Промокнув глаза салфеткой, Лариса Сергеевна поднялась с кресла. Что-то гости задерживаются… В квартире тишина. Она тихонько приоткрыла дверь в Лизину комнату. Дочь, свернувшись калачиком, мирно дремала в обнимку с тем самым зайцем, которого когда-то подарил Лёшка Паль. Зайчик пообносился, но именно его Лизочка любила с самого раннего детства. Наверное, жила в нём чистая и светлая Лёшкина душа. Уже много лет они не виделись, а память хранит его образ. Лёшка, Лёшка! Милый, добрый, наивный в чём-то мальчишка. Не сложились у них отношения, очень переживала по этому поводу Нюша, ругала Ларису, пыталась устроить их счастье своими руками, но всё было напрасно. Лёша Паль остался просто хорошим другом. Кто его знает, может, был бы он понапористей, понаглее, что ли, и были бы они вместе, но Лёшка всё чего-то ждал, а Лариса, несмотря на свой тихий и ленивый нрав, действовала. Быстро выскочила замуж, через десять месяцев родилась Лизочка. Пелёнки, распашонки, кормление по часам, стирка, бессонные ночи, учёба, госэкзамены… Время безостановочно мчалось вперёд. Лёшка женился, разошёлся, а спустя некоторое время эмигрировал в Канаду. Он всегда был умным, даже чересчур, в том числе и в финансовых вопросах. Права была Нюшка, когда говорила, что с таким нигде не пропадёшь, всегда при деньгах будешь. Сейчас у Паля шикарный двухэтажный дом с бассейном, молодая, даже слишком молодая жена, но вот счастлив ли он? Не так давно звонил, радости в голосе Лариса не почувствовала. Аня летала к нему в гости по приглашению, вернулась восторженная, с фотографиями, которыми тыкала Ларисе в лицо, приговаривая, какая же она дура, что упустила такого парня.
Нюшка ещё не знает, что Лиза собралась замуж за Олега! Она же в полной уверенности, что её дорогая и любимая крестница, в отличие от бестолковой матери, выберет себе достойного избранника в лице многообещающего Эдуарда.
Нюшенька, её несравненная и горячо любимая подруга, не жалующая людей, но так беззаветно преданная ей столько лет!
И опять воспоминания унесли Ларису Сергеевну в годы их юности.
Лариса мечтала о своём семнадцатилетии, заранее составляла список гостей, меню, уже мысленно всех рассаживала за столом, но праздника не случилось.
– Убью! Ссука! Проститутка! В тюрьму сяду, а тебя убью! Столько времени молчала! Что теперь делать будем?! – услышала она за стенкой истерические крики Валентины Васильевны.
Понятно. Нюшка наконец-то призналась матери в том, что беременна. Игорюша её испарился, как только узнал о счастливом событии. Больше месяца Аня ежедневно проверяла почтовый ящик в ожидании весточки, но напрасно. Ездила в Касколовку, пытаясь узнать адрес, но его друзья молчали, как партизаны, а, может, и правда не знали ничего об Игоре. Уехал в Москву и уехал, писем никому не пишет.
– Что за шум, а драки нет? – пошутил Сергей Леонидович, заглядывая в комнату. – Разошлась Валюшка… С поводом или без? – он вопросительно посмотрел на дочь.
Лариса опустила вниз глаза, сдать Нюшку она не могла, обманывать папу не хотела.
– Тайны мадридского двора. Ох, девчонки!
– Какие тайны? Серёжа, неужели непонятно?! – появившаяся тут же Галина Павловна строго посмотрела на Ларису. – Аня беременна? Отвечай!
Лара продолжала молчать, лишь ещё сильнее втянула голову в плечи.
– Понятно! Видишь, Серёжа, к чему приводят гулянки с взрослыми парнями? Я тебя предупреждала.
– Галчонок, ты о чём? – недоумённо посмотрел на жену Сергей Леонидович.
Сложив на груди руки, Галина Павловна не отводила от дочери взгляда.
– Лариса, я жду! Может, и ты…– не договорив, она замолчала, из глаз полились слёзы.
– Ма, ты чего?! – округлила глаза Лара, когда поняла, о чём подумала мать.
– А чего ты молчишь? Что я должна думать?
– Я не могу выдавать тайны подруги! Поставь себя на моё место.
– Придёт то время, когда вы окажетесь на нашем месте. Вот тогда и посмотрите… Впрочем, одной уже осталось недолго ждать, это точно.
– Мама! – одновременно закричали Лариса и Нюша за стенкой.
– О, Господи! Сейчас, наверное, Валентина прибежит. Серёжа, ты представляешь хоть, что случилось?
– Догадываюсь, – тяжело вздохнул Сергей Леонидович.
За стенкой продолжал бушевать скандал. Нюшку было почти не слышно, в основном кричала Валентина Васильевна. Да что там в основном! Одна она и ругалась на чём свет стоит, понося дочь последними словами.
Утром Анна как ни в чём не бывало встретила Ларису возле подъезда.
– Влетело? – участливо спросила подруга.
– Ещё как! Сегодня затихла, обдумывает что-то там сидит. Мне ничего не говорит, но чувствую своей задницей – неприятностей не миновать.
– Может, обойдётся?
– Енька, опять ты со своими глупостями! С ней ничего не обходится! – махнула рукой Нюшка. – Там видно будет.
В какой-то степени Анна оказалась права. Валентина Васильевна, не говоря никому ни слова, поехала в Касколовку, встретилась с руководящим составом и всё им выложила про Игоря Самойленко и беременную дочь. Те почесали в затылках, чего-то наобещали, но дальше этого дело не сдвинулось. Виновник событий так на горизонте и не появился.
– Удрал, сволочь! Скатертью ему дорога! – процедила с пренебрежением сквозь зубы Анна и замолчала.
Срок ей поставили приличный – почти четыре месяца – об аборте можно было не думать, Васильевна рвала и метала, обещая посадить Самойленко и в очередной раз убить родную дочь. Не убила, но рожать запретила. Просьбы Ани оставить ребёнка не подействовали.
– Будет выкидыш! Я сказала и всё! Филипп ей нужен, видите ли. На что кормить будешь? На нас с отцом не надейся, выставлю вместе с выродком твоим! – зеленея от злости, кричала и топала ногами Валентина Васильевна.
Нашлась «сердобольная» акушерка, сделавшая на дому Анне укол. Это было в день рождения Ларисы.
В школу она отнесла записку, написанную лично Васильевной, с просьбой освободить Аню от занятий ввиду её плохого самочувствия. Обдуманный заранее план приводился в действие. Суббота, впереди выходной, а потом ещё два-три дня и Нюшка как ни в чём не бывало пойдёт в школу, а пока бедная и несчастная, с искусанными в кровь губами, она лежала дома в ожидании.
Уроки казались нескончаемыми, поздравления не радовали, Лариса машинально благодарила, ни на минуту не переставая думать о Нюшке. Еле дождавшись последнего звонка, сорвалась с места и галопом понеслась в раздевалку. На ходу надевая пальто, не застёгивая пуговиц, она помчалась к дому с зажатой в руке шапкой.
– Тётя Валя, как Аня?
– Лежит она, температура поднимается, не знаю, что делать.
Разбитая и испуганная Валентина Васильевна пропустила Ларису в комнату.
Нюшка лежала на тахте, укрытая до подбородка одеялом, щёки алели, в глазах плескались боль и тоска.
– Анечка, – всхлипнула Лариса, ища под одеялом Нюшкину руку.
– Со мной всё нормально, – прошептала подруга, – Филиппу плохо. За что ему такие муки? Крошечному…
– Не рви ты мне сердце, Анюта! Температуру измерь лучше! – сунула ей под мышку градусник Васильевна.
Нюшка тихо застонала и прикрыла глаза. Из-под коротеньких черных ресничек выкатились слезинки. Она тихо плакала, но Лариса знала, что это не от мучившей её боли, а от раздирающей жалости к умирающему в ней живому комочку.
– Иди, Лариса, домой! Я тут одна справлюсь. Не надо тебе смотреть, мала ещё!
– Может, всё-таки скорую вызвать, тётя Валя?
– Меня ж посадят за это дело, – выставляя Ларису за дверь, ответила ей Валентина Васильевна.
Дома стояла тишина, родители старались не смотреть друг другу в глаза. Сергей Леонидович сидел с газетой, а Галина Павловна распускала шарф, но думали все о Нюшке.
Лариса несколько раз звонила по телефону, но трубку в квартире Игнашовых никто не брал.
Вечером она услышала в подъезде шум. В глазок было видно, что на площадке между вторым и третьим этажом собрались ребята, среди общего гула отчётливо слышались голоса Наташи и Андрея. Понятно, что сейчас всё равно кто-нибудь за ней зайдёт и позовёт гулять. Все же знали о том, что у неё день рождения. Ещё накануне Лариса сказала, что отмечать не будет, сославшись на Анину простуду.
– Мам, я ненадолго, минут на тридцать и вернусь. Если тётя Валя позвонит, сразу позовите меня.
– Хорошо, – не поднимая глаз от своих ниток, кивнула Галина Павловна.
Не зная для чего, Лариса взяла в рот жвачку в виде сигареты, подаренную ей утром в школе одноклассниками, и вышла из квартиры.
– О! Именинница! Наконец-то! – приветствовал её спускавшийся навстречу Толик, но увидев во рту сигарету, остановился на полпути. – Надо же, как ты быстро повзрослела у нас, – добродушно ухмыльнулся он.
– Дай лучше спички, – поднимаясь по лестнице, спокойно попросила Лариса.
Улыбающаяся Наташка стояла рядом с Андреем, держа руку в кармане его куртки.
– С днем рождения! – радостно провозгласила она.
К ней присоединились Толик, Андрей и её сосед Глеб – взрослый женатый мужчина лет под сорок.
Шумилов ткнулся Ларисе скорее усами, чем губами, в щёку, пожелав здоровья и отличной учёбы.
– А чего Андрюха не целует? – с ехидством спросил Глеб.
Лариса не успела ответить, как Андрей, вытащив из кармана Наташкину руку, подошёл к ней, двумя пальцами брезгливо взял жвачку и, кинув её на крышку бачка с отходами, которые не так давно стали выставлять в подъездах домов, обнял за плечи и нежно прикоснулся к губам. Она перестала дышать и думать одновременно, ощущая мягкие, чуть влажные губы Андрея на своих ещё никогда не целованных губах. Поначалу широко распахнутые от изумления глаза девушки стали медленно закрываться, она почувствовала слабость в коленях, руки непроизвольно потянулись обнять, привлечь как можно ближе к себе, погрузить пальцы в его волосы, раствориться… Ларисе даже показалось, что она произнесла «Нет!», когда Андрей стал отрывать свои губы от её рта. Это было восхитительно! Теперь она понимала значения слов «пьянящий поцелуй»: ей было никак не сфокусировать свой взгляд, всё вокруг расплывалось, приятное головокружение не проходило. В чувство привёл откровенный смех Глеба.
Жвачку-то зачем выбросил? – без сожаления глядя на подарок, охрипшим голосом спросила Лариса.
– Предупреждать надо было! – развёл руками Андрей.
Сейчас Лара думала только о том, как скрыть свои чувства. О чём надо говорить, как двигаться, что изобразить на лице? Нюшка бы точно не растерялась в данной ситуации. И здесь Ларису как обухом по голове ударили! Нюша… Она здесь целуется, в то время как бедная подруга мучается, может быть, даже умирает. Нюшенька! Лариса сорвалась с места и побежала вниз, крикнув на ходу, что ей срочно надо к Ане.
Без кровинки в лице Нюша лежала на тахте с совершенно безучастным видом.
– Это был Филипп, – тихо произнесла она дрогнувшим голосом. – С днём рождения, Енечка!
– Спасибо, Анечка… – она села на краешек тахты, смущённо опустив глаза.
Было стыдно! Даже в таком состоянии подруга помнила об её дне рождения, а она совсем потеряла голову от какого-то поцелуя.
– Сейчас мать с отцом уйдут, посиди немного, – Аня просительно посмотрела на неё. – Ты мне нужна будешь.
Лариса молча кивнула головой.
Когда за родителями закрылась дверь, Нюшка, откинув в сторону одеяло, осторожно привстала и, сгорбившись, почти не отрывая от пола ног, доплелась до балконной двери.
– Он там, Ень. Мне надо посмотреть, в чём же они будут его хоронить.
Поняв, что Нюшке не дотянуться до верхней задвижки, Лариса привстала на носочки и потянула шпингалет вниз.
Маленький, крошечный комочек с большой головой, с тоненькими ручками и ножками лежал в картонной коробке из-под обуви.
– Даже ничего не постелили, не укрыли его… – тяжело вздохнув, произнесла Нюшка. – Надо его завернуть.
Опустившись пониже, она провела рукой по уже окоченевшему тельцу.
– Принеси мой пуховый платок, он в прихожей на вешалке.
Долго они ещё стояли на балконе, глядя на завёрнутого в белый пуховый платок, так рано появившегося на свет не по своей воле мальчика, который не сделал ни одного вздоха на этой грешной земле.
– Анечка, ты же простынешь, иди приляг, – потянула её за руку Лариса.
Нюшка продолжала стоять на морозе в одном халате и тапочках на босу ногу. Она просила прощения мысленно, про себя, но Лариса слышала каждое её слово.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/02/10/2354
Фото из Интернета. Спасибо Автору.