плёнка поверхности была так близко! Круглое сердце Эле сжималось и ширилось. Лодка дёрнулась. Наверху точно закричала стая огромных чаек, и в воду упал человек.
Он ударился спиной и сложил руки и ноги, как огромные лепестки. Они тянулись вверх. А он уходил вниз. Эле взмахнула серебряным хвостом, подплыла и протянула ладони. Она взяла его за руки, посмотрела в блестящие коричневые глаза и улыбнулась. Он не ответил. Эле вдруг вспомнила, что люди не умеют дышать водой. У их принцев и королей нет чудесных способностей по сравнению с иными людьми. Царская человеческая кровь не вызывает штормов и не спасает от утопления. Эле потянула его вверх.
Тяжелый человеческий принц скоро достиг поверхности. Свита хватала его и кричала. Они не видели Эле. Она толкнула принца в спину напоследок, и он закашлял, отдуваясь водой, которой не умел дышать. Она видела, как колышутся его густые волосы, как блестит кожа, и вот его тело взмыло над поверхностью, и он пропал.
Эле вернулась домой и заперлась в комнате. Она оглядывала построение коралловых рыб и скучала. Тоска взяла её. Она тихо пела, повиснув в середине залы на гребне медленного течения. Морской царь обеспокоился и велел развлекать её. Но Эле не радовали изумрудные рулетики из травы со склонов Марианской впадины, не веселили бои рыб-петушков, ночной карнавал лунных пузырей вызвал зевоту. Эле влюбилась.
Лёжа на полу в россыпи солнечных бликов, она глядела в далёкое невидимое небо круглыми глазами и кусала губы. Сердце её тяжелело. Не отворяя дверь, она выскользнула в одну из пробоин в куполе и уплыла к Синему дыму.
Острая гора Синий дым стояла глубоко в чёрной яме и росла год от года. Медленно и упрямо она стремилась к свету, густо дыша чернильными облаками невиданной и невесомой грязи. Эле забралась далеко. Она никогда не плавала сюда. В дырявом боку Синего дыма жила ведьма. Эле увидела её в глубине просторной пещеры. Жабры на толстых боках ведьмы вспухали и опадали, изредка вздрагивая. Она бесшумно кашляла. Муреновый хвост мертво лежал среди пустых тусклых раковин мидий. Ведьма обернулась и облизнула рот от уха до уха. Эле подобралась, зажмурилась, но тут же опустила руки, сжала из прозрачных пальцев молочные кулаки и вплыла к ведьме, глядя прямо на неё выпуклыми глазами, и сказала:
- Сделай меня человеком, о мудрая ведьма! Я ничего не пожалею!
- Не надо мне ничего. Я себе что хочешь наколдовать могу, но ужасно лень. А тебя сделаю, конечно.
Эле обмеря;ла взглядом боковую стену пещеры и поднимала брови.
- То есть мне не надо давать в залог голос?
- Мне мой нравится.
- И молодость? И красоту?
- Ты пучеглазая.
Эле вытянула вперед губы.
- Мудрая ведьма! Ты хочешь сказать, что прямо сейчас можешь подарить мне ноги, и я не должна внести страшную плату, как полагалось испокон веков?
- Папка тебе хвост скоро прищемит, вполне плата. Ну и потом, когда надоест, возвращайся, только что-нибудь оттуда мне захвати дельное. Я продам.
- Нет, - вздохнула она и открыла глаза навстречу солнцу. – Я никогда не вернусь обратно!
Принца звали Боря. Отдыхать на Бора-Бора он приехал из Иркутска на деньги папы, владельца комбината по изготовлению бумаги, и выбрал этот остров для отдыха из любви к себе и к забавным совпадениям. Хороший спрос на блокноты с котами и тетради на спиральке позволил Боре в этом году отдохнуть особенно размашисто и нескромно. По пьяни он даже упал с яхты.
Через два дня он нашёл в себе силы выбраться из каюты. Болела голова. Повар прислал к нему красотку с бокальчиками, голую по пояс и надутую там, где принято надуваться. Боря выпил, потянулся, отослал красавицу, солнце перестало его раздражать, океан снова запа;х, руки слушались. На кормовом диване сидела девушка с длинными витыми волосами, сцепив тонкие пальцы на худых коленях-шишечках. Совсем голая. Боря её не знал.
Эле увидела его в проходе. С высоты своего роста он глядел на неё и медленно моргал тяжелыми восковыми веками. Она никогда не встречала такого под водой. Человечье тело исчерчено бороздами, между ними вырастали мышцы – совсем круглые сверху, длинные – на ногах, как уложенные дивным порядком гладкие камни.
- Привет! А ты кто?
- Я – русалка Эле.
Он потянул из стеклянной воронки в руках прозрачную жидкость и покачал головой.
- Вау! Ха-ха. Нда. Такого у меня ещё не было. Кто тебя прислал? Боба?
- Морская ведьма.
- Изабель что ли? – он засмеялся тонко. Камушки на животе напряглись и качнулись вверх-вниз. – Да ладно, я ей не скажу про ведьму. Ты классная, пошли.
Он махнул рукой и спустился по лестнице в глубину лодки. Эле, держась за борт, медленно выпрямилась. Качнувшись раз и другой, она пошла. Дорогу до лестницы она осилила, раскинув руки в стороны, как канатоходец, и косо устанавливая длинные белые ступни на теплые доски. На пути вниз ей помогли поручни. В ладони била музыка.
Она играла в длинной комнате, где цветные блики летали по стенам, ползли по людям, загорались на потолке. Люди в основном вскидывали руки и в такт биениям двигали ногами. На высоком столе в ряд стояли прозрачные воронки для напитков. Эле увидела, что принц стоит у высокого зеленого дерева, растущего из большой чаши. Он обнимал двух девушек. Когда он её увидел, то перестал широко улыбаться и пошёл навстречу. Все глазели на неё и открывали рты. Она поняла, что это из-за одежды: в музыкальной комнате нужно было иметь хоть маленькие треугольники на груди и внизу живота. Её удивило, что такое пустяковое отличие сбило их с толку. А если бы они знали про хвост!
- Давай танцевать!
Весь день Боря учил её танцевать и пить. Она глядела на него большими светлыми глазами и почти не разговаривала. Когда он просил её подождать – она могла не сходить с места по полчаса, если сажал рядом с собой на диван ещё девушек – не обижалась. Он смеялся над ними и гладил ей шею и ноги, а они глядели на неё суженными глазами, скрещивая на обтянутых купальниками грудях руки.
- Слушай, вот они от Изабель и говорят, что тебя не знают. Я не понял, ты от кого? Кому деньги посылать?
- Не знаю, никому. Кто такая Изабель?
- Никому?
Он нахмурился и щёлкнул пальцами. Им принесли выпить.
Боря поил её до вечера, но она не пьянела. Его подруги в блестящих бикини уже не стеснялись и открыто обсуждали голую Эле и шумно ругали Борю. Он чмокал их в щёки и пожимал верхние порции купальников, умоляя не обижаться, а они требовали шампанского. К ночи компания в окружении шума и света выбралась на палубу.
- Слушай, одень её! Она мне надоела уже.
- Ты смеешься над нами, да? Да? Ну ладно, я тоже хочу раздеться!
Одна из них сняла купальник и бросила на створку иллюминатора. Эле поглядела на неё, потом на свою грудь, потом на принца.
Боря не препятствовал. Когда перед ним на расставленных ногах встала раздетая Изабеллина девочка, он развёл руки в стороны и усмехнулся. Большая грудь слегка опала. Крупные соски таращились прямо на Борю. Костлявость проститутки не оставляла сомнений в чужеродности грудей. Раздетая девушка, убрав упрямые руки с бедер, фыркнула и ушла, прихватив купальник.
- А почему ты не пьянеешь?
- Не знаю.
Он обнял её и поцеловал в губы. Пахло апельсином. Она впечатлила Борю круглыми глазами. Боря представил, как далеко от берега заплыла местная сумасшедшая, но не глупая ныряльщица, чтобы сразить его манерами и внешностью. Вечная трезвость в копилку. Глядит, как телёнок. Молчит, пока не спросят. Мечта. Фигура, решил пьяный, но сосредоточенный Боря, как-то связана с погружением и плаванием. Только тонкие руки не вписываются. Тонкий верх – точнее. И шея изящная, длинные уши, сплющенный с боков носик, пуговками грудь, гладкий, налитой книзу живот, безволосый лобок, большие и сильные бедра, никакого целлюлита, всё резко сужается к коленям и снова раздается в икрах. Щиколотки – струны. Боря широко и нежно улыбался винными губами.
- Пошли.
Гости продолжали двигаться под музыку, как шумные толстые водоросли, растущие из палубы. Эле пошла за принцем вниз по новому коридору.
В своей каюте Боря дал волю страсти, не страшась трудностей в виде сильного алкогольного опьянения. Ныряльщица глядела на него почти с тем же рыбьим восхищением и не издавала звуков. Это немного сбило с толку. Боря не мог поверить, что обладательница спортивно-полных ног и любительница ходить голышом впервые легла в кровать с мужчиной.
На другой день он курил и соображал. Русалка спала, не закрывая глаз. Боря не допускал, чтоб она служила на границе его страны, поэтому слегка усомнился в собственном душевном здоровье. Борю также насторожила бледность ныряльщицы. Береговые нимфы носят темный загар. Она проснулась, моргнула и обвила его сияющими руками. Боря забыл про несоответствия и воспылал.
Эле было приятно от человечьих игр. Рыбы и русалки так не делали. Но по тому, что с нею принц держал себя не так, как с другими, смотрел серьезно, говорил мало, иногда морщил лоб, она догадалась, что ведёт себя совсем не по-человечески. Эле не знала, как люди играют в игры наедине друг с другом. Она даже ходила не так. Принц смотрел, как она встает с кровати и идёт в туалет – осторожно ставит ноги. Принц недоуменно рассказывал ей, зачем нужен унитаз. Потом, чтобы ускорить время игр, сам провожал до кровати. Эле спросила, нельзя ли потанцевать снова, как вчера. Танцы давались ей легче ходьбы.
Боря устал на третий день. Он думал, что она вот-вот перестанет смотреть на него, как на картину Да Винчи, надует губы и спросит про браслет, дизайнерский гребешок или айфон, но она не переставала. Он подозревал её в жажде замужества.
- Слушай, может, тебя дома заждались? Давай я высажу тебя на берег, провожу, зайдём за чем-нибудь.
- На берег? Можно на берег. Домой я не вернусь. Я хотела остаться с тобой.
Она наклонила голову набок, волосы длинно рассыпались по скомканному одеялу.
Боря считал, что обижать больных – грех. Он решил, что если она не хочет подарков, пусть просто поживет у него. Это было не накладно и с её характером удобно. Боря заказывал с берега девочек и вкусную еду, девочки иногда привозили ди-джеев, а пловчиху Эле он просил остаться в каюте и ждать его. Она улыбалась, кивала, и сидела в кровати до вечера. Он возвращался и спал. Иногда перед сном утешал её собой, тратя не больше пятнадцати минут.
Эле поняла, что принц больше не хочет с ней оставаться. Она спрашивала, что он хочет, чтоб она сделала, но он только говорил – посиди и подожди. Из разговоров людей она поняла, что мужчины любят, когда их женщины умеют молчать, делать, что велено и быть нетолстыми. Её удивило, что принц её избегает при таких требованиях.
Ещё через неделю катания на яхте, коротких рейдов по береговым барам и магазинам, попоек и купаний, Боря понял, что она не уйдёт по добру. Он думал, что она хочет взять его измором. Боря брал её с собой и оставлял одну в кожаном кресле, пока тискал загорелых цыпочек рядом на диване. Боря носил её на руках и падал вместе с ней с лестницы, пьяный вдрызг. Он велел ей стоять рядом и держать наготове шампанское и банку смазки, когда охал и сопел за закрытой дверью туалета с девочкой Изабеллы, Чимиты или Пиппи.
Эле страдала. Она плакала, когда он уходил и оставлял её в каюте. Ведь она ему нравилась! Что она сделала не так?
Она поднялась на вечернюю палубу. За высокой рубкой мигал свет, ди-джей гаркал в микрофон. На её стороне было тише. Океан чернел до самого острова, где на мысе горели оранжевые огни, и белым ожерельем тянулась освещенная береговая улица, отражаясь в воде. Слёзы Эле упали в волны. Она думала о том, что люди совсем другие, что океан лучше и надежнее, но его нельзя любить, и он сам не полюбит. В нём нет никого, кто бы навился ей, а любимый принц-человек быстро охладел к ней. Песок, нагретый солнцем, тоже быстро остывает ночью. Земная жизнь остужает всех.
Эле почувствовала глубокий толчок, совпавший с падением последней слезинки. Он пришёл с юга, охватил лодку и медленно погас. Она посмотрела вниз. Там, где растворились её слёзы, сновали рыбки-попугаи. Через секунду они пропали. Огромная чайка появилась из темноты, цапнула перепончатыми ногами об воду и улетела в сторону острова. Эле оглядела в свете кормового фонаря свои руки и вздохнула. Они загорели. Может, скоро ноги её потеряют неземную полноту и упругость, а руки, напротив, отяжелеют, порыхлеет живот. Спать придётся с закрытыми глазами.
На другой вечер, вернувшись с береговой прогулки, Боря завёз новеньких. Он их наградил заранее и ждал группового ответа.
- А где моя русалка? Позовите русалку!
Она пришла и встала перед ним вплотную. Боря полулежал на диване, играя шоколадными мускулами, и собирал ласки от трёх большеротых красавиц.
- Напои меня вкусненьким.
Он протянул ей распечатанную бутылку и открыл рот. Эле поднесла к его губам горлышко.
- Нет, нет. Девочки, она глупенькая. Покажи ей.
Одна из них с улыбкой взяла бутылку и пролила бордовый напиток. Дорожка текла по шее и вниз, Боря ловил с живота. Эле закрыла лицо руками и ушла. Она облокотилась на борт и плакала. Боря, морщась, глядел, как трясутся у русалки плечи. Он хотел сказать, чтоб она спускалась вниз и не портила ему настроение, но не успел.
Яхту качнуло сильной одиночной волной. Боря услышал утробный звук из глубины, похожий на всхрип сабвуфера. Девицы затихли и отпрянули от мощного тела Бори к чуть более мощным опорам рубки. Одна прыгнула за диван вместе с початой бутылкой. Глубинный сабвуфер заурчал вновь.
Вторая волна бросила Борю на пол. Он по инерции задрал ноги вверх. Перед неприятно проутюжил по доскам со всем снаряжением, включая и лицо, отчего Борин нос закровоточил. По палубе тяжело грохнуло, сверху посыпались брызги. Боря поднял голову.
В свете прикрытых пальмовыми листьями фонариков и гирлянд стояло громадное чудище. Боря оценил, что оно выше него самого в полтора раза и шире в плечах – в три. В волшебство и русалок он по-прежнему не верил, поэтому описался, но не очень отвлёкся на это. Он потихоньку отползал обратно к дивану.
Чудище посмотрело на Эле. Она знала, что оно пришло за ней.
- Ты – Эле?
Он говорил низко и негромко. Стоя на плоских широких ступнях, он глядел на неё. Его сгорбленное гладкое тело лоснилось, спина блестела иссиня-черным.
Боря тоже внимательно отнёсся к нему и нашёл уродливым. Мышцы выпирали сквозь упругий жир, ладони широко и плоско гладили воздух при поворотах. Ровный нос без переносицы. Плечи-подушки. Черные волосы росли низко, покрывая шею.
- Зря ты спасла его.
Эле не могла пошевелиться. Он ходил почти как человек, он говорил. Но пришёл из океана, дитя земли и воды, с чёрной блестящей спиной. Касатка, под которой прогибается пол, а яхта кренится.
- Я Орс. Я забираю тебя.
Эле обняла его и посмотрела в черные глаза под белыми веками. Он поцеловал её, как человек. Запахло холодной водой и льдом крайнего юга.
- Ты. Я исправлю, что она сделала.
Боря не знал, о чём говорит касатка. Он побежал на корму. Орс оставил Эле и погнался следом, перескакивая через препятствия, ударяясь грудью о перила. Он нагнал человека и схватил за шею неудобной ладонью-плавником.
- Не убивай меня, не убивай!
Борины бицепсы не помогали. Освободиться он не мог и висел смирно.
- Что ты. Я просто хочу, чтоб в тебе было больше моря. А то ты жалкий.
Боря кивал головой, она ворочалась в кулаке касатки туда-сюда. Орс подцепил с крюка ведро на веревке, тяжело наклонился и зачерпнул океанской воды.
- Пей.
Боря хлебнул и сморщился. Касатка низко наклонилась, и он прижал ведро к себе.
- Она слишком солёная!
- Пей.
Касатка ждала. Боря зажмурился и пил. Он оторвался от ведра, только чтобы спросить.
- Ты точно меня не убьёшь, если я выпью?
- Точно.
Боря пил, уже не жмурясь. Он блаженно приподнял аккуратно выщипанные брови. Закашлявшись, он уронил ведро. Остатки разлились по полу.
- Ладно, достаточно.
Орс шёл назад медленно, разворачивая плечи то вправо, то влево, мокро топая по проходу. Боря бесшумно крался следом. Касатка протянула руки к Эле, посадила её на плечо, отступила к борту и со скрипом спустилась по лесенке в воду, согнув перила. Боря глубоко вздохнул. Из укрытий показались девушки.
- Мы дуууумали, он тебя убьйоооот.
- Да не. Представляете, водой морской напоил – и всё. Идиот какой-то. Просто дебил.
Он вытер пот со лба и распрямил спину. Когда они с трёх сторон обняли Борю, он услышал внизу плеск и тихий русалочий смех. Так струится вода и убегает невидимыми путями. Смех повторился, за смехом – вздох. Ему показалось, они издеваются над ним. Скрутило живот.
- Ой, мне надо…
Боря убежал в туалет. В горле скребло.
- Принесите воды!
Они тащат шампанское.
- Воды! Умираю!
Он сидит на унитазе, согнувшись. В горле пожар. Он пьян. Глупые курицы суют ему бутылку, он плачет и воет, а плеск, смех и вздохи теперь ближе, прямо под ногами. Или за спиной. На дне яхты Борю окружил океан, который стонал. Русалка молчала только под ним, когда он ещё наслаждался ею. Звенящий смех и качка. Струи воды. Воды! В наманикюренных коготках – красивый стакан.
- Неси весь графин!
Но он пьет и не может напиться. Пустеет и графин, и бутылка, и бесчисленные стаканы, из-под Бори поднимается вонь, и накрашенные девочки убегают, цокая каблуками по кафелю. Они зовут кого-то на помощь, а Боря всё ещё уверен, что никто его не убивал, но ведро океанской воды растворяет его, непривычного к волшебству человека. Так он заколдовал воду или нет? Соль тянет из него мысли, и остается только звук льющейся воды в ушах и голове, и смех воды, и стон воды, и русалочье молчание.