Года три уж минуло, как я продал гараж. Нормально так продал, за хорошую цену. Гараж был в козырном месте, недалеко от автомойки с шиномонтажкой, которую держал Рыжий. Ему-то и продал.
Перед этим полгода клеил по всему гаражному блоку и прилегающим улицам объявления. Звонили часто, редко приходили посмотреть, а вот покупатель никак не появлялся. И тут Рыжему понадобилось помещение под склад, а места возле автомойки уже не оставалось. Он стал интересоваться соседними гаражами и ему притащили моё объявление.
Рыжий был известной личностью. Известной не только как руководитель автосервиса на неширокой, но бойкой улице, за поворотом переходящей в шоссе. Про него рассказывали, что он разбил подряд две дорогущих машины, которые приобретала его мамочка. Рыжий её возил днём по делам, а ночами катал девок. Первый раз разнёс только машину, а второй раз – вместе с подружкой. За что лишился водительских прав. Мама и поручила ему руководить автомойкой, которых у неё было несколько. И ещё был магазин автозапчастей.
Говорили, что его мамочке этот бизнес достался от мужа, этот муж был «при делах», за которые его и грохнули ещё в «девяностых». Был ли это отец Рыжего, я не знаю, не интересовался, а сам он не говорил. Но мамочку свою он очень уважал и последнее время вёл себя достаточно солидно. После того, как мамочка не раз вытаскивала его не только из цепких лап закона и блюдящих его правоохранителей, но и из-под пресса более «конкретных» ребят, не уважающих долги.
Так вот, звонит мне Рыжий и начинает очень серьёзно укорять за то, что я поступаю не по-пацански. Гараж вот ему продал, а теперь к нему нельзя проехать.
Я ему говорю, что давно там не живу и ни к каким местным делам отношения не имею.
А он мне: ну ты ж начальник, ты ж наверное знал, что так будет, и поэтому гаражик свой быстро спихнул.
А я ему: что знал-то? Что будет? С чего ты тут на меня бочку-то катишь, вообще не понимаю!
Тогда Рыжий поведал, что въезд-выезд из гаражей со стороны улицы перекрыли забором, а оставили только со стороны лесопарка с озером. А чтобы, значит, не наносить ущерба окружающей природе, от шоссе до блока гаражей соорудили эстакаду. Соорудить-то соорудили, а только через месяц эстакада развалилась и по ней нельзя проехать. И никто ничего. Даже не помнят, кто строил. Работали таджики, а договаривались с армянами, те тоже - вообще не местные.
Спрашиваю его: я то тут при чём? Я тебе гараж продал с парадным подъездом и выездом, а начальник я совсем в другом месте был. Вас там развели как зябликов, а мне что, ответ держать? Не хрен тут предъявлять, да ещё кивать на понятия, понимаешь!
Ну ладно, - Рыжий говорит, - а ты хоть помоги! Надо, мол, проверить, как это так строили, что всё развалилось, и нигде теперь не проехать? Надо же разобраться. Мужики-то все страдают.
Так бы сразу и сказал. Мужики страдают – это святое. Я же многих там знал, и немало с некоторыми из них выпил. Даже когда не сам бутылку брал. Только, говорю, транспорта у меня сейчас нету. Персональную тачку отобрали, а самому рулить уже лень.
А Рыжий: да я тебя сам возить буду! И поляну накрою, да вот хоть – в шашлычной у Исуба!
Я интересуюсь, как же он меня возить будет, если у него права отобрали, ведь разговоры были, что насовсем?
Нет, оказывается, не насовсем. Получил права, катается. Опасно, конечно, с ним ездить, но чего уж теперь? Опять же, у Исуба когда я так вот запросто побываю? Там уже за месяц вперёд, наверное, места надо бронировать.
И мы с Рыжим поехали. Съезжаем с шоссе, смотрю: разве ж это эстакада?! Какая-то насыпь, и как будто плугом перепахана, полосами. Для чего? Чтобы не ездили? Хорошо, что у Рыжего теперь внедорожник. Прыгаем по полосам.
Выезжаем наверх, на площадку. А на ней – с десяток пустых автомобильных прицепов. Чего они тут стоят?
- А с прицепами дальше нельзя.
- А без прицепов можно?
- Можно, только не всякая машина проедет, эстакада совсем узкая. Вот «Лексус» уже не войдёт.
- А почему прицепы пустые?
- А кто ж их загруженными оставит?
И то верно.
Мы оставляем машину и спускаемся с дамбы. Оттуда открывается сногсшибательная картина. Над деревьями вдаль уходит... Ну да, эстакада. Похожая на китайскую стену. Но только отдалённо. Со стороны города стена выложена камнем. Но камень уже обваливается, а под ним... брёвна. Охренеть!
На лужайке стоит несколько мужичков в белых строительных касках. Вроде бы они ждут проверку, а проверяющий – это же я! Больше никого поблизости и нет.
И говорят: сейчас надо думать не о том, как наказать тех, кто это построил, а над тем, как исправить недопустимое положение, при котором люди не могут проехать. Понятно, что и вопрос о том, кто допустил такое недопустимое положение, тоже снимается, как уже несущественный.
Если сломать, то ничего уже не построишь – деньги из бюджета выплачены, больше никакие затраты бюджетом не предусмотрены. Вот есть одно решение, давайте заслушаем специалиста, внёсшего предложение.
Специалист, оказывается, уже успел заранее рассчитать все нагрузки и определил, что ремонтировать сооружение обычными средствами, навроде бетонирования, никак нельзя: не выдержит и рухнет. Но есть одно ноу-хау. Нужно сделать дорожное покрытие из прочной плёнки, подобно натяжному потолку. Только это будет не потолок, а наоборот - пол. Плёнка по новой технологии будет держать хоть танк!
Позвольте-позвольте, какой тут танк, если вон наш «Лексус» между бортами не вписывается? – это звучит моим голосом критика проекта. На меня все начинают смотреть. И потом расходятся. Остаюсь я один. И даже Рыжего уже нигде не видно. И я понимаю: меня оставили. Оставили крайним.
Проснулся – лежу на краю своей широкой кровати. Для меня широкой, а «Лексус» в неё не впишется.