Про бойца Петра Михайлусенко...
После того, как житель Белгорода Анатолий Антонюк, выкорчёвывая старый сад на дачном участке в с.Шопино, извлёк из земли, вместе с осколками мин и снарядов печную вьюжку, время покатило вспять. Сказать, что я полностью перенеслась в 1943 год, не сказать ничего. Бессонными ночами, каждую фамилию из списка четырнадцати бойцов, истребителей танков, считавшихся все эти годы без вести пропавшими, забивала на сайты Министерства обороны. Обнаружив в списках безвозвратных потерь, отправляла запрос по месту призыва о поисках родственников, чтобы сообщить день и место гибели. Чтоб знали: человек не пропал, а геройски погиб, и есть место куда приехать, и день, когда помянуть.
…А случилось это у деревни Шопино, и на сайте вместо этого населённого пункта было указано ШоЛино, видно, почерк был не очень чётким. И та часть области, где было Шопино, в 1943-м была Курской, а с 1954 года стала Белгородской. И никто бы никогда не нашел это ШоЛино в Курской области, потому что таково там не было и быть не могло.
Потихоньку, один за другим, отзывались те, кто уже и не надеялся, что отыщутся их родственники, без вести пропавшие во время Великой Отечественной войны. Подключились СМИ. И каждый вернувшийся из забытья цепочкой «списка безвозвратных потерь» тянул за собой других…
Я не расставалась с вьюжкой, выступая на радио, в школах, институтах, рассказывая, доказывая и показывая её для убедительности. Сколько детей и взрослых держали в руках «письмо из 43-го», не сосчитать! Сколько слёз упало на металл, пролежавший в земле 73 года! Сколько сердец сжалось вспоминая о тех, кто отдал за нас свои жизни! Я физически ощущала, что не могу всё это вынести одна.
И пошла в храм в честь иконы Божией матери «Всецарица» к отцу Владимиру (Мироненко), зная, что в основе церковных молитв лежит желание совершать какую-либо деятельность только с Божией помощью и по Его благословению. Мне хотелось, чтобы отец Владимир не только попросил Господа так направить мои поиски, чтобы они были угодны Богу и приносили пользу людям, но и в надежде, чтобы нашел мне помощников в этих поисках. Потому что пропавших было так много, что мне становилось страшно. Я не знала, как им помочь. Не могла спать ночами. Закрывала глаза, и видела сомкнутые ряды бойцов, стоявших ко мне вполоборота.
Видели бы вы, как напряжены были их спины, а на лицах застыла печать обреченного ожидания. И как только находился кто-то из пропавших без вести, строй мгновенно смыкался опять.
Я понимала, что некоторые стоят в ожидании своей очереди уже 76 лет. Молча и терпеливо. И эти бойцы в шинелях, и их уже едва различимые лица ждут, когда их вытащат из забытья.
Так и не уснув, я вставала, снова включала свет и садилась за компьютер.
…Выслушав меня, отец Владимир (Мироненко) взял у меня из рук вьюжку, внимательно изучил её и, окропив святой водой, совершил заупокойную литию. Ноги мои подкосились. Стояла на коленях и плакала, не вытирая лица. Слёзы смешивались с каплями попадавшей на меня святой воды. И вдруг почувствовала, что «отпустило» и стало немного легче. Подумалось: слава Тебе, Господи, сейчас батюшка подойдёт и скажет, что среди прихожан храма найдутся подвижники, которые примут у меня эстафету и помогут найти остальных бойцов. А я, наконец, вздохну свободно.
Отец Владимир, подошел, и протянул мне освященную вьюжку, на которой были выбиты фамилии красноармейцев:
- Возьмите. Это ваш крест. Несите его.
- «Спаси Господи», - только и смогла я ответить, чувствуя на душе лёгкость и укрепляясь в вере, что с Божией помощью всё преодолею. И только диву давалась, выйдя из храма, куда подевалась тяжесть, сжимавшая сердце?
С того времени всё изменилось. Я вносила на сайт фамилии, и в восьми случаях из десяти находила тех, кого меня просили разыскать. Знакомые и незнакомые. В офисах, кабинетах, в гостях. В Белгороде, Брянске, Крыму, Луганске. Везде, где был Интернет, и заходил разговор о ком-то, кто не вернулся с фронта, я предлагала помощь. Люди удивлялись. Говорили: мы на этот сайт сто раз заходили, и ничего. Я молча улыбалась и... находила.
Однажды, после прямого эфира на «ГТРК-Белгород» и рассказа о своих поисках и находках, мне позвонил лётчик, участник боевых действий в Афганистане Анатолий Скляренко и попросил разрешения дать номер моего телефона Валентине Петровне Переверзевой. Через какое-то время она мне позвонила:
- Здравствуйте. Помогите мне узнать об отце.
- Он участник Великой Отечественной войны?
- Нет, он 1926 года рождения, в войне не участвовал.
- А что вы хотите о нём узнать?
- Есть ли у него награды.
- Так вы в военкомат обратитесь.
- Да обращалась…
Я никак не могла взять в толк, о чём разговор? Если её отец не воевал, то о каких боевых наградах может идти речь? Видимо, так думали и односельчане.
Из рассказа выяснилось, что когда её отец, Пётр Григорьевич, после срочной службы в армии вернулся домой с боевыми наградами, ветераны Великой Отечественной чуть не забили его палками:
- Щенок! Ты где их взял?! Какое право имеешь носить?!
И как ни пытался Пётр Григорьевич объяснить, ответить, рассказать, его никто не слушал.
- Иди отсюда! Тебе не место среди нас!
От горечи и обиды он пытался ещё что-то доказать, рассказывал, как брал дзот, как вынес на себе из-под огня командира…
Люди слушали, и… смеялись. Вот врёт! Без запинки! И где так научился?
Так и пошло. Зайдёт Пётр или по соседству, или в магазин, или встретит кого, только попытается объяснить, что воевал, а ему в ответ:
- Хватит врать! Брехун.
…День Победы он стал всегда встречать дома. Дочь наливала ему «сто грамм» и говорила:
- На, пей, и не ври.
Он молча опрокидывал рюмку, смахивал непрошенную слезу и уходил к себе. Так и жил. Не было у него никаких удостоверений. Не было никаких льгот. Получал маленькую пенсию. Да так и умер лет пятнадцать назад — для всех сельчан «брехуном»…
И все эти пятнадцать лет на сердце у дочери были сомнения. И жалко отца, а правды не узнать…
Как-то отец ей приснился. Стоял, с укором смотрел на неё. Проснулась, а сердце готово выпрыгнуть. Так ясно отца рассмотрела, до каждой морщинки. Перекрестилась. Весь день места себе не находила. За что не возьмётся, всё из рук валится.
А тут Скляренко:
- Что смурная, Петровна?
Как на духу и выложила ему всё. Как-никак подполковник, на войне был, хоть и на афганской, может, что присоветует?
Он и присоветовал позвонить.
…Я слушала рассказ Валентины Петровны, а сама, чтоб конец всем сомнениям положить да женщину успокоить, набирала на сайте Министерства обороны «Память народа»: МИХАЙЛУСЕНКО ПЕТР ГРИГОРЬЕВИЧ.
Нашла ориентиры. Да только по месту жительства — нестыковка. Тот, что на сайте, из ШебеНинского района Курской области, а Валентина Петровна из Ракитянского Белгородской. Но если учесть, что это опечатка, и район не ШебеНинский, как написано в наградном листе, а ШебеКинский, в нём действительно есть с. Маломихайловка, и территориально оно с 1954 года относится к Белгородской области, тогда всё ходится. Перепроверила ещё раз.
- Извините, говорю, есть Михайлусенко, только написано, что призывался он из Шебекинского военкомата.
— Так он родом оттуда. А что там ещё написано?
- А вы стоите, Валентина Петровна?
- Стою.
- Присядьте. И слушайте что написано в наградном листе «…Михайлусенко Петр Григорьевич , пулеметчик учебного батальона 155 армейского запасного стрелкового полка 85 Армии 1-го Дальневосточного фронта … в бою с японскими империалистами с 14 по 18 августа 1945 года показал исключительный героизм. При штурме выс. Лесная первым из роты достиг высоты и забросал амбразуру дота гранатами. Уничтожал отдельные снайперские точки. Во время боя Михайлусенко сменил винтовку на пулемёт и яростно отражал атаки японских захватчиков. На лету ловил гранаты, брошенные из укреплений противника, и забрасывал их обратно. Во время штурма первым достиг высоты, своим пулемётом заглушив огневую точку противника. Был ранен, но, несмотря на это, с поля боя не ушел и бил по- снайперски японских самураев. Благодаря бесстрашному пулемётчику Михайлусенко рота выбила противника с высоты и заняла её. Продолжая успешное наступление, боец шел впереди со своим пулемётом и бесстрашно громил японских империалистов. Показал себя исключительно храбрым, смелым и бесстрашным. Заслуживает звания Героя Советского Союза.
30 августа 1945 г. Подполковник Журавлёв.
Резолюция Военного Совета Армии: «Достоин присвоения звания героя Советского Союза» от 8 ноября 1945 г. Командующий 85-й Армией генерал Рахватаев, член Военного Совета генерал-майор А. Романенко».
Закончив читать, я замолчала. Молчала и Валентина Петровна.
- Алло, Валентина Петровна, ваш отец — настоящий герой. Воевал в 85-й Армии 1-го Дальневосточного фронта. Награждён орденом Красного знамени, медалью «За победу над Японией», и был представлен к званию Герой Советского Союза… Вы меня слышите?
- Слышу.
- Что собираетесь делать?
Прозвучал сдавленный, сквозь сдерживаемые рыдания голос:
- Пойду в церковь и закажу службу. А потом на кладбище. Стану на колени, и буду просить у него прощения…