Полупустая карусель крутилась в дьявольском свете цветных прожекторов на пригорке. Здесь, в ложбинке было прохладно, с передвижных лотков продавали скум си-си, деревянных лошадок и сахарных петушков. Чарнота ясно слышал, что говорили по-русски. В прошлый раз, когда Рылов в очередной раз промахнулся, Чарнота три месяца привыкал к смеси белорусского, украинского и болгарского, пока не научился с грехом пополам объяснятся.
Казалось, все было проще простого. Попасть в будущее на день вперед, узнать результаты завтрашнего матча и сообщить результат по суперканалу. Обратное перемещение было невозможно да и не требовалось. После сеанса Рылов автоматически оказывался победителем тотализатора и передавал тридцать процентов выигрыша Чарноте. На данный момент он был единственным человеком способным передавать от трех до пяти цифр назад в прошлое. Сеанс стоил огромных усилий и длился несколько часов. После сеанса требовался длительный отдых: часть препаратов, требующихся для того, чтобы открыть временной канал, были сильнодействующие наркотики. Одним словом, это была лотерея, в которой можно было запросто проиграть, но нечистая сила похоже каждый раз проводила голосование, и простым большинством постановляла оставить Чарноту и Рылова в живых.
Так или иначе, система Рылова в очередной раз дала сбой и Чарнота опять попал в параллельный мир. В этом случае надо было искать нового Рылова, надеяться, что этот мир не слишком отличается от исходного. Изменить это было невозможно, а задыхаться под тяжестью невыясненных обстоятельство не стоило. Новый мир прояснится постепенно, а торопить и нахлестывать несущуюся и так на полном скаку лошадь не имеет смысла. Иначе она споткнется, и всадник просто сломает себе хребет. Вообще Чарнота всегда предпочитал замедлить движение, хотя и чувствовал внутренний, впрочем никак не проявляющийся, протест Рылова.
Чарнота проводил взглядом привлекательную женщину, ведущую на поводке щенка голубой овчарки. Наверняка вампирша, но ничто человеческое ей не чуждо, и это нужно учитывать. Вселенная была построена по одним и тем же лекалам. Были конечно исключения, но в этих мирах делать было совершенно нечего. Хаос, мрак и бесчеловечность обитателей, построенных а рамках других парадигм, не давала совершенно никаких преимуществ. Представьте себе мир, в котором неверен хотя бы один из законов Ньютона. Вы бьете по мячику и отлетаете на десятки метров, а мяч так и остается на своем месте. Конечно, и там есть своя внутренняя логика, но для нас она непостижима, — объяснял Чарнота Рылову.
—Да и зачем ее понимать, если миры, основанные на противоположной парадигме, не принимают материю, построенную по физическим принципам наших миров. Через мгновение вы возвращаетесь в исходник, а то бы вы, Рылов, уже распрощались бы и со мной и со всеми своими выигрышами, — говорил Чарнота,— а я бы сгорел или задохнулся в каком-нибудь кремниевом аду, где время течет наоборот или медленнее в миллион раз.
Нечаянный Друг уже шел к нему сквозь карнавальную толпу. Дети стреляли из пневматических ружей в резиновых динозавров. Неоновая реклама мигала красно-бело-зеленым. В бездонном черном пруду плавали бумажные кораблики и маленькие плоты из прутьев с ярко-желтыми зажженными свечками.
Нечаянный Друг, извиняясь, продирался к Чарноте сквозь отряд бойскаутов, не забывая катастрофически неискреннюю улыбку и два пластмассовых стакана с пивом. Мальчишки были вооружены облачками сахарной ваты, скошенными горячим ветром..
Нечаянный Друг всегда находил его. Это могло произойти через пять минут после перемещения в параллельный мир, а могло и через несколько дней. Именно у него Чарнота узнавал свой новый адрес, имя своей жены и детей, если таковые имелись.
Куда девался параллельный Чарнота, тот самый о котором сейчас ему любезно поведает Нечаянный Друг мало интересовало Стаса.
Ну помучайся теперь за меня, ну а я помучаюсь за тебя, — мысленно обращался Чарнота к своему двойнику.
На данный момент он чувствовал облечение, поскольку мучительная передача цифр в прошлое откладывалась на неопределенный срок, а, судя по заискивающей улыбке Нечаянного Друга, его нынешняя финансовая ситуация была очень даже неплоха. Уж что-что, а эти кривые улыбочки Чарнота просчитывал мгновенно.
— Мысли в голове суетятся как микробы! — Нечаянный Друг с силой хлопнул Чарноту по плечу.
— Он может оказаться как главой местной администрации так и директором морга или детского сада, — подумал Стас, перебирая в голове наихудшие предположения.
Белая ночная бабочка приземлилась на желтые волосы Нечаянного Друга, шевелящиеся как потревоженные змеи.
— Все вроде почти то же самое, — Чарнота заметил в ночном небе небольшого птеродактиля, заходящего на очередной круг над шаром света излучаемым карнавалом. Впрочем это вполне могла быть какая-то эволюционная модификация аиста или марабу.
Горячие воздушные волны приносили почти тропический запах. Чарнота предположил, что находится в другой климатической зоне. Хотя была ли это Россия? Была ли вторая мировая война? На эти вопросы еще предстояло ответить. С другой стороны быть может это и не потребуется. Все зависело от того насколько быстро найдется Рылов.
— А что, если в этом мире Рылова не существует вообще? — Чарнота часто задавал себе вопрос о существовании такого варианта и приходил к выводу, что теоретически это, конечно, возможно.
— Ну и что? — задавал себе встречный вопрос Чарнота, — этот мир или другой, разница между ними была вообщем то минимальной. Люди все также лгали, обманывали и убивали друг друга. Лекарство от рака так и не было найдено, да и продолжительность жизни была практически одинаковой.
Пару лет назад засев в пара-мире на несколько месяцев Чарнота обнаружил, что Пол Маккартни так не написал песню «Let it be». Стас записал текст и ноты, заплатил неплохому исполнителю и поставил на ю-тьюб. Как он и ожидал, песня не пошла. На нее просто не обратили никакого внимания.
Что делать ? В каждом конкретном случае все шло своим чередом и сломать это течение времени было практически невозможно, да и зачем?
Над всем этим стоял Ц—Цу, наблюдающий за логикой. В этой внутренней загадочной пружине, двигающей события в определенном направлении, и было то главное, что предстояло понять. При этом, конечно, отдельная человеческая жизнь, книга будь это даже "Гамлет" или "Война и Мир", не говоря уже о песне абсолютно ничего не стоила.
— Не надо говорить лишнего, — вывел для себя Чарнота, — впрочем что бы он не говорил, всегда оказывалось лишним, вызывая цепную реакцию непонимания.
— Молчи, человек разумный, — пробормотал Чарнота и толкнул Нечаянного Друга в бок,— ты где болтался столько времени? Я уже умираю от жажды, — Стас с отвращением отхлебнул пиво.
— Кто-нибудь здесь вообще есть? Чарнота еще раз толкнул Нечаянного Друга, — кивни если ты меня слышишь, я чувствую, что тебе плохо, но ты притворяешься и несешь всякую чушь. Я тебе помогу и твоя боль осядет на дно как взболтанный песок, только прекрати притворятся, что тебе хорошо. От этого лучше не станет. Ни в этом мире, не в сотне других, уверяю тебя.
— Коллективное «все равно» это медленно образующийся локус, который рано или поздно проявится. Он вытягивается в основание, потом появляется перекладина и образуется крест, уходящий в бесконечность. На нем естественно кого-то распинают. Это и есть цена за «все равно». Ну а пока ты- комфортабельно бесчувственен. До поры до времени, но ведь и за тобой может приехать классическая машина новогоднего черно-синего цвета со звездными отблесками из пара-вселенной.
— От..отблесками? — попытался уточнить Нечаянный Друг, но его уже слегка перекосило.
— И то и другое, — Чарноте уже надоело собственное словоблудие, — приучайся масштабить,— к сожалению словесная игра была необходима. Чарнота гипнотизировал собеседника, вызывая у него легкий транс и чувство де жа вю, говоря на квази—языке,
— Ты полагаешь, что у нее есть шапо, а это просто «Рцть бюро» по утилизации твоих же наносимых мыслей, — Чарнота еще раз проверил своего оппонента. Впрочем Нечаянного Друга уже давно повело, и он кивнул головой, соглашаясь с квази-утверждением.
— Твоя качественная совесть и качественная справедливость изменят мир, — Чарнота с некоторым отвращением произнес открывающую фразу. Каждый раз она была разная и приходила по голубому каналу.
— Сколько мне лет? Кем я работаю? Как зовут мою жену. Сколько ей лет? Мой домашний адрес? — Чарнота аккуратно записывал ответы в блокнот,— купи себе еще пива и позвони домой, там тебя уже давно ждут.
— Подожди! — Нечаянный Друг остановился и роботизированным движением повернулся к Чарноте? — где Рылов? — Чарнота наконец-то решился задать этот вопрос.
Рылов должен быть где то близко. Этот тропический карнавал не очень нравился Чарноте. Он чувствовал в этом что-то чужеродное хотя и не мог точно это сформулировать.
— Ты что разве не помнишь наш разговор? — Нечаянный Друг уже отходил от гипноза.
—Ладно, иди, куда тебе приказано, — не хватало, чтобы этот болван заподозрил неладное. Чарнота смял пластмассовый стакан, нащупал в кармане ключи от машины и навел наугад на парковку. Белая Мазда отозвалась огнями фар, и Чарнота, чуть покачиваясь, направился на парковку.
—Чертовски крепкое пиво, — Чарноту подташнивало от жары. Видимо перед карнавалом он зашел в бар. Он начал вспоминать отрывки разговора в баре и ассоциативная память развернулась в картинки детства, сцены семейной жизни, ссор из-за денег и детей. Часть «воспоминаний» была узнаваема, но было несколько совершенно новых деталей. На самом деле такой перезагрузки еще никогда не случалось. Память двойника проявлялась медленно, словно тягучий холодный раствор вливался в его сознание
— Ты же знаешь Чулкова из, из…. 111 отделения милиции? — спросил его двойник. Он говорил с ним по голубому каналу, и это каким то образом отщепляло микрочастицы памяти из логического блока. Ц-Цу что-то недосмотрел, — подумал Чарнота, — так не должно быть! Неужели захирел его единорог?
— Ты же сам, то есть я сам дал ему задание разобраться с Рыловым. Ты понимаешь что это значит? — Жаксим-фраза застыла у него в глазах и холодными пластинками стала опускаться вниз по позвоночнику. Женщина, танцующая в голубом пламени, обозначила, что проносящиеся в его сознании образы существуют в реальности.
Всего за 50 рублей можно было выпустить воробья из клетки, а за 150 певчего дрозда с оранжево-синим хвостом. В тот момент, когда дрозд вылетел из клетки, Чарнота схватил его рукой, посадил обратно и защелкнул клетку. Мальчик лет десяти, выпускавший дрозда, заплакал. Это был какой-то еще неизвестный Чарноте рефлекс—его рука сработала, выскочив как язык ящерицы, хватающей муху на лету.
—Он заказал Рылова, —вдруг вспомнил Чарнота.
— Он, Чарнота,—босс организованной преступной группировки. Рылов должен умереть потому, что он выигрывал колоссальные суммы в подпольном тотализаторе, который они держали с Семеновым, Матвиенко и Нечаянным Другом.
Чарнота повернул ключ зажигания и зажег фары. Машина завелась почти бесшумно. Ничего себе! Он сам сообщал Рылову результаты футбольных матчей из будущего и сам же проигрывал эти деньги. Но это означало, что Рылов либо получает эту информацию от кого-то другого либо он понятия не имеет как они ему доставляются. В том или другом случае исполнение контракта нужно остановить.
— Нельзя играть с будущим, — Чарнота чертыхнулся увидев позади полицейскую машину. Водитель дал сигнал остановиться у обочины и заехал в вперед, преграждая дорогу. Чулков в зелёном жилете дорожной полиции уверенно направлялся к Чарноте. В Уазике было еще два человека в форме. Чарнота опустил окно
— Рылова закрыли, — Чулков совершенно не боялся говорить прямым текстом, — с сегодняшнего дня мы крышуем тебя.
— Я видел как мы идем с тобой по бесконечной винтовой, витиеватой лестнице. Внизу бездна, а на каждом этаже – комнаты, разделенные картонными стенами, —начал Чарнота.
Чулков округлил глаза.
— И тут я вижу, что одной ступеньки не хватает. Надо перепрыгнуть, иначе ты упадешь в бесконечность. Я хочу тебя предупредить, но ничего не получаются, а дух плачет, потому, что ты уходишь, и слова, которые я хочу произнести, представляются мне огромными кольцами дыма вокруг голубых деревьев
Чулкова его уже повело.
— Любая встреча такого рода имеет цель и ознаменовывается человеческой деятельностью,— Чарнота наконец произнес открывающую фразу.
— Как такому идиоту пришла мысль о шантаже?, — Чарнота усмехнулся, — табельное оружие при тебе?
—Так точно! — Чулков превращался в зомби после трех минут гипноза.
— Садись за руль и гони в отделение, — Чарнота закрыл окно, не дожидаясь ответа, перевел ручку на драйв, и объехал полицейскую машину, к которой роботизированным шагами уже приближался Чулков, —они еще косой будут сбивать поднадрезку, — пробормотал Чарнота, он все еще разговаривал с Чулковым на квази-языке.
— Ну теперь ты понял? — двойник Чарноты наслаждался неразберихой в мыслях своего визави, — в этом варианте мира, Рылов сам отправляет себя в будущее, передает результаты Нечаянному Другу, а тот уже делает ставки. Чулков заодно с ними. Сейчас ты избежал смерти только благодаря искусству гипноза.
— Что же делать? — Чарнота выехал на набережную и начал подниматься на мост. Незнакомый город сиял и переливался внизу как пылающий адский костер.
— Ничего, — двойник улыбнулся, — сейчас временная петля замкнется и, если тебе повезет, ты окажешься в самом начале пути, там откуда все началось.
Запомни Стас, Рылова невозможно убить. Вы — как Инь и Янь неразделимы. Заказав Рылова ты тем самым заказал самого себя. Это будет работать безотказно и именно так. Ты и Рылов это — одно и тоже, только в разных вариациях. Именно поэтому ты все время находишься на 24 часа впереди него. Это не он посылает тебя вперед, а ты сам убегаешь от него и в то же время оставляешь канал связи. Именно поэтому он слышит твой сигнал из будущего.
— Я никого не заказывал, — возразил Чарнота.
— Так устроена вселенная, — двойник усмехнулся. Чарнота в конце-концов понял, что двойник имеет только половину души. Вторая часть была чем-то совершенно другим, но что это было, разглядеть было невозможно.
— Это твое проклятье, — услышал он удаляющееся эхо, —бежать от самого себя в будущее и пытаться изменить прошлое.
Чарнота тяжело вздохнул. Машина шла так быстро, что запах реки, дорожная пыль, и тревожный ночной воздух смешивались в непрерывную радугу. В этой радуге была надежда на новую жизнь, ожидание встречи с прекрасной женщиной, и непрерывная мука расставания с тем, что уже никак и никакими силами нельзя было вернуть.
— Ты только не грусти,—Чарнота прищурился и посмотрел на себя в зеркало заднего обзора.
— Все будет хорошо.